Маша пишет из Севастополя:
“Подошёл Валера Кременчугский. Моя манера спать на солнце показалась ему божественной. Обещал ждать вечно, тут же, прямо возле раздевалки. Не смогла отговорить. К пятнице из него выйдет прекрасный хамон.”

Валеру жаль, но не очень. Во-первых, у нас тут очередь. Во-вторых, в Крыму можно страдать годами. Давиться персиками, плавать в шторм, загорать без крема и какие там ещё существуют способы саморазрушаться. Можно смотреть на купальщиц с такой горькой усмешкой, что однажды они сами прыгнут.

Попробовал бы он любить в Сестрорецке, где мелко, грязно, воняет тиной и всякую минуту возможен снег. Здесь курортники, поскольку времени в обрез, все нудисты. Их отчаянные сиськи, впрочем, создают на миг иллюзию пляжа.

Бекназаров познал суровую балтийскую любовь и с тех пор вздрагивает при имени Тамара. Она была поэтессой из Выборга. Приходила с утра и долго, долго сидела в его номере. Даже карбофос оказался бессилен ей помочь. У Тамары был свой номер, но жизнь вне Бекназарова не имела смысла.

В том же номере жил мужской бард Серёжа, человек спокойный и целомудренный. Измученный Тамарой, он пошёл на дерзость.

Когда снова раздался стук в дверь, такой родной уже и знакомый, Сергей сказал:
- Тамара пришла.
Тут же он встал, снял брюки, трусы и остальное. Открыл дверь и произнёс:
- Здравствуй, Тамара.
Она ответила:
- Мужики, у вас есть чего выпить?
Рассвет, меж тем, только занимался. Тамара обогнула Серёжу и уселась ждать когда нальют.

Многие мужчины верят что способны своей наготой вызвать обморок. Лучше бы восторг, конечно, но и обморок сгодится. А тут - вообще ничего. Сергея даже не заметили.
В тот день он перестал писать иронические песни. Что-то в нём надломилось.

Дорогой Валера из Кременчуга! Надень, пожалуйста, панаму и держись. У тебя полно времени. Не отходя от раздевалки ты можешь написать книгу или изобрести полезный космолёт на дровах. В схожих обстоятельствах я учил ходить медведя по бревну, очень успешно.


"Фото нас с медведем"

Невеста красивая как торт, жених тщедушный, косой от гормонов. Он готов порвать это облако в пух. Но вечером напьётся, обслюнявит ей плечо и заснёт. Невредимое платье вернётся в прокат. А прохожим хочется верить, что порвёт, всё-таки.
Фотограф сказал целоваться у самой воды. Было страшно что упадут и утонут. Потом уже хотелось чтоб утонули, наконец.

- Разбейте бокалы на счастье! - крикнула мать.
Личную свою жизне-жопу она объясняла именно нарушением традиций.
Жених метнул посуду вбок, в гранитный шар. Феллини поступил бы так же. По ту сторону шара отдыхали туристы из Японии. Их окатило стеклянными брызгами.

Туристы давно заметили эту свадьбу. Теперь же будто приняли участие. «Советское Игристое» - подумала пожилая гейша, обнюхав свою шляпу.
Пришёл черёд невесты. Всё накипевшее за годы пубертата она вложила в бросок.
«Хорошо что не графином» - опять подумали японцы, ловко уклоняясь. Бокал просвистел мимо их голов и взорвался вдалеке.
Свадьба решила не извиняться, потому что не забыт ещё Варяг. Японцы не стали уточнять, заметив у свидетелей бутылку, колбасу и тяжёлый фотоаппарат. Общение могло не только решить Курильский вопрос, но и привести к сдаче Окинавы. Постояли, разошлись. Следующей паре остались стеклянный бой и запах перегара.

Меж тем, есть и милые традиции. Перенос тёщи через мост, например. Тесть вдруг крякает, хватает вес и бежит скорей, пока не встало сердце. Через десять шагов тёща, всей своей нерастраченной женственностью падает на тестя. Героя везут в институт свадебной травмы, гости начинают поздравлять друг друга с победой любви над разумом .

Или, питие шампанского из туфли. Во всём мире вставляют стаканчик. А наши наливают прямо в обувь. Невеста ходит потом с мокрыми ногами, у героев нехорошая отрыжка, зато какая ширь!

Моя свадьба была скучной. Фотограф оторвал батарею от стены ресторана – и всё. Все поцеловались, разъехались по кроватям. Подвиг фотографа ничего во мне не изменил. После счастья я вваливаюсь в тоску с дурной неизбежностью. Месяцы сводится в одну точку. В родинку на чьём-то локте, например.
Усядусь работать, через год забуду всё. Дождь, номер телефона, голос в нём и сумасшедшего одного таксиста. И Биржу эту, и японцев. И локоть. Конечно.

Духовской пишет: будешь вены вскрывать – таз под раковиной. Только вымой потом. Суп в холодильнике, диетический.
Меня никто не воспринимает всерьёз.

Нет прекраснее Египта, чем гулять по СПБ. Гулять и общаться, вот последняя наша роскошь.

Я купил билет. Сложил трусы, очки, тюнер, зарядку, восемь маек, шоколад. Евро, латы, рубли, билет, паспорт. Всё учёл. Пришла мама, провожать. Говорит: проверь во сколько поезд и выезжай пораньше, я с тобой. Мы приехали за час, чтоб мама не волновалась. Обнялись, мама ушла.

Я прошёлся по перрону. Изучил проводниц, голубей, часы и тучи. Полез за жевачкой, не нашёл билета. Он остался на столе, на кухне, цифрой «полседьмого» в потолок. Ещё можно было всё исправить, взять такси. Позвонил маме, сказал: «представляешь, билет забыл, сейчас поеду». Думал, мама ахнет, потом мы посмеёмся.
Но мама издала звук, означающий конец света. У неё пропали слух, зрение и память. Я кричал в телефон: «мама, не беги сюда, не надо!». Она говорила фразу «я скоро буду» 15 минут, без пауз, с разными интонациями, модулируя, с переливами и одышкой, иногда переходила на немецкий. Когда мама говорит и бегает, то не слышит и не видит.

У неё короткие ножки. Ей в детстве сказали, девочкам подходят прямая спина, мелкие шаги и носок наружу. Ей 70, она строго выполняет эти предписания. Дяже если я пропадаю без билета на жутком вокзале, она всё равно с прямой спиной, носки наружу, бежит спасать. Её шаговая частота не определяется. Так бегала бы швейная машинка, если бы могла. Ещё мама гудит на бегу как жук.
Я хотел её перехватить, пошёл навстречу. Меня трудно не заметить, 86 киллограмов. Так вот, мама изящно меня обогнула и пульнула дальше, на перрон. Тут началась самая нелепая погоня в истории вокзала. Я не смог её догнать. На мне гитара, сумка, компьютер, ещё сумка. Когда воздух закончился, я встал и плюнул. На всё. На трусы, на паспорт, рубли, на восемь маек и Аничков мост. До поезда оставалось полчаса, а я уже погулял и наобщался.

Отдохнул в очереди, купил ещё билет и поймал маму. Она продолжала бегать по перрону, просто медленней.

Ехал прерасно. Вдвоём в купе, я и вай-фай. В полночь грянул телефон. Мама сказала: я сдала билет! Это значило, вокзал стоит разбитый, простреленный, обожжённый как рейхстаг в 45-м. И на фасаде надпись: «Сдала!». У вокзала не было шансов.

Дочь написала письмо: Кот собрал твои носки и спит сверху. Он царь квартиры. Бабуля играет в ясновидение. Вчера дала прогноз:
- У папы беспокойства, но всё наладится.
Сегодня:
- У папы какая-то важная встреча, но всё наладится.

В тот день я видел Машу К. И правда, волновался. Маша такая, что можно проглотить палочки вместо риса и не заметить. До сих пор не помню, чем закончилось. Возможно, впереди у меня необычные ощущения.
Маша настоящая модель, жила в Нью-Йорке. После того ужина мне осталось выкопать дом и родить дерево. Всё остальное уже было.

Мама. Я знаю, ты читаешь. Здесь прекрасно. Живу у одного поэта. Его очень любят Вика, Наташа, Наташа, Рита, Яна и Джамиля. Поэтому гулять мы ходим ночью, в чёрных очках. Возвращаемся, озираясь.

Я сел на диету, за первый день набрал полкило. Больше сказать нечего. Не болей, мама.


"Тут можно посмотреть фото Маши. Они ничего не объясняют. В жизни она красивее, конечно"

В жизни сантехник жаден и пузат. У него скрипят колени, глаза навыкате и одышка. Он единственное в мире существо, чьи хватательные мышцы сильней жевательных. Его пальцы похожи на букет сарделек и шершавы как пятка цыгана. Но кинематограф упорно врёт, будто секс с водопроводчиком это что-то особенное. А прибавьте сапожища, запах железа, дымный шлейф из залитых жильцов и вы поймёте как ошибается кинематограф.

Вставание на колени в кухнях беспомощных женщин может длиться годами. Без логичных, казалось бы, продолжений. Я отползал двенадцать лет. Я привык смотреть на мир с высоты некрупной кошки. Я знал тайны, каких не доверят мужьям и любовникам. Мне наливали суп, дарили водку. Трижды мне намекали, каким прекрасным я был бы мужем при аварии водопровода. Одна клиентка вышла в трусах и потребовала скидку. Я буду вечно помнить твой вероломный образ, Изольда. Собственно, всё. Ни разу никто не погладил меня по позвоночнику. Никаких срываний комбинезона с загорелых плеч. И разводной ключ не выпадал из моих ослабших рук от укуса в основание шеи.

То ли дело специалисты по вскрытию дверей. У них руки-гладиолусы, запах от Масуки Мацусимы, они не гремят и не гадят на ковёр. Например, Федя. Настоящий какангел. Если бедная женщина на лестнице одна, замёрзла, скучает по коту и телевизору, Федя непременно её спасёт. Лицо его будет притом серьёзно и умно. Я видел как он вскрыл невероятный замок. Ключ было не подделать. Шесть бороздок, посотни ямочек, все под разными углами. Чума болотная, а не ключ. Так вот Федя приехал, достал айпад. Чего-то почитал на японском. Двумя циркулями отметил точку на двери. Просверлил дырку, очень хитро, наискосок. Вставил сверкающий как шпага щуп, стукнул молотком. В двери кто-упал, железный – и всё. Двадцать латов, можно входить.

Пару раз Федю приглашали воры. Говорят, мы из этой квартиры жильцы. Он впускал бандитов, дверь захлопывал и звонил знакомому капитану. Потому что незнакомый упёк бы Федю. Самые любимые его клиенты, конечно, женщины под тридцать пять. Он зовёт их ласково «растеряши». С некоторыми чаёвничает после по сложному графику:
вторник – Лена,
среда - Аня,
каждый третий четверг - Варвара Ильинична.


”Федя долго оставался мечтой кинематографа, но однажды всё переменилось”

В театре два буфета. Один для зрителей, в нём яблочный сок по цене коньяка. Унизительно. В актёрском за те же деньги приносят шницель, вино и булочку. Настоящий оплот культуры. У нас в первом акте серенада, потом пауза до свадьбы в третьем. Я взял чай, а скрипач два кампари. Он участвовал в фестивале Герца Франка, и ему порвали душу.

Герц Франк это не кино даже, а ч/б фото в движении. В «Старше на десять минут» мальчик сидит и волнуется. В «Белых колокольчиках» девочка бегает по городу. Всё. Сюжет отсутсвует, звук тоже. Кинокритики говорят: потрясающе! Музыканты что видят, то и играют. На ходу. Перфоманс. В первый день рокеры, второй джазмены, в третий струнный квартет. С аккордеоном, почему-то.

Рокеры замутили Пинк Флойд. Им показалось, это как раз про девочку и колокольчики. Джазмены булькали в микрофон, или хрюкали. Чем странней, тем гениальней, решили они.
А классики нервничали. Им же ноты нужны, чтобы хрюкать. Всем раздали по шесть фильмов.
Квинтет применил Глюка и Берлиоза. Это завёрнутые композиторы, ко всему подходят. Берлиоз, например, писал теоретическую музыку. Исполнять её нельзя, только смотреть ноты и восхищаться. Там есть пассажи для тридцати двух пальцев. Не многие пианисты так удобно оснащены. Глюка взяли ради фамилии, отчасти. Ну и Пьяццоллой скрасили паузы, аккордеонисты без него с дивана не встают.

Пять фильмов подготовили, стали смотреть шестой. В самом начале тёплый голос за кадром сообщил: «Бассейн». Поплыли немецкие титры. Предчувствие прекрасного нахлынуло и не подвело. Это оказались этюды из жизни купальщиц. Что-то волшебное есть в сочетании воды и холодного кафеля. Женщины входили в воду и будто пьянели. И купались дальше в таких позах, какие не встретишь в простой бане. В середине возбуждения, очень кстати, выныривал рослый фашист. Развитие сюжета как у Вивальди: анданте, аллегро, престо (кульминация) и в финале полное ларго. Бугай уходит под воду, женщина одна, размышляет о целебных свойствах спа-салонов. И так несколько раз, фильм довольно длинный.

Музыкантов глубоко задело мироощущение художника. Герц Франк умный, тонкий режиссёр, поняли они. Также понравились операторская работа, сценарий, композиция и рыжая фея в лиловых трусах. Квинтет целый день пересматривал шедевр, изучал детали. Аккордеонист Марис признался, это удивительный фильм. Повезло же такой озвучивать. Что нам деньги, сказал он, давайте напишем отдельную музыку.
Позвонили композитору Гунтису. Тот отпирался. Но, увидев картину, не смог отказать друзьям. За половину от их гонорара написал лучшую свою работу. Трудился с упоением. Где ныряют в бассейн, аккордеон бурлит, где купальник сползает, скрипочка чуть дышит. Много репетировали, не могли попасть в ритм одного бешенного шатена. Эмоции захлёстывали.

"И вот, третий день фестиваля"

В ресторанах есть такой момент, когда официант и ваша котлета остаются наедине. Я шептал Антону: будь с ними мягче. А он всё равно, такой:
- Вы по-русски говорите?
Плевок официантки можно пережить. Во многих примитивных культурах это считается прелюдией. Но однажды нас обслуживал такой волосатый эстонец, что никакого аппетита.

Антон Духовской концертировал в Тарту. После песен близкие и друзья шли в ресторан. Человек примерно тыща. Все с концерта и ещё случайные тартусяне, несомые потоком. Официантки все сплошь юные феи. У них такие улыбки. Они изъясняются как птицы, слов не разобрать, всё щебет и переливы. Антон не вслушивался, произносил знаменитое:
- Вы по-русски говорите?
Девушки краснели, пятились. На их место выходил коренастый какой-нибудь рыбак в переднике, член компартии с 56-го года. Он понимает жесты многих народов, настоящий полиглот.
В последний день, в ресторане «Трюфель», фея была совсем хорошенькая. Жаль было её терять. Поэтому я крикнул первым, с порога:
- Ви кэн спик инглиш!

"........"

Звонит директор радио. Говорит: «Слава! Приходите делать передачу. Слушатели вас полюбят. Рекламодатели снимут с себя последнее, и мы это последнее поделим между мной и нашими налоговыми органами.»
Я никогда не отказываю сразу. По совету психологов сначала считаю в уме, имитируя мысли. Сосчитал до двух и говорю:
«Понимаете, мы ужасно разные. Вы веселы и обаятельны, а у меня тексты говно, читаю я как говно, и сообщать об этом по радио не обязательно.»
Директор попался опытный. Говорит, вы сочините, мы запишем и увидим перспективы.
И вежливо бросил трубку.

С другой стороны, с моею красотой радио как раз подходит. Особенно в записи я могу хорошо выглядеть. Но часовая передача это три тысячи слов. Для радио-блога страшный объём. Столько приключений переживал разве что Каддаффи, знаменитый полковник. У него была насыщенная жизнь. Особенно, в период заката. Его разлекали племенные вожди, NATO, жена и триста любовниц.
Понимая, что иду по пути порока, я полез в интернет. Подготовил новость о ботанике:

“.....”

Бард Василий руководит женским хором. Трижды в неделю, в присутствии восхищённых ткачих он насилует аккордеон. Он выбирает спутниц по форме коленок, наглец. Играет красиво и непонятно, как инопланетянин.
Многие вообще не верят, что бывают такие аккорды. От его мистики даже приличные женщины кратковременно хотят замуж за очкарика с гитарой.

Обычная девушка барда похожа на лошадь Пржевальского, она неказиста и угрюма. Любить её трудно. Она видит тебя насквозь и потому никогда не слышит. Она соткана из лекций по астрологии и горьких воспоминаний. И никаких юбочек, бантиков или цветочков. Только боты, пиджаки и стихи о борьбе с тираном. Проще переизбрать парламент, чем стянуть с такой свитер. А у Василия что ни подружка, то клон Дженифер Анистон. Чтобы выведать его секрет, я готов был испортить утюг. Но случай помог обойтись рестораном.

Мне поручили отвезти мэтра в один рижский подъезд, где бывал Высоцкий. Барды хотели прибить к подъезду доску. Всё подробно выгравировали: кто, когда, и по какому важному делу сюда сходил. Василия позвали стянуть с доски простыню. В тот вечер была зима, -28. Я спросил, что ему больше нравится, открывать на морозе доску, или ресторан?

И вот сидим мы в ресторане, не боясь ненависти замерзающих поклонников Высоцкого. Я жду историю про тайный аккорд, пронзающий даже относительно замужних женщин. И знаете, что он мне рассказал?

У Васиного соседа живёт кошка сиамской породы. Гений чистой красоты. Глаза человечьи, кофейный нос, характером тоже богиня. Раз в год приносит котят от анонимных авторов. Дети умищем в мать. Лишь чуть тонированы в цвет отца. От негров родятся мулаты, например. Очень вежливые, всегда умыты и причёсаны. Даже горшок у них воняет как-то мило.
Раньше у Васи была жена. Она не хотела котят вообще, даже детей богини. Боялась шерсти на брюках. Василий упрашивал, она отвечала «Ни за что!»
А потом вдруг сама приносит в ладони будто бы варежку. Нашла под кустом животное.
Оно было чемпионом среди фриков. Кривое, вонючее. Его жевали какие-то собаки и выплюнули, потому что мокрая гадость. Оно впитало грязь всех видов, собрало все породы блох и таким выбежало к жене. А та велась на страдающих типов. Собственно, Васю она тоже подобрала за печаль в глазах.
Так в доме поселился опасный монстр Федосей. Восемь лет он воровал, портил обувь и орал по ночам бардовские песни. Василий не мог понять: у соседа интеллигентные, причёсанные коты. Как же вышло, что он завёл себе идиота?!

Однажды к Васе пришёл друг с собакой. Размерами эта собака равнялась взрослому паровозу. Кот Федосей первым бежал открывать. Он считал гостей доброй приметой. Они гладили, хвалили Федосея, весело прятали туфли в шкаф. Никто не хотел пахнуть настоящим котом, даже если услуга бесплатна. И вот, открывается дверь, а за ней то самое, которое кушало Федосея в детстве. Вернулось доесть.

Собака тоже знала, люди только вначале разбегаются. А потом называют прелестью, мнут уши, пытаются даже целовать, некоторые. Но за этой дверью оказался мерзейший кот. Трудно было не гавкнуть. Федосей в ответ расправил лапы и полетел. Всё равно куда. Он сам не знал, что летает в состоянии аффекта.

Остановимся подробней на его траектории, следите за пальцем. Окна у Васи старые, с двойными рамами. Зимой в них хранят молоко, сыр, колбасу всякую. Летом фрамугу разбирают. Снаружи вешают сетку от пуха. Стремительный Федосей по потолку вбежал в эту дыру, ткнулся в марлю и рухнул вниз. И там, на дне стеклянной пропасти застрял в позе ракоряки. Собако-паровоз прискакала следом, попыталась выгрызть инсталляцию. Лишь тонкое стекло отделяло страшную пасть от мягкого пузика. В следующие три минуты Федосей похудел наполовину. И целый год потом от звонка в дверь бросался бежать, буксовал и бился головой. Он стал ужасным интровертом.

Потом немного осмелел. Два раза ходил гулять, даже. Бывшая Васина жена говорила «видишь, насколько кот лучше кошки. Соседская девочка с прогулки возвращается не только голодная, но ещё и беременная.»
Федосей услышал и тем же августом привёл в дом бабу с котятами в зубах. Не на улице же им жить, подумал он. Сейчас весь клан у бабушки в деревне питается сметаной...

Тут нам принесли шашлык и Вася замолчал.
Я спросил – «И что?»
Он ответил – «И всё.»
Это оказался просто рассказ. Никаких секретов не содержащий.

Теперь вывод. В этот четверг, восьмого марта приходите на улицу Смилшу 16. (г. Рига). Пятый этаж. Будет очень безопасно. Никаких психических манипуляций. Из неприятных аккордов – только фа-минор-сус в одном месте.
Выступит всё хорошее, что есть в Латвии:
А. Серкевич
А. Бекназаров и
А. Юдаков.
Вести мероприятие буду я. Намечается джем с претензией на блюз. Вход довольно платный, потому что зима и отопление. Извините, я не смог на это повлиять.

Если кто не придёт, всё равно всех люблю.

Её утренняя грация сильно превалирует над координацией. Она роняет еду, в том числе на меня. Я считаю, это настоящее доверие. 
Не в силах проснуться, она путается в одежде, моет кофием плиту и ищет смысл в картинах, которые по ночам транслирует её стремительный мозг. В общем, ангел. 

Единственный недостаток - бывший муж. Он бесчувственный богач. Подарил огромный лексус и квартиру в Юрмале. Таким мерзким способом он борется с налогами и новыми парнями своих бывших. Чего-то дарить после него - ужасный стресс. Особенно зимой, когда вслед за 01.01. и 14.02. без передышки обрушивается 08.03. Заметьте, подарков надо три, а почек в мужском организме только две. Продажные органы просто не успевают отрастать. Можно было бы отнести в ломбард печень, но какой без неё, извините, праздник. 

Некоторые мужчины креативно экономят. Один пытался проскочить восьмое марта, перевязав мудя атласным бантом. Разумеется, сам потом ночевал со своим сюрпризом несколько месяцев, показавшихся ему очень долгими. 
И непонятно, откуда сама идея тождественности яиц и бриллиантов. Сегодня у многих есть зеркала. Там прекрасно видна страшная правда. И я знаю женщин. Они легко отличают ерунду от изумрудов, какой шикарный вид на волосатые ноги им не открывай.

Под Новый год я перенюхал вагон косметики, ничто не равнялось лексусу.  Продавщица уже готовилась дать мне совет переключиться с ангелов на ткачих, но вспомнила  об одной банке. На складе завалялась. Банку даже не выкладывали, не верили в покупателя. Сделана из настоящей золотой пластмассы, внутри “крем для всего тела”. Называется “Dior”, но стоит как “Macintosh”. Компьютер тоже клёвый подарок, но именно у крема соотношение цены и никчёмности показалось мне идеальным. В составе рыбьи сплетни, смех ехидны, кошкины шаги и наш любимый бензонат натрия. И ещё, крем можно  мазать на себя, а компьютер - нет. Для женщин это важное преимущество.


“В испытаниях участвовал только нос”

Каждый Новый год мы с друзьями жрём. Эта гадкая традиция придаст мне однажды форму шара. Я стану символом гармонии. А мой друг Модрис завидует, хочет расстроить. Говорит, именно мой аппетит, а не чёрная планета Нибиру угрожает цивилизации. Надо будет перечитать блоги этих майя.

Сам Модрис тощий и символизирует линии электропередач. Даже в новогоднюю ночь, когда все расширяются, он скинул полкило. Не удивительно. Кого родители назвали в честь шкафа из Икеи, кто по профессии женский парикмахер, а по национальности натурал, тому третий подбородок нипочём не отрастить. Всё сгорает во внутренней борьбе. Даже майонез бессилен. И ещё, от Модриса жена ушла.
Под праздничный звон телевизора он загадал её возврат. Потом из разных напитков смешал волшебный эликсир и стал тыквой. Новогодние приметы пророчат ему аспирин и ненависть к винегрету, устроившему бесчинства прямо внутри Модриса.

Меня давно не жгут такие страсти. Вместо любви я загадал ремонт в ванной. И превратился в самодвижущуюся ёмкость с мясным салатом. Первого января гулял по Юрмале как сквозь кисель. Размышлял о противостоянии человека и грязной посуды.
Второго числа бросил есть навсегда. Тут стали приходить гости с кастрюлями. Под видом подарков они вручали ненужную уже еду.
- Тебе надо детей кормить! - говорили они сразу после “С новым счастьем!”
Многим кажется, я ращу что-то дикое, ненасытное. Например, уток. У них всегда прекрасный аппетит. С утками любые подарки впрок.

По утрам мы строимся на кухне. Я вышибаю доску, подпирающую дверь холодильника. Внутри сырный салат трёх видов:
- фаршированый в помидоры,
- в виде нежных шариков
- просто в миске.
Также в меню рулет, студень, борщ, сельдь в шубе и два таинственных пакета, ещё не распечатанных. Внимательно всё обнюхав, дети требуют рисовой лапши, которой у нас как раз нет.

Один британский еженедельник советует вообще не кормить детей, пока они не повернут свои вилки против вас. Пустое. Им подарили кубометр конфет. Они гадят чистым шоколадом и желают всем добра. Чтобы разбавить их внутренний какао, я поплёлся за рисовой лапшой.

Это старинное немецкое блюдо, судя по упаковке. В инструкции пять строк, Маша перевела:
1. Ваша лапша, взорвите дом.
2. Кипяток сомневается четыре минуты.
3. Напугайте лапшу ледяной водой.
4. Овощи полезные 20 минут а также.
5. Отличный аппетит.

Строго выполняя эти советы, получил ведро обойного клея. После некоторых колебаний, ловко вылил угощение в унитаз. Вскоре пришли нижние соседи, за консультацией. Вода в их клозетах то поднималась, то опадала с опасным рокотом. Всех успокоил. Ночью снилось, будто клейстер живой и ползает по трубам куда хочет.

Одиннадцатого числа, грызя курицу-подарок, сломал передний зуб. Записался к женщине-стоматологу на сеанс садизма. Вы не представляете, как далеко шагнули ролевые игры. Этот её огромный шприц круче старомодных плёток. Она разошлась, проткнула зуб до мозга, попала мне в область делений и вычитаний. Целый вечер потом я уверял Лялю, что тридцать два на четыре не делится. Почти убедил, когда вмешался калькулятор “Касио”, равнодушный к моей боли. Конечно, его мне не переорать.
Вчера звонил Модрис. К нему пришла жена Света, как он и загадал. Пока только стричься. Сказала:
- Никто не понимает мои волосы как ты.
Модрис от радости вернулся в состояние тыквы. Говорит, Света в декабре прибежит целиком, не только причёска. Всего год переждать.

Снизу цепляю ролик, где представлен второй источник счастья и стройности латышских мужчин. Он объясняет, отчасти, почему их осталось так немного.

]

Среди тайн эстонской природы самая загадочная, конечно, это бард Сергей. Он носит шляпу и похож на Ричарда Гира, только здоровее. У него такие бицепсы, что обычный мужчина не смеет при нём раздеться. Сергей живёт во дворце с видом на утро в бору и вежливых белочек. Тут же баня, модный камин, кухня неземной красоты и другие признаки рая. Известный  в Германии хирург Таня запросила политического убежища прямо в прихожей. Даша обняла дом за выхлопную трубу и зарыдала. Александр Бекназаров напился, я же наоборот, зарёкся. Ну так вот, Сергей уже семь лет холостой, а в окрестных лесах нет ни женских засад, ни эскадронов летучих невест на злых единорогах. Странно.

Наутро мы распрощались, проехали всю страну, но говорили только о безалаберности. Главный Ричард Гир Прибалтики живёт под Таллином, причём не в труднодоступной башне. И никто до сих пор не запрыгнула к нему сквозь печную трубу и не поцеловала.
Даша сказала: истинно, Земля налетит на небесную ось.
Таня считает, побитые в междоусобных войнах невесты просто не доползают до калитки. 
Александр думает, Сергей обобщил библейский опыт и выбрал одноместный эдем. Гуляет меж плодово-ягодных деревьев с обнажённым торсом. По вечерам к нему заходит собака соседа, вместе они жарят сосиски.
В других частях света батальон конной полиции уже проверял бы реку вспененных невест на взрывчатку. Тех кто явился без чулок и борща, с хохотом бы изгноняли. В конце концов, дикая толпа смыла бы забор и оторвала хозяину его аленький цветочек.

Но не в Эстонии. Тамошний путеводитель плевать хотел на холостых плантаторов. Главным чудом он считает церковь Олафа. Это четырёхгранная башня, построенная неизвестно кем, непонятно как. Прораба просили представиться, рассказать о технологии. Зодчий ответил игриво, это всё секрет.
 - Ну что ж - сказали эстонцы и пошли по домам. Строитель умер потом от разрыва сердца, настолько ранило его равнодушие общества.

Эстонцев в мире меньше миллиона. Атрофия любопытства мешает им плодиться. Вот живёт во дворце двухметровый поэт, хоть бы кто спросил, есть ли у него на ужин мясной салат. Сам Сергей давно приготовил перину, горошину, кофе и штрудель. Вдруг кто припрётся. Годы идут, пока тихо.

На концерт в Тарту собралось сто пятьдесят человек. Пришло больше, но в городе закончились стулья. Там не привыкли к диким толпам. 
- Ну что ж - сказали невместившиеся. И пошли восвояси. Исходя из численности русской общины, дома их ждали грудные дети под присмотром котов. 
Зрители внимали очень вежливо. Мы для себя решили, людям нравится наш концерт.
Вдруг хозяин заведения решил, что довольно.
- Время! - сказал он.
- Ну что ж! - ответил Александр строго в соответствии с национальными традициями. И вышел на сцену. Я как раз издавал звуки, как мне казалось, рвущие сердца бедных слушателей.
- Концерт окончен! - кринул Александр.
Зал дружно встал и вышел. Как в армии.
Такая дисциплина чуть было не переплюнула Серёгу, в смысле удивительности. Прекрасная, прекрасная страна.

Уеду в Эстонию. Куплю баню с интернетом, заведу белочку, а мобильник выброшу. То-то будет мне покой и воля.

Ниже прилагается эскиз бани. Если у вас другие представления о банях, значит вы не видели Серёжин домик.

“……”

Телевизор - это окно в Адъ. Моя бабушка накрывала его салфеткой, чтоб Кобзоны не подглядывали. У меня нет салфетки, я вырвал кабель. С тех пор покой и вымыта посуда. Но в чужих домах тёмные силы, притворяясь передачей “давай поженимся”, мной овладевают. Я видел как три женщины обольщали татарина в очках. Первая напекла беляшей, вторая слепила десерт, похожий на помёт антилопы. Третья надела шорты и показала приёмы боевой аэробики. Она была маркетолог. По вспыхнувшим татарским очкам стало ясно, шорты кроют беляши. Зрители в студии тоже выбрали порнографию, при всём уважении к антилопьему помёту.
- Коварная сука! - подумали соперницы, деревянно улыбаясь.

Татарина пришёл поддержать друг. Синие глаза и кирпичный загар, потомственный алкоголик. Он вдруг сказал, что чувствует к шортам духовное родство и готов создать семью. А татарину подходят беляши, он считает. Очень трогательный вышел фрагмент. Хоть и напряжённый.

Влюблённые алкаши такие котики. Мой сосед месяц отмечал в блокноте поезда, сидя на косогоре. Мечтал встретить жену из отпуска. Обратиться в справочную он не мог, на вокзале слишком стеклянные двери и чёрствый персонал. А трезветь считал неразумной тратой времени. Менты его поймали и немножко били, пять дней. В благодарность хотели бы услышать увлекательный рассказ про агентов ЦРУ. Ишь как хитро, говорили они, жена в Воронеже - отличное прикрытие для подсчёта эшелонов с танками.

Его звали Федя и в политике он знал лишь, что евреи расстреляли Египет. Из знакомых врагов народа у него была только дворничиха, менты отклонили её кандидатуру.
Вернувшаяся жена выменяла Федю на беляши и деньги. Он поклялся завязать и ещё уговорил собутыльника по фамилии Зайкин. Так вот Зайкин завязал. А Федя не смог. И целую эпоху пил один.

Однажды он шёл мимо мужиков и услышал реплику::
- Осиротели Зайкины. Забрал господь их папулю.
Новость потрясала. В голову же не придёт, насколько опасна трезвость. Федя бегал по знакомым и каялся, винил себя. И так увлёкся, что однажды к нему подошёл возмущённый призрак Зайкина. Фантом был прилично одет, выбрит и отбрасывал тень.
- Федя, - обратился покойник, - ты зачем про меня болтаешь?
Федя понял, пришла пора лететь в тоннель. Вряд ли Зайкин выкопался просто покалякать. На просьбу проститься с женой дух лишь пожал плечами. Повернулся и ушёл. И потом несколько дней ещё подходил и здоровался.
Федя нашёл тех мужиков и дико предположил, что Зайкин живой, всё-таки. Мужики подтвердили, конечно, живой.
- Вы же сказали “папуля умер”!
- Не папуля, а бабуля.
Зайкина тёща исполняла ламбаду счастья, когда зять завязал. Так понравилось ей это волшебство. Но однажды всё-таки сказала грубость. Нервный от абстиненции Зайкин достал бутылку, наполнил стакан, сказал “ Ну, всё!”. Тут старушка охнула, схватилась за бочок и осела. И теперь никто точно не скажет, полезно пьянство или нет.
Фёдор бы тоже бросил, чисто ради тёщи. Но у алкоголизма нет кабеля в спине и салфеткой его не накрыть. Во-вторых, если Федина жена наденет шорты, трезвый глаз нипочём не разглядит в ней маркетолога. Поэтому Федя пьёт, Зайкин нет, оба счастливы.

Я мечтал больше работать. А сам сплю, читаю Бегбедера и по математике у меня двойка. Для украшения жизни хорошо бы вернуть телевизор, добавить водки, сигарет, и какие там ещё бывают у мужчин элегантные пороки. Доширак, видимо.

Время приготовления блинов - два часа. Время пожирания - три минуты. Бесполезней тратить жизнь можно разве что в кататоническом ступоре.
У нас каникулы. Дети хотят есть, гулять, всё как можно громче. Ловля кота в их исполнении нивелирует шум аэропорта. Работать невозможно. Чтобы пройти в кухню, надо назвать пароль.
- Я не знаю пароль.
- На букву Ч, это есть у нас в доме.
- Часы. (неа) Чай (иже с ним чашки, чайник, всё не то). Чемодан, Чубчик, портрет Чайковского. Чих, исполненный Машей, микробы по-прежнему в квартире - не подходят. Двадцать минут Ляля уговаривает не сдаваться, подумать. Потом торжественно:
- Это Чувства!
На выставке бассет-хаундов мне бы дали приз за самый собачий взгляд.
- Ты, отец, чего-то грустный - говорят дети, прыгая по кровати. С треском вылетает фанерное дно. Батутистки проваливаются. Им страшно весело. Убийство мебели они считают лучшей шуткой дня. Остаток вечера пишут сочинение “Как я собираюсь провести каникулы, ничего при этом не разрушив”. По надутым щекам видно, насколько разное у нас чувство юмора. У меня, например, вместо него чёрная дыра.

С утра неловко. Жестокое сочинение за какую-то старую кровать, как я мог.
Улучшить отношения можно праздничной едой. Один сайт рекомендует говядину с кокосовым молоком. Следует добавить чили, имбирь и куркуму. Подавая на стол, посыпать кунжутом. Подозрительный рецепт. Другой сайт начинает вроде бы как человек - очистить помидоры от кожицы. Но потом тоже срывается в бред - “залейте жареный плантин соусом из кассавы”.
Из всего этого фонтана я выбираю блины, их сигнатура доступна без словаря. Если для кого блины не праздник, тот пусть не смеет жаловаться на жизнь. Сгоряча купил два литра молока. Пришлось второй рукой варить кашу. Левой держал кастрюлю, правой мешал, в остальных руках сковорода, черпак и тесто. Ещё несколько рук свеже-обожжены, заживают. Всё-таки, кухня - моя родная стихия.

По липким пятнам на костюме любой бы догадался, кто тут наготовил столько вкусного. Я спросил, желает ли аудитория блинов или каши. Мне казалось, дети захотят намазать кашу на блины. Я предвкушал слёзы сытости на их счастливых лицах.
- Только варенье! - ответили они.
Я задал ряд наводящих вопросов. Намекнул, что в блинах четыре желтка. Они сказали, что рады за меня, желтки мне полезны. Не знаю. Маше десять, Ляле семь, я так устал от дочерней неблагодарности.

На конкурсе красоты мои блины завоевали бы приз “за кощунство”. Часы терзаний и ожогов породили гору лепёшек неявно овальной формы. Но можно ведь представить, что это карты морей. Можно залить сметаной остров Хонсю и слопать вместе с населением. Или нанести стрелки и цифры, получится символ текущего времени, как на картинах одного счастливого испанца.

Раньше к нам ходила чудесная няня. Она из пустоты доставала борщ, салат и котлетки. В моём холодильнике водилось много прохладного воздуха и зелёнка для коленей. Ещё рос кактус на окне. Этих запасов няне хватало на три блюда. Без всякой куркумы, заметьте. Потом она вышла за банкира в розовой рубашке. Мы бы сами не против жить с банкиром, но он нас чего-то не захотел. Коварный деспот. Взял няню без приданого чтоб потом помыкать.

И ладно. В воскресенье я чинил кровать, Ляля рисовала оленя. У зверя вышел застенчивый зад и уши с возможностью вертикального взлёта. Добрый автор обещала каждую осень дарить мне по оленю. У нас бесконечный запас осеней. Наше время кружит по краю блина. Его можно сложить втрое, макнуть в варенье, потом новое испечь. Два часа для вечности не жалко.


"Кто дочитал, смотрите застенчивого оленя"

Даша ходила к астральному терапевту, посмотреть как там карма. Терапевт напророчил Даше встречу с высоким брюнетом на синем рояле. Подлец, я считаю.
Его подослала Зоя, лучшая подруга, сгусток вселенского зла. Зоя опробовала на себе всех медиумов и контактёров. Странно, что никто из них не узнал в Зое галактическую угрозу и не сжёг её файерболом.

Дашина карма давно не обслуживалась. Чакры не поглажены, аура прожжена сигаретой. Терапевт взялся исправить всё за сто долларов. Прописал чудесные пилюли. Сказал, через три недели астральные паразиты передохнут, благодарная ноосфера подгонит брюнета с роялем.
В тех пилюлях никакой химии, конечно. Всё тибетские травы. Многое из личного палисадника Далай-ламы. На всякий случай Даша и мне купила комплект, хоть я ни на что не жаловался. Даша считает, лучше два брюнета в хозяйстве, чем ноль.

Я читал труды алхимиков, Гермеса Трисмегиста и Томмазо Кампанеллу. Они описали тридцать способов как стать счастливым не будучи брюнетом. И ни слова не сказали о больших коричневых пилюлях в мешках из-под комбикорма.
Процитировал Даше Парацельса:
- “Всё - яд, и всё - лекарство, то и другое определяет доза.”
И многозначительно показал на подарок. В коробках такого же размера продают зимние сапоги.
Мы немножко поспорили. Даша привела аргумент:
- Зоя ела и ничего.
Видели бы вы ту Зою. Её можно камнями кормить. Она двух мужей переварила и кости выплюнула. Зою ухудшать некуда. Ей что в рот не положи, улучшения неизбежны.
Даша сказала, я преувеличиваю. Начальный курс - сто сорок таблеток в неделю. Это не много. Потом добавится порошок, который надо мешать в стакане и быстро выпивать, а то он разбухнет и затвердеет. Очень важно, чтобы твердело внутри нас.
”Тогда мы оба станем как Зоя, которая одна на этой планете не боится астероидов”

Однажды дрозофилы захватили нашу дачу. Хлопнешь в ладоши - из арбуза взлетает облако, смотрит недовольно, кто тут шумит. Потом возвращается на базу. Даша сказала, никогда мухи не будут повелевать человеком на её кухне. Сложила из газеты дубину, устроила бойню. Все самые яркие свои переживания Дарья подкрепляет свёрнутой газетой.
Наибольшие потери понёс дружественный нам чайный сервиз. Насекомые потеряли двух бойцов контуженными, из числа толстых и неловких. Была ещё надежда, что многие насмерть порежут лапки об осколки чашек, но как-то не сложилось.
Внутри арбуза сильно не шлёпнешь, а именно там у мух Родина. Даша оставила дубину массового поражения, приготовила гибельный мёд в блюдце. Крикнула насекомым:
- Сдохните в муках!
Но сразу поправилась:
- В сладких муках.
"Милосердие - самый трогательный симптом женской алогичности"

Современная школа похожа на дикие прерии. Буйные стада вольных дебилов носятся по ней с огромной скоростью. Человеку весом в 25 килограммов страшно посещать такое заведение.
Лялю отправили в первый класс. Я бы взял с собой на учёбу какой-нибудь кастет. Но Ляля совсем девчонка. Взяла хомяка. Сложила его в портфель, между тетрадью и пеналом.

Хомяк игрушечный. Живых мы перестали разводить, когда самец по кличке Клеопатра съел мой пиджак. В тот полный трагизма день я потерял интерес к животноводству. Можете считать меня чёрствым. Потом друзья подарили нам механический аналог. Он бы мог участвовать в бунте машин против людей с помощью своего искусства. Не умея стрелять из глаз красным лазером, муляж атакует музыкой. Стоит придушить его и потрясти, из животика раздаётся неприятная песня о дружбе хомяка и человека. Допев, робот хохочет как маленький Мефистофель. Тут напрашивается силлогизм, что все на свете хомяки как-то связаны с адом. Даже те, которые на батарейках. Ляля, впрочем, не стремится дружить с одними лишь высокодуховными интеллигентами. Пока ещё она любит мир целиком. Со всеми его пушистыми негодяями.
Я впустил киборга в дом с условием, при мне не петь. Хомячий рэп будит во мне тёмные страсти.

Весь первый урок зверь молчал. На математике вдруг заголосил. Из глубин портфеля. Он пел о дружбе с человеком. На китайском заводе маленьких злых роботов ему написали только эти неискренние слова.
Услышав песню, класс плюнул на образование. Многие, возможно, так и не узнают уже, сколько будет три плюс два. Ляля затмила собой школьную программу. Очень зрелищно она пыталась вырвать портфелю сердце и хохотала голосом Мефистофеля. Рот её при этом был закрыт.

Конечно, вышел конфуз. Она пришла в новой клетчатой юбке, очень приличная, причёсанная лично отцом. Такая солидная, хоть переводись в третий класс. И вдруг сумка прилюдно поёт гнусным голосом.
Учительница приказала выключить искусство. Но у демонов нет кнопки ВЫКЛ. Раз начав, они обязательно закончат. Ляля сказала, оставьте, ему надо полежать. От поржёт и стихнет. Её не слушали. Набежали специалисты по электронике, стали тушить певца головой о парту. Хомяк проповедовать о дружбе. Ляля заплакала, но кавалеры не заметили слёз, пришлось их бить. У Ляли дома есть старшая сестра Маша. Это 40 килограммов холодной вредности и прекрасная школа рукопашного боя. Теперь класс считает Лялю опасной женщиной.

Хомяк угомонился. Как положено буйнопомешанному, без видимых причин. На перемене Ляля поднялась в пятый класс, разыскала Машу. Та согласилась приютить опасную тварь. Теперь Машу тоже считают опасной женщиной. А ведь она предупредила, не трогайте гомункулуса. Побеснуется и стихнет.

Я ехал в редакцию одной приличной газеты. И вдруг звонит дочь. Интересуется, не мог бы я забрать дружочка, а то он распелся. Подумал, в диких прериях редакции с родным хомяком будет уютней. И забрал.

Было интервью о книжной ярмарке. Я рассказывал, как мне напечатали две обложки. Есть розовая, с пингвином и пожилым женским ангелом. И ещё серьёзная, с голыми девичьими ногами. Издательство подарило мне пять авторских экземпляров. Четыре из них я тут же продал, поскольку был не в себе. Пятый экземпляр спёрли в аэропорту. Считаю, это настоящее признание, когда у тебя крадут твои книги.
И вот, я несу ахинею, две журналистки прилежно конспектируют. И вдруг мой портфель принимается читать стихи. Потом хохочет демонически. Так, по-мнению китайских авторов, смеются русские дети, повстречав съедобного хомяка.
Я выложил бесноватого на свет. Говорю, ему надо полежать. Он скоро уймётся. И сморю строго. Журналистки видят, внешне я мужчина приличный, но за хомяка могу превратиться в опасную женщину.
- Простите, - смутились они, - может почудилось, там в конце песни, кто теперь есть у него?
Всем взрослым людям в конце песни слышится слово "глисты".

"Я долго плакал и шумел
Ведь друга встретить я хотел.
Не буду больше плакать я
Глисты теперь есть у меня".

(Очень логично. Какие ещё радости у хомяка. На самом деле он поёт “Ведь ты теперь есть…”)
Но я не стал разочаровывать девчонок. Так и есть, говорю. Из-за паразитов у него такой сдавленный голос.
И щекочу хомяку животик, чтоб спел на бис. Девушки удостоверились, записали на диктофоны стих и хохот. Наверное, скоро в печать выйдет моё интервью, потрясающее в смысле искренности.

Тут бы хорошо выложить хомячью фотку, но я обещал показать обложки, деваться некуда. Всех целую.


[634x700]
[599x700]Читать далее...

Ольга сказала, я шизоид. Так наука называет необщительных, угрюмых людей.
До этого мы сорок часов тряслись в горячей железной хонде. В корыте, набитом русскими туристами. Мы проехали четыре страны. Я стал молчалив и гавкал на живых пассажиров. Они просились курить, писать, и другими способами пытались меня разозлить. Я отвечал им, боже мой, на что вы тратите жизнь. Давайте доедем скорей и высокодуховно полежим на чистом и горизонтальном.

Недалеко от Дрездена известный композитор Александр Бекназаров готовился лопнуть. Он тайно выпил пива и скрывал от меня этот гадкий поступок. А Ольга - его жена. Она привыкла к мужу с целым пузырём. А я сказал, тормозить не буду, разбирайтесь на ходу. А то пописать перерастает в покурить, потом достанем курочку, и так проходят годы. Чувствуете драматический конфликт?

Наш полёт прервал штурмбанфюрер немецкой таможни. Он весь день сидел в железной будке с другими фашистами. Ему хотелось пива, сигарет, оружия и наркотиков. Я ответил по-немецки “Кайне”. Это значит в переводе “мне бы самому все эти блага”.
Грустный фриц поплёлся прочь. Тут Александр выпал из машины и закричал ему вслед интеллигентным баритоном:
- Гебен зи бир битте пописать, порфавор!
Таможенник понял по красным армянским глазам, какой катаклизм чуть не въехал в страну. Внутренне содрогнувшись, он указал в сторону Польши. Дескать, иди и лопни там, чужестранец. Главное, Родину не задень. Наш терпилец послушно скрылся в польских ёлках.

"Время шло. Ровно в восемь аккуратное немецкое солнце коснулось леса. Стало ясно, можно идти, собирать клочки композитора."

У девочки Лёли мама красавица, папа психолог, дедушка физик, второй дедушка антисемит. Сами видите, приличная семья. Мать архитектор, рожала для себя. Это был лучший её проект, глазки синенькие, косички всякие. В холле роддома их ждала счастливая родня. Встречающие построились свиньёй, как крестоносцы. Папы, мамы, тёти и прочая пехота. Они выучили Бенджамина Спока. Они знали, как растить и воспитывать что угодно. Каждый имел в кармане неприкосновенный памперс, кипячёную соску, парцетамол и зелёнку для коленок. Они уже построили дом в лесу, где сплошной кислород и ребёнок сможет дышать, даже если рот занят котлетой. Сами понимаете, тендер на прогулку с младенцем мать выиграла не сразу. Её не считали слабоумной, но и не доверяли.

И вот, однажды, на семейном совете решили, пусть всё-таки погуляет. Как-никак, мать. Заслужила.
Для прогулки всё приготовили. Коляску смазали, сличили метеосводки. Девочку завернули в одеяла всякие, стянули шарфом. Коляску установили в сторону природы, чтоб ехать только прямо. Матери сказали катать ребёнка взад-вперёд, смахивая слёзы умиления. И вот они ходили, ходили.
И вдруг коляска опрокинулась, ребёнок выкатился в траву, как какой-нибудь арбуз