Булгаков курил. И Бродский курил. И Довлатов. И ещё, я спросил Самизнаетекого, она ответила, как положено сестре таланта:
- Кент, четыре.
Ей можно верить. Четыре пачки в день, это как раз она, полтора Чехова и почти Булгаков. Восемьдесят перекуров на три тысячи гениальных знаков.

Мне не переплюнуть Самизнаетекого, даже если напихаю папирос в ноздри, в уши и в прочие на себе прорехи. Она гений, ей пачки Беломора хватило бы на какую-нибудь Мцыри. У меня, с аналогичной дозы, лишь малява модератору сочинится, или объяснительная на имя заведующего вытрезвителем.

А без курева и малява не родится.
- «Эта ваша объяснительная – поморщится заведующий в мою сторону - гадкая и пресная как французский поцелуй в дверную ручку. Где, где, скажите мне волнующие брудершафты с зелёными человечками, где трогательные мокрые котята, для спасения которых пришлось пить неизвестную жидкостью из опрокинувшегося спиртовоза?»
И мне станет стыдно. Без красивой сизой затяжки окажется, что я просто напился, посто уснул и «...очнулся уже тут у вас, голенький, под душем».

Мучимый страхом не согреть глаголом сердце медработника, я пошёл и купил табаку. Зажигалку тоже, большую. С какой не страшо в зимней тайге заблудиться, факел до облаков. Такую запалить – сразу вокруг весна и подснежники. Сигареты выбрал цвета бороды Фиделя, по доллару за штуку и каждая в отельном конверте. И с мундштуком из настоящей пластмассовой слоновой кости. И всё это в коробке небесной красоты. Средь всех других коробок моя была бы гением чистого гламура, кабы не надписи по всему её телу.

Местное население говорит на языке больших водоплавающих птиц. О любви, погоде, о вреде курения, сплошные га-га-га и кря-кря-кря. На коробкином лице было наклеено «га-га-га», а на попочке – «кря-кря-кря». В вольном переводе это значит «Не давайте курить лошадям» и «Ваши сперматозоиды проклянут вас». Очень удачные сигареты попались, я так считаю. Другие грозят печени или желудку, а эти – никому от меня не нужной репродуктивной функции.
*Смотрит в сторону Дженифер Анистон, делает подчёркнуто несчастное лицо*

Шёл домой и курил. Две подряд и потом ещё одну. Чтоб сразу повесть получилась. Встречные лошади шарахались от дымного меня, сперматозоиды во мне клялись родиться, вырасти и отомстить.
А потом мне поплохело. Я подошёл к столбу и пожаловался на организм.
- Мама, - сказал я столбу, - мне нехорошо.
- И мне нехорошо – обрадовался столб и сильно наклонился влево.

То была суббота, самое утро. В тот день Незабудкина сварила суп со вкусом табака, купила булочек со вкусом табака, а вечерм мы пили странный Ризлинг с ароматом пепельницы.

Короче, нет у меня здоровья дневники водить.