Я считаю божественным, когда идет снег… И когда идет дождь, и когда листьями шелестят деревья – это все божественные явления, это все чудеса, это грандиозные моменты в жизни человека. Божественные моменты. И если жаль умирать, то именно из-за этих божественных проявлений. Это спектакль жизни, сама жизнь есть божественное провидение.
[300x169]

Жизнь начинается с иллюзий. Вначале человек верит, что он пробьет собой небо, но небо нельзя пробить, даже если человек станет метеором. Я за то, чтобы иллюзии сохранялись, потому что, когда они есть, ты надеешься на то, что сделаешь лучше.
Чтобы не было горьких разочарований нужно всегда любить других людей и не терять эту любовь...

Я трогаю себя рукой: я — жив!
жив — упоительно, достаточно, чтоб видеть
луну небес, плывущую в каналах,
вернее, множество продолговатых лун,
напомнивших мне выпуклость яиц
в корзине у торговки, на углу,
где дом стоял, в нем Няня умерла
великая — великого питомца,
она его вскормила млеком речи,
потом ждала: "Жизненочек, голубчик,
душа души, свет слепнущих очей!"
Ее любви достало б для защиты
немыслимой сохранности Его,
а может быть, и нас — грядущих,
не надобных и не известных ей,
смиренно мощь заботы упасла
от худшего, чем нам дано, удела...
Ранимая израненная крепость,
мой Петербург, крепись, крепчай, плыви...

Я люблю теплые вещи - дружбу, любовь

В моем доме не достает красок осени. Нужна соломенно—желтая листва. Хотя бы на время — пока не махнет в квадрате окна изгиб ветки.
Что предпочесть? Листья смоковницы уже свернулись, как плохие сигары. Вот королевская мушмула, та с упорством опытного акробата держит листву. Со всего размаху акробат соскальзывает с тонкой проволоки, но в последний момент вдруг успевает вцепиться в нее и бесстрашно повисает под куполом цирка. Думаю, не посадить ли под окном верную примету осени — горный клен? Мне по душе, как падают его листья. в Заире миллионы африканцев идут неизвестно куда и падают замертво… от голодной смерти.

Монахини из монастыря Святого Аполлинария в Монтефельтро выходят на сбор бессмертника в октябре, сразу же после того, как с летних пастбищ возвращаются в долину стада. Золотистыми пучками бессмертника принято украшать трапезную. Букеты развешивают в корзиночках вдоль стен. Воздух пронизывает терпкий аромат свежескошенного сена.

тополиные листья в печи придают пище необычайный аромат

Иногда я жду того, чему нет названия. Возникает чувство неопределенности, атмосфера предчувствия. Самоуверенность улетучивается. Ждешь озарений. Начинаешь верить в приметы. На днях меня поразило одно явление.

На вершину холма ведет извилистый и ухабистый путь. В конце пути одноэтажный домик — два на три метра. Обитавшая здесь прежде старуха питалась дарами горного леса и лечилась растущими у порога травами. Она глядела на мир сквозь древние щели в стене. Зарабатывала на жизнь, отмывая грязные бутылки шершавым лопухом, который в этих краях так и называется — стеклянная трава. У нас в горах немало таких развалин, где старики доживают последние дни в полном забвении. Единственные близкие — небо над головой и земля, на которой они появились на свет. Часами смотрят они на мир из крохотных окон. От головной боли лечатся запахом листьев вербены. Отчего щемит сердце при виде этого убогого жилища? В памяти ожили родники жизни, прожитой другими людьми. Как будто я уже был когда—то в этой хижине и тоже взирал на окружающий мир сквозь щели древней бойницы.

У меня медленный взгляд, как у вола, тянущего плуг. Сяду, встану, хожу взад—вперед. пусто — ни души. Просматриваю газету. Гляжу на стены окружающих площадь домов. Городишко теперь сломанный музыкальный инструмент. Дачники забились в свои городские норы.

Как-то вечером он стоял в трамвае и вдруг почувствовал, что кто-то
тянет его за руку. Молодой солдат уступал ему место как пожилому человеку.
Он смутился и сел: такое с ним случилось впервые. Отвернувшись к окну, за
которым ничего не было видно, кроме ночной темноты, он вдруг почувствовал
весь груз своих лет. С той ночи он заперся в четырех стенах, но они не
могли удержать его тоски. Как-то утром он получил письмо из далекого
города. Вскрыв его, он обнаружил фотографию старой обнаженной женщины. Без
всякой подписи, и пояснений. Он надел очки и отыскал в морщинистом лице
знакомые черты: это была единственная женщина, которую он по-настоящему
любил в своей жизни. Зная великодушие своей возлюбленной, он сразу понял
смысл ее послания. Догадавшись о его страданиях, женщина не постеснялась
показать ему свое старое тело, чтобы он убедился, что чувства сильнее
плоти.

[154x225]
Стоит парень и думает
Думает, думает всю ночь
Кого выбрать и не смутить
Кого выбрать и не смутить
Девушка, девушка я хочу у тебя спросить
Что может расти без дождя?
Что может гореть и не прекращать?
Что может стучать, плакать без слез?
Глупый парень, что ты спашиваешь
Камень может расти без дождя,
Любовь может гореть и не прекращать
Сердце может стучать, плакать без слез.

Уму непостижимо, как происходят некоторые вещи. Даже самые
незначительные. Однажды бродячий пес привязался к прохожему, следовал за
ним по пятам весь день и к вечеру приплелся к нему домой. Будь этот
человек богат, имей он большую квартиру и поменьше детей, он, вероятно, с
удовольствием приютил бы пса, тем более что тот выглядел забавно: на
белесой шерсти причудливые синие пятна - видно, запачкался, слоняясь возле
красильных чанов. Кстати, сам этот человек, по имени Мухаммед, работает в
старой красильне, где во дворе целыми днями сушится окрашенная ткань.
Детям пес понравился, но Мухаммед все равно решает избавиться от него,
семью и ту трудно прокормить, да и негде держать собаку - сами они ютятся
в двух комнатенках. На следующий день Мухаммед встает раньше обычного и
идет на базар, где в этот час уже порядочная толкучка, теряется в толпе и
в два счета ускользает от пса. Но рано обрадовался - пес к вечеру
возвращается к дому. Тогда Мухаммед решает день не работать и пешком
отправляется на окраину. Он бредет и бредет, а пес то трусит рядом, то
тащится позади. Мухаммед присаживается в тени одного из домов, окаймляющих
неровную, залитую солнцем площадь, и засыпает. Пес пристраивается около и
следует его примеру. Мухаммед пробуждается, пес еще спит. Тогда Мухаммед
крадучись уходит. Оставив бедного пса в узкой полоске тени, на пыльной
земле, он с облегчением вздыхает и направляется в центр, где слоняется до
вечера - все равно рабочий день пропал. Тут уместно сказать правду: у него
нет постоянной работы. Его нанимают поденно развешивать и снимать
окрашенные ткани. Так что ненадежный заработок может частично оправдать
его жестокость по отношению к животному. Да и жестокость ли это? Он ведь
не прогнал пса палкой или пинком. Напротив, много раз объяснял ему:
"Пойми, не могу я тебя держать, ведь у меня то да се". Словом, он дал
понять собаке, что она ему не нужна, может, потому та и привязалась к
нему, как привязывается в подобных случаях женщина к мужчине или - бывает
и так - мужчина к женщине.
Хотя любовь любви рознь. Одни отступают при первой же неудаче, другие
упорствуют: то ли не могут совладать со своими чувствами и готовы на любые
унижения, то ли надеются, что смелость города берет. Неизвестно, чем
руководствовался пес, но он снова вернулся к Мухаммеду. Семья сидела за
столом, когда кто-то подозрительно заскребся в дверь. Открыли: на пороге
стоял пес. У Мухаммеда кусок застрял в горле.
На следующий день Мухаммед садится на осла и выезжает за город. Вслед
за ним трусит белесый, перепачканный синей краской пес. Мухаммед то и дело
оборачивается и укоряет его:
- С чего ты вбил себе в голову, что именно я должен тебя содержать? Вон
какой город большой, что бы тебе выбрать другого хозяина, пристал как
банный лист... Куда тебя девать, ума не приложу. Шел бы ты ко всем чертям.
Так они и плетутся по пустыне. Мухаммед время от времени расстилает
коврик и углубляется в молитву. Наконец они подходят к небольшому селению,
вокруг овцы пощипывают чахлую траву. Здесь Мухаммед решает передохнуть -
они уже два дня в пути; за это время пес не раз его выручал, например
когда ветром сорвало с головы тюрбан и понесло по песку и Мухаммед никак
не мог догнать его.
Но на этот раз дело, кажется, идет на лад: пес, хотя и не упускает
хозяина из виду, с удовольствием гоняется за овцами, а к исходу дня резво
помогает пастуху собирать стадо. Себе на беду он становится слишком
доверчив и однажды вместе со стадом уходит на пастбище, на холмы. Мухаммед
этим пользуется и возвращается в город, к своей семье.
Проходит несколько дней, и у Мухаммеда появляются какие-то новые
привычки и жесты, которых раньше за ним не водилось. Скажем, на улице он
то и дело оборачивается. К чему бы это? Кого он ищет, кого хотел бы
увидеть у себя за спиной? Дома, особенно во время еды, он без конца
прислушивается. Встает, открывает дверь: ему кажется, что кто-то стучит
или скребется. Кончается тем, что он оставляет дверь открытой. Лишь только
в залитом солнцем проеме двери мелькнет тень, он замирает с ложкой в руке.
Короче, все догадываются, что Мухаммед ждет пса. Жалеет, что не оценил
такую преданность. Более того, понимает, что и сам по-настоящему
привязался к нему. Мухаммед взбирается на самые высокие террасы,
внимательно разглядывает сверху площади и улицы, посещает те места, где
пытался удрать от пса, отправляется на окраину, где они вместе дремали в
тени. Наконец снова садится на осла и пускается в путь. По прошествии двух
дней он приезжает в то самое селение, где паслись овцы, и расспрашивает
пастуха, не видал ли тот пса. Тот говорит, что пес сразу же после отъезда
Мухаммеда сбежал. Куда? Пастух показывает туда, где вдалеке виднеются
развалины. Мухаммед приближается к Читать далее...

Вместе с молодым человеком в доме жил девяностолетний старик. Он часто сетовал, что жизнь слишком коротка. Однажды парень не выдержал: Дед, тебе грех жаловаться. Ты у нас долгожитель. Старик возразил: Думаешь, Джорджо, жизнь бывает чересчур длинной? Ерунда. Наступит пора помирать и поймешь, что вся твоя жизнь сосредоточена в этих последних часах. О прошлом даже не вспомнишь.

в Сибири тогда существовало великое царство Си-Ся. Его жителей звали тангутами. Орды Чингисхана истребили тангутов и их столицу Хара-Хото - Черный город. Миновали столетия. Об этом царстве никто больше не вспоминал. В конце XIX века русский путешественник Потанин, собиратель монгольских легенд, спускаясь по пересохшему руслу Эдзингола, обнаружил на песчаном обрыве среди окаменевших вязов черепки и неизвестные монеты. Потанин дошел до пустыни Гоби, где река пропадает в солончаках. Так был открыт Черный город. В 1907 году известие о находке побудило Козлова, тоже великого русского путешественника,отправиться с экспедицией в эти места. До Потанина никто не бывал в разрушенном городе.
Монгольские кочевники никого не подпускали к развалинам. Они верили - там
хранится сокровище уничтоженного Чингисханом народа. Однако со временем
монголы утратили бдительность. В конце XIX века во время раскопок археологи
потревожили двух огромных змей. Монгольский мудрец объяснил - это души двух
жен тангутского царя, убитых незадолго до прихода Чингисхана. Так русская
экспедиция оказалась в таинственной тангутской столице. Сотрудники Козлова
облазили все развалины, обошли берега древних каналов, вдоль которых замерли
окаменевшие стволы. Солнце восходит здесь из-за зубцов черных камней. Заход
его - в ощетинившейся колючим бурьяном степи. В городе уцелели купола над
зданиями без дверей. Это субурганы - жилища богов. Опасаясь мести, монголы
не дерзнули разрушить их храмы. В субурганах было найдено до десяти тысяч
рукописей. Столь громадное количество слов заставило мир вспомнить о царстве
Си-Ся, его истории и науке.

На самом краю деревни у околицы живет маленькая девочка. С наступлением
темноты она выходит в поле с ведром воды - ловит отражение луны. Затем
ходит с уловом от дома к дому: "Глядите - в небе луна большая, а у меня
умещается на дне ведерка.

Театр заехал на гастроли в городишко на берегу соляных
озер. Солнце выпаривает воду. Остаются зеркала соленой рапы. Однажды художнику театра взбрело в голову совершить прогулку по такому озеру. Ботинки оставляли в соляном растворе глубокие вмятины. В них тотчас набегала булькающая вода.
Ему очень хотелось увидеть пеликанов. По рассказам, птиц недавно видели в
этих местах. Солнце поднимает горячие испарениях. Медленно продвигается он
вперед. Наконец, в сотне метров - стая царственных птиц. Пеликаны! В
абсолютной тишине они двинулись навстречу и окружили его. Казалось, пеликаны
рады его появлению. Он наклонился - приласкать пеликана. Но от первого же
прикосновения птица рассыпалась в прах. Пеликаны исчезли. Он сомневался, не
был ли это мираж? Но тысячекрылый шум и белая, как снег, поднятая полетом
соленая пыль, говорили об обратном - пеликаны действительно пролетели над
головой. Разбуженный крыльями ветер сорвал с головы художника широкополую
шляпу. Он еще долго гонялся за ней по соляной пустыне.

У нас было крепкое рукопожатие и данное слово было крепче камня. Теперь
все утратило смысл. Заключить сегодня кого-то в объятия - все равно, что
обхватить кучу тряпья.

Позавчера я на коне скакал,
Задумавшись, исполненный тревоги.
И мне Амор явился средь дороги,
В одеждах легких странника предстал.
Как будто бы господство утерял,
Смиренномудрый, грустный и убогий,
Склонив главу, покинул он чертоги,
И, мнилось мне, людей он избегал.
По имени окликнул он меня
И мне сказал: "Тот край я посетил,
Где повелел, чтоб сердце пребывало.
Ты обретешь иное покрывало".
И столь с моей свою он сущность слил,
Что вдруг исчез - но как? - в сиянье дня.

Горит одиноко костер в ночи
И ветер поднимается от пламени
Туда,- О ветер! - лети далеко,
где семья собралась за ужином
И скажи, что путник по ним скучает

Я двадцать дней тому назад в стакан
на столик у окна поставил розу.
Потом, когда заметил, что вот-вот
с нее слетят свернувшиеся листья,
уселся рядом, глядя на стакан,
чтоб уловить момент ее кончины.
Так я сидел над нею день и ночь.

Я принял первый лепесток в ладони
на следующее утро, в девять.
При мне еще никто не умирал,
и даже в день, когда скончалась мать,
я был в пути, далеко, на дороге.