Человек сейчас механический, я хочу, чтоб сейчас человек был другой, гуманный. Лучше, когда человек один, как собака. Потому что собака любит другой собака. А человек... человека нет рядом. Он только рядом деньги. Я грустный. Потому что человек сейчас только рядом деньги. Я жду. Хочется, чтобы человек любит поэзию, любит воздух, воду, землю, любит..

Я не говорю, когда мужчина любит женщина, и женщина мужчина, но когда любит - другой. Когда я видел один человек любит другой человек, белый, черный, все равно, я говорит: он хороший. Почему ты мне нравишься я говорит, а ты, может, не понимаешь половина, что я говорю. Но ты думаешь, что я говорить. Это когда ты хочешь тайна. Один большой фильм, книга когда много есть тайна, и ты думаешь, и ты понимаешь. Я хочу понимать больше. Я хочу вода. Чистый. Я думаю, есть вода чистый. И я жду вода чистый...

Когда старик, в горах живущий,
Почуял смертный час,
Прощаться начал со своим добром.
У леса попросил прощенья
За сломанные руки. На дрова
Рубил их, продавал в пекарню.
В саду погладил нежно
Деревья груши, яблони и сливы,
Согретые осенним солнцем.
На огороде долго взглядом нежил
Салата листья, лук, капусту.
Усталость лечь в постель тянула.
Ее превозмогая, дошел до родника
Воды, со скал скользящей,
Как влажное дыханье.
Сказал: "Вода, ты вниз бежишь,
До моря, его я видел только раз,
Ему привет мой шлю с тобою -
Я был им поражен.
Отсюда сверху мне оно казалось
Лишь линией прямой и синей".

Увиденное в истинном свете все является испытанием. Сосредоточившись на мыслях, которые наполняют сознание, на нашем общем настоящем, искренне относясь к людям, и доверившись тому движению которое рождается внутри нас, мы не можем потерпеть неудачу.
Наверное, что только Иисус Христос имеет право быть учителем жизни. Армии малых творцов стараются лишь зажигать спички, освещая другим дорогу, чтобы те не упали в темноте с лестницы. К сожалению, спички долго не горят. У того, кто чувствует себя учителем жизни, наверное, в кармане есть специальная лампочка. Да, в молодости мы полны надежд осветить для других что-то большее, чем обычно. Надеюсь, что нам удастся сохранить и то особое, легкое дыхание людей, с которыми нас сближает жизнь – и Феллини, и Тарковский, и Антониони, и Моранди Они нас никогда не оставляют.

Бывают дни, когда в маленькие городки заезжают и устраивают маленькие ярмарки продавцы и странствующие торговцы, переносчики новостей больших городов. Чертверо местных стариков, простодушных бедняков, встречают одного такого бродячего коммивояжера, который продает "чудесные" предметы, лишенные стоимости, пользуясь наивностью людей. Поддавшись его россказням, за скромное вознаграждение старики "приобретают" в собственность участок - один гектар неба.
Довольные собой, вчетвером они ждут возможности воспользоваться своим единственным владением. Но как это осуществить, если срок жизни так и не подошел? Сговарившись вечером, они решают покончить собой, и даже выбирают способ утопиться. Поочередно, без тени комикования, они пытаются расстаться с жизнью в реке По.
Коммивояжер случайно узнает, что те старики, которым он "продал" гектар неба, пытаются утонуть в реке, спешит их вытащить и признаться в мошенничестве, однако неутопающие в мелких водах реки По старики совсем на него не сердиты, даже наоборот. Чтобы загладить свою вину, коммивояжер дарит одному из них электрическую бритву, узнав, что когда-то тот работал парикмахером.

[360x242]

Всегда неожиданно настигает меня тот или иной запах. Он дотрагивается и будит почти ушедшее. Это и есть истинные, настоящие встречи в жизни. Запахи,дорога,покрытая сухими листьями, звук капель из дрявой водосточной трубы.
Много лет назад Тарковский остановился в замке Сан-Лео. Завороженный, слушал горение дров в камине. Горы за окнами были еще зеленые, чуть припорошенные снежной пылью. И он закрыл глаза. Потрескивание дров переносило в его деревню в России...

В ста километрах от Нью-Йорка, в болотистой местности, расположен большой дом из бумаги, сооруженный американскими хиппи. Каркас дома сделан из железных брусьев, между которыми, словно сеть паука, натянута металлическая проволока, покрытая бумагой, собранной во время забастовки нью-йоркских мусорщиков. Бумага пропитана смолой, чтобы защитить дом от сырости и непогоды. Внутри - комнатушки с квадратным или круглым сводчатым потолком. В каждой каморке ютится семейство со всеми своими пожитками: тряпьем, одеялами, тюками, граммофонами, пластинками, стаканами, тарелками, детьми, свечами.
В День поминовения усопших эти хиппи молча прошли в общей толпе по улицам Нью-Йорка. Целый лес шагающих ног и такси с зажженными средь бела дня фарами. Хиппи вместе со всеми видели пятьдесят тысяч черных воздушных шаров, взмывших в небо над Нью-Йорком. Каждый шарик в память американского солдата, погибшего во Вьетнаме.
Потом они вернулись к себе домой, на болото. А через неделю заметили, что горизонт заволокло черное облако, которое движется в их сторону. Казалось, летит туча птиц или саранчи. На самом же деле это были черные шары, принесенные ветром из Нью-Йорка. Несмотря на солнечный день, вся округа погрузилась в темноту, а от влажности шары стали спускаться на землю. Никто не решился поднять хоть один упавший шарик. Даже дети. Весь этот день и весь следующий потрясенные люди смотрели на дождь черных шаров. Но понемногу из них стал выходить воздух, словно это был последний вздох погибших на войне.
Вся земля покрылась сморщенными пузырями. На третий день их собрали и закопали в землю. А после этого часа три пели погребальные псалмы.

Россия - это когда глаза ищут бескрайнее.

Однажды поэт отправился в поездку в заснеженную Россию. Он увидел русских женщин, очень красивых, они гуляли по белым узорам улиц. Он хотел заговорить с ними, но получились жестами несколько фраз, он вернулся, очарованный Россией и русскими женщинами, у которых однако есть две серьезнейшие проблемы. Первая. Они не умеют подавать мужчине руку. Они подают руку так, будто это холодная рыба. Три пальца крючком напоминают остывшую креветку. И вторая: русские женщины не умеют пользоваться за столом салфетками. Это тяжелейшая проблема для России. Тяжелейшая!

Один человек ехал в поезде из Рима. Был апрель. И когда поезд пересекал Апеннины, он вдруг увидел, что на холмах, на высоте 600-700 м, лежит иней. Поднимается солнце, и иней тает. Что-то зеленое показывается из-под изморози. И остаются белыми только тени, где стояли деревья и дома и куда не падало солнце…
Напротив него сидел человек, который читал газету. И тогда тот человек дернул его за рукав и сказал: "Смотрите, там белые тени!" А попутчик ответил: "Ну и что?"

Дома покинутые, где никто не живет…
И вот в одном из таких покинутых мест находится небольшая башенка, обвитая плющом. это колодец XIII в. Если открыть крышку этого колодца, где-то в глубине можно увидеть воду. Кто-то бросил туда камень. И тогда возник такой звук как будто из вечности..

Вспоминаю, как в доме, где мы жили тогда, были окна, выходившие во внутренний дворик. Напротив окон были стены палаццо. И вот я стою у окна и не могу понять, в чем дело. На стенах внутреннего дворика вдруг появляются черные пятна. Будто пулеметная дробь пули на вертикальных поверхностях.
Сначала черные пятна, и только потом шум. И только после шума я понимаю, что это дождь.

Сказать, что Федерико умер, это все равно, что сказать, что на земле умерло оливковое масло.

Роберто Бениньи

Сегодня утром стало прохладнее, и в мастерской появилось множество залетевших туда мух и шмелей. Они жужжали и бились в окна. Тогда открыли окна, но у них не было никакого желания улетать. Снова закрыли их, и они опять стали биться о стекла. Кто-то упал, оглушенный, на землю. Увидели, что другие были уже мертвы. Жужжание стихло. Мастерская наполнилась тишиной.
Слишком высокая цена за наступившее спокойствие. Перенесли всё в сад.

В долине кратеров раз каждые сто лет поднимается ветер, который называют "солнечная пыль". Он возникает из глубинных недр Земли и выходит по песчаным воронкам кратеров, три дня он лижет шершавыми кошачьими языками дома и лица жителей. В это время они становятся вне памяти: дети не узнают родителей, жены - мужей, девушки - женихов, отцы детей, все образует хаос новых ощущений и чувств. Потом ветер утихает, кратеры вбирают его в себя, и все возвращается на круги своя. И никто не помнит то, что произошло в эти три дня,- солнечную пыль.

Апрель
сладкий сон фантазии

Чайковский смеялся чрезвычайно заразительно и часто по самому неподходящему поводу. Приходит он однажды в гости и радостно сообщает, что переехал на новую квартиру.
- Вы так довольны Петр Ильич, квартира очень хорошая?
- Да, - еще более оживился Чайковский, - просто замечательная, такая уютная, такая маленькая, низенькая, темненькая, ничего не видно, такая прелесть! - и расхохотался.

Как-то репетируя с оркестром Первую сюиту Чайковского, где есть очень простая и печальная мелодия у виолончелей, Ростропович никак не мог добиться от музыкантов нужного звучания...
- Представьте, что эту мелодию играет любитель, допустим доктор, который вернулся после трудного рабочего дня домой, - сказал оркестрантам Ростропович. - Он поставил десять клизм, осмотрел восемь задних проходов и ему сейчас хочется отдохнуть. Он сидит и играет на виолончели страшно фальшиво, но получает от этого огромное удовольствие... Вот и вы, дорогие товарищи, играете столь же фальшиво, но с той разницей, что на ваших лицах удовольствия не видно...

На огороде у Лизео показались первые листочки. Он сидит в плетенном кресле и смотрит на землю, которая слегка покрылась зеленой вуалью. Рассказывает, что более всего поразило его в жизни, когда в 1911 году - он был мальчишкой и находился в поле - вдруг в небе возникло чудовище овальное, длинное и круглое. Все испугались, и кто-то начал звонить в церковный колокол, чтобы предупредить о наступлении конца света, потом пришел сын Уникетты, который работал на почте, и объяснил, что эта вещь называется "дирижабль".

Сегодня ночью в горах выпал снег. Перед глазами на вершинах "Лунных Альп" он лежит разбросанными белыми пятнами. Огромный спящий леопард. У нас солнце, пахнет весной.

красота - это то, что может насытить тебя и усталостью