Они сидели в полуподвальном помещении московского бара. Закутанные в дерево стены, балки, лавки и свечи на столах намекали на средневековый бюргерский паб. Помещение было маленькое, тесное и сильно прокуренное. Он сидел рядом, окутанный дымкой сигарет и загадочности. В его кошачье зеленых глазах мелькали огоньки свечей. Или это был адский огонь? Она не могла понять. Музыка, алкоголь, шум и его близость дурманили ей голову. Она старалась не смотреть в эти глаза - бездонные, горящие, они манили ее в свою глубину, полностью подчиняя своей воле. Старалась не смотреть и -смотрела, тонула, всплывала... Он был ирреальный. Черный костюм, черные волосы, эта смуглая кожа, этот восточный разрез глаз, эти тонкие хирургические пальцы, с отменным маникюром... Легкая небрежность, постоянный сарказм, извечный цинизм... Нет, года его не изменили. От каждого острого слова она вздрагивала, отшатывалась, но вскоре как загипнотизированная поворачивалась и в очередной раз сгорала в адском пламени его глаз. Он был чужой и близкий, желанный и ненавистый, ее и ничей... Осторожно она провела рукой по его волосам - мягкие черные кудри заструились под ее пальцами. Сердце больно кольнуло. 6 лет назад одна юная девочка так любила закручивать пальцы в эти кудряшки... Нет, нет, это навождение.. Это стерто из истории давно и, казалось, навсегда.. Навсегда... Он был магом, волшебником, Мефистофелем. Он пришел сквозь года и заставил забытое навсегда воскреснуть... Действительность уплывала от звуков его голоса... А может от выпитого рома?... Она рвалась из оков его магии со всей силы, но малейшее прикосновение его рук делали всю борьбу напрасной... Глубокая московская ночь. Бюргерский бар. Черный волшебник в дымке сигарет вовсю наслаждался своей властью над светлой феей...
Перед отъездом в Питер хочется вспомнить Ярославль...Поездка свершилась совершенно спонтанно и неожиданно: за день куплены билеты, в день приезда заказана гостиница, на поиски которой ушло пол дня. Как-то даже не верилось, что именно в эти выходные город будет заполонен туристами. При чем бесчисленные беседы с администраторами убели меня, что в этом городе слово "бронь" и "двухспальная кровать" просто отсутствуют в лексиконе жителей: -
Хелло, безумный мир! Хелло, сумасшедшая Москва!! Хелло, нервные москвичи, штурмующие не на жизнь, а на смерть маршрутки, электрички и метро!!! Завтра я уеду от вас в призрачный и туманный город Петра!!!
Когда я была совсем маханькая, родители вдруг решили заняться моим внешним видом. Точнее - решили исправить немного неправильный прикус. Времена были совковые, сложные. Нашли единственную в Люберцах детскую больницу, которая этим занимается. Долго до нее добирались, задолго до приема записывались, еще дольше сидели в очереди. Для меня это был шок! Зубные врачи - мой ужас с детства. Сейчас вспышками кадров вспоминается пустое помещение с советскими плакатами о здоровье, совершенно травмирующий юную неустойчивую психику кабинет стоматолога (или кто там зубными протезами занимается), с огромными стеклянными шкафами до недостежимого потолка сталинского сооружения, уставленными слепками с челюстей счастливчиков, дождавшихся своей очереди. Подобный слепок был взят и у меня. После чего доктор долго рассказывал родителям, сколько надо ждать когда будут подобраны брекеты и прочее и прочее, и девочку этот прикус совсем не портит - он не заметен, и прочее и прочее... А закончил он свою речь словами: "Ну не будет же она у вас на телевидение работать!". "Конечно" - пожали плечами родители. Какое телевидение? Да мы все потомственные банкиры. И ушли.
Прошло почти 20 лет и я работаю на телевидении...
"Какое-то роковое чувство, требовательное, неотвратимое и упорное, словно приговор судьбы, почти всегда принуждает человеческие существа жить и скитаться, подобно привидениям, в тех самых местах, где значительное и памятное событие окрасило некогда всю их жизнь, - и принуждает тем более властно, чем мрачнее было событие". Н. Готорн "Алая буква"
Если я сейчас сделаю паспорт, то незамедлительно уеду в Эстонию. Я не могу без нее. Я не могу без Таллинна и Балтийского моря. Хочется вновь и вновь пройтись по всем местам, вдохнуть в себя историю. Ту историю, мою, которая тесно переплелась корнями с башнями города, сложилась черепицей на оранжевых крышах, погрузилась в глубины Балтики. Ту историю, что отблексами солнца отражается в тонированных окнах "Олимпии", ветром проносится над Горкой Гамлета, шумит в струях Кейла-Йоа. Невыносимая легкость бытия - парение над Нижним городом и стук каблуков по Ратушной площади. И пусть мои слезы будут падать в глинтвейн. Это будут не слезы грусти. А тоски. Тоски по чему-то несвершившемуся. Тоски по тому, что меня нет ни там, ни здесь. Есть мечта и свобода. И что с ними делать - не знаю...
Доооооождь!!! Уже с самого утра!!! Кошки не любят осенний дождь и сырость... Кошкам хочется свернуться клубочком у камина с очередным шедевром экзистенциального постмодернизма и чашечкой кофе...
"...Шел дождь. Капли дождя падали с пальмовых листьев. На посыпанных гравием дорожках стояли лужи. Волны под дождем длинной полосой разбивались о берег, откатывались назад и снова набегали и разбивались под дождем длинной полосой. На площади у памятника не осталось ни одного автомобиля. Напротив, в дверях кафе, стоял официант и глядел на опустевшую площадь.
Американка стояла у окна и смотрела в сад. Под самыми окнами их комнаты, под зеленым столом, с которого капала вода, спряталась кошка. Она старалась сжаться в комок, чтобы на нее не попадали капли..."
"Я вновь чувствую своими пятками ребра Росинанта. Снова облачившись в доспехи, я пускаюсь в путь... Многие назовут меня искателем приключений, и это так".
И вновь мне не сидится на месте. И вночь я покупаю билеты, с замиранием сердца жду заветной даты, кидаю наспех вещи в сумку и мчусь на встречу новым приключениям! Мой маленький туманный Питер! Совсем скоро я окажусь в твоих промозглых объятиях!
Двое мужчин курили у лифта. Один - переломанный-перевязанный на кровате. Второй - на костылях, с отсутствующим взглядом, потрепанный, грязный, наверное, в возрасте. Чем-то похожий на бомжа. Грусть, исходящая от него, впитывалась в стены, стелилась по бетонному полу и яркие от солнца крыши за огромным окном казались плакатным рисунком, налепленным на дырку горя.
- Мы только ведь познакомились... - продолжил свой рассказ на костылях. - И я сразу в нее влюбился. Такая женщина! Такая! Мы и пробыли то вместе всего ничего... Но я знаю, что она меня тоже полюбила... А дело заводить не хотят... Говорят, не правда, что нас толкнули... Я то ничего еще.... А ей ноги отрезало и так она и умерла на путях, пока скорая приехала...
- Как звали то? - сочувственно спросил тот, что на кровате.
- Да не важно это уже...
В воскресенье отвезли Лизкину кровать в палату к мужу. Угнали лифт, за который надо платить 30 рублей, чтобы транспортировать больного. Просто тетушка курить ушла, а нам некогда было ждать. Под шуточки обитателей обоих этажей ("О, Лиза к мужу поехала! Так ты там и оставайся!") ворвались, как на корабле, с развевающимся флагом-простыней, держателем для рук на котором только сидячего попугая не хватало, к Лешке. Сколько же было радостных криков! :) Мы все деликатно вышли на балкон, не мешая супругам держаться за ноги (руками не дотягивались:) ), болтать и смотреть друг на друга. Возвращаясь обратно, Лизка просто светилась счастьем и спокойствием: "Девчонки! Вы не представляете какой волшебный день был! Я только здесь научилась ценить подобные моменты!"
Трыыынь - звякнул смской только что включенный мобильный. Ага, он даже знает от кого она! От этой маленькой девочки, что любит писать сотни писем и тысячи смс на дню. Ну точно, опять несвязный транслит! Какой смысл отвечать? Что он может написать? Детка, я же говорил, что люблю разнообразие? Бред! Недовольный, он снова выключил мобильный и, отшвырнув его на стол, потянулся за бутылкой водки на прикроватном столике. Буль-буль-буль… Глоток одним махом… Бу-га-га! Он работает – самая нелепая и очевидная отмазка и каждый раз прокатывает. Бу-га-га! Этот наивный ребенок верит каждому его слову, всегда так преданно на него смотрит. Работает, ага… Если бы ты только знала, детка!
Лежащее рядом с ним на кровати тело лениво перевернулось на другой бок, кокетливо сбросив одеяло и заигрывающее проведя пальчиком по его ноге. Очередная… Буль-буль-буль.. Глоток одним махом… Эээх, женщины. Вы все такие одинаковые! Тело рядом активнее провело пальчиком, окончательно переключив его внимание на себя и завладев им на ближайшие 15 минут… Чирк… Ффффф – дым в потолок… А вдруг она догадывается? Где-то около сердца неудобно сжалось. Совесть? Нет, навряд ли, он же ничем ей не обязан. Трыыынь – снова включенный телефон прислал новую смс. «Love you». Черт! Нелепая сентиментальность! Лучше уж совсем не включать аппарат! Она что, не может успокоиться? Дурочка…
Очередная снова потребовала внимания, но ощущения были уже не те… Небо затянуло серыми тучами. На душе похолодало. Детка, маленькая, наивная, так верящая мне и в меня… Буль-буль-буль… Бррр… Одним махом не получилось. Что за гадость? Надо бросать пить… Как холодно вдруг стало. И неуютно. И как-то щемит сердце. Неужели она догадывается? Нет, не обязан абсолютно ни чем… но щемит. Надо будет в понедельник написать ей что-нибудь нежное. Она же маленькая, еще смотрит на мир сквозь розовые очки. Или всегда будет смотреть и так безоговорочно верить, так преданно любить и так быстро прощать? Бррр.. как холодно… Он и сам не заметил как стал ходить туда-сюда по комнате, так углубившись в свои мысли, что даже не обращая внимания как женщина на постели обиженно зовет его. Посмотрев на нее невидящим взглядом, он вышел на балкон. Чирк… Ффффф… То ли дым от сигарет, то ли холод… Мгновенно стемневшую от грозы и вечера улицу осветил одинокий огонек… Черт, он уверен, что она знает… По металлическим подоконникам застучали капли дождя. Сильнее, быстрее, быстрее, быстрее… Крупные и холодные капли дождя ее слез…
Склиф - это страшно... Это страшное громадное здание-монстр, с холодными бетонными блоками, за которыми колечат людей, вживляя в них микрочипы, ломая их души, но сращивая кости... Склиф - это жутко... Это жуткие проходы-переходы-лестницы-корридоры, инквизиционные катафалки из стальных прутьев, карцеры лифтов, мертвая бледность ламп... Склиф - это грязно... Это грязные палаты с замусоленными дверьми, покрытыми вековым слоем пыли шторами, черными разводами огромных глаз окон помещений, прячущие однообразную, но живую картинку живого мира... Склиф - это деньги... Деньги за каждый вздох и шаг, за каждый укол и каждый сантиметр подвинутой подушки... Склиф - это очень страшно! Не попадайте туда никто, пожалуйста!
«С улыбки начинается любовь. Поэтому давайте всегда встречать друг друга улыбкой»
Сколько же в ее бездонных глазах было отражено любви, сострадания к окружающим и милосердия...