Мало ли запястий
Плелось, вилось?
Что тебе запястье
Мое - далось?

Всё кругом да около -
Что кот с мышом!
Нет, - очами, сокол мой,
Глядят - не ртом!

СКУЧНЫЕ ИГРЫ

Глупую куклу со стула
Я подняла и одела.
Куклу я на пол швырнула:
В маму играть - надоело!

Не поднимаясь со стула
Долго я в книгу глядела.
Книгу я на пол швырнула:
В папу играть - надоело!

ДЕВОЧКА-СМЕРТЬ

Луна омывала холодный паркет
Молочной и ровной волной.
К горячей щеке прижимая букет,
Я сладко дремал под луной.

Сияньем и сном растревожен вдвойне,
Я сонные глазки открыл,
И девочка-смерть наклонилась ко мне,
Как розовый ангел без крыл.

На тоненькой шее дрожит медальон,
Румянец струится вдоль щек,
И видно бежала: чуть-чуть запылен
Ее голубой башмачок.

Затейлив узор золотой бахромы,
В кудрях бирюзовая нить.
"Ты - маленький мальчик, я - девочка: мы
Дорогою будем шалить.

Надень же (ты - рыцарь) мой шарф кружевной!"
Я молча ей подал букет...
Молочной и ровной, холодной волной
Луна омывала паркет.

САМОУБИЙСТВО

Был вечер музыки и ласки,
Все в дачном садике цвело.
Ему в задумчивые глазки
Взглянула мама так светло!
Когда ж в пруду она исчезла
И успокоилась вода,
Он понял - жестом злого жезла
Ее колдун увлек туда.
Рыдала с дальней дачи флейта
В сияньи розовых лучей...
Он понял - прежде был он чей-то,
Теперь же нищий стал, ничей.
Он крикнул: "Мама!", вновь и снова,
Потом пробрался, как в бреду,
К постельке, не сказав ни слова
О том, что мамочка в пруду.
Хоть над подушкою икона,
Но страшно! - "Ах, вернись домой!"
...Он тихо плакал. Вдруг с балкона
Раздался голос: "Мальчик мой!"

В изящном узеньком конверте
Нашли ее "прости": "Всегда
Любовь и грусть - сильнее смерти".
Сильнее смерти... Да, о да!..

Ты не мог смирить тоску свою,
Победив наш смех, что ранит, жаля.
Догорев, как свечи у рояля,
Всех светлей проснулся ты в раю.

И сказал Христос, отец любви:
"По тебе внизу тоскует мама,
В ней душа грустней пустого храма,
Грустен мир. К себе ее зови".

С той поры, когда желтеет лес,
Вверх она, сквозь листьев позолоту,
Все глядит, как будто ищет что-то
В синеве темнеющих небес.

И когда осенние цветы
Льнут к земле, как детский взгляд без смеха,
С ярких губ срывается, как эхо,
Тихий стон: "Мой мальчик, это ты!"

О, зови, зови сильней ее!
О земле, где всё - одна тревога
И о том, как дивно быть у Бога,
Всё скажи, - ведь дети знают всё!

Понял ты, что жизнь иль смех, иль бред,
Ты ушел, сомнений не тревожа...
Ты ушел... Ты мудрый был, Сережа!
В мире грусть. У Бога грусти нет!

НА ЗЕМЛЕ

- "Забилась в угол, глядишь упрямо...
Скажи, согласна? Мы ждем давно".
- "Ах, я не знаю. Оставьте, мама!
Оставьте, мама. Мне все равно!"

В ЗЕМЛЕ

- "Не тяжки ль вздохи усталой груди?
В могиле тесной всегда ль темно?"
- "Ах, я не знаю. Оставьте, люди!
Оставьте, люди! Мне все равно!"

НАД ЗЕМЛЕЙ

- "Добро любила ль, всем сердцем, страстно?
Зло - возмущало ль тебя оно?"
- "О Боже правый, со всем согласна!
Я так устала. Мне все равно!"

О будь печальна, будь прекрасна,
Храни в душе осенний сад!
Пусть будет светел твой закат,
Ты над зарей была не властна.

Такой как ты нельзя обидеть:
Суровый звук - порвется нить!
Не нам судить, не нам винить...
Нельзя за тайну ненавидеть.

В стране несбывшихся гаданий
Живешь одна, от всех вдали.
За счастье жалкое земли
Ты не отдашь своих страданий.

Ведь нашей жизни вся отрада
К бокалу прошлого прильнуть.
Не знаем мы, где верный путь,
И не судить, а плакать надо.

Мама светло разукрасила гробик.
Дремлет малютка в воскресном наряде.
Больше не рвутся на лобик
Русые пряди;

Детской головки, видавшей так мало,
Круглая больше не давит гребенка...
Только о радостном знало
Сердце ребенка.

Век пятилетний так весело прожит:
Много проворные ручки шалили!
Грези, никто не тревожит,
Грози меж лилий...

Ищут цветы к ней поближе местечко,
(Тесно ей кажется в новой кровати).
Знают цветы: золотое сердечко
Было у Кати!

вот так вот... стоит чего-нибудь приличное написать - ругаться начинают... мол бяку пишу... Господа, эти стихи судили лет 60-70 назад! Вы опоздали с критикой!!!!

А когда — когда-нибудь — как в воду
И тебя потянет — в вечный путь,
Оправдай змеиную породу:
Дом — меня — мои стихи — забудь.

Знай одно: что завтра будешь старой.
Пей вино, правь тройкой, пой у Яра,
Синеокою цыганкой будь.
Знай одно: никто тебе не пара —
И бросайся каждому на грудь.

Ах, горят парижские бульвары!
(Понимаешь — миллионы глаз!)
Ах, гремят мадридские гитары!
(Я о них писала — столько раз!)

Знай одно: (твой взгляд широк от жара,
Паруса надулись — добрый путь!)
Знай одно: что завтра будешь старой,
Остальное, деточка,— забудь.

Когда-нибудь, прелестное созданье,
Я стану для тебя воспоминаньем.

Там, в памяти твоей глубокоокой
Затерянным - так далеко - далёко.

Забудешь ты мой профиль горбоносый,
И лоб в апофеозе папиросы,

И вечный смех мой, коим всех морочу,
И сотню - на руке моей рабочей –

Серебряных перстней, - чердак - каюту,
Моих бумаг божественную смуту...

Как в страшный год, возвышены Бедою,
Ты - маленькой была, я - молодою

Я научилась просто мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу.
У долго перед вечером бродить,
Чтоб утолить ненужную тревогу.
Когда поют в овраге лопухи,
И никнет гроздь рябины ярко-красной,
Слагаю я веселые стихи
И жизни тленной, тленной и прекрасной.
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь перситский кот,
Мурлыкает умильней. И ярко зажигается огонь
На башнке озерной лесопильни.
Лишь изредко прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты потучишь,
Мне кажется, я даже не услышу...

Ой как приятно, что не успеешь зайти - тебе уже рады... Спасибо, ВАМ
Господа, полазила я тут по чужим дневникам(уж не знаю извиняться ли за это) и пришла к выводу... Мама дорогая, какое количество романтически настроенных душ! часто несмелых, рвущихся, ищущих... а так на улице в глаза прохожих заглянешь - и кажется, что они пусты и люби бездушны. Я ошибалась?! и большинство светлые и теплые???

День добрый и всем Хаюшки!!!