…есть прямо святые, да еще какие:
Сами светят и всем нам путь освещают.
Ф. М. Достоевский.
Could there be a revenging angel left to bleed?
J. Darling
-Прости меня. Прости меня, если можно это простить. Каждый раз, когда я смотрю на эти цветы, я вспоминаю могилу, которую я видела в предгорьях, когда мы выступали из устья Сириона. Твою могилу. Могилу, поросшую цветами бессмертника и крупными золотыми цветами.
Ты всегда был таким чистым, как и твоя любовь. Мне рассказывали, как вы встретились. Ты уже проснулся и, увидев, что рядом с тобой еще кто-то не открыл глаза, разбудил ее сам. Тогда ее глаза цвета предгрозового неба распахнулись и нашли твой взгляд. Вы бродили у берегов Благословенных вод, взявшись за руки, и тьма расступалась перед вами. Вы были такими разными и в тоже время так похожи. Ты – высокий, могучий, златоволосый, по-своему мудрый. Она – стройная, гибкая, женственная, с волосами цвета спелых каштанов. Но вас роднила любовь к свету, хотя сами освещали наши души сильнее сильмариллов, света которых мы тогда еще не знали.
У вас родился сын. Лаурайвэ. Он был так похож на тебя – улыбающийся, светловолосый, его лицо всегда было чуть бледным, но все равно прекрасный. Грустный. Он всегда был грустным в Эндорэ, ведь его жена осталась ждать вместе с Амариэ и другими…
А в год, когда квендо нашел Оромэ, у вас родилась дочь. Не такая, как вы, другая, но больше всех любимая. Она стала твоим единственным сокровищем. Да, ты ценил золото, но ее – превыше всего. Она была твоей радостью, твоим смехом, твоей улыбкой. Ты никого не любил, как ее - за что?
Впрочем, ты любил их всех. И только благодаря тому, что ты мог сказать, пока вы прятались в овраге, боясь даже стоять на трясущейся земле: «Все будет хорошо», многие выжили. И неважно было, что конец фразы перекроет грохот рушащейся горы. Просто это говорил ты, и тебе верили.
Ты выжил в той войне, и ее окончание принесло всем счастье, ты отвел семью к свету, и не омрачало счастье даже то, что твой сын выбрал путь ваниар, ушел жить с ними. Он женился на дочери младшего брата Ингвэ, и у них родилось трое детей, которых теперь знают, как Лауральдо, Эленвэ и Эктелеона.
У тебя тем временем родилась вторая дочь – светлая Лаурэль. Ее волосы, как говорили уже в Сирых Землях, были словно сотканы из солнечного света и весны. А ее душа была как песня жаворонков – чистая и незамутненная. Ее улыбка ощущалась как легкий летний дождь.
Уже незадолго до затмения Валинора у тебя и Таривен, твоей жены, прозванной так за высокий рост, родился еще один сын в вашем доме у источника, дно которого было словно вымощено золотом. Вы назвали его Лаурэрарант.
Но больше всех из своих детей ты любил старшую дочь. Ты прощал ей легкомыслие, причуды, капризы и все, все. В ее черных волосах ты видел свет, в ее белой, никогда не покрывавшейся загаром и румянцем коже ты видел…тоже что-то видел, известное только тебе. Тебе было все равно – лишь бы твоя дочь была счастлива. Ради нее ты запирался в мастерской и огранял драгоценные камни. Чтобы она могла их носить. Ты доставал ей все самое лучшее, опекал, лелеял, защищал от всего на свете…
Полдень Валинора клонился к закату. Когда на Благословенную Землю пала тьма, ты был в Валимаре с семьей в гостях у сына. Когда ты прибыл, все было решено без вас. И ты прозрел – увидел, что Фэаноро сожжет корабли. Ты потащил сквозь толпу свою любимую дочь и крикнул тому, кого она любила тогда, принцу Майтимо:
-Умоляю, возьми ее с собой, если любишь! Иначе ее жизнь станет беспросветным горем, чередой смертей!
Но он отвернулся от тебя.
А когда ты увидел зарево от пожара в Лосгаре, то предложил всей семье остаться, ты хотел отправиться в Сирые Земли один, чтобы найти тех, кого почитал как предателей. Но твоя дочь, старшая, которая брала уроки владения мечом у самого майа Эонвэ, когда для всех это была еще забава, гордо вскинула голову и сама стала напоминать одну из Высоких. «Мы идем», - сказала она и крепко схватила брата за руку.
Вздыбленный лед погубил двоих из твоей семьи. Под Эленвэ провалился тонкий лед, а когда вы уже приближались к заветной, долгожданной земле, задул ураганный ветер и по скользкому льду твой младший сын соскользнул в глубину, утянув за собой старшую сестру. Ты бросился к ним, видя, как дочь выпихивает своего брата на поверхность, а сама под тяжестью мехового плаща, глотает воду, поддаваясь весу, утягивающему ее на дно. Ты вытащил дочь. А сын не выдержал и за несколько секунд, пока ты вытаскивал ее, захлебнулся. Мальчик еще долго являлся к тебе во сне, иногда даже в сокрытом городе.
Когда, наконец, нолдор Нолофинвэ пришли к долгожданной цели, трое из семьи покинули ваш род. Ты сам проклял их, хоть и так любил. Они остались во внешнем мире, когда ты ушел в сокрытый город своего родича Туракано. Ты хотел забыть их – обеих дочерей, одна из которых осталась в свите проклятого – Нельофинвэ, простив его, а вторая вышла без твоего благословения замуж за принца Финакано. Лауральдо тоже остался, со своим другом и сюзереном –
Читать далее...