Любопытный феномен – с годами все сложнее заводить знакомства. Помню раньше, в песочнице, подошел к субъекту в шортах, сандаликах и футболке, сказал, «давай дружить», получил совочком по лбу и всё! Вы друзья не разлей вода. Так называемые песочные братья. А когда тебе за 40 и из ушей вдруг стали расти волосы, а вот на голове наоборот, эффект от той же фразы будет иной. Даже самые жадные до дружбы сверстники делают круглые глаза и шарахаются от тебя как от чумного – пытаются увильнуть от радости общения. Именно поэтому за 9 месяц проживания в Воронеже из аборигенов, в условно знакомых, у меня числились только продавщица из овощного киоска и 80-летний сосед, вросший в лавочку перед подъездом. Ситуация изменилась в минувшую субботу. 
В 3 часа утра вернулась из командировки моя энергичная жена Ирма Кох (Irma Koh). Вздремнув, как Черчилль 4 часа, она встала и уехала на открытие нового салона. Вернулась в 5 вечера и сразу предупредила, что мы идем с ее коллегами в кафе. 
Мы с Крысильдой, которая за время жизни в уединении стала выполнять для меня роль Пятницы, обменялись тревожными взглядами. «Не нужно путать выход в свет с выходом в открытый космос», метко заметили энергичная жена и ушла пудрить нос. Я же принялся нервно рыться в пиджаках. Во всех двух. 
В такси я вспоминал былые провалы. Знаете, как это бывает? Вы рассказываете в малознакомой компании свой коронный анекдот, который всегда вызывает взрыв хохота. Рассказали, но пять пар глаз молча смотрят на вас, не проявляя абсолютно никаких эмоций. Вы покрываетесь липким потом и рассказываете второй, от которого обычно минимум двоих слушателей увозят на скорой с вывихнутыми или сведенными судорогой челюстями. Пять пар глаз продолжают также вопросительно смотреть. В эту секунду в голове проскакивает две мысли: я точно говорю по-русски и где же пистолет, чтобы застрелиться? 
От тревожных размышлений меня отвлекла жена. «Только не нужно говорить об элитном алкоголе, которому ты отдаешь предпочтение», – предупредила меня она. Я горячо заверил ее, что признаю за элитную даже водку «Пять озер» и даже выпью ее, если не будет другого выхода. 
Доехали до кафе. Сели за столик. Оказалось, что один из коллег супруги один в один и внешностью, и голосом, и интонациями, похож на Нитиевского из «Уральских пельменей», только худого. Бывает же такое. Остальные тоже милые люди. Познакомились. Выразили друг-другу почтение и уважение. Оказалось, что в компании все обращаются к друг-другу по имени отчеству и на «вы». Высокие отношения. Разговорились о самогоноварении. «Самогон, это хорошо, но его редко выдерживают как виски, например, 12 лет», - ляпнул я и заметил боковым зрением как в полутьме сверкнули глаза жены. «Естественно, у кого же хватит выдержки», резво вступила она в разговор. 
Через час и 200 грамм коньяка на каждого мы окончательно подружились. Я рассказал про Якутию, новые знакомые про Испанию. Худой «Нитиевский» одобрительно булькал кальяном. Закончилось все походом в кино на «Движение вверх» и употреблением на сеансе пепси с ромом - коктейль ловко соорудил щедрый «Нитиевский». На прощание я пообещал всех угостить строганиной из якутской рыбы. Теперь вот думаю, где ее достать.

В первые робкие вылазки за пределы Родины мне казалось, что кроме наших соотечественников других туристов заграницей вообще нет. Действительно, в 2008 году в турецком отеле Klas (название говорит само за себя) вообще был только один иностранный турист. Этот немец был единственный, кто нажирался до такой степени, что не мог подняться в номер и валялся в холле горланя фашистские, как мне тогда казалось, песни. 
Наши же всегда вели себя прилично. Да, с украденной колбасой за пазухой, зато никогда не кричали на весь ресторан «вас фюр гут шницель! Ганс, нимм мир нох нойн!». 
И вот, в последнюю (и в первую одновременно) поездку в Испанию мне удалось разгадать, почему же наши туристы не рады видеть своих сограждан на отдыхе заграницей. 
Представьте. Утро. Пляж. Коста Брава. Кругом одни иностранцы. Вокруг слышны негромкие голоса «Ганс, шайн ауфсшайзен» или «Жульен, уи мивуль лезвит». И вдруг в полуметре раздается громкая музыка: «Эй пацан, камон-камон, ты давай пожуй хамон…» Это включил бум-бокс только-что подошедший толстый мужик. Я оторвался от журнала «Максим» и с интересом посмотрел на месье. Что-то мне подсказывало, что это соотечественник. То ли толстая золотая цепочка не шее, то ли то, что он был в трусах. Гадал я не долго. «Э-э, айда сюда», - крикнул он вдаль и расстелил покрывало. Подошли его соплеменники: джентльмен (на этот раз в плавках) и леди с 4-ым размером. Было видно, что они бодры и веселы, потому что уже с утра накатили. Мужчины достали из сумки банки с пивом и туже принялись употреблять алкогольные напитки. Женщина была не такая! Она не пила плебейского пива! Она попросила открыть бутылку шампанского и стала элегантно пить его из горла… 
Полилась неспешная беседа: «…я такой захожу в бар, чё такое, че за кипишь, уже смотрю в кого стул кинуть, но тут полиция приехала…» 
Калчи шок. Так это называется. Последний я раз был на сочинском пляже в 2015 году и уже успел отвыкнуть от нашего колорита. 
Последний день в Испании. Перед трансфером мы пошли на пляж попрощаться с морем. «А вот это, наверное, французы», - сказала мне жена, указывая на красивую пару. Они сидели на пледе со стеклянными бокалами в руках. Рядом, в ведерке со льдом, стояла бутылка шампанского. В надувном манеже возился их красивый малыш. Я открыл было рот, чтобы сказать доброе слово об утонченных лягушатниках, но тут заговорила женщина с бокалом в руках. - Дорогой, - сказала она, - надень Ване кепку, ему напечет голову. Занавес.

110% туристов отправляясь заграницу непременно желают оказаться там, где нет соотечественников. Не хотят они слышать «здравствуйте» и «тагил», видите-ли, подавай им «банжур» и «калисперу». Я вот придерживаюсь обратного мнения. Без соотечественников на меня накатывает кураж и нездоровая веселость. Это с непривычки. Национальные меньшинства в России, владеющие родным языком, с детства привыкли, что могут среди русских сказать «киряк ми, бишбармак» и никто их не поймет. У меня такого козыря в рукаве сроду не было. А вот в заграничных вояжах появился. Особенно в сентябрьской поездке в Испании. Мы и до этого с женой редко между собой говорили на английском, а тут и вовсе перешли на великий и могучий. Можно было, не понижая голоса сказать «а этот немец так одет будто, только что был разбит крестоносцами под Ватерлоо» и самому поржать над этим. Да, знаю, это ужасно. А что вы хотите? Испанское вино торкает не по-детски. 
Апогей разнузданного веселья наступил на одном из ужинов, когда вокруг нас за столиками сосредоточились исключительно немцы. Окружили! Речь «оккупантов» слышалась со всех сторон! После шестого бокала мы решили прорываться к своим. «Матка! Давай яйки, млако!», - кинул я пробный шар. Ирина поперхнулась вином. «Партизанен, сдавайся», - продолжил я. Ирина сползла под стол. «Нихт щиссен», - воскликнул я и изобразил звук стреляющего шмайсера. Все. Ужин был сорван. Сгибаясь от хохота (и от невидимых пуль) мы позорно бежали прочь. 
Национальную идентичность не скроешь. На завтраке, перед дальней поездкой, мы решили взять с собой колбасы. Казалось, на тарелке ее не меньше килограмма. Так рука взяла. Не обратно же относить. «Как же ее вынести,» - размышляла вслух Ирина. «Нужно просто не привлекать внимания,» - твердо сказал я и перевернул тарелку на расстеленную салфетку. При этом я задел нож и вилку лежащие на тарелке с омлетом. Приборы с грохотом упали на пол… Меня спасла только свойственная всем аристократам невозмутимость и выдержка. Из ресторана вы вышли с гордо поднятой головой, покрывшись красными пятнами и с колбасой. И не важно, что, вернувшись в отель я отнес весь килограммовый шмат колбасы на помойку. Главное мы знали, что случись война, окружение, немцы, у нас есть НЗ.

[453x604]Всех с наступающим! Сбычи мечт!