Это цитата сообщения A_Silver Оригинальное сообщение
про скучно
Действие, произведённое от появления скуки - всегда нецеленаправленно и, обычно, в той или иной мере, разрушительно. Даже если это простое включение телевизора. Это всегда "Мне скучно, бес".
Это цитата сообщения Ассель Оригинальное сообщение
№ 2782
Д. Ж. …Каково предназначение пчелы? Отвечай, сукин сын!
Л е п о р е л л о. Я так думаю — опылять цветы.
Д. Ж. Любить цветы, идиот! А дождь к чему?
Л е п о р е л л о. Я так считаю: поливать — поля, деревья, асфальт…
Д. Ж. Ласкать поля и деревья. Ты уже понял? Всему своё предназначение. Дон Жуан должен порождать любовь, иначе эти прелестные создания просто завянут. Дай ей всё, Лепорелло, но если у неё не было в жизни страсти — пусть самой гадкой, пусть самой несчастной, но страсти — она не жила! И я шёл по свету тысячи лет, раздаривая эту страсть, пока не встречал на пути её (жест на портрет) — Елену… Изабель… Анну… и тогда всё рушилось… и я влюблялся! И моё сердце уже не могло вместить то огромное шоссе, где по строгой разметке бредут толпы. Оно становилось костром. Но может ли пчела принадлежать одному цветку, а дождь одному полю? Нонсенс! Чепуха! Влюблённый Дон Жуан не нужен природе, и потому приходит Командор!
© Эдвард Радзинский. Окончание Дон Жуана
[14:55:44] Марго: То есть теперь мам требует, чтобы ты хоть как, но ночевал дома?
[14:56:49] н. п.: Нет, требует, чтобы, раз я ночую у Анмушки, со мной спало какое-нибудь девачко.
[14:57:08] Марго: Блин!!
[14:57:21] Марго: Блинский блин, я её в теории понимаю, но.
[14:57:41] н. п.: В том-то и дело. -_-
[14:58:23] Марго: Иногда я сталкиваюсь с проявлениями логики нормальных людей, и глаза мои ползут куда-то высоко и становятся необъятных размеров.
[14:58:37] н. п.: Вот да.
…
http://www.liveinternet.ru/users/melitaele/post167773142/
В этом прекрасном языке нет вопросительных знаков. Восклицательных нет тем более; писать уже можно в строчку и слева направо, но вот пробелов как не было, так и нет. В учебниках расставляют разве что, для студентов. В этом прекрасном языке три азбуки, не считая ромадзи, причём они не альтернативны друг другу: на письме используется смесь всех трёх. В нём двенадцать падежей и всего два глагольных времени: не простое и продолженное, не-а! просто настоящее и прошедшее. Будущее заменяется настоящим и восстанавливается из контекста. Сказуемое всегда ставится в самый хвост предложения, из-за чего синхронный перевод с этого прекрасного языка практически невозможен. У большинства глаголов есть "вежливые" формы, которые надо заучивать отдельно…
Скажите мне, что я в нём нашла, в этом прекрасном языке?
[показать] В колонках играет - *** 37. Мельница - ПрялкаМоя голова начинает плавно превращаться в склад ненаписанных постов, и выкладывание этого можно считать попыткой разобраться хотя бы с частью из них.
— Я хочу съесть лимон. Но это будет неприлично.
— А тебя это волнует?
— Да.
— Смотри. Я это неприличным не сочту. А этим всем людям нет до тебя никакого дела. Nobody cares.
Есть одно понятие, о котором мне рассказали на каком-то обществознании, что ли, ещё в школе. После этого мне давали психологию по чуть-чуть в разных местах, но этого я больше нигде не слышала. Однако же помню я его хорошо.
Референтная группа — реальная или условная социальная общность, с которой индивид соотносит себя как с эталоном и на нормы, мнения, ценности и оценки которой он ориентируется в своем поведении.
Проще говоря — это те люди, на которых ты ориентируешься, выстраивая собственную систему ценностей. Люди, мнение которых (в частности — о тебе любимом) для тебя важно.
А дальше — логичный вопрос — ну сколько их может быть? Единицы, десятки? Сотни?
Нет, сотни — уже вряд ли. Уже много.
И у меня это понятие, знаете, как-то так очень глубоко проникло в сознание и прочее восприятие. И поэтому теперь фраза "а что подумают люди?!" вызывает у меня, ээ, лёгкое удивление. Какие — люди? Вы вообще о чём? Какая вам разница, что о вас подумает вон тот и вон та? Вы их видите первый и последний раз в жизни.
А кроме того — с чего вы взяли, что они вообще должны о вас что-то думать? Вы настолько важная персона, чтобы вашим поведением интересовались все без исключения?
Как правило, большинству людей до нас просто нет дела.
Nobody cares.
Привет, здравствуйте, садитесь, располагайтесь. Будьте как дома, у нас с вами нет времени на церемонии. Вам отдано пять минут моей жизни, а может, секунд, а может, три часа. Вполне достаточно для быстрого обмена улыбками и пары незначащих фраз, а может, и для большого интересного диалога — или монолога, это уж как сложится.
Проходите, что там у вас? У меня — немножко умения улыбаться и слушать, немножко собственной жизни с её интересностями, немножко готовности радоваться вашему присутствию. Небогато, но нам с вами хватит, если мы постараемся. У нас есть чуть-чуть времени, и можно поделиться чем-нибудь прекрасным, произвести впечатление, остаться в памяти, чтобы потом вспоминать этот день снова. Можно рассказать то, чего знать вообще-то никто не должен. Можно даже попробовать урвать один-два поцелуя. Они всё равно ничего не изменят.
Потом мы оба сойдём где-то под Таганрогом, ну или просто повернём в разные стороны. Моё имя потеряется в череде подобных ему; ваше имя я давно успела забыть — позвольте, а я его спрашивала вообще?
Нет, нет, не просите моего номера телефона.
Проходите мимо.
Поскольку у меня здесь тоска-тоска и печаль-печаль, я повторяю это ещё и здесь, хотя уже писала в твиттере и в контакте.
У меня есть открытки. Правда есть. Они красивые.
Я не умею писать бумажных писем, просто не знаю, что писать, и в итоге скатываюсь в унылейшие лытдыбры. Зато я умею подписывать открытки. И мне будет приятно отправить открытку кому-нибудь из вас. Даже пусть и незнакомому.
Мне можно сбрасывать адреса в любую личку. У кого есть мой скайп или контакт — лучше всего туда, у кого нету — либо сюда в лирушку, либо на memento-vivere@mail.ru.
Больше всего меня пугает то, что я перестаю узнавать себя.
Та я, которую любили мои прекрасные и светлые, и больше всех, конечно, я сама, — где она, ради всего святого?
Я мечтала быть светлой и весёлой, лёгкой на подъём, постоянно занятой чем-то прекрасным, вечновлюблённой и очень счастливой. И у меня получалось, честное слово, у меня получалось. И это было так замечательно — быть мной.
А сейчас я просто комок соплей и ничего более. Я стала гроссмейстером прокрастинации, я исключила из треугольника high grades — social life — enough sleep вторую составляющую, но времени всё равно не хватает ни на нормальную учёбу, ни на сон. Заставить себя сдвинуться с места и что-то сделать — тот ещё квест, но мелочь по сравнению с тем, чтобы заставить себя встать с утра. Когда я прихожу домой, я падаю обратно спать. Я прячусь под одеяло, просиживаю в интернете сутками и — видите вот — жалуюсь на жизнь.
Хуже всего, что это уже давно. Больше месяца, кажется. Ещё с сентября, да.
При этом я ещё ищу работу. А точнее — делаю вид, что ищу, ибо иначе давно нашла бы.
Отсутствие оной меня напрягает, но это как раз ерунда.
По сравнению с тем, что я теряю эту девочку, которой так любила быть.
Верните мне её. Я хочу её обратно.
Майя Котовская и Светлана Мартынчик — женского рода.
Канцлер Ги и Макс Фрай — мужского.
Научитесь уже различать человека и сценический образ.
Я долго за это не бралась именно потому, что тема крайне близкая. Если быть совсем честной — это половина моей биографии. Если не больше. В итоге у меня получилось повествовательное псто о том, что, в общем-то, в этой днявочке и так отражено всесторонне. Но уж что вышло — то вышло.
Ди — спасибо за тему.
Это цитата сообщения Ассель Оригинальное сообщение
Slowpoke mode-on: флешмобное. А потом началось
Тема от
venenum-dormiens.И-и-и первым человеком, у которого я выполнила все три темы, становится tew_lee. Да, кстати: темы от тех, кто мне ещё их не давал, я принимаю по-прежнему. В комментариях к этому сообщению, например. От тех, у кого всё выполнено — теперь тоже. То есть я их не требую и даже не очень прошу, ибо неразобранного ещё много, но тем, кому хочется почитать чего-то конкретного или офлэшмобиться самим — welcome.
Список тем — тут.
Да, так вот.
Этот вопросительный знак — он замечателен. Так вышло, что люди делятся при рождении на два пола и уже потом, при самоопределении, — на энное количество гендеров. Так получилось, что есть эта разница в одну хромосому. Так сложилось, что у меня женская тушка. Красивая, кстати. Меня устраивает.
Так случилось, что есть разница между мужчиной и женщиной.
Вот только никто не может толком сказать — какая. Много этому посвящено исследований, только вот если с анатомией и даже эндокринологией всё более-менее понятно, то психология — такая наука, в которой универсальных законов не бывает. И ладно бы психология, она хотя бы пытается как-то разобраться, но ведь есть ещё и житейские взгляды, которые раз придуманы и потом навязываются всем. Различиям между мужчиной и женщиной посвящено безумное количество стереотипов, крылатых фраз и неписаных правил.
Я — женского пола; меня это устраивает. Я даже, пожалуй, женского рода: мне всё равно, так какая разница. Я говорю о себе в мужском только потому, что иногда мне это аудиально приятнее.
И всё-таки я не могу отделаться от ощущения, что есть что-то пошлое в том, чтобы быть женщиной. Равно как и в том, чтобы быть мужчиной, кстати. Как будто, соглашаясь на это, ты соглашаешься и на вечные "твоё место — у плиты", "тебе нельзя, ты же девочка", "мужчина — голова, а женщина — шея", "как ты можешь, ты же мужчина", "ты должен" и прочую ересь, в бесконечном количестве вдалбливаемую в голову. Как будто ты тут же обязуешься краситься каждый день (или не делать этого никогда), раскидывать свои носки по комнате (или, наоборот, собирать чужие и стирать их), рожать детей (или содержать семью), при любой проблеме жаловаться подружкам (или молчать, как партизан, до последнего, потому что пока ты жив, то даже ни на какое "я устал" не имеешь права). А эти фразы про "женскую логику", "женскую дружбу" и "дружбу между мужчиной и женщиной"?
Тысячи их. Что хуже всего — есть и такие высказывания, которые звучат менее глупо и затасканно, и порой их произносят с умным видом умные вроде бы люди, и это бывает — ну, как вдруг обнаружить, что человек всерьёз верит в гороскопы.
И нет, не то чтобы меня как-то не устраивали две икс-хромосомы. Просто я не хочу жить в этой системе координат.
Поэтому да, как-то так — с вопросительным знаком.
Зато теперь я знаю, в каком направлении мне нужно развиваться.
Я тут вспомнила, что ещё недавно я такую себя — любила. В смысле — вот именно такую, все эти истерики и пограничные состояния. Я ценила их как проявление чувствительности и не хотела расставаться.
А сейчас как-то вдруг стала чувствовать, что фигня это всё и к чувствительности не имеет никакого отношения. Все эти болезненные реагирования на малейший внешний раздражитель, все эти слёзы и тяжести, — всё это балласт и ничего больше. Радости по мелочам — это прекрасно, но цепляние за каждую мелочь, как за соломинку, чтобы хоть как-то поднять падающее в бездну настроение — это же совсем другое. И совершенно неправильно.
Я не хочу больше. Я хочу быть такой, как была этим летом, а ещё точнее — такой, как в Крыму. Там всё было таким живым и таким — в каждой мелочи — настоящим. Там не было не только срывов, но и времени на них, и мыслей о нереальности происхордящего тоже — не было. И это одна из причин, почему я хочу туда обратно: не именно в Крым, а просто — на трассу, надолго.
Я знаю, чем я хочу быть. И буду искать способы стать этим.
А пока — меня спасает валерьянка. Замечательная, между нами, вещь.
Мне интересно, как выглядел бы в эти дни мой твиттер, если бы у меня был интернет. У меня и тут-то будет бессвязное и боле для себя.
Я же здесь отсутствовал дней несколько, и — ну — иначе как обострением (чего?) это действительно не назвать.
Я успел за это время вспомнить, до какой примерно глубины я могу уходить в собственную тоску (а так хотелось забыть совсем), испугаться, что эта осень убьёт меня окончательно, и понять заодно, что я себя терпеть не могу — такую: дёрганую, истеричную, срывающуюся по любому поводу и — страдающую, постоянно, куда же без того.
Кто бы мог допустить, что я снова буду слабой, свет — слишком ярко светить, а вода — слишком громко капать...
Дошло даже до того, что я задалась (не ржать!) вопросом о смысле жизни. Причём звучал он как-то в духе "ну и нахуя я тут вообще существую, если я такой хуйнёй занимаюсь?". Проскользнула даже было мысль о том, что, может быть, Вселенной будет легче, если ей не придётся носить такое никчёмное создание.
Ещё я успел переставить винду; делал я это, вестимо, как блондинко, в следствие чего комп дней несколько жил без сети, и о том, что во вторник ещё можно сдать домашнее чтение, я узнал только в понедельник и случайно. Отсутствие твиттера и лирушечки, что характерно, не тяготило совсем: наоборот, временами доходило до "ну наконец-то отдохнуть от всей этой ереси". Зато теперь компьтер много быстрее включается, нормально показывает видео и не заставляет меня юзать гуглхром вместо мозиллы.
Ещё я осознал, что доделывания чего бы то ни было в ночь перед сдачей порой жизненно необходимы: они дают ощущение, что ты занимаешься делом. Когда-то это были корсеты и подъюбники, вчера вот — домашнее чтение, но неважно же.
И — совсем последнее, сегодняшнее: как же меня задолбало, наконец, зависеть от времён года.
Как забавно, что я добралась до этого поста именно сейчас, когда у меня действительно снова есть любимые ручки. А то ведь было в какой-то момент как в той цитате с баша, где человек не знал, какая рука у него ведущая — ибо печатал обеими.
Но теперь я у нас учу японский же. Да и Семчий.
Впрочем, к этому мы вернёмся. А начнём издалека. Устроим воспоминаний псто.
Вообще, я ручки любила не то чтобы всегда, но примерно с тех пор, как научилась рисовать на полях. Я до сих пор люблю листать Асенькины тетрадки по математике: ибо на занятиях у АИ рано или поздно, но всегда наступает такой момент, когда ты понимаешь, что больше уже ничего не решишь, но и отпускать тебя никто не собирается. В этот момент люди открывают в себе совершенно неожиданные таланты к рисованию.
И рисуется оно, конечно, всё ручкой, ибо — что есть под рукой.
И да, я всегда любила этот глубоко кинестетический, медитативный процесс. И то, что получается в итоге.
Ещё я всегда любила свой почерк — с тех пор, как он сформировался. Надо сказать, мой почерк мало на что похож: мелкие округлые буквы с вытянутыми через две-три строки длинными хвостами. При этом я люблю писать на клетчатой бумаге и в каждую клеточку. Иногда, когда я расписываюсь в документах, мне говорят: девушка, это не там, это тут надо расписываться! А однажды моя работа по страноведению была мне возвращена перечёркнутой крестом. Пришлось переписать через клеточку.
Зато он красивый. Я люблю свой почерк, да.
Я люблю писать чёрным. Может быть, потому, что в школе считалось, что писать нужно синим, и чёрный кажется небольшим, но всё-таки отступлением от канона. Ну, и ещё он просто красив.
В районе первой сдачи ЕГЭ я нежно любила чёрные гелевые ручки, и в частности — я любила разрисовывать собственные руки: когда я сдавала FCE, левая рука была разрисована до локтя строчками из арийской Возьми моё сердце. Примерно тогда же я, кажется, месяцев семь подряд носила на той же многострадальной левой руке анх. Нарисованный ручкой. Иногда — синей шариковой, иногда — чёрной гелевой. У меня ещё так удивлённо спрашивали: а ты что, не моешься?
Мылась я. Просто я его подрисовывала.
А перед поступлением в первый вуз я пошла и закупила себе ручек. Шариковых. Чёрных. Штук двадцать.
Мне тогда ещё было плохо постоянно, очень плохо, и я их грызла. Нет, я всегда грызла ручки, но тогда — это было что-то совсем особенное. Я изгрызала их в куски. Они трескались вдоль и разваливались нафиг. Ах да, и это где-то тогда же я писала те бесконечные письма.
А потом, кажется, как раз и был тот кусок жизни, когда мне всё заслонила клавиатура.
А сейчас я учу японский. На японском с клавиатуры печатать можно, но не с моей. Или я не знаю как. А Семчий этим летом подарила мне перьевую ручку.
…знаете, чёрными чернилами и свой-то почерк кажется ещё красивее и пафоснее. Писать же чернилами кандзи — это вообще отдельное удовольствие. Кстати, это занятие кроме прочего замечательно успокаивает нервы и поднимает настроение.
Начать, что ли, снова письма писать под эту тему.
В эту осень, когда Питер ведёт себя точно по комиксу Альфины, каждый солнечный день кажется драгоценностью.
Когда на небо выходит солнце — внезапно забываешь свою тягучую, сонную тоску; забываешь, как трудно бывает проснуться и суметь разлепить непослушные веки, а уж тем паче — заставить себя что-то делать (ну хоть что-нибудь!).
И внезапно соглашаешься, что +13 — это тепло. И начинаешь верить, что всё в твоей жизни хорошо на самом-то деле; радуешься только что купленному словарю иероглифов, и кленовым листочкам вместо закладок в книгах, и самим книгам, и — воздуху вообще. Вспоминаешь, что в субботу предстоит встреча с Ромушкой, а в воскресенье — безумство столь замечательное, что трудно поверить, что оно действительно будет.
И даже удивляешься, как это раньше всего этого не видел. Темно было, что ли?
Иногда мне кажется, что от света я зависима не меньше, чем от тепла, да.
Я очень подозреваю, что рано или поздно ты это всё-таки прочитаешь. Мне теперь уже всё равно: nobody cares. Я сейчас пишу это не тебе: это просто попытка разобраться. Я люблю порой раскладывать отношения по полочкам.
Ты знаешь, наша дружба всегда держалась на твоих вселенных и моей всепоглощающей любви. Я вссегда была восхищённым неофитом, мне всегда нужно было что-то, что могло бы вызвать у меня восторг; ты же никогда не была человеком, с которым можно восторгом поделиться. Я прибегала к тебе и рассказывала: а я, а я!.. и ты отвечала: я за тебя рада.
И я давилась своим восторгом и проглатывала его, и мы больше к этой теме не возвращались.
Мы находили точки соприкосновения там, где я восхищалась тем, к чему и ты была неравнодушна. И меня это устраивало, потому что ты всегда была неслабым магом Слова; тебя можно было слушать бесконечно, твои интересы делались моими легко и свободно, как будто всегда ими были.
Кроме тебя — у меня и не было толком другой жизни: и меня это устраивало опять же. Мне хватало твоих миров. Мне было хорошо. У нас было очень много общего: мы обе тебя любили.
А сейчас у меня просто слишком много собственной жизни за плечами. Я могу жить без тебя — и эта маленькая поправка фатальна. Мне больше не хочется априорно мириться со всем, что бы ты ни говорила и ни делала. Когда я слышу это "я за тебя рада", я не ищу других тем, а просто замолкаю.
И внезапно говорить-то становится — не о чем.
Дорога — это всегда одиночество. Больше, чем уличная толпа, больше, чем вечер наедине с книжкой. В дороге нет никого, кроме тебя, и неважно, кто там лежит на нижней полке или крутит руль на соседнем сиденье: рано или поздн всё равно наступает такой момент, когда замолкают все и вся, и ты остаёшься совсем один.
На самом деле — даже раньше. Ты остаёшься один, когда нога ступает на платформу, когда рюкзак садится на плечи: как только ты осознаёшь, что ты — в пути, ты остаёшься безгранично один. Во всей вселенной. Всё остальное просто не существует.
И это — драгоценные моменты, потому что нигде больше такого не почувствуешь, нигде больше не останешься настолько остро наедине с собой. В дороге можно часами сидеть, просто глядя в окно и больше ничего не делая: не надоедает, потому что когда ещё ты сможешь — вот так. В такие моменты осознаёшь, насколько ты по себе — соскучилась.
Именно поэтому я никогда не прошу провожать и встречать меня. Пусть — одиночество. От начала и до конца.
Поезда огромны и железны, под них строятся огромные вокзалы, и билеты на них нужно покупать заранее, и когда приходишь на вокзал — оказываешься окружён людьми, которые тоже куда-то направляются, куда-то едут, тащат свои сумки и баулы. Может быть, поэтому посадка на поезд создаёт такое острое ощущение нахождения между, не здесь и не тут; может быть, поэтому поездка поездом воспринимается намного серьёзнее, чем экспедиция трассой. Сорваться трассой на один день — легко, поездом — странно.
Вот сейчас, в эту самую минуту, подо мной стучат колёса, и за окном проплывают фонари.
Завтра я буду в Вологде.
Это цитата сообщения venenum-dormiens Оригинальное сообщение
I'm in the basement, you're in the sky
Ненене, "считать", в смысле, "считать себя равным" — это уже другое. Я могу понять восхищение человеком. Восторг. Уважение. Прочее. Но всем, абсолютно всем "фанатством" я занимаюсь у себя