Просто это забавно.
У моего Дракона день рождения 23 августа, у Семчия — 30 августа, у меня — 16 сентября.
Дракон перед днём рождения убрал дату из контакта и смотрел, кто о нём вспомнит, а кто не очень.
Семч ещё недели за две до носился ак ошпаренный, чтобы всех собрать и накормить (обязательно накормить!).
Я же в этом году всё-таки умудрилась забыть о том, что оно уже.
И я не хвастаюсь и никого не осуждаю: я-то Дракона поздравила всеми доступными способами, включая Почту России, и была счастлива возможности его порадовать. Я-то была среди этих прекрасных женщин (и Анмушки ещё) на семчевском дне рождения, и получила массу удовольствия, надо сказать.
Но сами вот эти различия — они заставляют меня улыбаться.

И да, когда в три ночи увидела первое поздравление — от Асеньки — я-таки округлила глаза: что, правда?!!
Впрочем, надо сказать, день 16 сентября вышел — нет, не подберу других эпитетов — охуительным.
А ещё, между прочим, 16 сентября — это дата парижской премьеры Нотр-Дам де Пари.
И это Важно.

Это цитата сообщения ITDalee Оригинальное сообщение

№3100

По-моему, мы сами выдумали большую часть различий между женщинами и мужчинами, чтобы в случае надобности все свалить на них.

© Урсула Ле Гуин. Земноморье.

Я хотел попытаться-таки накатать что-то Умное и Длинное на эту тему, но у меня получались только какие-то пафосные речи. К чертям их, их и так слишком много в моей жизни вообще и по отношению к тебе в частности.
Просто — с днём рождения, Дракон. Ты прекрасен, как рассвет, а кто с этим не согласен, тот редиска. Или, что более вероятно, просто ни хрена не впиливает.
Я в самом деле очень счастлив, что ты есть. Спасибо тебе за это.

Я тут, понимаете, машу молотком, а фоном у меня играют Flëur. И вот я вспоминаю, как, когда я только-только начинала их слушать, меня предупреждали: много нельзя, они вгоняют в тоску. То есть формулировки были другие, но суть та.
И вот, знаете, сколько слушала — никогда не. Всегда Флёры в моём восприятии были нежными и ласковыми, а Для того, кто умел верить так и наоборот — вытаскивала меня пару раз в жизни из оттуда, где быть не надо. Хотя тексты там в самом деле не назвать добрыми. И хотя сейчас, переслушивая, я думаю, что — да, если захотеть, сесть и решить, что сегодня вечером я страдаю — пожалуй, оно пойдёт неплохим фоном.
Только я не хочу страдать, я хочу махать молотком. Надо сказать, и с этим самым маханием оно тоже неплохо сочетается, а ещё, помнится, под него было совершенно замечательно мучить фотошоп.
Потом я вспоминаю дальше: фоном к страданиям, из таких, знаете, что хочется продолжать слушать, хотя знаешь, что тоска от этого никуда не уйдёт, а только наоборот, у меня в этой жизни как-то была Кошка Сашка. Пару дней подряд я её как-то слушала именно под эту тему. Но сейчас КС, за исключением некоторых песен, что-то начинает казаться мне слегка банальной всё-таки. Неплохо страдалось когда-то под Отто Дикс, но этих-то я уже вообще давно не слушаю.
Стала вспоминать, а что может вогнать меня в тоску из того, что я слушаю сейчас. Вспомнилась только Стармания — ну, та самая, персонажи которой смотрят на вас с моих аватарок. Хотя видео сильнее воздействует, конечно.

Вообще, не помню, чтобы какое-либо произведение искусства вообще когда-либо способно было на такое само по себе. Войти в резонанс с уже существующим состоянием, усугубить его — да.
Люди-человеки, а у вас оно бывает?
Люди-человеки, а у вас есть музыка, под которую хорошо делать конкретные какие-то вещи?
Я даже не советов прошу, музыки мне хватает своей, хотя скинутым в комменты песням буду рада. Я просто хочу диалога. Мне интересно, ну.)

Не знаю, как вам, а мне известно ровно одно средство, сводящее на нет всяческую русскую хандру, тоску-серо-зелёную-как-Могадор и прочие ГЕшности. То есть средств-то много, но только одно помогает всегда. Это — заняться Чем-нибудь Важным. Неважно чем, важно, чтобы на хандру просто не оставалось сил и времени.
Вот, скажем, ещё пару дней назад я спал чёрт-те сколько часов в сутки, потому что просто не хотелось просыпаться, и повторял про себя тэмйовиновский вопрос: „Кто же во мне умер и кто остался?”
А сегодня я ношусь между Питером и Всеволожском, таскаю сумки, машу молотком, пью чай с не знакомыми доныне юношами и читаю Аверченко вслух.
Потому что мы переезжаем наконец. На временное место обитания.

Локация „Дом, в который не стучатся” перестала оправдывать себя. Теперь там пахнет кошачьей мочой, а всеохватный бардак перестал быть нелинейным порядком: помнится, перед отъездом в Киев я пару часов материлась, когда не могла найти собственный рюкзак. А зарядка от моего мобильника так и вовсе, кажется, канула в Лету. Теперь там живут две другие женщины: уже две, да. Вторая подселилась буквально сегодня, узнав, что мы съезжаем.
Комната, в которой я сижу сейчас, находится на втором этаже деревянного дома. До сих пор весь второй этаж в нём был нежилым — просто потому что некому было его заселять. И вот, собственно, вчера мы с Сем радостно двигали здесь мебель, а сегодня прибивали утеплитель на стены. И знаете, что самое смешное? Мне это нравится. Мне впервые в жизни хочется думать о цвете обоев и занавесок, о том, что нужно бы переместить люстру куда-нибудь вооон туда, а в идеале когда-нибудь разобрать и соседнюю комнату, которая нынче используется как склад всякого хлама.
Никогда раньше не ловила себя на подобных желаниях. Ни-ког-да.
Я с удовольствием осталась бы здесь жить, если бы не Главный Минус этой комнаты. Я о расположении, да. Я помню, что некоторые из читающих этот дневник ездят в Москву каждый день, но я зажралась, мне полчаса на электричке — много. Даже если станция в пяти минутах ходьбы.
Поэтому жить мы здесь всё-таки не собираемся. Но теперь у нас есть своя локация, претендующая на звание Убежища.
Как раз тогда, когда в Вологде становится одним Убежищем меньше.

Ещё, вдогонку: если бы я отмечал свой день рождения и имел моральное право клянчить подарки, я сейчас клянчил бы у всех рюкзак. Нормальный, городской, литров на 30-35, с карманами и поясом.
Ибо, хотя времена, когда я остро ощущал собственную бездомность, давно позади, почему-то именно сейчас мне очень хочется помимо компьютера, кошелька и документов постоянно таскать с собой пробники шампуня, мочалку, аптечку и прочие невыносимо нужные вещи.
Кстати, я купил-таки себе маленькое полотенце именно под эти цели. Осталось только вышить на нём классическое always remember where your towel is.)

А кто не понял аббревиатуры „ГЕ”, тот не читал Чуму в Бедрограде. И вовсе даже зря.

Это цитата сообщения Рибике Оригинальное сообщение

Говорят
«…люблю наблюдать за людьми, да, и люблю смотреть на то, как расстаются со своими мальчиками и девочками те, кто бесконечно и утомительно писал про то, что «главное в жизни – это улыбка любимого человека», как они падают, поднимаются и понимают, что главное и единственное – это их собственные чертовы улыбки. ничего больше.»

Здравствуйте, уважаемые радиослушатели. Сегодня с вами снова болтология о том, какие люди всё-таки странные звери, особенно когда дело касается отношений между ними. В конце даже ожидается просьба помощи у зала, но это в конце.
А дело в чём.
Я как-то, понимаете, всегда считал, что общение имеет смысл, только если оно приносит радость обоим. Ну или хотя бы не вызывает отрицательных эмоций. Нет, конечно, бывают Обстоятельства Непреодолимой Силы: ну, например, не любите вы своего препода, скажем, по истории искусств, но ходить на его пары должны всё равно. Но и здесь — вы же не пойдёте к этому преподу курсовую писать?
Но есть ещё куча случаев, когда никаких подобных Обстоятельств нет. И здесь уже, кажется, всё просто: если общение с конкретным человеком не приносит радости, его стоит прекратить. Если оно не приносит радости ему — то, соответственно, будет логично, если это сделает он. Правда просто же, нет?
По моему скромному мнению, никакая вежливость и альтруизм здесь неуместны, ибо хуже в итоге получается всем. Ибо, смотрите.
Допустим, есть на свете некий Вежливый господин В. И есть ещё некий Несчастный господин Н., которого, например, все обижают, кроме В., потому что В. слишком Вежливый, чтобы кого-то обижать. Ну или не обижают, чёрт знает, что там у него творится в жизни, у этого Н., но, в общем, ему нравится В. и он хочет с ним общаться. Вот только — увы — для В. общение с Н. совершенно не делает мир прекраснее, а скорее даже наоборот. Но поскольку В. отличается Вежливостью, то он молчит и не показывает этого.
Самому В., конечно, нерадостно, во-первых, от самого факта общения с Н., а во-вторых, от периодически просыпающейся Совести, которая грызёт и повторяет, мол, как ты можешь так холодно к нему относиться! он же такой Несчастный! и так верит в твоё хорошее отношение, а ты! Ну то есть Совесть, конечно, опциональна, но она в подобных ситуациях нередкий гость.
Не очень радостно и Н. Ну то есть ему-то, может быть, и радостно, пока он пребывает в блаженном неведении, но, как правило, рано или поздно всё равно всё выплывает на поверхность: господа, а каково было бы вам узнать, что человек, которого вы считаете своим другом, давно уже только терпит вас, и не более? Вот именно.
Ну и к тому же — у В. наверняка есть какие-нибудь Любимые и Уважаемые им господа Л. и У. И им, к конфликту вроде бы вовсе не относящимся, — тоже не очень хорошо. От сочувствия к В. хотя бы. И ещё, например, от того, что время на общение с Н. он отбирает и у них тоже. И ещё — это хорошо, если Л. и У. не страдают приступами мнительности. В противном же случае они, зная о Вежливости, присущей В., могут заподозрить, что с ними он общается по тем же причинам.
И в итоге — никому никакой радости, одна сплошная зелёная тоска.

И вот мне как-то всегда казалось, что это, ну, как-то просто и очевидно.
Но сейчас я гляжу вокруг, и меня одолевают Сомнения.
Так вот, я прошу зал о помощи: если я всё-таки неправа, то где и в чём?
Мне интересно.

Это цитата сообщения Solitary-Angel Оригинальное сообщение

В итоге беседа на Одноклассниках повод записать человека в лучшие друзья. Я понимаю, что это какой-то вопль безысходности, но играть в благородство нет никакого желания.

Почему-то совсем не хочется писать про Киев. Хочется — про дорогу назад.
Галочка в личное дело: я побывала в Беларуси. Проездом, правда, но всё же. Надо сказать, что трасса Е95 Киев — Петербург (вот эта, если кому интересно) претендует на звание самой сложной в моей жизни. То, что машин там не так чтобы много — ерунда, на М10 в три ночи не больше. Но берут неохотно, многие едут семьями, а хуже всего — те, кто всё-таки подбирает, не едут далеко. Беларусь оказалась очень аграрной страной, куда больше, чем Россия. Понимаете, там я вдоль трассы видела толпы кур и гусей, а однажды даже с десяток коров сразу. Там действительно много народу живёт в деревнях. А в результате — от Витебска я поймала-таки машину до Питера, а до этого передвигалась короткими перебежками по несколько десятков километров.
Хорошо хоть, что одна была — Ромушка ещё от Коптей (100 км от Киева, в прошлом году мы там, помнится, никого не смогли поймать и ночевали в палатке) ушёл на московскую трассу. И хорошо, что днём. Ну то есть стартовала-то я около десяти вечера, но возле границы внезапно осознала, что спать хочу больше, чем ехать, и осталась часов до пяти утра в стоящей машине. Потом вылезла, перешла границу и пошла дальше.
Заметка: граница между Украиной и Беларусью в Новой Гуте проходится ещё проще, чем между Украиной и Россией. Там даже бумажек никаких не надо писать. Но, правда, это если пешком: очереди машин там огромны.
Границы между Беларусью и Россией вообще всё равно что нет.
Водитель, которого я поймала за Витебском, был прекрасен. Прекрасен настолько, что уже вчера вечером я была в Питере: я ещё, осознав, что приеду не утром и даже не ночью, всю дорогу думала, успею ли на метро.
Успела. Даже несмотря на почти-пробку на въезде в Питер. Влетела туда как раз в 23.59. Там, в метро, закончилось для меня лето тысяча девятьсот двадцать восьмого: началось там — и закончилось там же, только на обратном пути. Я уже говорила, что Брэдбери прекрасен? Тогда повторю ещё раз. Очень жаль, что я не поехала когда-то на ролевую по нему: меня приглашали же.
В общем на весь маршрут (1200 км по версии яндекса) ушло около 26 часов.
И как-то оно прекрасно.

До Москвы я добиралась муторно, засыпая сидя и выслушивая настойчивые попытки водителя назначить мне свидание. Потом, когда вернусь в Питер. Однако добралась. Когда я звонила Ромушке от Клина, было что-то около десяти утра, в Москве я была, кажется, часов в двенадцать. Радостно вогнала в краску какую-то девочку в метро, сказав ей, что она очень красива. Несчастной никто этого не говорил до меня: идиоты, я считаю.
Ромушка опоздал на электричку, и мне пришлось ждать его до половины четвёртого, а потом мы сели на какую-то странную бесплатную маршрутку до некоего рынка — ну, чтобы выехать на трассу. Правда, вывезла она нас не на трассу, а куда-то между Киевским и Калужским шоссе. Там ещё было кладбище и какие-то тётечки торговали искусственными цветами. И живыми тоже: меня, например, очень впечатлила роза под названием "Жаме вю".)
Выбрались оттуда частично пешком, потом поймали машину куда-то недалеко по Киевскому. А потом случилось весёлое.
Мы остановили что-то типа микроавтобуса. Там сидела компания радостных чуваков, которые ехали на фестиваль. Точнее — на закрытие оного. Фестиваль звался "Архстроение", и лично я до сих пор ничего о нём не слышала. Но, в общем, как-то получилось, что мы поехали с ними.
И правильно сделали.
Я вообще-то тот ещё enfant de la pollution, вся из себя человек города, для меня запах сена и земляники — это как-то... не совсем обычно. Тем прекраснее бывает, когда всё-таки случается выбраться в лес.
Архстроение — это огромный такой кусок земли, на котором рандомно разбросаны деревянные строения. Вдохновенные такие архитектурные проекты, включая, например, маяк из веток вяза: внутрь него можно подняться, ощущения при этом такие, как будто лезешь на дерево. А ещё там шаманская музыка, травяной чай, лабиринты из камней; в одном месте кусок леса был весь увешан светящимися шариками. Когда входишь туда в ночи — кажется, что летишь через пространство.
В общем, всю магию этой ночи даже и описать трудно.
Тамошняя река, правда, вызвала у меня приступ паники в какой-то момент. Когда я пытался её переплыть, я не думал, что там ТАК сносит. Боялся не выбраться.
Уехали мы оттуда вчера вечером, и нам замечательно везло на скоростных водителей. И границу проходить в ночи оказалось намного легче и быстрее, кстати. Я в Киеве с сегодняшнего утра — с восьми часов по московскому времени, с семи по киевскому.
Завидуйте мне.

Во-первых, мне хорошо. Пишу об этом, потому что, честно говоря, я сама от себя этого не ждала. Но факт: мне очень хорошо, ко мне вернулось подзабытое было чувство нежности ко всему миру, на улице светит солнышко, жизнь прекрасна.
Я залила клавиатуру вином, печатаю с помощью экранной.
Я побывала в Вологде. Встретила Райдо, причём они ещё наконец-то встретились с Асенькой: впервые, ага. Хуже нас с Ами. Обрела кучу радости и четыре пары серёжек, не считая гвоздиков. Одни подарила Даэрин, мы обе в восторге.
Я постриглась — подлиннее, чем в прошлом году, покороче, чем планировала в мае. Слегка покрасилась — слегка, потому что хна на моих волосах яркого цвета не даёт. Жутко нравлюсь себе в зеркале.
Я познакомилась с милой девушкой Элей, которая спокойно впустила в дом совершенно незнакомую меня (я приходила к Даэрин) и замечательным мальчиком Витей, который знает, что такое Margenta. Без моих объяснений, понимаете? Это впервые в жизни, вот серьёзно.
Я сходила на концерт Канцлера, а потом был замечательный ночер с поеданием роллов вчетвером.
А сегодня с утра я собирала рюкзак. Завтра утром я ловлю в Москве свою вторую жену, и мы отправляемся в Киев. Правда, без дочери, да и времени у нас на этот раз всего неделя, потому что у Ромушки работа, а я 6 августа приглашена на день рождения к няшной девочке Маше, и я хочу там быть.
Так что удачи всем, лучи любви и хорошо от меня отдохнуть.)
[300x400]

Всё-таки из всех социальных сетей самая подлая — это твиттер.

Мне сложно было бы отказаться от контакта: это удобный способ связи, а ещё там музыка-картиночки-видяшечки. И фангруппа Дана, которая нынче вообще нереально радует и помогает жить.
У меня есть некоторая (впрочем, кому я вру — вполне серьёзная) степень зависимости от лирушки: здесь — люди, которых хочется читать, и люди, с которыми хочется общаться, а ещё у меня периодически имеется потребность некоторые вещи записывать и обсуждать. Мыслеслив такой: вай, я придумал, хочу рассказать. Ну и плюс процесс подбирания слов, о котором я писала в прошлом постике.
Примерно с той же целью мне с недавних пор стали нужны дайри: ибо есть вещи, которых вы тут читать просто не захотите, а потребность говорить никуда не девается.

Но твиттер — это просто воплощение коварства.
Многие жалуются, что твиттер отучивает мыслить фразами длиннее 140 символов. В моём случае — ни хрена; вероятно, спасает лирушечка. Проблема в другом.
Дневники создают достаточно качественную иллюзию того, что ты интересен. Что твои мысли и тексты не уходят в пустоту, что их кто-то читает и комментирует. Но они при этом (в моём, по крайней мере, случае) учат и думать как-то о своих читателях, фильтровать темы, подбирать выражения. Твиттер же с его ста сорока символами как будто специально создан для того, чтобы писать туда всякую хуйню. Можно рассказывать, как ты сходил в душ. Можно материться (я буквально на днях заметила, что в лирушке матерюсь значительно меньше, чем в твиттере — и, кстати, чем в жизни). Можно писать что-то совсем не имеющее смысла. Я помню, как меня это пёрло чуть меньше двух лет назад, когда я только его завела: ох ни фига себе, здесь можно себя не цензурить! вообще никак не цензурить!
Твиттер — всё стерпит. И вот эта иллюзия собственной интересности здесь значительно сильнее. Привыкаешь к тому, что можно говорить о себе всё подряд, что можно поныть о любой тоске и поделиться любой радостью. И как будто даже веришь, что кому-то это интересно, что кто-то готов это слушать.
А поговорить о себе я люблю, меня на это можно купить, наверное, даже проще, чем многих. И вот поэтому твиттер, чёрт возьми, затягивает.
Год и десять месяцев ведения. 12 548 твитов.

Мне просто интересно сейчас говорить об этом, поэтому вопрос вдруг ко всем, кто в этой жизни хоть иногда пишет что-то, что можно назвать собственным творчеством.
Как и для чего вы это делаете?

Я для себя могу назвать две причины. Ну, то есть где-то там крутится ещё желание фидбэка и „чтоб вы меня любили”, но оно вступает обычно когда текст уже дописан и выложен куда-нибудь в лирушечку. Его роль, правда, сильно увеличивается, если текст не литературный, а вот как этот постик.
Когда же я сажусь писать свою мелкопрозу — мною движет другое.
Во-первых, всякий хороший текст для меня самоценен. И нет, я не уверена, что могу назвать свои тексты хорошими; мне вообще сложно их оценивать, в процессе написания почти любого бывают приступы вроде „Марго, ну Марго, ну фигню же пишешь!” — как, впрочем, и периоды беспардонного самолюбования. Но сложно создать хороший текст, не написав перед этим с десяток плохих, а это значит — всё, что я пишу, хорошо. Для меня, во всяком случае.
А во-вторых, я обожаю сам процесс. Мне нравится сводить концы с концами, продумывать сюжет, вставлять ненавязчиво так цитаты и отсылки (пусть бы даже и понятные только мне), и долго, вдохновенно подбирать правильные слова: эта последняя стадия обычно отнимает больше всего времени; как правило, в процессе оказывается, что дофига деталей ещё не продумано. Здесь, кстати, порядочно помогает стаж ведения дневника: потому что в дневник тоже постоянно нужно что-то сказать так, чтобы поняли и заинтересовались.
А ещё — в собственных персонажей неизбежно влюбляешься, они становятся родными и близкими, и написание текста — это акт любви. Иногда, впрочем, влюбляешься не в персонажей, а в сиуацию, во вселенную, во всё подряд. В сам текст.
Иногда я надолго забрасываю процесс: бывает просто страшно открывать файл и смотреть, какого бреда я там успела понаписать. Иногда нужен толчок извне, чтобы найти в себе силы хотя бы на это: я зову это вдохновением. Текст — тянет силы и эмоции, иногда очень сильно, и порой бывают нужны источники, чтобы их восполнять.
Обычно это люди.
Чаще всего — один конкретный, хотя то, что происходит сейчас — скорее исключение.

Впрочем, и этого текста, который сейчас, — не было бы без него. И его я тоже забрасывала, и боялась очень; когда я взялась за него впервые, он меня вынес в такие заоблачные дали, куда я не очень хочу возвращаться. Один раз можно, а больше не стоит. Сейчас же он вообще пишет себя сам: я только в общих чертах знаю, что там будет дальше, но картинки и слова — приходят, когда становятся нужны, и сами укладываются в абзацы. Это немножко похоже на вспоминание старой полузабытой песни: сначала какие-то отдельные строчки, потом пустоты заполняются.
Мне же остаётся только сохранять общую упоротость и не понижать градус Дракулы в крови — чтобы текст мог выходить через меня. Ну и — наслаждаться процессом, потому что ощущения… в общем, ощущения.

Обычно я, начиная писать, не знаю, допишу ли. Но есть какая-то точка невозвращения: я уже написала столько, бросать сейчас было бы странно. Этот текст уже прошёл её, и — знаете — мне уже даже самой интересно, на что он будет похож в готовом виде.

А ещё вот в результате той самой упоротости рождаются всякие дополнительные тексты — вроде этого постика.

Ну и, в общем-то, именно в такие моменты мне порой мечтается о том, чтобы сделать написание текстов своим основным занятием по жизни.

Я, в общем, смотрел это ради улыбки Даниэля. Ещё ради Коччанте, но больше — ради улыбки.
И Даниэль, как всегда, божествен. Хоть его и меньше, чем хотелось бы.
И этот мальчик, Принц, — тоже.
Сейчас, я соберусь с мыслями.

Просто, вот. Оно расцитировано везде так, что эти фразы уже надоели до зубовного скрежета всем, наверное. Оно почти бессюжетно и жутко наивно, и я его читал в своё время, и перечитывал, и честно пытался понять, что же там такого, что столько по нему СПГСа.
Ну так вот: я, кажется, понял.
Есть что-то весьма символическое во всех этих людях, которые считают, что они неимоверно важны, а сами живут в гордом одиночестве каждый на своей планете, и никто во вселенной не знает даже об их существовании.
Поразила фраза Лиса о том, что люди ленятся тратить время на то, чтобы кого-то приручить. Хотят готовых друзей, но рынков, где продают друзей, не бывает. Ибо, чёрт возьми, да, правда же.
А ещё Маленький Принц — человек-вспышка. Самый что ни на есть канонический, хуже Мэри Поппинс. В общем-то, в финальной песне это даже впрямую говорится.
На Лётчика в конце больно смотреть. Он улыбается, но он так улыбается, что хочется плакать.

Ну, из плохого — знаете, вот несмотря на восхитительную пластику Змея и Лиса, несмотря на всё остальное — наверное, я бы с не меньшим (а то и с большим) удовольствием смотрела эту красоту, если бы на сцене были только эти двое, только Принц и Лётчик.
И ещё субтитры. Тот, кто их делал, кажется, пытался писать в рифму, и в результате субтитры настолько приблизительны, что это слышу даже я. Впрочем, я там вообще поразительно много поняла со слуха, даже самооценка немножко поднялась.
И клип под катом.

Королевство Эйхве делает меня многословной. 3058, пока что мой рекорд, кажется.
И всё, не буду рассказывать, сколько времени я это писала и как безжалостно этот птиц меня ел.
Просто выложу. И дам заодно ссылку на самиздат. Я обещала себе его завести, если Сказок королевства Эйхве станет больше одной; ну вот: теперь он есть.
Сказка, как всегда, посвящается моему личному музе, ибо кому ещё можно посвятить столько любви.
Сказка о Стриже

Это цитата сообщения мертвая_трава Оригинальное сообщение

hmm.

вам срочно нужно вышивать на пяльцах.
поражайте кактус на подоконнике! а вообще, Вы у себя, в принципе один. единственный и кстати неповторимый. набросайте список любимых предметов и явлений, рыбку заведите какую-угодно и давайте уже, культивируйте в себе что-нибудь. самое страшное начинается тогда, когда вам нечего из себя вынести кроме "я встал, пошел на работу, перекусил, наступили на ногу в метро".
и дело не в том, насколько ты креативен, а в том живо в тебе чувство удовольствия от процесса или нет. и это, блядь долбанное чувство нужно поддерживать, пинать, поощрять и не давать ему садиться на протоптанную табуретку. когда тебе 20, это не так сложно, когда тебе 14 - вкус, хоть бы и желчи, прет ото всюду, но это тоже вкус. а вот когда ты уже и желчи не чувствуешь,это преддверие душевной комы.
и так нельзя. нельзя не потому, что ойнельзямыдолжныбытьбодрыиактивныибодры а потому, что всегда найдется мудак, который над этим посмеется. так вот нельзя давать смеяться мудакам. нужно смеяться в ответ. это как раз тот внутренний смех который вспоминал 80-летний Фемель. научиться любить что-то простое и понятное, любую мелкую, хоть бы и прикладную деятельность (карикатуры, двустишия, заточка карандашей) не так сложно. тянитесь к этому, занимайте чем-то руки, придумывайте - будет проще,
будет лучше.
все смеющиеся будут неправы.

Однажды каким-то в принципе обычным днём ты выходишь на улицу и осознаёшь, что города Лондона не существует.
Ещё вчера тебе нужно было не больше пары секунд, чтобы найти его обозначение на карте: вот же он, London подписано, видите; ещё вчера над твоей кроватью висела, скажем, панорама Бейкер-стрит, а за окном мутно плескалась Темза. Ещё вчера, и даже, кажется, ещё сегодня утром было так же; не вспомнить.
А сейчас — нет ничего. Есть город Новобезымянск, и есть город Монополис, и есть ещё много других городов, а вот города Лондон — нет, и никогда не было, и какие карты ни разворачивай, сколько в них ни ройся — ни на одной нет звучного этого, красивого слова. И тянет подойти к первому встречному и спросить: послушайте, но ведь существует же город Лондон? но не подходишь, потому что боишься, что на тебя посмотрят удивлённо и протянут: „Лон-дон? Кажется, слышал какие-то такие легенды…”
Это — в лучшем случае.
И ты, конечно, возвращаешься домой, к голым серым стенам, на которых не то что панорам — обоев никаких уже чёртову уйму времени нет, а потом, конечно, что-то происходит, и ты то ли просыпаешься, то ли что ещё, и ты подходишь к окну и долго-долго глядишь на волны, катящиеся по мутным водам Темзы.
И, в общем-то, сам не понимаешь, что это было такое и что на тебя нашло.
Но ещё очень долго не можешь забыть, как это — жить в мире, где никогда не существовало города со звучным именем Лондон.

Рассказывает Ленти:
— почему-то раз за разом так случается: люди не звонят и не пишут, люди забывают о тебе, когда они нужнее всего; а потом проходит немного времени, а потом ещё немного, а потом много времени. И ты привыкаешь как-то, тебе надоедает ждать и дёргать, и отстраняешься уже сам, и успокаиваешься, и тогда вдруг тебе пишут и спрашивают: ну, как ты там? я соскучился.
И ты смотришь в экран с глупым выражением на лице и думаешь: радость моя, где ж ты раньше-то был?..

И я вспоминаю: и у меня — было так. Странно было смотреть на этот комментарий про „хочу туда обратно” и думать: свет моих очей, я три года тебя ждала, почему — сейчас, когда я уже люблю других и существую в другом измерении?

Рассказывает Ленти:
— почему-то у всех, кто говорит о том, что прекрасно проживёт один, что наличие пары для них в этой жизни не критично, — у всех этих людей кто-то есть. А у тех, кто хочет отношений, общих дел, общей жизни, у тех, кто хочет быть рядом с кем-то — обычно никого нет.

И я вспоминаю себя и думаю: нет, ну понятно, что Ленти говорит только из собственного опыта, что он не всеохватен, но, чёрт, в моём случае — ведь и в самом деле так.

И вот сейчас мне кажется, что это явления одного порядка.
Примерно это я имею в виду, когда говорю, что люди любят эгоистов.