из alter ego

.. и лежишь, уткнувшись лицом в песок.
нет, не смотреть, нет, не вдыхать в себя.
ветер восточный стадо своё пасёт
ласково, обжигающе, но любя.
только любовь его слишком уж горяча,
ветхой одеждой кожу снимает с плеч.
воет слова любви и слова звучат,
словно бы это рождается волчья речь.
дышит он жадно-жарко песком пустынь,
ласка его остра, словно гребень скал.
я задыхаюсь, пусти же меня, пусти,
я не хочу золотых твоих гор песка.
ветер восточный, ветер -- огонь, пожар.
самовлюблённый, яростный, эгоист.

ты же такой как он -- сухощав, поджар,
у тебя в глазах чертенята танцуют твист.
нет, не вдыхать, не слушать и не смотреть.
ты же как ветер, такой же как он восточ.
я зарываюсь в подушку, не сметь реветь.
я не хочу тебя ветер, я ставлю точ.

из alter ego

морщится кролик, вытатуированный на плече,
морщится, не снимает шляпы розовый кролик.
мне непонятно, скажи мне, скажи - зачем
крутится шарик, крутится этот ролик
в чёрной вагине космоса, в пустоте
звёзды сверкают, звёзды -- лишь пирсинг неба.
хочешь любви -- обнажай своё декольте,
но о другом -- не думай, не верь, не требуй.
падаешь на кровать -- целлулоидный пупс,
дозой кровавой наполнена, виноградной.
розовый кролик. сетчатка. розовый вкус.
падать сегодня можно и небо -- падает.

Мир ловил меня, но не поймал (Г.С.Сковорода)

мы безусловно будем, а потом
набравшись сил, бесстрашия, понтов
и прочих прочих прочих перегибов,
мы перестанем быть. и мы погибем
не за медальки, не за отче наш,
не за царя и не за фунт изюма,
а по причине странного безумия
мы попадём в печальный репортаж.
мы станем популярны в блог-среде,
заполнят фото новостные ленты
в мозилах, операх, сафари и т.д.
каких-нибудь неведомых клиентах.

нас мир ловил, но всё-таки поймал,
и челюстью прищёлкнул как кайман,
и пролил пару слёзок крокодильих.
а после - всё, вновь сонная идилия,
сошёл на nеt весь интерес - угас.
как просто всё, как дважды два - четыре,
а мы и ямку не успели себе вырыть,
нам кто-то её выроет за нас.
окончен сон и гости разошлись,
качнувшийся с чуть большей амплитудой,
мир, столь привычно, продолжает жизнь.
а нас забудут.

и жизнь прошла внезапно словно скорый
под завывание застрявшей в пробке скорой
под небом самым самым голубым
меня несут - кусок бифштекса с кровью
и дождевым червям я буду скормлен
под непременный заунывный тыгыдым

(так как рифмовки последнее время не получаются, буду публиковать куски недописанного)

Я работаю солнечной батареей, я в кармане оранжевом солнце грею, чтоб оно на небо взошло скорее и чесало макушки заснувших лип. Солнце ловит за пальцы меня лучами, я его приручила и отвечаю, солнце просит завтрак и выпить чаю, просит прямо внутрь его налить.
Солнцу так одиноко ходить по кругу - вот нашло, понимаешь, себе подругу, и ему всё равно - хоть любовь, хоть ругань, поболтать бы вот только о ерунде. Я его несу осторожно очень, ведь оно непоседливо между прочим и всё время выпрыгнуть хочет ночью, чтобы вдруг повсюду случился день.
Я работаю солнечным развлеченьем, я кормлю его по утрам печеньем, а потом усталой порой вечерней я ему чумазую спинку тру. И когда уже все разбрелись и спят, я отмываю солнцу босые пятки, а то все ведь заметят на солнце пятна, многим это будет не по нутру.
Но потом постепенно солнце взрослеет, в переходном возрасте жарит злее, и багровым пятном по ночам алеет, и подчас забывает придти домой . А приходит - горячее, как жаровня, говорит, что я, мол, ему не ровня, и не родственница я ему по крови, и что вид ему неприятен мой.
Понимаю, я, в общем, сама такая, я всем прихотям солнечным потакаю, а оно мне в сердце лучи втыкает, чтоб до боли - а мне так тепло в груди. Покричит об измене, тоске, обмане... а потом тихонько к себе поманит и заснет спокойно в моем кармане, и я буду бояться его будить.
Я работаю солнечной батареей. На рассвете прохладно, восток сереет, воздух пахнет листьями и сиренью, и пора бы уже открывать карман. Я держу карман шире, чтоб было проще... солнце сонное нос конопатый морщит, а потом восходит над тихой рощей, рассыпается искрами по домам.

© Алина Кудряшева

отрицание отрицания как попытка спрятаться
как желание отречения от безысходности
хоронил себя с понедельника я до пятницы
завтра буду с истёкшим уже сроком годности


ничего говорю не хочу, не говорю - шепчу
а ладонь что змея ползёт к твоему плечу
а я - ничего и в этом вот ничего
не стучат поезда не дергается губа
а ты отвечаешь зачем отвечаешь да
так отвечает мухе радостный паучок
в твоём да слышится слово ад
слышится горячо и ещё хочу
а я рад я безнадёжно рад
и ладонью ползу ползу к твоему плечу
утыкаюсь в тёплую над ключицей вмятинку
до агонии до умирания
так воздуха не хватает астматику
как мне не хватало ранее
а теперь воздух - ерунда говорю этот воздух
ничего говорю выдержу говорю ничего
от обжигающих двух бороздок
за нейлоновой гладью чулок
слова стали ватными и тоненькими
стали шипучим джин-тоником
рождая звук
то ли щемящей трелли
то ли хрипящий телик

и пусть каждый день будет полон солнечных улыбок : )

меня уже который день читает человек из Египта, причём в переводе на арабский 8 ) что же он хочет почерпнуть у меня - жуть как интересно.
что я знаю о Египте, а собственно ничего: пирамида Хеопса, Клеопатра и то что это вроде как одна из древнейших цивилизаций. что может знать о России среднестатистический египтянин кроме "водка", "Горбачёв", "медведи", "Гагарин" ну и последнее время "Путин and Медведев". для меня египтянин всё равно что инопланетянин и по сему - приветствую тебя собрат по разуму : )

и монетки потеют в его беспокойной руке
и глаза равнодушно, бессовестно шарят по строчкам:
сущий ангел - от рыжих кудяшек до белых носочков
© Ольга Хохлова


а мне казалось - вот оно, лови

как бабочку присевшую в ладошки.
а что ещё сказать мне о любви,
чтоб было честно, чтоб не понарошку.

без луковой словесной шелухи,
которую легко срезает нож. как
высказать? я сам в стране глухих -

глухой, немее бессловесных прочих.
а всё туда же - типа там стихи,
где в каждой строчке можно ставить прочерк

и смысл не изменится ничуть.
ну, право слово, - сущий ангелочек,
в безумии дошедший до причуд,

поверивший и в образ и подобье.
а мы - никто, нас словно тех пичуг
случайно одарили мелкой дробью

ненужных омертвелых слов слегка.
и это называется - любовью,
которую не высказать никак

и не поймать, старайся - не старайся.

но вот руки касается рука,
и вот - любовь. без всяких выкрутасов.

игра - без смысла, без идеи - стих.
ах, что вы, дайте мне побуремекать -
я вам бы напророчил, но прости-
те был рождён, увы и ах, не в Мекке.

иначе бы сидел себе в плаще
наместником небесных канцелярий
и кушал рыбу, непременно в кляре,
а хлеб и вина - это так ваапще.

но - нет. и бьётся в судоргах кефаль
от радости, что сети не связали.
да, если честно, наплевать мне на сизаль -
синтетика надёжнее сизаля,

но - не пророк. а значит не к лицу
пророчить и зубами страшно клацать.
а как хотелось.. с первого я класса
привык уже в глаза пускать пыльцу.

привычка въелась, словно бергамот -
в любую чашку, а потом - кого там,
хоть водку наливай, а хоть компот -
и всё одно воняет бергамотом.

но в этот раз не стану прорицать,
игра - побуремекалось на славу.
как водится, стекло всё по сусалам,
вкруг дырки говорящего лица.

по чашке трещина сползает, как бельё
сползает с бледных бёдер проститутки.

а мир затих, густой ночной бульон
разлился, опустелые маршрутки
мчат к автопарку, чтобы там уснуть.
уснули улицы, квартиры - все уснули,
лишь старый месяц ловит с тихих улиц
молчание на лунную блесну.
так замер мир, как в общем и всегда.
и, как обычно, вниз стремится столбик ртути,
и, как обычно, кто-то землю крутит,
и он не спит. и я не сплю - скандал,
теперь не вспомнить - кто же был не прав,
не вспомнить - в чём причина, лишь осколки
разбитой чашки и обида. и настолько
непонимание - да как же... ведь вчера...
сегодня же квартиру задымить,
курить ожесточённо и молчать. так
в планы счастья вкралась опечатка.

и чашке треснула, и следом треснул мир.

Давай, расковыривай ранку, обламывай карандаши, терзай до рассвета тальянку своей воспаленной души.
© Иван Зеленцов ("Юному поэту")
Я еще напишу. Штук 500. Легких, воздушных, как йогурты, и всем нужных, как туалетная бумага.
© Иван Зеленцов (из комментариев)

ну хватит, ну правда, - доколе? и сколько же можно, етить! поэтов здесь, как в дыроколе бумажного конфетти, и кажный талантлив безмерно, и с жалом наперевес. и явно талант тот безменом не взвесить - получишь по фейс. так рвут на себе рубахи и меха на гармошке, что мне кажется - счаз бабахнет, случится разрыв кишок, аорты, а может и мозга. ну, в общем, - беги народ с криками матка-боска, крылатый единорог
присел на плечо поэта. да хватит стишков нам уже - про то, или там, про это. в своей воспалённой душе копайся-ка сам трудяга, ворочай в душе мешки, но только прошу - не надо других подвигать на стишки.

вот так прочитает кто-то, задумается - а что ж! ворочать мешки неохота - поэт из меня хорош. строчит на-гора, с усердьем, затычка в любую бочку, только всё как-то средне и в основном про любовь. глядишь, и исписан ватман формата так А-1, катает без смысла вату обманутый алладин, стирает до пыли грифель в попытке создать шыдевр. не знает он миф о Сизифе и скорбный его удел. на стенке щурится Быков ребилдингом доброты, стихов у поэта с избытком - воздушных, как йогурты.

и вот - на исходе ночи, а может и жизни, как знать, он вдруг понимает - не очень поэт из меня, сказать мне нечего больше потомкам и сам я в себе заплутал. эй, кто там над потолком-то! нажми-ка на выкл пульта. потухшая сигарета, воняют бычки. и лишь вот так умирают поэты, а кто виноват-то - молчишь?

– Знаешь, – говорит Марла, – презерватив – это хрустальный башмачок нашего поколения. Надеваешь его при встрече с незнакомцем, танцуешь до утра, а затем выбрасываешь в мусор. В смысле, презерватив, а не незнакомца.
© Чак Паланик "Бойцовский клуб", в переводе Ильи Кормильцева

а вот не пишется что пишется - то бред.
и вроде радоваться должен, но однако
грущу баран. (баран по зодиаку)
в унылом беспросветном сентябре,
где дождь - что джаз, мы музок не зовём,
как правило, они приходят сами.
но не приходят, словно их сусанин
куда-то в глушь болотную завёл.
одна тут залетела невзначай,
сказала: "здравствуй, угощай-ка чаем" -
а чая нет. и я опять в печали,
в дыму табачном, с рюмкой первача
грызу гранит позавчерашней булки,
шепчу: "постой же, дай хоть б зачин",
а в голове - так пятнично, так гулко,
что хоть стучи.

"...день упрямился и, не желая идти вперед,
всё канючил: то пенталгин, то стакан воды"
/"Часовой пояс"/

"В саду княгини Шаховской
гуляют сквозняки.
Но вообще-то там покой
и кормят птиц с руки..."
/"Павлу Мартынову"/
© Евгений Клюев

Марла, когда выбегает из дома
под звуки падающих бидонов,
не закрывает дверь и
вниз по ступенькам слетает птичкой.
попсовый наигрывает мотивчик
в уши любимый плеер.
Марла влюбилась, а это значит..
нет, ей просто понравился мальчик
школьный красавец блондин.
Марла привыкла краснеть и смеяться,
впрочем что делать в её семнадцать -
всё ещё впереди.
...

завтра наступит завтра, сегодня - хуже,
сумрачно и тревожно, предгрозово.
если её не станет сегодня - тут же
летнего зноя напейся, затем завой,
ветром завой, чтоб тошно чертям и прочим,
тем с белобрысыми нимбами над башкой
стало. а после пролейся над жадной почвой,
ливнем пролейся и хватит, ведь ты - большой,
взрослый уже, а значит не нужно плакать.
скольких таких ты видел, скажи, дурёх,
этих цветаевых, гордо идущих к плахе,
к точке отсчёта от одного до трёх.

вечер тревожен, душен, сжимает горло.
ночь загрохочет, прольётся как из ведра.
спит равнодушно привычный к уходам город,
завтра наступит завтра и never dies.

пот - тяжёлыми каплями, вкус - соленый.
пот или кровь, терновый венок - корона.
ко-ро-но-ва-ли, то есть признали - виновен,
вот и подножье горы лишь подножие трона.

палящее солнце, тропа - эстакада ада.
крест не по силам, но знает ли кто предел их.
здравствуй чёрный предвестник, клюющий падаль,
ты же честнее, чем эти - в одеждах белых.
..

выехать за город столько, как сможет НИВА,
взгляд зацепляется за пересечения ЛЭПа.
отче, прости им ибо они невинны,
как и любой под тобою придуманным небом.

_________________________________________

Это время скорости, век безумия:
Кибернетика, клоны, иная дрянь.
В телефоне рингтон заменяет зуммер,
Телефон заменяет успешно нянь.

Мы торопимся жить, а точнее выжить -
Дом-работа-дом как десятый круг,
Из себя человека по капле выжать,
Человечность нынче не ко двору.

Словно жизнь - войнушка, игра-перестрелка,
Загрузили карту и контрстрайк,
Всё равно респаум, а после - велком,
Переход на уровень. И никак,

Нет, никак не можем, не знаем - иначе.
Разучившись видеть, научились глазеть.
И надеемся что /тайн причастный/ мальчик
Не нажмёт нечаянно на резет.

меня пугает этот внезапно возросший интерес к моим рифмовкам, признайтесь уже хто этот первоисточник пиара? : )