Сегодня 28 июня "День печати Республики Казахстан", так уж совпало, что и сборник стихов "Многоточие..." сегодня попал в типографию, и уже на следующей неделе будет отпечатан. Тираж сборника получился 140 экземпляров, обложка мягкая цветная с препрессовкой, регистрация в книжно палате РК. В общем и целом этот сборник должен быть лучше предыдущего, что конечно же радует.

Мне в этом городе родится "повезло"!
Он выдыхает окись углерода,
в нем не достроено холодное метро,
пристанище бездомного народа.

Из позитивного? Асфальт прямых дорог,
стекло, бетон, деревья между улиц.
Давно знакомый и привычный мне порог
и шлюхи так похожие на умниц.

Я читаю стихи Мандельштама,
ощущаю, как движется ветер.
Где-то рядом рычит пилорама,
без тебя начинается вечер.

У двери спит уставший котенок,
наигравшись с мальчишкой соседским.
Знаешь милая, он как ребенок
этот мир ощущает по-детски.

Гордостью лимонийских Богов Авданойка и Вивачеса было изобретение сложного аппарата под названием «Статикум». Основной задачей этой машины было собирание различной статистики о жителях Лимонии. Ежедневно на главной площади города, вывешивался огромный список, благодаря которому можно было понять, кто из жителей страны наиболее популярен. Для многих лимонийцев нахождение в верхних строках этого списка означало почет и славу. Великий Авданойк считал изобретение такого сложного механизма важным демократическим достижением, по его мнению «Статикум» помогал поддерживать мир и порядок в стране. Но в то же время, имея секретные коды от этой адской машины, он мог по своему усмотрению манипулировать различными данными, для того чтобы возвышать особо-приближенных к нему лимонийцев, тех, кто мог быть ему полезен или же мог заплатить.
Время шло «Статикум» прекрасно справлялся со своей работой, но что-то беспокоило Авданойка. Периодически у некоторых лимонийцев рейтинг рос как на дрожжах. Объяснить эти явления не мог даже мудрый «Статикум», он мог только констатировать факты. По решению Авданойка было проведено специальное расследование, которое должно было прояснить ситуацию. На помощь был призван Отлуска. В результате тщательного расследования было выяснено, что некоторые из лимонийцев используя недоработки в механизме работы «Статикума» с легкостью изменяют свои статистические данные. Узнав об этом, Авданойк издал демократический указ. В случае если кто-то из лимонийцев будет уличен в подобных манипуляциях, тот будет наказан. И наказание будет страшным, полное обнуление статистики и как следствие потеря почета и славы.
Имея пытливый ум, Имелид быстро обнаружила бреши в работе механизма, и ее рейтинг рос с огромной скоростью, с такой скоростью он не рос ни у одного из жителей страны. Только Отлуска и его близкий друг Веселаке имели такую недостижимую для простых лимонийцев славу. И вот когда Имелид оставалось сделать всего несколько шагов по ступеням рейтинга к его вершине, кара в виде праведного гнева Авданойка настигла ее. Статистика Имелид была стерта из памяти «Статикума».
Демократический указ был приведен в действие. Но что-то подсказывает простым лимонийцам, что демократия в данном случае была использована как публичная девка в интересах элитарного кружка. Ведь если законы и указы в стране действую не для всех, а только в чьих то интересах, то о какой демократии может идти речь? Среди граждан страны поползли слухи, о том, что лазейки в работе «Статикума» были разработаны специально, для того чтобы элита имела возможность возвышаться над простыми лимонийцами. Простым же лимонийцам ни при каких условиях недопустимо использовать те знания, которыми обладают особо-приближенные к Авданойку. Впрочем, определенное количество благ всегда можно приобрести за определенное количество лимонов.
26/06/06

Хочешь проверить дружбу на прочность, дай человеку власть или денег взаймы. Ох, как мне не хотелось верить в истинность этого утверждения, но чем дольше я живу, тем чаще убеждаюсь в правильности этой мысли.
Два года назад наши рабочие места были в одном кабинете, Ольга сидела у меня за спиной и работала кассиром. Не то чтобы она стояла в фартуке за кассовым аппаратом. Касса в нашем компьютерном магазине выглядит несколько иначе. Её кассовый аппарат был похож скорей на калькулятор, с рулоном чековой ленты. А рабочее место Ольги, обычный компьютерный стол, с монитором и клавиатурой на рабочей поверхности. У Ольги был необычно тихий голос, возможно, она просто стеснялась его некоторой детскости. И находясь от нее всего в метре, мне было иногда едва ее слышно, даже если она разговаривала со мной.
Не знаю что именно, но что-то привлекало меня в ней. И даже сейчас, мне сложно понять что. Возможно, это был запах духов, или может быть ее фигура. Мне, как и всякому мужчине нравится смотреть на красивое женское тело. И он чувствовала мою симпатию, и может быть, поэтому общалась со мной больше чем с другими мужчинами в нашей компании.
Время шло, и мы все больше узнавали друг друга. Вечерами Ольга стала уходить пораньше с работы, она поступила на курсы повышения квалификации. Ей хотелось поднять уровень своего образования, и она подумывала о том, что как только окончит бухгалтерские курсы, начнет искать новую работу.
Но жизнь распорядилась иначе. Через месяц Ольгу назначили главным бухгалтером нашей фирмы. Это потом, когда прошло много времени, я узнал, что ее назначение связано с тем, что она поддерживала дружеские отношения с дочерью директора.
Отношения наши не изменились, мы по-прежнему дружили. Правда теперь Ольга сидела в другом кабинете, и мы виделись реже. Но отношения между нами были, как и раньше дружеские. Она периодически обращалась ко мне за помощью, и я ей не отказывал в ней.
Под ее непосредственным руководством теперь находилось 3 человека. Мне как стороннему наблюдателю было видно со стороны, какое удовольствие ей доставляет ее руководящая работа. Но удовольствие это было другого порядка, ей нравилось унижать своих сотрудников, нравилось находить ошибки в их работе и заставлять эту работу переделывать. Причем именно тогда, когда эта работа была практически закончена. Ей нравилось проявлять прямолинейность и заставлять исполнять свои указания, даже если они противоречили логики. Прошло всего два года с момента ее назначения на эту должность, но как сильно она изменилась, сколько спеси появилось в ее поведении. Она ни за что не станет делать работу, которую выполняла когда-то сама. Даже если эту работу кроме нее делать было некому. Но однажды ей пришлось вновь сесть за свое старое рабочее место, поскольку выбора у нее не оставалось, иначе она рисковала навлечь на себя гнев руководства. Особого удовольствия разговоры с ней мне не доставили, а запомнилась лишь одна ее фраза: «Сегодня надо было большими буквами написать над кассой, что их обслуживает главный бухгалтер компании, что бы люди прочувствовали всю торжественность момента». И я прочувствовал. От той милой Оленьки не осталось ничего прежнего. Вернее остался запах ее духов и привлекательная фигурка, но от моего положительного восприятия ничего не осталось. А может быть, я сам себе и придумал ее образ? Придумал то, чего и не было на самом деле…
20/06/06

Молчи!
Молчи…
Тяжелое дыханье
нас выдает
безумству с головой.
Я прикасаюсь
к тайне
мирозданья.
А наша
страсть
бурлящею рекой
сбивает с ног.
Мы падаем
все ниже
и все сильней
рискуем
утонуть.
Смотрю в глаза
которые все ближе.
Нам в эту ночь
сегодня не уснуть.

В город пришла осень, над жилищами лимонийцев плыли тяжелые серые тучи. Именно в один из таких дней в тот самый момент когда в высокое дерево на холме ударила молния великому Авданойку пришла в голову мысль об очередном реформировании Лимонии. В стране был создан орган призванный направлять творчество обычных лимонийцев в нужное русло. Авданойк отдал распоряжение Вивачесу о создании этого органа управления, и дали этому органу громкое название «Клуб Лимонийских рецензентов». Но перед Авданойком в полный рост встала проблема, где взять рецензентов, если ни в самом городе, ни за его пределами таковых никогда не было. Назначить рецензентом Авданойк никого не мог, поскольку критика дело добровольное, тем более мало кто из простых лимонийцев любил когда его критиковали. Это много позже в городе объявился Нытик, попытавшийся критиковать всех подряд, но на момент создания клуба в стране не было ни одного критика. И тогда Авданойк постановил, что отныне и навсегда, в клуб принимаются все желающие в него вступить. Но Авданойк забыл создать правила рецензирования и определить критерии местной критики.
Прошло уже достаточно много времени клуб рецензентов постепенно рос, вернее росло количество его участников. Каждый из рецензирующих лимонийцев делал свое дело. И, конечно же, как и во всяком деле, кто-то делал его лучше ну а кто-то соответственно хуже. Дела у наиболее удачливых рецензентов с каждым днем шли все лучше, к некоторым из них в очередь на рецензию записывались за несколько дней. Но не всякий из получивших рецензию на свой опус оставался ее доволен и тогда обиженный лимониец пробирался темной ночью к домику рецензента и писал на его стенах некрасивые слова.
В обществе зрело недовольство клубом рецензентов, поскольку число недовольных с каждым днем становилось все больше. Самым плодовитым из рецензентов оказалась неугомонная Имелид, ведь ей всегда хотелось быть в авангарде всех событий страны. Рецензии по своему же признанию Имелид писать не умела, но она избрала для себя другой путь рецензирования, она писала стихотворные отклики на произведения лимонийцев. Кому то эти отклики нравились, а кому-то не нравились вовсе. И вот среди недовольных оказалась знаменитая Комашь. Обладая принципиальным характером, Комашь в принципе не воспринимала рецензентов как здравомыслящих критиков. Ей казалось, что никто из них не способен написать в своей жизни хоть что-нибудь дельное.
В одну из темных ночей в своей молитве к Авданойку Комашь вопрошала: «До каких пор будет продолжаться безобразие с рецензированием». И в эту же ночь ей было видение великого Авданойка. Он говорил ей о том, что и как нужно сделать, для того чтобы все нормализовалось. Утром Комашь отправилась на местную радиостанцию «ПРИЗМА ВОСПРИЯТИЯ» и договорилась о передаче в прямом эфире о насущных проблемах современной критики. На передачу были приглашены ряд известных рецензентов. И среди них, конечно же Имелид, Ави, а так же еще несколько менее известных рецензентов. Дискуссия в прямом эфире, разгорелась нешуточная. Комашь нападала на Имелид, а та как могла отбивалась, призывая на помощь всю силу здравого смысла. В прямом эфире говорилось и о необходимости проведения в стране конкурса критики, и о необходимости оплачивать труд каждого рецензента. В результате этих дебатов был подписан протокол намерений, который потом еще долго хранился на пыльных полках местной библиотеки.
Никто не знал, что прямой эфир слушал сам Авданойк, который не смотря на всю свою занятость не забывал отслеживать настроения в обществе для того чтобы вовремя нейтрализовывать волны недовольства в обществе. А передача прямого эфира имела широкий резонанс в обществе. После этой передачи Авданойк принял решение, после которого, были очищены ряды рецензентов, и из клуба было удалено несколько его членов. Странно то, что некоторые рецензенты были удалены из клуба даже без объяснения причин, но самое любопытное заключается в том, что Авданойк поступил как самый настоящий хозяин своего слова, который захотел забрать его назад. А как же декларация «Клуба Лимонийских рецензентов», «Отныне и навсегда, в клуб принимаются все желающие в него вступить»?

Темно,
темно...
Мы слепы
в темноте.
И трогаем
безумие руками.
Не видно глаз
и отблесков
в окне.
Но страсть
прокралась
тихими шагами.
Горит огонь,
все плавится
вокруг.
Невидимое
чувствуем телами.
Сердечный ритм.
Объятий
тесный круг.
Но сумерки
давно
в оконной раме.

Его зовут Андрей, мы познакомились с ним, когда он верстал мое первое издание, полиграфический справочник. Я смотрел на то, как его пальцы скользят по компьютерной клавиатуре, и не мог оторвать своего взгляда. Было в этом что-то завораживающее. Словно композитор он перебирал клавиши, его пальцы исполняли неизвестное мне, но в то же время удивительное произведение. Наверное, у многих возникает желание, научится, какой-либо работе, если долго смотришь на работу мастера, возникало такое желание и у меня. Потом Андрей надолго исчез из поля моего зрения, поскольку он не был нашим штатным сотрудником и лишь в случае необходимости привлекался моим руководством к работе.
В нашем офисе я увидел его вновь через полтора года. Теперь он стал нашим штатным сотрудником, но при этом мой шеф назначил его коммерческим директором. При этом, оставив за ним обязанность, верстать журнал, который выпускала наша компания. В моей работе он ничего не понимал, а я в то время занимался логистикой и организацией поставок оборудования. И теперь пришла его очередь, смотреть удивленными глазами, на то, как я справляюсь с поставленными задачами. Не раз я ловил на себе его восхищенные взгляды, теперь и ему доводилось наблюдать за работой человека, которого он посчитал мастером.
В одной компании мы проработали с ним около полугода. Он написал заявление об уходе и сказал мне, что мой шеф обманывает его и не платит всего того, что обещал, когда брал на работу. В тот момент мне запомнилась одна его фраза: «И пусть я буду зарабатывать мало, но я хочу получать все то, что заработал не в форме пустых обещаний, а в виде реальных денег». Потом, он еще несколько раз он заходил к нам в офис посмотреть на то, как мы живем. А наша компания, росла и развивалась, но уже без него. Андрей работал теперь в IT сфере, в компании которую возглавлял его отец, правда теперь, в качестве исполнительного директора.
Прошло четыре года с момента нашего знакомства, пришла и моя очередь писать заявление об уходе. У меня было несколько вариантов выбора работы и мне предстояло выбирать, поскольку я был уверен в том, что каким бы из них я не воспользовался, меня везде примут. И я сделал свой выбор, я пришел в офис Андрея и предложил его компании услуги координатора поставок, так как мне вспомнилось, что его компания собиралась расширять свою деятельность на IT рынке.
Теперь наши рабочие места находятся друг напротив друга, я занимаюсь тем, чем хорошо умею заниматься, а он часто сидит напротив меня и с умным видом играет в компьютерную игру, ну и естественно делает вид, что увлеченно работает. Часть своих обязанностей он успешно переложил на меня. Иногда мне кажется, что если отношения с человеком складываются более-менее благополучно, то в какой то момент их необходимо прерывать, чтобы не разочаровываться друг в друге.
Андрей часто болел ОРЗ или ОРВИ, и одним из его хронических заболеваний было гайморит. В кармане его пиджака постоянно находились капли Нафтизин. Иногда он забывал носовой платок дома, и тогда отрывал половину страницы газеты и сморкался в нее, потом сминал ее и кидал в мусорную корзину. С одной стороны мне было забавно наблюдать за его действиями, но с другой возникало чувство брезгливости по отношению к нему. Его вторая жена, часто заходила к нам в офис, и было так же забавно наблюдать, как его спесивая маска сползала с его лица и заменялась на подобострастную. Он заискивал перед своей женой, и было заметно, что характер у нее куда сильней, чем у ее мужа. Были и другие случаи, из которых сформировывалось мое дальнейшее отношение к нему. Например, его любимый вопрос ко мне, нет ли у нас в офисе банки тушенки, или хотя бы корочки хлеба? Сначала мне было смешно слышать такие вопросы, но в какой-то момент я действительно увидел на его рабочем столе полбулки хлеба и открытую банку тушеной говядины, которую он с удовольствием поглощал, не обращая внимания на окружающих его людей. А моя мысль о том, что отношения нужно прекращать вовремя, приобрела законченную форму, и окончательно утвердилась в моем сознании…
17/06/06

Я иду очень медленно, осторожно...
Не касаясь земли... разве это возможно?
Я не знаю. Я просто иду улыбаясь
и в тебе и во всем растворяясь…

Так тихонечко трогая пальцами ветер
на ладонях уснувшего в призрачном свете.
А потом отпущу, как тебя на свободу
ты люби ее, в поисках чувствуй и пробуй.

Благодарность? Не жду и не требую больше
не смотрю, не ищу... от чего то так проще.
Расставаться пора и с тобой и с мечтами о чуде
перекресток дорог, перекрестие судеб...

Если бы когда-нибудь в городе понадобилось бы создание службы безопасности, то возглавил бы ее легендарный Отлуска. Отлуска один из немногих приближенных к блеску Авданойка и это не удивительно, на горделиво выпяченной груди поблескивали несколько медалей за «Заслуги перед отечеством». Редкий лимониец был награжден таким количеством медалей. Правда, до конца так никому и не понятно, за какие такие заслуги и кто награждал Отлуску. Вполне вероятно в потайной комнате его жилища, стоял пресс для изготовления таких медалей. Их поддельный блеск впрочем, никак не отличался от блеска медалей настоящих.
Любимым занятием Отлуски было подслушивание и подглядывание за теми лимонийцами которых он считал своими врагами или же потенциальными врагами, что в общем-то для него не имело решающего различия. Он любил ходить по следам своих потенциальных врагов и выискивал признаки заговора против него. Удивительно, что подобные поиски так и не переросли в манию преследования. Но в то же время он никогда не стал бы приветствовать лимонийца, в случае если подозревал того в связях с врагами.
Случались у Отлуски и неприятности в виде стычек с молодежью города. Как-то в одном из подслушанных разговоров, а разговор касался нового средства для получения удовольствия, Отлуска сделал для себя открытие, что жизнь его проходит без радости этих удовольствий. И он отважился их попробовать, но то ли от неправильного употребления, то ли от передозировки у него случились неприятности с пищеварением. В результате своих попыток он три недели пролежал в больнице. А после этого, как только видел молодежь, начинал злобно шипеть и выкрикивать им вслед «проклятые наркоманы!». Следует заметить, что и молодежь недолюбливала его так же сильно, как и он ее.
Что же касается творчества Отлуски, о котором в повествовании не было ни разу упомянуто, то оно было таким же блестящим, как и его медали. Правда он так до конца и не определился, кем же он на самом деле является поэтом или прозаиком. На досуге он как никто другой любил сочинять немного пошловатые стихи, а восторженная элитарная публика пела ему благодарственные оды и воспевала гениальность поэта. Но иногда так случалось, что кто-то из неосторожности говорил Отлуске правду о его творчестве. И тогда это неосторожный лимониец автоматически заносился в список врагов легенды. Этот список хранился в потайном отсеке прикроватной тумбочки. Помимо гнева Отлуски, недоброжелатель рисковал навлечь на себя гнев Авданойка. Поэтому в большинстве случаев никто из зевак не рисковал публично высказываться о творчестве Отлуски. Может быть, именно поэтому он был обречен на то, что никогда не узнает правды о себе. Именно той правды, о которой молчат, глядя ему в глаза, и о которой шепчутся за его спиной.
Есть у Отлуски и замечательные черты характера о которых, конечно же стоит упомянуть. Он любил помогать своим друзьям или по крайней мере тем кого таковыми считал. Один из его друзей это лимониец Веселаке. Когда для Веселаке наступили трудные времена, Отлуска организовал фонд помощи Веселаке. Тот был благодарен каждому лимонийцу, за каждый пожертвованный лимон. И неравнодушных нашлось очень много, ведь сострадание одна из главных черт характера каждого лимонийца.
Одно из тайных увлечений Отлуски было рисование карикатур своих знакомых. Странно то, что об этом его увлечении практически никто и не знал. И хотя эти карикатуры могли украсить собой любую галерею города, Отлуска не рисковал их экспонировать, возможно от того, что именно в этих карикатурах и проявлялось его истинное отношение к лимонийцам которое он не рисковал проявлять публично.
13/06/06

Курс доллара заметно сник,
подорожали вишни из Ташкента.
Мне кажется, что я к тебе привык.
Так привыкают к качеству «Абсента».

Твоя любовь как терпкое вино
слегка дурманит разум постоянством.
А я стою, смотрю в твое окно
и удивляюсь холоду пространства.

Уходят вдаль вечерние огни,
и солнце растворилось приграничьем.
Нас что-то общее с тобой роднит,
и думаю совсем не безразличье.

17/05/06

Под окном дома лимонийца Рэйга ночевала очередная неравнодушная поклонница. Сколько их плакало под его окнами? Догадываюсь, что сам Рэйг никогда не считал их количества, но если бы он был человеком, то пальцев чтобы пересчитать поклонниц не хватило бы ни на руках, ни на ногах. Перед входной дверью его домика, висел портрет самого Рэйга, и под ним красивыми буквами и алой краской было выведено его имя. Стоит заметить, что на портрете он был изображен совсем молодым, именно тогда он и начал первые опыты своего сочинительства. В золотой рамочке на стене его домика, под стеклом, сохранилась первая публикация из некой провинциальной газетки, а рядом с этой публикацией висело большое гусиное перо, вид у него, конечно, был потрепанный. Но это то самое перо, которым он написал свое первое стихотворение.
Когда-то давно он посвящал стихи каждой лимонийке, в которую был влюблен. И с тех самых времен у него остался большой альбом, в котором он в стихотворной форме оставлял записи о каждой особи женского пола. К своему огромному сожалению, он не мог испытывать одни и те же чувства и так же быстро терял чувство любви, как и находил его. Но ветреным его нельзя было назвать, он проявлял чувство благородства по отношению к каждой соблазненной им пассии. Лимонийки понимали, что ни одна из них не может обладать таким сокровищем в полной мере, и с молчаливого согласия друг друга делили его внимание между собой. Как-то собравшись довольно обширным кругом, они постановили, отныне и навсегда считать великолепного Рэйга музом их сообщества. С тех пор прошло много времени, но звание муза за Рэйгом закрепилось. И если кто-то из дам упоминал его имя в обществе, то всенепременно в таком виде «муз Рэйг». Рэйг был не против такой короны, и с удовольствием носил это звание. А дамам в то же время становилось понятно, если кто-то из них произносил его имя в таком сочетании, то это означало особую близость к великолепному Рэйгу.
Конечно же были в городе у Рэйга и враги и завистники. Один из них лимониец Веселаке. Сложно сказать, отчего Веселаке невзлюбил Рэйга, но при каждом удобном случае он любил поговорить в обществе о бездарности поэзии Рэйга. Рэйг не обижался на такие замечания, возможно оттого, что и сам не воспринимал своей поэзии всерьез. В конце концов, только время могло отделить зерна от плевел.
Одна любопытная деталь, о которой стоит упомянуть, это то, что к каждому своему вновь сочиненному стихотворению Рэйг прибавлял приписку «техническая литература». На недоуменные вопросы своих поклонниц он отвечал, что это просто шутка, и он вообще считает себя техническим писателем. Но кого удовлетворит такой ответ? Вот и уходили поклонницы в полном недоумении, так и не получив от него ответа на этот животрепещущий вопрос. Возможно, что эта приписка была направлена на то, чтобы добавить своему сияющему ореолу некой загадочности. Среди лимонийцев, так же как и среди людей принято тянуться ко всему загадочному и необычному.
Были среди лимониек и те, чья любовь к Рэйгу переросла в простую дружескую привязанность. Амиранса и была одним из таких проверенных временем друзей. Они часто ходили друг к другу в гости. Рэйг поил Амирансу душистым травяным чаем и рассказывал о своих бедах. Амиранса внимательно выслушивала его и с нежностью обнимала за плечо, пытаясь успокоить переживания Рэйга. И он успокаивался, так успокаиваются дети от ласки матери.
Самой большой и заветной мечтой Рэйга была мечта об издании своего альбома воспоминаний большим тиражом. Денег за всю жизнь Рэйг не накопил, а издатели не проявляли к нему особого интереса и все говорили, что воспоминания никому не интересны. Но он был уверен, что в один прекрасный миг, в его дверь постучится самый главный издатель в его жизни и предложит ему напечатать книгу. Не раз его поклонницы предлагали ему свою помощь в издании книги за их счет, но он как совестливый лимониец всегда отвечал отказом. Он верил…
12/06/06

Никого не любишь больше,
только холод зимних дней.
Мы простились в снежной роще
среди призрачных теней.

Так случилось, что расстались
не жалея ни о чем.
Слёз оброненный хрусталик
лишь напомнит о былом.

Тихо, тихо сердце бьется
в такт дождливой пустоте.
Взгляд, направленный с утёса
на кладбищенском кресте.

Во второй части наших историй была упомянута лимонийка по имени Амиранса, пришло время рассказать о ней чуть больше. Никто не знает, откуда она появилась в городе. Но среди жителей долго циркулировали слухи о том, что Амиранса водила дружбу с тёмными силами не только в Лимонске, но и за его приделами. Одно то, что она вступала в сообщества, которые увлекались тьмой, говорило о многом. А в городе таких сообществ было, по крайней мере, четыре. Ну и конечно же, одно из них, то самое которое возглавлял серьезный Фан-Про-Ёв. Наверное, стоит сказать и о том, что Амиранса стремилась вступить во все сообщества, которые появлялись в Лимонии. Ей нравились практически все лимонийцы, и особенно те которые еще не были испорчены ни славой, ни почетом.
Благодаря своему нежному отношению к простым смертным, она стала очень популярной в широких кругах. Каждый стремился записаться к ней в друзья, но не каждый был ее другом на самом деле. Может быть, Амирансе и стоило бы подумать о ее отношениях с лимонийцами. Но как правило она бывала слишком занята своим творчеством. Она настолько им увлеклась, что иногда ей казалось, что она изобрела что-то особенное. И этого особенного нет ни у кого из лимонийцев. И тогда ее душа наполнялась тщеславием. Впрочем, на фоне элитарной прослойки города, ее тщеславие не выглядело таким уж большим грехом.
А что касается ее творчества, то оно действительно было чем-то особенным. Иные лимонийцы начитавшись ее стихов из цикла «Среднебредовье» просто надолго теряли трезвость рассудка, и долго бродили по городу с потерянным видом и пугали прохожих тем, что декламировали какие-то странные и загадочные слова. Особенно часто такие лимонийцы появлялись на улице, после того как Амиранса устраивала на главной площади города публичные чтения своих стихов.
Некая доля авантюризма в характере Амирансы не давала ей спокойно сидеть у себя в домике и заниматься творчеством. Она довольно часто устраивала литературные турниры. Главным действующим лицом которых была сама. Обычно в противники она выбирала себе одного лимонийца. Соревнование было увлекательным не только для его участников. Оно проходило на главной площади города и собирало вокруг себя много любопытствующих наблюдателей. Особенно запомнились два турнира с участием Фан-Про-Ёв и Волгуха. Соревнование проходило следующим образом. Участники располагалась, друг напротив друга сидя в креслах и по очереди декламировали стихи, сочиненные тут же. Каждый из стихов должен был составлять единое целое и в то же время быть частью одной истории. После таких турниров победителей никто не выявлял, но общественная библиотека пополнялась очередным шедевром современной литературы. Иногда в библиотеке образовывалась очередь из желающих прочесть эти шедевры.
Иногда Амиранса исчезала из города, по каким-то таинственным делам и лимонийцам становилось скучно без нее. В городе не хватало нежности Амирансы…
Но после ее возвращения, жизнь в городе снова кипела. Новые турниры, новые диспуты будоражили неокрепшие умы молодых лимонийцев. И некоторые из них теряли голову не только от ее творчества, но и от нее самой. Они влюблялись. Амиранса не скрывала своих отношений с лимонийцами. Но эта ее открытость часто ей же самой и вредила. Лимонийки часто ревновали ее к своим избранникам. Но ревность быстро проходила, поскольку Амиранса никем не увлекалась всерьез. В глубине души она была очень одинока, возможно, именно поэтому она заполняла свою жизнь творчеством настолько, что там не оставалось места ни для чего более…

Она прячет глаза!
Под опущенным взглядом
затаилось желание
страстных минут.
А ночная гроза,
где-то в молниях рядом
вызывает звучание
рвущихся пут.
И в касании тел
танец огненной страсти,
вдруг раскрылось безумие
первой любви.
Я тебя отогрел,
разрываясь на части,
в этой ночи безлуния
бьются дожди…

-------------------------------------------------------
Сергей Захаров

«По шейке поцелуями пройдусь,
по плечику спускаясь до запястья».
Francua




Сладчайшего нектара губ напьюсь!
Со взглядом солнечным твоим сыграю в прятки.
По шейке поцелуями пройдусь,
Вниз проскользну и … укушу за пятки.
Кусай мои. Я тоже не обут.
И на тебя наброшусь снова страстно…
Бери мой поцелуй, пока дают.
Остановись!!! Мгновенье!!! Ты прекрасно.

-------------------------------------------------------
Старая Крыса

Трахни меня нежно,
Трахни меня со стоном.
Трахни меня как прежде,
Чтобы и я тебя тронул.
Тронул разок,
и снова В глаз бы заехал с размаху,
Ты ж, не сказав ни слова,
Мне бы дала по паху...
Ночь перешла в утро,
Кровь всю прикрыв туманом...
Два изувеченных трупа.
Больше не будут желанны...

-------------------------------------------------------
Dasher

Есть в этом царстве и Мышь-секретарь.
Знает она к каждой цифре подход.
Серая с виду (но сердцем - бунтарь)
И постоянно реестры ведет:
прочих мышей, хлебных зерен и сплетен.
Жизнь без нее оказалась б сложней:
Мы б без нее не узнали, поверьте,
Классификацию серых мышей.

-------------------------------------------------------
Анечка

Нет, не ты виновата в разлуке
Всё в тебе есть, что можно желать
Это я в иступляющей скуке
Нелюбовью наказан опять.
Не могу полюбить, как не жажду
Испытать это чувство опять.
Может встречу тебя я однажды
И тебя не смогу потерять.

-------------------------------------------------------
Александр В. Василевский

Вот - мой алтарь,не я не жрец
Который пламя раздувает
и не молитвы странной чтец
Что здесь колени преклоняет
Я -мотылек.Мой календарь
Лишен изгибов и усердий
Родиться,взмыть и пасть в алтарь
И выспыхнуть в нем,забыв о смерти!

-------------------------------------------------------
Сергей Захаров

Дождь отмыл от грязи стёкла.
Август бьётся лбом в окно.
Вся душа от слёз промокла.
Время встречи истекло.

Ум давно зашёл за разум.
Я от горя пью вино…
Но люблю тебя заразу,
И скучаю всё равно.

-------------------------------------------------------
Анна Пузанова /Evrika/
Виртуально - реальное

Если ты не знал чувств иных -
Не думай, я не обману,
И не впитывал тепло губ моих -
Не верь, что не приду.

Ты читал слова мои…
И мысли между строк
Проникали в сердца перестук ,
словно ток…

А твои глаза я видела во сне -
Два огня горели в ненавистной мгле.
Я ведь знаю, в этот же момент
Пара лун дарила мягкий, теплый свет.

И когда проснусь от нежных ласк твоих,
То , наверное, поверю
в нас
двоих .

-------------------------------------------------------
Максим Шипицын

Натуральный, турецкий в стакане
Наслаждаюсь и пью не спеша
Пробегает девчушка меж нами
Свои ножки чуть-чуть оголя

И улыбкой одарит игривой
И проводишь ты взглядом её
Хорошо что в стакане турецкий
Не Немирофф... а снялиб её

-------------------------------------------------------
Сергей Захаров
08-09-2004

Да! Я безумен! Да! Я болен очень!
Быть может "я "- совсем уже не "Я"...
Вдруг мысль меня насквозь пронзила ночью:
"Я стал ТВОИМ! А ты теперь - МОЯ!"

Мне с каждым днём больнее и больнее.
И что мне чайки, море и песок?
Была бы ночь темнее и длиннее.
Живу я для ТЕБЯ и этих СТРОК.

-------------------------------------------------------
Игорь ковач /igorkovach/
1965-10-02
Рифма
(Из отзыва на одно из творений Francua)


Есть Рифма – уБога, есть рифма отЧерта
Смущенная есть. Есть и спесью распёрта.
Прекрасная в Неге. Развратная в позе.
В стихе – никакая. Высокая – в прозе.
Бывает из сердца. Случается с зада.
Берите любую…, какую Вам надо…
Ваяйте, шлифуйте, иль так – по сырому…
В Таспол засылайте, на зависть Другому.
Есть Рифма – серьезна, но чаще – беспечна
Но каждый уверен – «Моя Рифма – вечна!»

-------------------------------------------------------
Evrika
08-10-2004
РЕВНОСТЬ.

Знаешь… сложно решить «почему» ???
Я ревную тебя…и ревную БЕЗУМНО…
А ведь я не люблю, не желаю быть вместе…

отчего же тогда мне ТАК трудно???

Трудно видеть улыбки другим и слова,
Что срезают надежду косой безразличья.
Я пытаясь быть ими…смотрю в их глаза.

Принимаю другие обличья…

-------------------------------------------------------
Анечка
13-10-2004

Подбодрим Francua!


Не печальтесь, Серж, доколи
Вы приятны на Тасполе.
Вам - поэту, жизнь "страда"
Вдохновения среда!

Что писать о листьях красных,
Облаках разнообразных,
Коль любовь в душе поэта
Быть обязана воспета.

-------------------------------------------------------
Таня
21-10-2004

Не злись мой друг, поэта труден путь,
Он пишет жизнь не просто так, а рифмой,
И путь его не штиль, сплошные рифы
Но штиль найдет и он когда-нибудь.

Он наделен всем тем, что вечно ищет
В самом себе, во множестве иных,
Он видит Читать далее...

С целью поддержания порядка в стране Авданойк позволил объединяться лимонийцам в сообщества. Неравнодушные члены общества воспользовались такой возможностью и принялись сколачивать небольшие группы по интересам, а затем некоторые из этих групп стали расти как на дрожжах и включали в себя уже довольно значительное количество лимонийцев.
Одно из таких сообществ возглавляла Имелид. Лимонийка с характером авантюристки, Имелид долго выбирала название своему объединению. И название было выбрано «Настоящий Лимоний». Странное название для сообщества, но может быть именно это, и привлекло население к этому объединению, ведь всем хочется быть кем-то настоящим или хотя бы сопричастным к чему-то настоящему. Активная жизненная позиция Имелид помогла ей создать и возглавить несколько журналов. Насколько популярны эти глянцевые журналы в городе известно только лимонийским богам. Но для Имелид главное не останавливаться в своем развитии и всегда быть в курсе всех событий страны и города. Ее имя не сходит с первых полос жёлтой прессы, она участвует во всех мероприятиях города и страны.
Второе по размерам сообщество удалось сколотить другому известному лимонийцу Волгуху. Волгух был таинственной и загадочной личностью, и никто не мог с уверенностью предположить, какой каверзы ожидать от него в следующий момент. В городе периодически циркулировали слухи о его неправильно ориентации, но эти слухи вызывали у него довольную улыбку. Ему нравилось вводить в заблуждение простых лимонийцев, формируя при этом определенное мнение о себе в обществе. Когда же это мнение среди лимонийцев укоренялось, он затевал, какое-нибудь грандиозное действо, которое могло поменять восприятие его лимонийцами на прямо-противоположное.
Серьезный и обстоятельный Фан-Про-Ёв с самого раннего детства интересовался всем темным. Он любил ночь, наверное как никто другой в городе, но еще больше он любил когда ночное небо затягивалось тяжелыми тучами, и вокруг него сгущалась тьма. Страх щекотал ему нервы и возбуждал скрытые в нем силы. Так прошло детство и юность, настало время для великих дел. Фан-Про-Ёв создал литературное общество, в котором он стремился объединить таких же любителей тьмы. Они собирались темными ночами на окраине города и проводили загадочные обряды посвящения новичков в свое общество. Следует заметить, что Фан-Про-Ёв всегда стремился защитить интересы любителей тьмы перед простыми лимонийцами, он так же не боялся спорить с богами. Особенно он любил спорить с Авданойком, которого иногда доводил до такого состояния, что тому приходилось выносить предупреждения. Авданойк возвышался и грозил Фан-Про-Ёву изгнанием из страны. Эти внушения могли действовать неопределенно долго, но не вызывали особого трепета у того кто имел контакты с тьмой.
Последнее сообщество, о котором я расскажу это «Лимонийское забугорье» оно было организовано лимонийкой Дувакора, специально для тех кто живет за бугром. Есть в стране такая загадочная местность, многие из лимонийцев хотели бы переселиться к ним, но к сожалению дороги ведущие в забугорье скрыты от взглядов простых обывателей. Не совсем понятно чем занимаются члены этого забугорья, но важный вид всегда выделяет их из общей массы. Любого забугорца можно выделить из толпы хотя бы по одному признаку, у них с собой всегда есть один из глянцевых журналов их сообщества. Обложки которых благодаря их главной лимонтийке выглядят нарядно. В обществе было подмечено, что забугорцы любят все яркое и блестящее…

По решению великого и всемогущего Авданойка, в стране было учреждено главное собрание лимонийцев, и вступить в него мог каждый, кто мог позволить себе за это заплатить. Желающих набралось не так много, как бы ему хотелось, но они, конечно же, были. Всегда найдутся те, кто готов заплатить, за то чтобы возвыситься над толпой. В обществе были и недовольные лимонийцы, которые всячески осуждали создание подобного элитарного кружка. Долгие споры и прения по вопросу целесообразности существования этого общества ни к чему не привели. Вполне возможно, что они были инициированы самим Авданойком для создания видимости демократии в стране.
А тем временем, в городе появился неизвестно откуда взявшийся лимониец не имевший имени, но имевший прозвище Нытик. Кто-то в детстве ему внушил мысль о том, что из него выйдет великолепный критик, с тех пор он хитро прищуривал свои маленькие глазки и ехидно улыбался каждому встречному. Каким ветром его занесло в страну, никто не знает, да пожалуй, это и не важно. Через несколько дней пребывания в городе у него появилось любимое занятие. Ходить в гости к лимонийцам, давно обосновавшимся в городе и наводить в их домиках свои порядки, особенно ему нравилось критиковать обустройство их жилищ, после чего он переходил на личности живущих в доме, естественно после всего сказанного его гнали из жилища. Вот именно после этого общество ожило и загудело. Ни одному здравомыслящему лимонийцу никогда не понравится критика в его адрес, но в то же время он с удовольствием обсудит своих общих знакомых с другим лимонийцем. Ходить в гости Нытику вскоре надоело, и он решил опубликовать в жёлтой прессе несколько критических статей, посвященных местным жителям. Сложно понять, с какой целью он публиковал свои статьи, вполне возможно ему просто хотелось расшевелить местное общество. Одной из первых лимониек, творчеству которой он посвятил свою заметку, оказалась лимонийка по имени Амиранса. Как жаль, но Амирансы на момент выхода статейки не было в городе. Обществу было бы интересно услышать ее мнение. Безжалостная критика в статье обрушилась на голову несчастной Амирансы, а она об этом даже и не знала. К счастью у нее нашлись заступники, благородная лимонийка Имелид и дамский угодник лимониец Рэйг. Поговаривают, что Рэйг был очень близким другом Амирансы, но ведь это просто слухи, которым нельзя верить. Если бы Нытик оказался рядом с ними, когда они читали его статью, то вряд ли ему бы поздоровилось. Возможно, его бы привязали к столбу на главной площади, вокруг него разложили весь тираж газетенки и просто-напросто бы подожгли. Ему бы было мучительно больно наблюдать за тем, как горит труд его бессонных ночей. А тираж газеты тем временем быстро разошелся среди жителей. Издатели подумывали о том, не выпустить ли дополнительно несколько сотен экземпляров. После того как утихли страсти, Нытик решил обрушить свой гнев на известного в обществе самобытного художника Клюверана. В свободное время Клюверан писал портреты своих друзей, и развешивал их по своему жилищу. Ему нравилось находиться в их окружении, и ощущать себя более живым, чем его бессмертные холсты. Клюверан никак не отреагировал на критику, и Нытик быстро потерял к нему интерес. Так дети быстро теряют интерес к надоевшим игрушкам.
В маленькую головку Нытика начала закрадываться мысль о создании многотиражной газеты. Было множество аргументов, которые он мысленно приводил сам себе и сам же за них и голосовал. К чему отдавать прибыль издателям, когда можно самому заработать не один лимон на собственном печатном издании? Днем и ночью эта мысль грызла его неокрепший организм, и после долгих и мучительных раздумий решение было принято. Газета под названием «Жёлтый листок» была учреждена, но сил по-прежнему не хватает и надо искать талантливых критиков среди населения Лимонии. Искать не только критиканов, но и тех, кто поддержит его начинания. Ведь если начинания не поддерживать, то интерес к ним в обществе быстро пропадает. Вот и решил Нытик провести конкурс критики среди литераторов, отбор предстоял жесткий. В обществе нашлись сочувствующие ему лимонийцы. Конкурс критических заметок начался…
08/06/06

Очень возможно, что все то, что вы здесь прочтете, покажется вам вымыслом, но ведь в каждой фантазии есть определенная доля правды. Именно вам и предстоит трудная задача отделить правду от ее противоположности.

Где-то далеко в северных морских широтах, находится островное государство Лимония, столицей этого государства является единственный город этого государства и острова Лимонск. Население этого города составляют существа, издали напоминающее важных императорских пингвинов, но в то же время и пингвинами их трудно назвать, поскольку они обладают интеллектом здравомыслящих людей. Общее количество населения Лимонии около пяти тысяч особей, причем лимониев(мужчин) примерно столько же лимониек(женщин).
Следует заметить, что каждый из лимонийцев считал себя важным деятелем культуры. Некоторые из них занимались литературой, и лишь небольшая часть имела способности к музыке. У каждого из жителей города было красивое и звучное имя, но некоторым лимонийцам не хотелось раскрывать тайну своего имении и они выдумывали себе смешные прозвища, при этом очень гордились своим выдуманным именем.
Естественно у них были и боги, ведь должны же были лимонийцы кому-то молиться и у кого-то просить помощи и защиты. Главный Бог, создатель этого мира носил красивое имя Авданойк. Своей властной и в то же время невидимой рукой он руководил жизнью в городе, но иногда ему нравилось переодеваться в простого смертного лимонийца носившего имя Курзалач. Простым лимонийцем он становился обычно вечерами. Именно в такое время он бродил по улицам города, и заглядывал в окна литераторов и музыкантов, наблюдая за тем, как исполняются его законы. В то же время Курзалач считал себя литератором с очень тонким чувством юмора, он очень гордился своими письменами. Каждый раз, после того как писал очередной смешной рассказ он затевал всенародный диспут, приглашая восхищаться им простых смертных. Но не каждый лимониец знал о том, что божественное сияние Авданойка и талант Курзалача одно и то же. Но истины не утаишь в кармане, глядя ему в спину, лимонийцы шептались и обсуждали его. Ведь ничто человеческое им не чуждо.
Еще один бог, на которого молились смертные это Вивачес. Задачей этого бога являлось следить за тем, чтобы в городе исправно работали различные коммуникации, и механизмы и в случае их поломки Вивачес немедленно чинил неисправности. Но некоторым смертным удавалось нарушать привычный порядок работы различных механизмов с такой легкостью, что Вивачесу приходилось делать им предупреждения. Предупреждение богов всегда вызывало определенный трепет и страх. Ведь не смотря на свою доброту, они отличались строгостью и определенной справедливостью. Но справедливость у каждого из них была своя. Вивачес не очень любил внимание простых смертных, и старался быть подальше от них, а иногда не желая связываться с некоторыми лимонийцами он кивал на Авданойка и говорил, что решение по вашему вопросу может принять только всемогущий Авданойк.
Как и во всяком обществе среди простых лимонийцев существовала элитная прослойка. Но о них я расскажу в следующей части своего повествования…
[420x595]