Существует два подхода к познанию.
     Есть подход прагматический. Позитивизм. С его точки зрения истинным признаётся всё, что работает, даже если оно косвенно противоречит само себе и другим работающим постулатам. Не соответствует логике? Тем хуже для логики. Фраза «У меня это работает» является лучшим доказательством истины и одновременно идентификационным знаком сторонника такого подхода.
     Есть подход философский, стремящийся как минимум создать из знаний цельную систему, а как максимум — неким образом отразить Вселенную в своём уме.
     Что следует понимать под «отражением», если даже нам очевидно, что нейроны мозга и объекты внешнего мира — они разные? И если даже если нейроны тут ни при чём, даже если и впрямь существуют какие-нибудь астральные вихри души, разве они могут всецело совпадать с явлениями внешней среды? Возможно, здесь следует иметь в виду некое структурное подобие, о котором очень трудно рассуждать, не попадая в замкнутые круги. И тем не менее очевидно, что между двумя квадратами есть некое физическое сходство, что «структурное подобие» — это не только абстракция, а значит, понятие «информации» тоже не полностью является лишь игрушкой нашего ума. В конце концов, если бы формы и структуры не существовали реально, Вселенная была бы серым размазанным пятном. В котором некому, нечем и незачем было бы мыслить.
     В общем, цель философского подхода можно, конечно, назвать ерундой и блажью.
     В свою очередь, прагматический подход можно назвать солипсистским, обесценивающим науку или жизнь вообще.
     Ведь за любым нашим актом планирования обычно лежит допущение о существовании Объективной Реальности. Ты не можешь предсказать наперёд падения яблок с дерева, если ты не допускаешь существование механизма, ответственного за падение яблок с дерева.
     На основании одних наблюдений — наблюдений в чистом виде, не отягощённых теориями о «прямо непостигаемой внешней реальности», — нельзя вообще создать никаких теорий. При том, что жизнь каждого из нас, от рождения до неизвестной точки, всецело основана на теориях. Без теорий нельзя сделать ни шагу.
     Если я иду в туалет, то у меня есть теория о существовании там унитаза — или, выражаясь предельно позитивистским языком, у меня есть «избыточное допущение о существовании некоего внечувственного механизма, который, когда я открою дверь туалета, заставит меня увидеть и впоследствии ощутить унитаз». Да, с точки зрения позитивизма такое допущение может быть признано избыточным.
     Потому я и не сторонник позитивизма.
     Впрочем, это ещё не оправдывает некоторые допущения религий и эзотерики, которые тоже иногда признаются «избыточными» с точки зрения позитивизма.
     Ведь против них выступает не только позитивизм, но и критерий Поппера наряду с бритвой Оккама.
     
     В чём точка расхождения между тем подходом, который я выше назвал «философским» — хотя позитивизм тоже в некотором роде философия — и позитивистским подходом?
     В том, что позитивизм, как бы не отрицая умопостижимость мира, налагает некоторое вето на степень этой постижимости.
     Те, кто принимает этот подход в наиболее радикальном ключе, уподобляются пофигисту из анекдота. «Скажите, вам и правительство пофиг? — Пофиг. — И народ пофиг? — Пофиг. — И зарплата пофиг? — Не-е, зарплата не пофиг. — Тогда тут у вас противоречие получается. — А мне это пофиг».
     То есть, с одной стороны, мы допускаем, что можем в своём воображении создавать конструкции или отображения неощутимых объектов — вроде теории об ультрафиолетовых лучах — и с помощью этих конструкций получать предсказуемый результат. Получать предсказуемый результат. Это самое главное как для учёного-позитивиста, так и для мага-эзотерика, заслоняющегося девизом: «У меня это работает».
     С другой стороны, мы не признаём, что противоречие в этих конструкциях является признаком неправильности наших представлений и планируемых на их основе действий.
     Мы верим, что представляя себе дом по определённым правилам, можем его построить. Но если представляемый нами по этим правилам дом в воображении вдруг начинает рассыпаться — мы говорим что-нибудь про «карту, которая не равна территории» и как ни в чём не бывало продолжаем строительство.
     Этим в двадцатом веке полюбили заниматься отдельные учёные. Видя противоречия в своих теориях, они пытались делать вид, что по-прежнему всё в порядке.
     Потому что «у них работало».
     Потому что те части теорий, которые можно было проверить и которые не противоречили друг другу, подтвердили свою верность. А остальные части — не всё ли равно?
     В этом и заключается непоследовательность.
     Нельзя одновременно доверять своему мозгу — точнее, строго определённому рациональному началу в нём, — и в то же время не доверять ему.
     Для справедливости следует заметить, что у упомянутой части учёных в том же двадцатом веке образовался многочисленный лагерь оппонентов, для уточнения чего достаточно набрать в Google слово «антиреализм». Наиболее же последовательная критика упомянутых взглядов представлена в четвёртой главе книги Дэвида Дойча «Структура реальности».

     Кто и каких взглядов на Вселенную придерживается — его личное дело. В конце концов, не так страшно, когда человек обманывает себя. Гораздо хуже, если его обманывает кто-нибудь другой. Но можем ли мы полностью исключить вариант, выраженный в предыдущей фразе?
     Концепция позитивизма в наиболее радикальном её ключе популярна среди практикующих эзотериков и иных просветлённых личностей. Благодаря некоторой практике рефрен «У меня это работает» удаётся угадать в их рассуждениях даже без глубокого ознакомления с ними.
     Что, в свою очередь...
     ...если вспомнить некоторые параноидальные гипотезы о возможной природе магии...
     ...не может не наводить на мысли.

     Действительно, нет ничего страшного, если некто обманывает сам себя. Главное, чтобы его не обманул кто-нибудь другой.
     Заметьте, я не употребил слово «человек».