...И когда мы ссоримся, кажется полы мехов, накидок и парчовых халатов волочатся по вощеному паркету за тобой, настолько ты высокомерно выпрямляешься, и эта линия спины, эти руки, мне хочется склониться и чуть ли не убрать волосы с шеи, давай, руби, чего уж там.
И вокруг реют флаги и пахнет кровью, и я не вижу ни на одном лице вокруг хоть какого-то сострадания, и разгорается рассвет, у меня подгибаются от холода ноги, туда - в грязь, в месиво очередной битвы.
Я наклоняюсь еще ниже, дальше - только на колени, а он всё молчит.
саша большая, конечно, где-то умная, где-то больная напрочь,
у саши взлеты-падения, засыпания без сожаления,
махаоны внутри, замеченные в стремлениях
долететь до легких, дальше по венам и по артериям.
только колет, и времени далеко уже заполночь.
дорогой исполнитель всех наших мечт и спаситель наших усталых душ,
я нечасто пишу тебе, а если пишу, то не пользуюсь кнопкой "правка";
просто скажи что с моим безумным и кареглазым все хорошо -
скажем, что он сидит и пьет пиво в "сквоте" или "апшу".
у меня тут чай, темнота и сушь
"сообщение отправлено". я ведь не так что бы много о чем прошу.
просто пришли мне уведомление о доставке.
Быть, как Гвиневра, расстегивать, чуть не отрывая, пуговицы на одежде его лучшего друга, скрываться в темных коридорах чьих-то квартир, на людях чуть ли не швыряясь в друг друга вещами, не вцепляясь в волосы — идеальная завеса, «почему вы постоянно ссоритесь, он же мой лучший друг».
Демонстративно садиться на дальние концы почти овального стола, на праздниках, требующих общего сбора и незаметно сжимать кисти рук, дрожаще и до боли вцепляясь ногтями.
Они вместе выросли, обретя роднящее «что-то», что позволяет жить всю жизнь будто спина к спине.
Изучать натальные карты астрологов, каждый год слышать новые предсказания, «этот год будет благоприятен для рождения наследника», и передавать условные знаки через верных людей, ждать и мерзнуть около узких бойниц темных башен, «говорят, что король начнет войну весной», целовать, зализывая раны от когтей соколов на руках, таиться и вздрагивать — оглядываться на двери, которым нельзя быть запертыми.
Возвращаться домой, на перекладных, лютой зимой, и сворачивать в последний момент - разворот шелестящего платья, пересаживаться на другую станцию, считая шаги, пересекать километры в секунды.
А потом шептать в мерзнущие руки, "найти бы противоядие от тебя, выпить бы что-нибудь и пусть будет как раньше, не видеть тебя никогда" в эти властные глаза, горящие, постоянно ищущие, отчаянные, голодные глаза — цвета прозрачной озерной воды, такие надменные и холодные, закрытые, захлопнутые на сотни замков, и такие откровенные, чуть стоит провести, будто незвзначай, по руке, коснуться проходя мимо...
Убаюкивать, успокаивать, обнимать — осторожно, чтобы в любой момент отдернуться, раскачиваться, монотонно укачивать, как ребенка, самым сильным и несгибаемым тоже нужна поддержка.
Наматывать на кулак темную шёлковость волос, застегивать утром запонки на рубашках, поправлять заломившийся ворот, не оглядываясь на себя в зеркало — предателей оно не отражает.
Рыдать, беззвучно, сухо, просто клокотание комка боли и небыли в горле, большее позволить себе невозможно, всхлипа носом, просто втягивание в себя холодного воздуха, чтобы успокоиться.
Возвращаться, чувствуя стальные ножницы, забытые хирургами в груди — мою практичность, спокойствие и взвешенность, входить как ни в чем не бывало в королевские спальни, одеваться к обеду, переодеваться к ужину, улыбаться гостям и посетителям, следить уголком глаза за его величеством — всегда наготове подхватить, помочь, превратить в шутку резкое слово, будто случайно опрокинуть бокал с подсыпанным чем-то.
Вздрагивать вдруг, когда кто-то схватив фотокамеру, в порыве запечатлеть каждый упавший стакан ловит в объектив нас троих — два темных силуэта и светлое яркое солнце.
Какая теперь разница.
когда-то мой обожаемый дядя
в год, когда подтвердился его диагноз - рак легких - подарил мне перчатки. черные, замечательные перчатки, из материала, который делает руки особенно изящными.
я их носила много лет после его смерти
я их потеряла в кинозале, рыдая над фильмом "Модильяни"
я так благодарна, что они были - дядя, перчатки, Амадео и кино