Около 4х часов ночи. Мкад, крайний левый ряд, спидометр показывает что то около 150, накрапывает дождь. Рейн поворачивается ко мне своим остекленевшим взглядом, чернота зрачков словно подчеркивает ее безумие. Словно в бреду выдает фразу.
“И ты стоишь, пытаешься удержать в руках эту блятскую действительность. А она все время наровит выскочить из рук. Мельчайшие детали все время выпадают вытягивая за собой большие куски. И в конце ты блять не выдерживаешь. Кидаешь все на пол и идешь курить. А там тебя осеняет гениальная идея, ты ебешься пытаясь притащить охрененно большой и тяжелый мешок цемента, долго вспоминаешь где бабушкин медный тазик для варенья. Долго материшься закидывая мельчайшии детали всего такого что нужно, хочется то что ненужно, и то чего не хочется. Но в конце концов цементируешь все намертво. Теперь уже ничего не разваливается, окружающая действительность достигла стабильности. И вокруг становится все хорошо. И можно спокойно покурить.”
Финал, занавес, она отрубается. Пора завязывать по ночам возить обдолбаных друзей.
Счастья нет, но есть пила / Negative Happy Chainsaw Edge / Negatibu happо chкnsф ejji17-11-2010 20:08
Счастья нет, но есть пила. Это прям про меня. Хотя и пилы нет. Есть чужие дети, ебанутые подруги и наркоманы. Надо? Отгружаю оптом. Меняю на счастливую пилу.
"типа одеваю черную кожаную юбку...чулки..пояс...прозрачную черную кофточку...красная помада, захожу в комнату для допроса....сажусь на стол,чтобы были видны чулки..подвязки...медленно,глядя в глаза нагибаюсь к подозреваему и шепчу ему на ушко,так..чтобы только мы с ним знали о чем речь:как ты думаешь,я сейчас я без трусиков?"
Я сижу у ставший в привычном кресле, потягивая вкуснейший глинтвейн, тонкий давидоф, осознавая очень приятную усталость, слегка офигев от маршрутов которые я совершил за пару дней Раменское-Речной-Проспект мира-Жулебино-Люберцы-ВДНХ-Кузьминки-Аэропорт. И все это за пару дней, проведя 12 часов за рулем понимаешь как хорошо ничего не делать. Сидеть тут и писать одновременно два поста про то как хорошо и про хозяйку этой квартиры Настю. Хочется еще дописать Last way, но хочется спать.
Последнее время мое понятие дом растянулось до 5-6 домов, квартир, дач, студий и офисов. Многое поменялось. Многое произошло.
Сегодня я тут, а завтра там.
Вешаю карнизы в монино. Или сижу на крыше, замотавшись в плед , смотрю на звезды и по утрам слышу мат рейн которая опять что то потеряла. Или сплю на диванчике в студии, слушая сквозь стены музыку. Мне нравится вставать утром готовить завтрак своим друзьям, смотреть на заспанные лица насти и алекс. Или играть с дочкой насти. Сходить с ума в раменском со всеми ими. Слушать рассказы макса и любоваться на их с алисой отношения или смотреть, как смешно ссорятся манса и илья. Или практически каждый день ночевать тут на аэропорте. В огромной студии с кучей народа.
[550x345]
Их театр это полуразрушенный дом на окраине Минска. Их сцена шириной метр и длиной чуть больше четырех метров, их зрители это 25 человек набившихся в комнату. Это Свободный театр запрещенный белорусским правительством, как контрреволюционный. Вход строго по спискам, оплата по желанию.
Они играют на одном дыхании. С их губ срывается критика на современную жизнь. И пусть это был спектакль по роману Кэти Акер, одной из первых феминисток и открытой лесбиянки, Нью-Йорк 79. Критика на США того времени.
Это прекрасно и безумно одновременной. От диалогов тошнит и одновременно дарит удовольствие.
Каждый из актеров уникален и естественным в своей роли. Будь то монолог старой пизды (Олег Сидорчик) , размышления Яна Русакевич о жизни в Нью-Йорке, или мысли о любви дорогой проститутки (Марина Юревич) сидящей на шее с подушкой у своего камергинера.
После спектакля сидишь словно потерянный во времени и пространстве. И хочется еще и еще смотреть и слушать этот необычный театр.
Мы втроем гадаем по какому то древнему календарю каких то там непроизносимых на русский язык богов, выбитый на спине Рейн. Точнее гадают они, а я ничего не понимаю, кроме красоты этого рисунка, огромного круга нарисованного на спине. Со множеством буйством красок, символов и рисунков, содержащих в себе тоже символы и рисунки. Мне жаль того мастера который, в течении месяца набивал эти знаки. Зная что для будущей хозяйки, даже одна малейшая ошибка будет критична. Хоть одна линия будет не того цвета или будет не так наклонена и рисунок будет испорчен.
Они подобрали меня во время дождя, когда ветер уже практически сломал мой огромный, как небосвод, зонт. Я стоял и одной рукой пытался удержать зонт, а второй втягивал горький дым четвертой сигареты. Третья БМВ М3 с царапиной на левом крыле, видимо этим болеют все ее машины, появилась незаметно.
Внутри играет вечный чилаут. А новая татуировка Алекс, на правой руке в виде перевернутого безумного клоуна подозрительно на меня коситься, одновременно пугаясь меня и пытаясь понять что я. Я здороваюсь с ней, а потом мысленно с ним.
- Новая машина.
-Да, папа одарил. За хорошее поведение.
-Ну в ближайшее время это не планируется.
-Никто не обещал быть буддийским монахом. Тем более весь виварий собирается. Хорошее поведения точно не будет.
Последняя фраза была сказана закуривая сигарету. И машина ощутимо завыла, набирая скорость. И свет пропал, кто то обхватил мою голову руками и заорал на ухо.
-Твою мать Рейн. Я тебе лицо разобью.
-Я тебя тоже люблю.
Громкий чмок в щеку и громкий хоровой смех.
Я очень редко общаюсь с этими людьми. Только когда у меня или у них проблемы. Каждый живет своей жизнь и когда в этой жизни проблемы мы встречаемся. Никто никого не заставляет это делать и вполне нормально проигнорировать просьбу. Так я и делал больше трех лет. Но на самом деле ничего серьезного, ни у кого не происходило. Кроме свадьбы Макса и Алисы, их развода и новой их же свадьбы, бог в помощь их союзу. Каждый, из шести экспонатов зоопарка, тут эгоисты с калькулятором в голове, вечным вопросом что я за это получу и проблемами с головой.
Под звон колес в трамвайной драке
мы били стекла это на удачу
снося мечту, уничтажая счастья
Пытаясь утонуть в забвенье
мы выражали свой протест, негодованьем
в слепой вакхале ярости и злости
под крики недовольных пассажиров
под возмущенье бабушки с тележкой
под светом галогенных ламп
мы предовались саморазрушенью
надеясь утонуть в вине и злобе
не видя свет в конце тунеля
в тот поздний вечер октября
под монотонный шум стены дождя
спустя 5 лет с начала века
мы выражали внутреннее я
рожденное и запертое в глубине души
пробилось, вылезло, кричит.
Мне относительно недавно или относительно давно очень плохо. Так случилось что свечу, горевшую внутри меня и дарящую силы мне просыпаться по утрам, внутри погасили. Она уже не горит, но воск все еще стекает с только начавшей остывать свечке. Я собираю этот воск и превращаю в то что заполнит тот огонь горевший у меня где то в душе.
У кого то опускаются руки и не возможно ничего делать, у кого то наоборот. У меня и то и другое. Я не могу делать многое, например самое элементарное, например спать и есть. Мой вес ушел на минус 6, а объятия морфея мне дарит всякая гадость.
Но я могу хоть очень плохо, но писать. Я уже исписал половину тетрадки своими своей фантазией. Я теперь могу запоминать несколько дней произошедших со мной практически по минутно и переносить их на бумагу. Хотя какая тут бумага, миниатюрный ноутбук всегда со мной. А потом уже переосмыслив и дополнив все это попадает в тетрадь.
И даже сейчас я не могу уснуть, мне в голову пришла эта мысль. А за окно воют дикие собаки, шумит настоящий лес, а с первого этажа звуки ложек мешающих сахар в чашках и бульканье кальяна. С балкона доносятся звуки дудочки, играющей тоскливую мелодию, не знаю о чем она. Но как мне кажется о любви, ведь рядом с этим музыкантом сидит его жена. И мечтательно смотрит на единственную звезду в сегодняшнем небе. Все тихо и умиротворенно, по загородному.
Раменское 9 сентября.
Видишь ту пачку смертоносных палочек на крышке пианино? Все, что тебе нужно знать о жизни, в этих четырех картонных стенках. Заметь, что одна сторона твоей личности соблазнилась иллюзорным величием здоровой золотистой пачки с королевским гербом — привлекательный намек на гламур и богатство. Нам тонко намекают, что сигареты — наши верные и благородные друзья, а это — неправда. Другая часть твоей личности привлекает к обратной стороне вопроса. Там жирным текстом черным по белому написано, что эти опрятные маленькие солдатики смерти на самом деле хотят тебя убить. И это — правда. О, этот соблазнительный зов смерти. Как можно противиться ее сладкому шепоту? Сладкое всегда становится горьким, а все горькое станет когда-нибудь сладким. Вот, почему мы с тобой любим наркотики. А теперь, пожалуйста, передай зажигалку мне.
RocknRolla
Заказал в 6 магазинах одновременно посудомойку. И никто не может привести ее в понедельник. Засада блин-( Старая сегоня утром отправилась в посудомоечный рай-(
Есть категория фотографов, у которых мало хороших фоторабот, но зато в этом деле охуенно разбираются. Когда я захожу в фотомагазин, то часто слышу такие диалоги, от которых мне порой становится стыдно, что я не знаю какие-то термины или устройство например внутреннего мотора в объективе или дисторсию какой-то линзы по верхней шкале нижнего пердимонокулярного лупомонометра. Потом одергиваю себя и думаю: «А на кой хуй мне знать устройство мотора в объективе?»
Спиздил у Разумовского
Сеня был первый раз в студии. Первым делом офигел. Где то час потратил на что бы понять что мне надо сделать что бы сфоткать. Так что бы что то было в кадре было видно, окромя квадрата малевича. Решение окалось просты вспышку надо в ручной режим надо включить. В итоге все равно получилось гавно, 4 лампы это конечно не много (я без понятия как они правильно называются) ,но хрен их знает как их ставить. Под конец села внешняя пыха на пшык которой реагируют все остальный, сОбака заряжалась по две минуты. В итоге все равно остался доволен как слон. Если сравнивать мой поход в студию то он подобен басне Крылова мартышка и очки, в итоге очки одели на лицо.