Не знаешь даже, каких советов придерживаться и где оставить преджизненное письмо. В результате получается только многоточие после знака равно. Всё равно. Бежевый женский голос зовёт в свои гофрированные сны, почти увлекает историями в жёлтую свою ночь, розовеет гласными, пробуждая  почти алые воспоминания. А между алым и красным, унизив всех отсутствующих художников, взяли и поставили вопрос, взяли и поставили в угол, взяли и не отдали. Знак равенства. Чёрт бы побрал это ваше равенство. И бог с этими вашими знаками.

Терпеть не могу, когда люди не видят разницы между тем, что они говорят, и тем, что они говорят от своего имени.

Сейчас не смогу сформулировать. Если когда-нибудь смогу, то сформулирую.

 

А в устной форме так классно звучало, так классно звучало - все даже аплодировали, а некоторые даже рыдали, когда я на пальцах объяснял!

После всего произошедшего уважаемый Первый канал обязан на мне жениться  практически окончательно перестал быть уважаемым мною.

Так просто всё. Но это я так, просто.

Есть у некоторых людей такие глаза, цвет которых меняется вне зависимости от того, сколько у меня было попыток и сколько я сломала карандашей. Никогда не умела изображать именно то мгновение, которое можно описать всего одной шариковой ручкой. Повторяла линии. Линиии повторяла - вот и всё. И хоть бы раз поймать этот цвет. Чтобы он был таким, какой он есть на самом деле. Чтобы светился, понимаете - све-тил-ся, а мне не приходилось бы придумывать всякие определения своему неистовому полуночному напору на чистотелые листы. А потом вложить в папку очередной карандашный набросок и проебать нахуй эту папку. Вместе со всеми вложенными в неё письмами, листами и листьями. И чтобы кто-нибудь её не нашёл, и чтобы никто больше не понял, о чём был этот цвет.

 МУХАдлинныйшнурок (21:03:23 9/02/2010)
статично

МУХАдлинныйшнурок (21:19:51 9/02/2010)
Честно говоря, у меня скорее погано, нежели статично,
но, так как всегда, когда у меня погано, я отвечаю, что нормально,
а нормально, по-моему, звучит погано,
я нашла более-менее подходящий синоним слову нормально и ответила, что статично.

 МУХАдлинныйшнурок (21:20:51 9/02/2010)
А всё это я написала, чтобы разговор не ограничивался двумя фразами, так что ответа, в общем-то, и не требуется.

Просыпаться в пять пятьдесят девять, от того, что хочешь спать. Просыпаться в час тринадцать, от того, что совпадают числа. Пить невкусный кофе, потому что нет кофеварки. Мыть кастрюлю, сливая гущу в раковину, потому что не веришь гаданиям. Курить невкусные сигареты, потому что на лестничной клетке всегда начинает тошнить. Терпеть головокружения, потому что это стало привычкой. Принимать холодный душ, потому что жарко в квартире с открытыми окнами. Каждый день думать о ценности упущенных возможностей и приходить к выводу, что становится страшно что-то менять. Пару лет назад, когда всё могло снова пойти по-другому, мне дали список того, что мне нельзя делать. Что мне ни в коем случае нельзя делать, если я хочу что-то изменить. Изменить надолго и измениться самой. Когда я поняла, что этот список представляет собой подробное детальное описание моей жизни, я выбросила его к чертям собачьим и разграничила понятия "спокойно жить", "спокойно дожить" и "умереть спокойно". И, знаете, всё чаще и чаще ловлю себя на мысли, что перемен не требуют наши сердца. Перемен не требуют наши глаза. Перемен? Мы не ждём перемен. Герои погибают, кумиры забываются, твари дрожащие уходят бесследно. Сколько бы раз мне ни назначали сроки, сколько бы раз на мне ни пытались отчеканить срок годности, но всё время мешает это самое "бы". Как будто действительно, как будто без всяческой драматизации происходящего, как будто на самом деле есть ещё незавершённые дела, есть какой-то непостижимый смысл, есть цель. И ради чего-то такого, неведомого, осмысленного, но беспощадного, и надо иногда переосиливать себя и вставать в шесть ноль одну. Хотя бы потому, что где-то ещё не разучились готовить вкусный кофе, а в час четырнадцать числа уже не будут совпадать.

Папу люблю. Не очень-то люблю слово "люблю". Никак не могу позвонить и извиниться за свою плохую дочерность.

Так уж мы устроены. Пап любим, понимаете ли. И стены какие-то выстраиваем. И никак, ну никак, ну вот прям до слёз.

Было бы неплохо начать как-то поактивнее контролировать свою жизнь, что ли.

Что творится, что творится, что происходит, что творится, что здесь нахуй творится!

Нет, ну бывает и наоборот, конечно. Всё наоборот. Наоборот.

Господи, да кто придумал это слово вообще!

Наоборот!

Вы вслушайтесь только:

на

о

бо

рот!

Я предпочитаю пить в мужской компании. Но мужские компании, к сожалению, не всегда въезжают, что это происходит из-за отсутствия разговоров о шмотках и свиданиях, а не из-за наличия половых членов и сопутствующих перспектив. Пользуясь случаем, хочу передать привет всем пацанам и девчонкам. Йоу! Поставьте, пожалуйста, какую-нибудь весёлую песню.

Слушайте, я просто вот взорвусь сейчас, если не скажу.

Вот уже сколько-то там (уверяю - много) месяцев в моей голове со всеусиливающейся регулярностью постоянным рефреном возникает одна и та же фраза: "Слушайте, да я же никогда не жила! Так получилось, что я никогда не жила!"

Вариации имеются, но с ооооочень небольшими отступлениями от оригинала.

Пишу это в надежде на то, что смогу от этого избавиться, если кому-нибудь расскажу.

Это цитата сообщения депп_джонни Оригинальное сообщение

вы уже заебали тех, кого приручили



...а по ночам пишу в голове письма,которые никогда не отправлю.
всё больше курю,всё меньше сплю..засыпаю на чужих плечах,кто-то спит на моих коленях.уворачиваюсь от поцелуев,улыбаюсь чуть понимающе,растираю по вечерам черные тени и,не умывшись,ложусь спать.
небо улыбается и посыпает меня пылью вместо снега,а я стою в компании,смотрю наверх и говорю-когда идет снег,всё меняется.
и они как-то разом замолкают.
у них своё,они красят волосы,прокалывают языки-брови-пупки-губы,напиваются в хлам и пытаются собрать семью.называют друг друга папа-мама-муж-брат-отчим-дядя-сын,да как угодно,лишь бы не быть просто чужими.а я весь вечер дремлю на столе и слушаю их болтовню.все они так и не смогли стать мне близкими,но в их компании я чувствую себя чуть чуть посвободней.

...я прихожу домой,где мне никто не ставит в упрек бардак в комнате и не дописанные стихи и картинки.это та самая несамостоятельность и побег от проблем.ну и лень,в конце концов.

всё правильно,я думаю,всё правильно,но обними меня хотя бы раз когда мне плохо,чтобы мне не пришлось сбегать в компанию,где меня не знают,но могут понять.просто обними.но ты холодно говоришь "спокойной ночи" и отворачиваешься к стене,оставляя меня наедине с расстроенным зеркалом и невозможностью просто прижаться и выговорить всю боль.глупую,детскую боль,я же знаю,что сам виноват,но пожалей же меня,пожалей.

я засыпаю одетым,с чужой смазанной тушью на воротнике рубашки,и чьим то парфюмом зажатым в кулаке..чтобы утром сварить себе переслащенный кофе...

П.С.
- эй,братан,ты слышал что тебе врач сказал?что у тебя шумы в сердце.
- аа,это нормально,это ж там у меня море шумит.но я ему скажу,чтобы перестало.

....через месяц он всё равно умер...
был сильный прилив, море размыло берега и разрушило ограждения...


<.....>

Вы все такие красивые, такие красивые, что я даже не знаю, зачем я тут сижу с такими руками красными.

Потерянное не всегда хочет быть найденным. Принципиальное различие заключается в принципах. В произношении, в произнесении, во взаимопроникновении и проникновенных разговорах. Приходит время глупцов, проходит время глупцов, что-то происходит в это глупое время. О чём-то хотела сказать, боялась звонить без причины. Но это всё ничего. Ничто. Нечего тебе сказать. Временно буду просто глупо улыбаться.

С каждым новым днём всё хуже лёгким. Нелегко лёгким, и кожа всё патриотичнее. Натуральное бело-сине-красное под слоем искусственного жёлтого. Даже кажется, что почки - это что-то серьёзное. А почки - это весна, до которой традиционно приходится доживать.

Я просто не могу молчать, когда все эти напоминания приводят к фразам о случайных стечениях обстоятельств, о стекании пены на стол и высыхании капель в салфетковых предысториях. А может, так и надо. Надо, чтобы были порванные этикетки, смятые простыни, чтобы были почти беспричинно обветренные губы и чтобы непременно приходила вечером мама и начинала вдруг показывать старые фотографии и свои студенческие билеты. И чтобы были люди, которых уже нет, были чёрно-белыми, безымянными, с немного растрёпанными коричневеющими уголками в рамках одного кадра. И я, чтобы я, отвечающая за все свои поступки и ответственная за всех, кто меня не приручил, растирала случайность синих чернил по растрескавшейся коже рук, проклиная былую беспечность и разрывая неудавшиеся строчки нажатием пары клавиш. Стремления, достижения, ритмы, пьедесталы, падения. Выбор, выбор, он, знаете, есть всегда. Но вот именно сейчас, именно во всём этом многообразии путей, понимаете, очень хочется остановиться и подумать, но так холодно, что не то что подумать - остановиться уже невозможно. И все стремления в результате заключаются только в скачках температуры на сорок тире пятьдесят градусов. Надо бы научиться молиться, а то все мои разговоры с Богом ограничиваются словом "прости".

Знали бы вы, какую я сейчас натворила хуйню, пацаны, ох.

А рассказывать-то нельзя! Договоренности всяческие.

 

Так и живём.

Да нет, всё хорошо, но просто, понимаешь,

я не в своём вкусе.

Нет, блядь, вот вы мне скажите хоть на ушко-ушище:

что вам всем здесь надо, а?

Василеостровское тёмное. Капельку ближе, а чем ближе, тем реже. А чем реже, тем муторнее. К чёрту компромиссы - я подчиняюсь. Если правильно подчинить, конечно.

Весь этот огромный микрокосмос покрылся пылью, в моих скафандрах поселились сквозняки. Так близко к звёздам я не был ещё никогда, и теперь чувствую себя готовым взорваться от недостатка кислорода. Летел, стремился, выполнял команды, присланные с Земли - а всё зачем? Горю от горя, а горя-то и нет. Бреду от бед, а беда не приходит одна. Быстрее, быстрее, через тернии в воздух. Чтобы плюнуть солнцу в лицо и отныне говорить о нём так, как будто оно всегда писалось с маленькой буквы.