Глава IX. "ГАРЦУЮЩИЙ ПОНИ"
Мяу_90
10-02-2007 18:22
Пригорье было главным селением здешних мест, еще три ютились
неподалеку: за горой - Подстенок, в глубокой теснине к востоку - Гребешок и
Арчет у опушки Четбора - словом, жилой островок среди пустынного края. На
две-три мили от подошвы горы простирались пашни и отступал лес.
Жили здесь темно-русые, ширококостные, приземистые люди веселого и
независимого нрава; никаких властей они не признавали, зато с хоббитами,
гномами и эльфами ладили не в пример лучше, чем тогдашние (да и теперешние)
Громадины. Согласно их собственным преданьям явились они сюда раньше всех
прочих: они, мол, прямые потомки первых западных поселенцев незапамятных
времен. Уйму народу сгубили древнейшие усобицы, однако же, когда цари и
князья возвратились из-за Великого Моря, пригоряне жили себе да поживали,
где и прежде, и живут-поживают там до сих пор, а былые цари и князья
давным-давно уж стали небывальщиной.
Во времена нашей повести иных людей и не водилось на дальнем Западе, во
всяком случае на добрую сотню лиг вокруг Хоббитании. Только в глухомани за
Пригорьем скитались какие-то странные бродяги: пригоряне прозвали их
Следопытами, а откуда они взялись, было неизвестно. Они были не по-здешнему
рослые и смуглые, видели будто бы чуть не сквозь стену, слышали, как трава
растет, и понимали звериный и птичий язык. Бродяжили они где-то на юге,
ходили и на восток - до самых Мглистых гор; правда, становилось их все
меньше и появлялись они все реже. А когда появлялись - приносили новости из
дальних земель, рассказывали чудные стародавние сказания, и слушать-то их
слушали охотно, однако недолюбливали.
Местные хоббиты, довольно многочисленные, опять-таки обитали здесь
якобы с наидревнейших времен, задолго до того, как их сородичи перешли
Брендидуим и заселили Хоббитанию. Хоббиты облюбовали Подстенок, но строились
и в Пригорье, особенно выше по склону, над людскими жилищами. Громадины и
Коротышки (как они называли друг друга) жили по-соседски; со своими делами
те и другие управлялись на свой лад, но считали, что они два сапога пара.
Больше нигде в нашем мире такого необычного (и образцового) благоустройства
не было.
Ни здешние Громадины, ни Коротышки были не охотники до путешествий: им
и своих новостей хватало - как-никак четыре селения. Иной раз пригорянские
хоббиты добирались до Забрендии, а то и до Восточного удела; да и до них
было недалеко добираться: день езды от Брендидуимского моста, - но гостей из
Хоббитании тоже наезжало маловато. Редкий Брендизаик или особо шустрый Крол
гостил в трактире денек-другой; однако теперь и такого почти не случалось.
Пригорян и всех прочих заграничных хоббитов в Хоббитании называли
чужеродцами и чурались их: они, мол, тупые и неотесанные. Таких чужеродцев
развелось в ту пору на Западе куда больше, чем думали в Хоббитании. Иные из
них и правда были сущие бродяги: рыли норы где ни попадя и чуть что -
снимались с места. Но как раз в Пригорье-то жили хоббиты основательные и
зажиточные, ничуть не плоше своей дальней родни в Хоббитании. И не совсем
еще забылись те времена, когда дорога между Пригорьем и Хоббитанией была
торной. Многие Брендизайки, как ни считай, были родом из Пригорья.
Каменных людских домов было в Пригорье до сотни, мостились они большей
частью на косогоре над Трактом, окнами на запад. С этой стороны гору огибал
уходящий за склоны полукружием глубокий ров, а за ним тянулась надежная
ограда. Тракт пересекал ров по гати и утыкался в добротные ворота. От южной
окраины селения Тракт продолжался - за воротами такими же добротными. Под
вечер те и другие накрепко запирались, и привратницкие будки стояли за ними.
Внутри селения дорога сворачивала направо, к подножию горы, и подводила
к большому трактиру. Он был построен очень давно, когда эта дорога не
пустовала. Ведь Пригорье строилось на древнем перекрестке, и старая-старая
дорога пересекала Великий Тракт к западу от селения, и в былые дни не только
люди, но и разный прочий народ хаживал тамошними путями. "Такого и в
Пригорье не услышишь", - говорили в Восточном уделе, и говорили по старой
памяти, с той поры когда в трактире обменивались новостями с юга, севера и
востока, а хоббитанским хоббитам доводилось их выслушивать. Но северный край
давно опустел, и северный путь зарос травой: пригоряне называли его Неторным
Путем.
А трактир как стоял, так и стоит, и трактирщик по-прежнему важная
персона. Там у него собираются лентяи, болтуны, завзятые сплетники всякого
роста из всех четырех селений, находят приют Следопыты и прочие бродяги,
останавливаются путники, почти что все гномы - а кому еще ездить по Великому
Тракту, туда и сюда.
Совсем стемнело, когда Фродо и его спутники, уже при звездах, миновали
Неторное Перепутье и наткнулись на запертые Западные Ворота. Впрочем, за
воротами была сторожка, а в сторожке сидел человек. Он изумленно вскочил и с
фонарем в руках поспешил им навстречу.
- Кто такие, откуда едете? -Читать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Пригорье было главным селением здешних мест, еще три ютились
неподалеку: за горой - Подстенок, в глубокой теснине к востоку - Гребешок и
Арчет у опушки Четбора - словом, жилой островок среди пустынного края. На
две-три мили от подошвы горы простирались пашни и отступал лес.
Жили здесь темно-русые, ширококостные, приземистые люди веселого и
независимого нрава; никаких властей они не признавали, зато с хоббитами,
гномами и эльфами ладили не в пример лучше, чем тогдашние (да и теперешние)
Громадины. Согласно их собственным преданьям явились они сюда раньше всех
прочих: они, мол, прямые потомки первых западных поселенцев незапамятных
времен. Уйму народу сгубили древнейшие усобицы, однако же, когда цари и
князья возвратились из-за Великого Моря, пригоряне жили себе да поживали,
где и прежде, и живут-поживают там до сих пор, а былые цари и князья
давным-давно уж стали небывальщиной.
Во времена нашей повести иных людей и не водилось на дальнем Западе, во
всяком случае на добрую сотню лиг вокруг Хоббитании. Только в глухомани за
Пригорьем скитались какие-то странные бродяги: пригоряне прозвали их
Следопытами, а откуда они взялись, было неизвестно. Они были не по-здешнему
рослые и смуглые, видели будто бы чуть не сквозь стену, слышали, как трава
растет, и понимали звериный и птичий язык. Бродяжили они где-то на юге,
ходили и на восток - до самых Мглистых гор; правда, становилось их все
меньше и появлялись они все реже. А когда появлялись - приносили новости из
дальних земель, рассказывали чудные стародавние сказания, и слушать-то их
слушали охотно, однако недолюбливали.
Местные хоббиты, довольно многочисленные, опять-таки обитали здесь
якобы с наидревнейших времен, задолго до того, как их сородичи перешли
Брендидуим и заселили Хоббитанию. Хоббиты облюбовали Подстенок, но строились
и в Пригорье, особенно выше по склону, над людскими жилищами. Громадины и
Коротышки (как они называли друг друга) жили по-соседски; со своими делами
те и другие управлялись на свой лад, но считали, что они два сапога пара.
Больше нигде в нашем мире такого необычного (и образцового) благоустройства
не было.
Ни здешние Громадины, ни Коротышки были не охотники до путешествий: им
и своих новостей хватало - как-никак четыре селения. Иной раз пригорянские
хоббиты добирались до Забрендии, а то и до Восточного удела; да и до них
было недалеко добираться: день езды от Брендидуимского моста, - но гостей из
Хоббитании тоже наезжало маловато. Редкий Брендизаик или особо шустрый Крол
гостил в трактире денек-другой; однако теперь и такого почти не случалось.
Пригорян и всех прочих заграничных хоббитов в Хоббитании называли
чужеродцами и чурались их: они, мол, тупые и неотесанные. Таких чужеродцев
развелось в ту пору на Западе куда больше, чем думали в Хоббитании. Иные из
них и правда были сущие бродяги: рыли норы где ни попадя и чуть что -
снимались с места. Но как раз в Пригорье-то жили хоббиты основательные и
зажиточные, ничуть не плоше своей дальней родни в Хоббитании. И не совсем
еще забылись те времена, когда дорога между Пригорьем и Хоббитанией была
торной. Многие Брендизайки, как ни считай, были родом из Пригорья.
Каменных людских домов было в Пригорье до сотни, мостились они большей
частью на косогоре над Трактом, окнами на запад. С этой стороны гору огибал
уходящий за склоны полукружием глубокий ров, а за ним тянулась надежная
ограда. Тракт пересекал ров по гати и утыкался в добротные ворота. От южной
окраины селения Тракт продолжался - за воротами такими же добротными. Под
вечер те и другие накрепко запирались, и привратницкие будки стояли за ними.
Внутри селения дорога сворачивала направо, к подножию горы, и подводила
к большому трактиру. Он был построен очень давно, когда эта дорога не
пустовала. Ведь Пригорье строилось на древнем перекрестке, и старая-старая
дорога пересекала Великий Тракт к западу от селения, и в былые дни не только
люди, но и разный прочий народ хаживал тамошними путями. "Такого и в
Пригорье не услышишь", - говорили в Восточном уделе, и говорили по старой
памяти, с той поры когда в трактире обменивались новостями с юга, севера и
востока, а хоббитанским хоббитам доводилось их выслушивать. Но северный край
давно опустел, и северный путь зарос травой: пригоряне называли его Неторным
Путем.
А трактир как стоял, так и стоит, и трактирщик по-прежнему важная
персона. Там у него собираются лентяи, болтуны, завзятые сплетники всякого
роста из всех четырех селений, находят приют Следопыты и прочие бродяги,
останавливаются путники, почти что все гномы - а кому еще ездить по Великому
Тракту, туда и сюда.
Совсем стемнело, когда Фродо и его спутники, уже при звездах, миновали
Неторное Перепутье и наткнулись на запертые Западные Ворота. Впрочем, за
воротами была сторожка, а в сторожке сидел человек. Он изумленно вскочил и с
фонарем в руках поспешил им навстречу.
- Кто такие, откуда едете? -
Глава VIII. МГЛА НАД МОГИЛЬНИКАМИ
Мяу_90
10-02-2007 18:19
Спал Фродо без сновидений. Но под утро послышался ему - то ли во сне,
то ли наяву - нежный напев, словно осветивший изнутри серую завесу дождя;
завеса стала стеклянно-серебряной, медленно раздвинулась, и перед ним
открылась зеленая даль, озаренная солнцем.
Тут-то он и проснулся; а Том уже ходил и свистал, будто целое дерево,
полное птичьих гнезд; и солнце показалось из-за холма, брызнув в открытые
окна.
Снаружи все было зеленое и отливало бледным золотом.
Завтракали они снова одни, болтая что на язык взбредет, готовясь
распрощаться; а на сердце была тяжесть, хоть утро - чистое, мягкое, голубое
- манило их в путь. Пони только что не прыгали: бодрые, резвые. Том вышел на
крыльцо, помахал шляпой и потанцевал - в объяснение, что время не ждет.
Хоббиты со вздохом пустились в путь петлистой тропою и у крутого склона
спешились, но Фродо вдруг застыл в нерешительности.
- А Золотинка-то? - воскликнул он. - А красавица-то наша, осиянная
изумрудным блеском! С нею мы же не попрощались, мы же ее с вечера не видели!
Он бы даже и назад повернул, но вдруг до них донесся переливчато-нежный
оклик. Золотинка стояла на высоком гребне, стояла и звала их; ее волосы
струились по ветру и сеяли солнечный свет. С росистой травы из-под ее
танцующих ног вспрыгивали яркие зайчики.
Они поспешили вверх по склону последнего тамошнего холма и,
запыхавшись, столпились вокруг нее. И склонились перед нею, но она повела
рукой, приглашая их оглядеться; и оттуда, с вершины, увидели они утреннюю
землю. Дали распахнулись, точно и не было тяжкой мути, застилавшей мир,
когда они стояли на верхней проплешине Вековечного Леса, она и сейчас
виднелась, бледно-зеленая в оправе темных крон. И громоздились лесистые
кручи, зеленые, желтые, красно-золотые, расцвеченные солнцем и скрывавшие
дальнюю долину Брендидуима. На юге источала слюдяной отблеск Ветлянка - там,
где Главная река Хоббитании широким броском уносила свои воды в неведомые
края. Ступенями нисходили на север, в смутную, неверную даль, серо-зеленые и
буроватые всхолмья. На востоке высились курган за курганом, озаренные ранним
солнцем, исчезавшие в дымчатой, млечной голубизне, и подсказкой не то
странной памяти, не то древних преданий угадывались за ними далекие вершины
гор.
Они надышались свежим воздухом, и все им казалось нипочем: только
шагнуть-прыгнуть, а там уж ноги сами до места донесут. Даже обидно было
трусить тропами к Тракту: нет бы, как Том, раз-два, с камня на камень, и вот
тебе, пожалуйста, горы.
Они не могли найти прощальных слов, но это и не понадобилось -
заговорила сама Золотинка.
- Спешите же, друзья! - сказала она. - От задуманного не отступайтесь,
будьте упорны! К северу, с ветром у левой щеки, с добрым напутствием в
сердце! - И обратилась к Фродо: - Прощай, Друг Эльфов, мы радостно свиделись
и весело расстаемся!
А Фродо промолчал. Он только низко поклонился и повел пони вперед; за
ним тронулись остальные. Приветный кров Тома Бомбадила, долина и самый Лес
скрылись из виду. В ложбине застоялась теплая сырость и сладко пахла густая
увядающая трава. Внизу они оглянулись и снова увидели Золотинку - дальнюю,
маленькую, стройную - как цветок, озаренный солнцем. Она стояла, простирая к
ним руки; ее прощанье эхом огласило ложбину, она помахала, повернулась - и
исчезла за гребнем холма.
Тропа вилась понизу, у зеленого подножия холма, и вывела их в другую
ложбину, шире и глубже, а потом запетляла вверх-вниз по склонам: холм за
холмом, ложбина за ложбиной. Ни деревьев, ни ручьев - только трава да тишь,
беглый шепоток ветра и далекие птичьи вскрики. Солнце поднималось все выше и
грело все жарче.
И всякий раз на вершине ветерок утихал. Когда им снова открылся запад,
дальний Лес, казалось, все еще дымился дождевой испариной. А за горизонтом
как-то смерклось, и синий мрак очертил небо, будто жарко и тяжело надвинулся
на глаза небесный зной.
К полудню они въехали на холм с широкой и плоской вершиной, похожей на
большое блюдце. На дне блюдца - ни ветерка, а небо надвинулось и давило. Они
подъехали к закраине и глянули на север - вон, оказывается, сколько
проехали! Правда, струистый воздух застилал взгляд, но все равно понятно
было, что Лог кончается. Впереди перед ними лежала глубокая долина, ее
замыкали два отвесных склона. А дальше холмов не было: виднелась смутная
темная полоса.
- Это деревья, - объяснил Мерри. - Возле Тракта, наверно, вдоль
обочины. Говорят, посажены невесть когда.
- Прекрасно! - сказал Фродо. - Если мы столько же пройдем к вечеру, то
Лог останется позади, а там уж найдем, где заночевать.
С этими словами он поглядел на восток и увидел плосковерхие зеленые
курганы - у некоторых вершины были пустые, а из других торчал белый камень,
как сломанный зуб.
Зрелище это добра не сулило - впрочем, и посреди их травянистого блюдца
оказался такой же камень. Был полдень; камень не отбрасывал тени, но приятно
холодил спины хоббитов,Читать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Спал Фродо без сновидений. Но под утро послышался ему - то ли во сне,
то ли наяву - нежный напев, словно осветивший изнутри серую завесу дождя;
завеса стала стеклянно-серебряной, медленно раздвинулась, и перед ним
открылась зеленая даль, озаренная солнцем.
Тут-то он и проснулся; а Том уже ходил и свистал, будто целое дерево,
полное птичьих гнезд; и солнце показалось из-за холма, брызнув в открытые
окна.
Снаружи все было зеленое и отливало бледным золотом.
Завтракали они снова одни, болтая что на язык взбредет, готовясь
распрощаться; а на сердце была тяжесть, хоть утро - чистое, мягкое, голубое
- манило их в путь. Пони только что не прыгали: бодрые, резвые. Том вышел на
крыльцо, помахал шляпой и потанцевал - в объяснение, что время не ждет.
Хоббиты со вздохом пустились в путь петлистой тропою и у крутого склона
спешились, но Фродо вдруг застыл в нерешительности.
- А Золотинка-то? - воскликнул он. - А красавица-то наша, осиянная
изумрудным блеском! С нею мы же не попрощались, мы же ее с вечера не видели!
Он бы даже и назад повернул, но вдруг до них донесся переливчато-нежный
оклик. Золотинка стояла на высоком гребне, стояла и звала их; ее волосы
струились по ветру и сеяли солнечный свет. С росистой травы из-под ее
танцующих ног вспрыгивали яркие зайчики.
Они поспешили вверх по склону последнего тамошнего холма и,
запыхавшись, столпились вокруг нее. И склонились перед нею, но она повела
рукой, приглашая их оглядеться; и оттуда, с вершины, увидели они утреннюю
землю. Дали распахнулись, точно и не было тяжкой мути, застилавшей мир,
когда они стояли на верхней проплешине Вековечного Леса, она и сейчас
виднелась, бледно-зеленая в оправе темных крон. И громоздились лесистые
кручи, зеленые, желтые, красно-золотые, расцвеченные солнцем и скрывавшие
дальнюю долину Брендидуима. На юге источала слюдяной отблеск Ветлянка - там,
где Главная река Хоббитании широким броском уносила свои воды в неведомые
края. Ступенями нисходили на север, в смутную, неверную даль, серо-зеленые и
буроватые всхолмья. На востоке высились курган за курганом, озаренные ранним
солнцем, исчезавшие в дымчатой, млечной голубизне, и подсказкой не то
странной памяти, не то древних преданий угадывались за ними далекие вершины
гор.
Они надышались свежим воздухом, и все им казалось нипочем: только
шагнуть-прыгнуть, а там уж ноги сами до места донесут. Даже обидно было
трусить тропами к Тракту: нет бы, как Том, раз-два, с камня на камень, и вот
тебе, пожалуйста, горы.
Они не могли найти прощальных слов, но это и не понадобилось -
заговорила сама Золотинка.
- Спешите же, друзья! - сказала она. - От задуманного не отступайтесь,
будьте упорны! К северу, с ветром у левой щеки, с добрым напутствием в
сердце! - И обратилась к Фродо: - Прощай, Друг Эльфов, мы радостно свиделись
и весело расстаемся!
А Фродо промолчал. Он только низко поклонился и повел пони вперед; за
ним тронулись остальные. Приветный кров Тома Бомбадила, долина и самый Лес
скрылись из виду. В ложбине застоялась теплая сырость и сладко пахла густая
увядающая трава. Внизу они оглянулись и снова увидели Золотинку - дальнюю,
маленькую, стройную - как цветок, озаренный солнцем. Она стояла, простирая к
ним руки; ее прощанье эхом огласило ложбину, она помахала, повернулась - и
исчезла за гребнем холма.
Тропа вилась понизу, у зеленого подножия холма, и вывела их в другую
ложбину, шире и глубже, а потом запетляла вверх-вниз по склонам: холм за
холмом, ложбина за ложбиной. Ни деревьев, ни ручьев - только трава да тишь,
беглый шепоток ветра и далекие птичьи вскрики. Солнце поднималось все выше и
грело все жарче.
И всякий раз на вершине ветерок утихал. Когда им снова открылся запад,
дальний Лес, казалось, все еще дымился дождевой испариной. А за горизонтом
как-то смерклось, и синий мрак очертил небо, будто жарко и тяжело надвинулся
на глаза небесный зной.
К полудню они въехали на холм с широкой и плоской вершиной, похожей на
большое блюдце. На дне блюдца - ни ветерка, а небо надвинулось и давило. Они
подъехали к закраине и глянули на север - вон, оказывается, сколько
проехали! Правда, струистый воздух застилал взгляд, но все равно понятно
было, что Лог кончается. Впереди перед ними лежала глубокая долина, ее
замыкали два отвесных склона. А дальше холмов не было: виднелась смутная
темная полоса.
- Это деревья, - объяснил Мерри. - Возле Тракта, наверно, вдоль
обочины. Говорят, посажены невесть когда.
- Прекрасно! - сказал Фродо. - Если мы столько же пройдем к вечеру, то
Лог останется позади, а там уж найдем, где заночевать.
С этими словами он поглядел на восток и увидел плосковерхие зеленые
курганы - у некоторых вершины были пустые, а из других торчал белый камень,
как сломанный зуб.
Зрелище это добра не сулило - впрочем, и посреди их травянистого блюдца
оказался такой же камень. Был полдень; камень не отбрасывал тени, но приятно
холодил спины хоббитов,
Глава VII. У ТОМА БОМБАДИПА
Мяу_90
10-02-2007 18:15
Четыре хоббита переступили широкий каменный порог - и замерли,
помаргивая. Они оказались в низком, но просторном покое, освещенном висячими
лампадами и пламенной вереницей длинных свечей, сверкавших на темной гладкой
столешнице. В кресле, в дальнем конце покоя, лицом к дверям, сидела хозяйка
дома. Ее белокурые волосы ниспадали на плечи и мягко струились вниз; ее
облекало платье, нежно-зеленое, как юный тростник, а пояс был золотой с
ярко-голубыми незабудками; вокруг нее на зеленых и бурых блюдах плавали
кувшинки - и как на озерном троне сидела она.
- Входите, дорогие гости, - прозвучал ее голос, тот самый, чистый и
вековечный.
Робко вступили они в покой, неловко и низко кланяясь, точно
постучались, чтобы попросить напиться, в обычный дом у дороги, а им отворила
прекрасная эльфийская дева в цветочном уборе. Но они и слова не успели
вымолвить, как она перепрыгнула через лилии и, смеясь, устремилась к ним, и
платье ее прошелестело, точно прибрежный камыш, шелохнутый ветерком.
- Смелее, милые друзья! - сказала она. - Смейтесь, веселитесь! Я -
Золотинка, речная царевна.
Пропустив их мимо себя, она затворила дверь и обернулась, отстраняя
ночь за дверью легким движением гибких белых рук.
- Пусть ночь останется в Лесу! - сказала она. - Вы, верно, все еще
страшитесь густого тумана, темных деревьев, заводей и омутов да неведомой
твари лесной. Не бойтесь, не надо! Нынче вы под надежным кровом Тома
Бомбадила!
Они переминались у порога, а Золотинка, улыбаясь, разглядывала их.
- Прекрасная госпожа Золотинка! - промолвил наконец Фродо, охваченный
непонятным ликованием. Бывало, он обмирал от восторга, внимая чарующим
эльфийским голосам, но тут волшебство было совсем другое, и восторг не
теснил ему грудь, а согревал сердце; чудесное не было чуждым. -
Прекраснейшая госпожа! - повторил он. - Мне вдруг стала внятной таинственная
отрада ваших песен.
О тростинка стройная! Дочь Реки пречистой!
Камышинка в озере! Трель струи речистой!
О весна, весна и лето, и сестрица света!
О капель под звонким ветром и улыбка лета!
И он осекся, сам себе удивляясь. А Золотинка рассмеялась.
- Добро пожаловать! - сказала она. - Вот не знала, что в Хоббитании
живут такие речистые хоббиты. Но ты, верно, дружен с эльфами: у тебя такие
ясные глаза и звонкий голос. Как хорошо, что вы до нас добрались! Ну,
рассаживайтесь, хозяин сейчас придет, только задаст корму лошадкам - они
ведь устали не меньше вашего.
Хоббиты ног под собой не чуяли и охотно уселись в низкие тростниковые
креслица. Золотинка хлопотала ,у стола, а они не сводили с нее глаз,
наслаждаясь, словно танцем, резвой прелестью ее движений. Со двора
доносилось веселое пение. Снова и снова повторялось уже слышанное "сыр -
бор", "гол - лог", "сух - мох", и звучал припев:
Молодчина Бомбадил - вовремя пришел ты к ним -
В голубом своем камзоле, а ботинки желтые!
- Прекрасная госпожа! - снова заговорил Фродо. - Может, это и глупый
вопрос, но все-таки скажите, кто такой Том Бомбадил?
- Он такой и есть, - отозвалась Золотинка, с улыбкой обернувшись к
нему.
Фродо вопросительно взглянул на нее.
- Ну да, вот такой, как предстал пред вами, - ответила она на его
вопросительный взгляд. - Он здесь всюду хозяин: ему подвластны леса и воды,
холмы и долы.
- Значит, он - повелитель здешнего края?
- Да нет же! - возразила она, и улыбка ее потускнела. - Как это было бы
тягостно! - прибавила она вполголоса, почти про себя. - Деревья и травы и
все обитатели нашего края живут себе и живут, ничьих им велений не нужно. А
Том Бомбадил - всем хозяевам хозяин. Он знает наперечет все неведомые тропы
и тайные броды, разгуливает по лесу и пляшет на холмах средь бела дня и
темной ночи, никто и ни в чем ему не помеха. Старый Том Бомбадил не ведает
страха - он здесь извечный хозяин.
Дверь распахнулась, и вошел Том Бомбадил. Он был без шляпы, его пышные
курчавые волосы венчала корона из желто-алых листьев. Том рассмеялся,
подошел к Золотинке и взял ее под руку.
- Вот она, моя хозяйка, в изумрудном блеске! - сказал он хоббитам. -
Вся в зеленом серебре и звездистых искрах! Больше свеч на стол, хозяйка!
Сдвинем занавески - и за доброю едой вечер минет быстро. Стол накрыт, и ужин
ждет - молоко да масло, белый хлеб и желтый мед - значит, все прекрасно!
- Стол-то накрыт, - отозвалась Золотинка, - а вот гости готовы ли к
ужину?
Том захлопал в ладоши и весело удивился самому себе:
- Вот растяпа! Заспешил! Приглашает ужинать! А зайчата - чуть живые, им
умыться нужно. Ну-ка, милые, сюда. А плащи - снимайте. Есть и мыло, и вода -
умывайтесь, зайцы!
Он отворил неприметную дверь в глубине зала, и хоббиты потянулись за
ним: короткий коридорчик, и за углом - дверь в северную пристройку с покатым
потолком. По стенам тесаного камня развешены были зеленые циновки и желтые
коврики, плиточный пол устилал свежий тростник. У одной стены рядком лежали
четыре плотных тюфячка и белыеЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Четыре хоббита переступили широкий каменный порог - и замерли,
помаргивая. Они оказались в низком, но просторном покое, освещенном висячими
лампадами и пламенной вереницей длинных свечей, сверкавших на темной гладкой
столешнице. В кресле, в дальнем конце покоя, лицом к дверям, сидела хозяйка
дома. Ее белокурые волосы ниспадали на плечи и мягко струились вниз; ее
облекало платье, нежно-зеленое, как юный тростник, а пояс был золотой с
ярко-голубыми незабудками; вокруг нее на зеленых и бурых блюдах плавали
кувшинки - и как на озерном троне сидела она.
- Входите, дорогие гости, - прозвучал ее голос, тот самый, чистый и
вековечный.
Робко вступили они в покой, неловко и низко кланяясь, точно
постучались, чтобы попросить напиться, в обычный дом у дороги, а им отворила
прекрасная эльфийская дева в цветочном уборе. Но они и слова не успели
вымолвить, как она перепрыгнула через лилии и, смеясь, устремилась к ним, и
платье ее прошелестело, точно прибрежный камыш, шелохнутый ветерком.
- Смелее, милые друзья! - сказала она. - Смейтесь, веселитесь! Я -
Золотинка, речная царевна.
Пропустив их мимо себя, она затворила дверь и обернулась, отстраняя
ночь за дверью легким движением гибких белых рук.
- Пусть ночь останется в Лесу! - сказала она. - Вы, верно, все еще
страшитесь густого тумана, темных деревьев, заводей и омутов да неведомой
твари лесной. Не бойтесь, не надо! Нынче вы под надежным кровом Тома
Бомбадила!
Они переминались у порога, а Золотинка, улыбаясь, разглядывала их.
- Прекрасная госпожа Золотинка! - промолвил наконец Фродо, охваченный
непонятным ликованием. Бывало, он обмирал от восторга, внимая чарующим
эльфийским голосам, но тут волшебство было совсем другое, и восторг не
теснил ему грудь, а согревал сердце; чудесное не было чуждым. -
Прекраснейшая госпожа! - повторил он. - Мне вдруг стала внятной таинственная
отрада ваших песен.
О тростинка стройная! Дочь Реки пречистой!
Камышинка в озере! Трель струи речистой!
О весна, весна и лето, и сестрица света!
О капель под звонким ветром и улыбка лета!
И он осекся, сам себе удивляясь. А Золотинка рассмеялась.
- Добро пожаловать! - сказала она. - Вот не знала, что в Хоббитании
живут такие речистые хоббиты. Но ты, верно, дружен с эльфами: у тебя такие
ясные глаза и звонкий голос. Как хорошо, что вы до нас добрались! Ну,
рассаживайтесь, хозяин сейчас придет, только задаст корму лошадкам - они
ведь устали не меньше вашего.
Хоббиты ног под собой не чуяли и охотно уселись в низкие тростниковые
креслица. Золотинка хлопотала ,у стола, а они не сводили с нее глаз,
наслаждаясь, словно танцем, резвой прелестью ее движений. Со двора
доносилось веселое пение. Снова и снова повторялось уже слышанное "сыр -
бор", "гол - лог", "сух - мох", и звучал припев:
Молодчина Бомбадил - вовремя пришел ты к ним -
В голубом своем камзоле, а ботинки желтые!
- Прекрасная госпожа! - снова заговорил Фродо. - Может, это и глупый
вопрос, но все-таки скажите, кто такой Том Бомбадил?
- Он такой и есть, - отозвалась Золотинка, с улыбкой обернувшись к
нему.
Фродо вопросительно взглянул на нее.
- Ну да, вот такой, как предстал пред вами, - ответила она на его
вопросительный взгляд. - Он здесь всюду хозяин: ему подвластны леса и воды,
холмы и долы.
- Значит, он - повелитель здешнего края?
- Да нет же! - возразила она, и улыбка ее потускнела. - Как это было бы
тягостно! - прибавила она вполголоса, почти про себя. - Деревья и травы и
все обитатели нашего края живут себе и живут, ничьих им велений не нужно. А
Том Бомбадил - всем хозяевам хозяин. Он знает наперечет все неведомые тропы
и тайные броды, разгуливает по лесу и пляшет на холмах средь бела дня и
темной ночи, никто и ни в чем ему не помеха. Старый Том Бомбадил не ведает
страха - он здесь извечный хозяин.
Дверь распахнулась, и вошел Том Бомбадил. Он был без шляпы, его пышные
курчавые волосы венчала корона из желто-алых листьев. Том рассмеялся,
подошел к Золотинке и взял ее под руку.
- Вот она, моя хозяйка, в изумрудном блеске! - сказал он хоббитам. -
Вся в зеленом серебре и звездистых искрах! Больше свеч на стол, хозяйка!
Сдвинем занавески - и за доброю едой вечер минет быстро. Стол накрыт, и ужин
ждет - молоко да масло, белый хлеб и желтый мед - значит, все прекрасно!
- Стол-то накрыт, - отозвалась Золотинка, - а вот гости готовы ли к
ужину?
Том захлопал в ладоши и весело удивился самому себе:
- Вот растяпа! Заспешил! Приглашает ужинать! А зайчата - чуть живые, им
умыться нужно. Ну-ка, милые, сюда. А плащи - снимайте. Есть и мыло, и вода -
умывайтесь, зайцы!
Он отворил неприметную дверь в глубине зала, и хоббиты потянулись за
ним: короткий коридорчик, и за углом - дверь в северную пристройку с покатым
потолком. По стенам тесаного камня развешены были зеленые циновки и желтые
коврики, плиточный пол устилал свежий тростник. У одной стены рядком лежали
четыре плотных тюфячка и белые
Глава VI. ВЕКОВЕЧНЫЙ ЛЕС
Мяу_90
10-02-2007 18:12
Фродо вскочил как встрепанный. В комнате было темно: Мерри стоял в
коридоре со свечою в руке и громко барабанил по приоткрытой двери.
- Тише! Что случилось? - заплетающимся со сна языком выговорил Фродо.
- Еще спрашивает! - удивился Мерри. - Вставать пора, половина пятого.
На дворе непроглядный туман. Вставай, вставай! Сэм уже завтрак готовит. Пин
и тот на ногах. Я пошел седлать пони. Разбуди лежебоку Толстика, пусть хоть
проводит нас.
К началу седьмого все пятеро были готовы в путь. Толстик зевал во весь
рот. Они бесшумно выбрались из дому и зашагали по задней тропке вслед за
Мерри, который вел тяжело навьюченного пони, - через рощицу, потом лугами.
Листья влажно лоснились, с каждой ветки капало, и холодная роса серым
пологом заволакивала траву. Стояла тишь, и дальние звуки слышались совсем
рядом: квохтали куры, хлопнула чья-то дверь, заскрипела калитка.
Пони были в сенном сарае: крепкие, один к одному, медлительные, но
выносливые, под стать хоббитам. Беглецы сели поудобнее, тронули лошадок - и
углубились в густой туман, который словно нехотя расступался перед ними и
смыкался позади. Ехали шагом, час или около того, наконец из мглы неожиданно
выступила Городьба, высокая, подернутая серебристой паутиной.
- Ну и как же мы через нее? - спросил Фродо.
- За мной! - отвечал Мерри. - Увидишь. Он свернул налево и поехал вдоль
Городьбы, которая вскоре отошла назад краем оврага. В овраг врезался пологий
спуск, глубже, глубже - и становился подземным ходом с кирпичными стенами.
Ход нырял под ограду и выводил в овраг на той стороне. Толстик Боббер осадил
пони.
- Прощай, Фродо! - воскликнул он. - Зря ты в Лес пошел, гиблое это
место, сегодня же в беду, чего доброго, попадете. А все-таки желаю вам удачи
- и сегодня, и завтра, и всегда!
- Если б у меня впереди был всего лишь Вековечный Лес, я был бы
счастливчиком, - отозвался Фродо. - Гэндальфу передай, чтоб торопился к
Западному Тракту: мы тоже из Лесу туда и уж там припустимся! Прощай! - Тут
его голос заглушило эхо, и Фредегар остался наверху один.
Ход был темный, сырой и упирался в железные ворота. Мерри спешился и
отпер их, а когда все прошли - захлопнул. Ворота сомкнулись, и зловеще
клацнул запор.
- Ну вот! - сказал Мерри. - Путь назад закрыт. Прощай, Хоббитания,
перед нами Вековечный Лес.
- А про него правду рассказывают? - спросил Пин.
- Смотря что рассказывают, - отвечал Мерри. - Если ты про те
страсти-мордасти, какими Толстика пугали в детстве, про леших, волков и
всякую нечисть, то вряд ли. Я в эти байки не верю. Но Лес и правда чудной.
Все в нем какое-то настороженное, не то что в Хоббитании. Деревья здесь
чужаков не любят и следят-следят-следят за ними во все... листья, что ли? -
глаз-то у них нет. Днем это не очень, страшно, пусть себе следят. Бывает,
правда, иногда - одно ветку на тебя обронит, другое вдруг корень выставит,
третье плющом на ходу оплетет. Да это пустяки, а вот ночью, мне говорили...
Сам-то я ночью был здесь раз или два, и то на опушке. Мне казалось, будто
деревья шепчутся, судачат на непонятном языке и сулят что-то недоброе; ветра
не было, а ветки все равно колыхались и шелестели. Говорят, деревья могут
передвигаться и стеной окружают чужаков. Когда-то даже к Городьбе
подступали: появились рядом с нею, стали ее подрывать и теснить, клонились
на нее сверху. Тогда хоббиты вышли, порубили сотни деревьев, развели большой
костер и выжгли вдоль Городьбы широкую полосу. Лес отступил, но обиды не
забыл. А полоса и сейчас еще видна - там, немного подальше в Лесу.
- Деревья - и все? - опять спросил Пин.
- Да нет, еще водятся будто бы разные лесные чудища, - ответил Мерри, -
только не тут, а в долине Ветлянки. Но тропы и здесь кто-то протаптывает:
зайдешь в Лес, а там откуда ни возьмись тропа, и вдобавок неверная - леший
ее знает, куда поведет, да каждый раз по-разному. Тут раньше была одна
неподалеку, хотя теперь, может, и заросла, - большая тропа к Пожарной
Прогалине, и за ней маленькая тропка вела наискось, примерно в нужную
сторону, на северо-восток. Авось разыщу.
Из нескончаемого оврага вывела наверх, в Лес, еле заметная дорожка,
вывела и тут же исчезла. Въезжая под деревья, они оглянулись: позади смутной
полосой чернела Городьба - вот-вот скроется из виду. А впереди были только
стволы, стволы, впрямь и вкривь, стройные и корявые, гладкие и шишковатые,
суковатые и ветвистые, серо-зеленые, обомшелые, обросшие лишайником. Не
унывал один Мерри.
- Ты ищи, ищи свою большую тропу, - хмуро понукал его Фродо. - Того и
гляди растеряем друг друга или все вместе заплутаемся!
Пони наудачу пробирались среди деревьев, осторожно ступая между
извилистыми, переплетающимися корнями. Не было никакого подлеска, никакого
молодняка. Пологий подъем вел в гору, и деревья нависали все выше, темнее,
гуще. Стояла глухая тишь; иногда по неподвижной листве перекатывалась и
шлепалась вниз набрякшая капля. Ветви словно замерли,Читать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Фродо вскочил как встрепанный. В комнате было темно: Мерри стоял в
коридоре со свечою в руке и громко барабанил по приоткрытой двери.
- Тише! Что случилось? - заплетающимся со сна языком выговорил Фродо.
- Еще спрашивает! - удивился Мерри. - Вставать пора, половина пятого.
На дворе непроглядный туман. Вставай, вставай! Сэм уже завтрак готовит. Пин
и тот на ногах. Я пошел седлать пони. Разбуди лежебоку Толстика, пусть хоть
проводит нас.
К началу седьмого все пятеро были готовы в путь. Толстик зевал во весь
рот. Они бесшумно выбрались из дому и зашагали по задней тропке вслед за
Мерри, который вел тяжело навьюченного пони, - через рощицу, потом лугами.
Листья влажно лоснились, с каждой ветки капало, и холодная роса серым
пологом заволакивала траву. Стояла тишь, и дальние звуки слышались совсем
рядом: квохтали куры, хлопнула чья-то дверь, заскрипела калитка.
Пони были в сенном сарае: крепкие, один к одному, медлительные, но
выносливые, под стать хоббитам. Беглецы сели поудобнее, тронули лошадок - и
углубились в густой туман, который словно нехотя расступался перед ними и
смыкался позади. Ехали шагом, час или около того, наконец из мглы неожиданно
выступила Городьба, высокая, подернутая серебристой паутиной.
- Ну и как же мы через нее? - спросил Фродо.
- За мной! - отвечал Мерри. - Увидишь. Он свернул налево и поехал вдоль
Городьбы, которая вскоре отошла назад краем оврага. В овраг врезался пологий
спуск, глубже, глубже - и становился подземным ходом с кирпичными стенами.
Ход нырял под ограду и выводил в овраг на той стороне. Толстик Боббер осадил
пони.
- Прощай, Фродо! - воскликнул он. - Зря ты в Лес пошел, гиблое это
место, сегодня же в беду, чего доброго, попадете. А все-таки желаю вам удачи
- и сегодня, и завтра, и всегда!
- Если б у меня впереди был всего лишь Вековечный Лес, я был бы
счастливчиком, - отозвался Фродо. - Гэндальфу передай, чтоб торопился к
Западному Тракту: мы тоже из Лесу туда и уж там припустимся! Прощай! - Тут
его голос заглушило эхо, и Фредегар остался наверху один.
Ход был темный, сырой и упирался в железные ворота. Мерри спешился и
отпер их, а когда все прошли - захлопнул. Ворота сомкнулись, и зловеще
клацнул запор.
- Ну вот! - сказал Мерри. - Путь назад закрыт. Прощай, Хоббитания,
перед нами Вековечный Лес.
- А про него правду рассказывают? - спросил Пин.
- Смотря что рассказывают, - отвечал Мерри. - Если ты про те
страсти-мордасти, какими Толстика пугали в детстве, про леших, волков и
всякую нечисть, то вряд ли. Я в эти байки не верю. Но Лес и правда чудной.
Все в нем какое-то настороженное, не то что в Хоббитании. Деревья здесь
чужаков не любят и следят-следят-следят за ними во все... листья, что ли? -
глаз-то у них нет. Днем это не очень, страшно, пусть себе следят. Бывает,
правда, иногда - одно ветку на тебя обронит, другое вдруг корень выставит,
третье плющом на ходу оплетет. Да это пустяки, а вот ночью, мне говорили...
Сам-то я ночью был здесь раз или два, и то на опушке. Мне казалось, будто
деревья шепчутся, судачат на непонятном языке и сулят что-то недоброе; ветра
не было, а ветки все равно колыхались и шелестели. Говорят, деревья могут
передвигаться и стеной окружают чужаков. Когда-то даже к Городьбе
подступали: появились рядом с нею, стали ее подрывать и теснить, клонились
на нее сверху. Тогда хоббиты вышли, порубили сотни деревьев, развели большой
костер и выжгли вдоль Городьбы широкую полосу. Лес отступил, но обиды не
забыл. А полоса и сейчас еще видна - там, немного подальше в Лесу.
- Деревья - и все? - опять спросил Пин.
- Да нет, еще водятся будто бы разные лесные чудища, - ответил Мерри, -
только не тут, а в долине Ветлянки. Но тропы и здесь кто-то протаптывает:
зайдешь в Лес, а там откуда ни возьмись тропа, и вдобавок неверная - леший
ее знает, куда поведет, да каждый раз по-разному. Тут раньше была одна
неподалеку, хотя теперь, может, и заросла, - большая тропа к Пожарной
Прогалине, и за ней маленькая тропка вела наискось, примерно в нужную
сторону, на северо-восток. Авось разыщу.
Из нескончаемого оврага вывела наверх, в Лес, еле заметная дорожка,
вывела и тут же исчезла. Въезжая под деревья, они оглянулись: позади смутной
полосой чернела Городьба - вот-вот скроется из виду. А впереди были только
стволы, стволы, впрямь и вкривь, стройные и корявые, гладкие и шишковатые,
суковатые и ветвистые, серо-зеленые, обомшелые, обросшие лишайником. Не
унывал один Мерри.
- Ты ищи, ищи свою большую тропу, - хмуро понукал его Фродо. - Того и
гляди растеряем друг друга или все вместе заплутаемся!
Пони наудачу пробирались среди деревьев, осторожно ступая между
извилистыми, переплетающимися корнями. Не было никакого подлеска, никакого
молодняка. Пологий подъем вел в гору, и деревья нависали все выше, темнее,
гуще. Стояла глухая тишь; иногда по неподвижной листве перекатывалась и
шлепалась вниз набрякшая капля. Ветви словно замерли,
Глава V. РАСКРЫТЫЙ ЗАГОВОР
Мяу_90
10-02-2007 18:09
- Что ж, поторопимся и мы, - сказал Мерри. - Я уж вижу, вам шутить
некогда, на месте поговорим.
И хоббиты припустились вниз прямой дорогой - ровной, накатанной,
обложенной большими белеными камнями. Сотня-другая шагов, и они вышли к
реке, на широкую пристань, возле которой покачивался грузный бревенчатый
паром. Причальные сваи светлели под двумя высокими фонарями. На берег
наползала белесая мгла; но вода впереди была черная, только в камышах -
молочные завитки тумана. За рекой туман редел.
Мерри провел пони по паромным мосткам, следом сошли остальные путники.
Он неторопливо оттолкнулся длинным шестом, и между паромом и пристанью
поплыли мощные, медленные струи Брендидуима. Восточный берег был крут; от
причала мерцающей цепочкой фонарей отходила извилистая дорожка; на Косой
горе перемигивались в тумане красные и желтые огоньки: окна
Хоромин-у-Брендидуима, древней усадьбы Брендизайков.
Давным-давно Горемык Побегайк, глава стариннейшего в Болотище, а то и
во всей Хоббитании семейства, переплыл реку, которая поначалу была
хоббитанской восточной границей. Он выстроил (и вырыл) Хоромины и стал из
Побегайка Брендизайком, правителем почти что независимого края. Семейство
его плодилось и множилось, правил он долго-долго, постройки первоначального
поместья со временем заняли все склоны горы, и стало у Хоромин три роскошных
подъезда, много других дверей и около сотни окон. Брендизайки и их
многочисленные родичи принялись сначала рыть, а потом и строить, и застроили
всю округу. Закладкой Хоромин началась история Забрендии, густо населенной и
почти независимой области Хоббитании, полоски земель между рекой и
Вековечным Лесом. Главное здешнее селение, сгрудившееся на всхолмье за
Хороминами, именовалось Зайгордом.
Жители Болотища подружились с Брендизайками, и власть Управителя
Хоромин (так именовался глава семейства) признавали все до одного хуторяне
от Заводей до Камышовника. Однако в доброй старой Хоббитании жители Заячьих
Холмов слыли чудаками, если не чужаками. Хотя, если рассудить здраво, они
мало в чем отличались от хоббитов из четырех уделов. Разве что в одном:
любили плавать на лодках, а некоторые даже и без лодок.
С востока никакого заслона поначалу не было, но потом Брендизайки
поставили высокую изгородь и назвали ее Отпорной Городьбою. Она была
поставлена давным-давно и с тех пор ушла ввысь и разрослась вширь: ее
подправляли из года в год. Лукою выгибалась она от Брендидуимского моста до
самого устья Ветлянки - миль двадцать с лишком. Защищать-то защищала, но, к
сожалению, не очень. Лес так и норовил подобраться к Городьбе, и в Забрендии
запирали на ночь входные двери, чему в Хоббитании даже верить не хотели.
Паром тихо подплывал к чужому берегу. Переправа была в новинку только
Сэму, и ему казалось, что речные струи отделяют его от былой жизни,
оставшейся в тумане: впереди зияла черная неизвестность. Он почесал в
затылке и подумал: "Вот ведь неймется-то! Жили бы да жили!"
Хоббиты спрыгнули с парома. Мерри зачаливал, а Пин уже вел пони по
дорожке. Сэм в последний раз оглянулся на Хоббитанию и сиплым шепотом
вымолвил:
- Глянь-ка, сударь? Кажется мне, что ли?
На дальней пристани, в тусклом свете фонарей, кто-то появился - кто-то
или что-то, черный живой мешок, колыхавшийся у причала. Сперва он ползал и
словно бы обнюхивал пристань, а потом попятился и скрылся в тумане за
фонарями.
- Это что еще за новости в Хоббитании? - вытаращил глаза Мерри.
- Это за нами по пятам, - сказал Фродо. - И больше пока не спрашивай.
Скорее! - Они взбежали по дорожке наверх, оглянулись на туманный берег и
ничего не увидели.
- Спасибо, хоть лодок больше нет на западном берегу! - сказал Фродо. -
А верхом можно переправиться?
- До Брендидуимского моста миль двадцать - разве что вплавь, - сказал
Мерри. - Только я в жизни не слыхал, чтобы здесь на лошадях переплывали
реку. А кто верхом-то?
- Потом скажу. Когда дверь запрем.
- Потом так потом. Вы с Пином дорогу знаете: я тогда на пони к Толстику
- вас небось еще ужином корми.
- Мы вообще-то поужинали у Бирюка, - сказал Фродо, - но можем и еще
раз.
- Вот обжоры! Давай корзину! - потребовал Мерри и скрылся в темноте.
До Кроличьей Балки было не так уж близко. Они оставили по левую руку
Косую гору с Хороминами и вышли на дорогу - главную, от Брендидуимского
моста на юг. Полмили к мосту - и они свернули вправо, еще миля-другая
проселком - и подошли к узким воротам в частой ограде. Дом стоял в стороне
от прочих - за то и был выбран, - длинный, приземистый, с дерновой крышей,
пучеглазыми оконцами и большой круглой дверью.
От ворот шли в темноте по мягкой зеленой тропке: ни луча не пробивалось
из-за ставен. Фродо постучался; отворил Толстик Боббер, и домашний свет
озарил крыльцо. Они проскользнули внутрь, задвинули все засовы и оказались в
просторной прихожей с дверями по обеим сторонам. Напротив был коридор в
глубь дома. Из коридора появилсяЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Что ж, поторопимся и мы, - сказал Мерри. - Я уж вижу, вам шутить
некогда, на месте поговорим.
И хоббиты припустились вниз прямой дорогой - ровной, накатанной,
обложенной большими белеными камнями. Сотня-другая шагов, и они вышли к
реке, на широкую пристань, возле которой покачивался грузный бревенчатый
паром. Причальные сваи светлели под двумя высокими фонарями. На берег
наползала белесая мгла; но вода впереди была черная, только в камышах -
молочные завитки тумана. За рекой туман редел.
Мерри провел пони по паромным мосткам, следом сошли остальные путники.
Он неторопливо оттолкнулся длинным шестом, и между паромом и пристанью
поплыли мощные, медленные струи Брендидуима. Восточный берег был крут; от
причала мерцающей цепочкой фонарей отходила извилистая дорожка; на Косой
горе перемигивались в тумане красные и желтые огоньки: окна
Хоромин-у-Брендидуима, древней усадьбы Брендизайков.
Давным-давно Горемык Побегайк, глава стариннейшего в Болотище, а то и
во всей Хоббитании семейства, переплыл реку, которая поначалу была
хоббитанской восточной границей. Он выстроил (и вырыл) Хоромины и стал из
Побегайка Брендизайком, правителем почти что независимого края. Семейство
его плодилось и множилось, правил он долго-долго, постройки первоначального
поместья со временем заняли все склоны горы, и стало у Хоромин три роскошных
подъезда, много других дверей и около сотни окон. Брендизайки и их
многочисленные родичи принялись сначала рыть, а потом и строить, и застроили
всю округу. Закладкой Хоромин началась история Забрендии, густо населенной и
почти независимой области Хоббитании, полоски земель между рекой и
Вековечным Лесом. Главное здешнее селение, сгрудившееся на всхолмье за
Хороминами, именовалось Зайгордом.
Жители Болотища подружились с Брендизайками, и власть Управителя
Хоромин (так именовался глава семейства) признавали все до одного хуторяне
от Заводей до Камышовника. Однако в доброй старой Хоббитании жители Заячьих
Холмов слыли чудаками, если не чужаками. Хотя, если рассудить здраво, они
мало в чем отличались от хоббитов из четырех уделов. Разве что в одном:
любили плавать на лодках, а некоторые даже и без лодок.
С востока никакого заслона поначалу не было, но потом Брендизайки
поставили высокую изгородь и назвали ее Отпорной Городьбою. Она была
поставлена давным-давно и с тех пор ушла ввысь и разрослась вширь: ее
подправляли из года в год. Лукою выгибалась она от Брендидуимского моста до
самого устья Ветлянки - миль двадцать с лишком. Защищать-то защищала, но, к
сожалению, не очень. Лес так и норовил подобраться к Городьбе, и в Забрендии
запирали на ночь входные двери, чему в Хоббитании даже верить не хотели.
Паром тихо подплывал к чужому берегу. Переправа была в новинку только
Сэму, и ему казалось, что речные струи отделяют его от былой жизни,
оставшейся в тумане: впереди зияла черная неизвестность. Он почесал в
затылке и подумал: "Вот ведь неймется-то! Жили бы да жили!"
Хоббиты спрыгнули с парома. Мерри зачаливал, а Пин уже вел пони по
дорожке. Сэм в последний раз оглянулся на Хоббитанию и сиплым шепотом
вымолвил:
- Глянь-ка, сударь? Кажется мне, что ли?
На дальней пристани, в тусклом свете фонарей, кто-то появился - кто-то
или что-то, черный живой мешок, колыхавшийся у причала. Сперва он ползал и
словно бы обнюхивал пристань, а потом попятился и скрылся в тумане за
фонарями.
- Это что еще за новости в Хоббитании? - вытаращил глаза Мерри.
- Это за нами по пятам, - сказал Фродо. - И больше пока не спрашивай.
Скорее! - Они взбежали по дорожке наверх, оглянулись на туманный берег и
ничего не увидели.
- Спасибо, хоть лодок больше нет на западном берегу! - сказал Фродо. -
А верхом можно переправиться?
- До Брендидуимского моста миль двадцать - разве что вплавь, - сказал
Мерри. - Только я в жизни не слыхал, чтобы здесь на лошадях переплывали
реку. А кто верхом-то?
- Потом скажу. Когда дверь запрем.
- Потом так потом. Вы с Пином дорогу знаете: я тогда на пони к Толстику
- вас небось еще ужином корми.
- Мы вообще-то поужинали у Бирюка, - сказал Фродо, - но можем и еще
раз.
- Вот обжоры! Давай корзину! - потребовал Мерри и скрылся в темноте.
До Кроличьей Балки было не так уж близко. Они оставили по левую руку
Косую гору с Хороминами и вышли на дорогу - главную, от Брендидуимского
моста на юг. Полмили к мосту - и они свернули вправо, еще миля-другая
проселком - и подошли к узким воротам в частой ограде. Дом стоял в стороне
от прочих - за то и был выбран, - длинный, приземистый, с дерновой крышей,
пучеглазыми оконцами и большой круглой дверью.
От ворот шли в темноте по мягкой зеленой тропке: ни луча не пробивалось
из-за ставен. Фродо постучался; отворил Толстик Боббер, и домашний свет
озарил крыльцо. Они проскользнули внутрь, задвинули все засовы и оказались в
просторной прихожей с дверями по обеим сторонам. Напротив был коридор в
глубь дома. Из коридора появился
Глава IV. НАПРЯМИК ПО ГРИБЫ
Мяу_90
10-02-2007 18:06
Фродо пробудился на диво свеж и бодр. Он лежал под густой сенью
склоненных почти до земли тяжелых ветвей, на постели из душистой травы и
папоротника было мягко и уютно. Солнце просвечивало сквозь трепетную, еще
зеленую листву. Он потянулся и проворно выпрыгнул из своего живого шалаша.
Сэм сидел на траве у лесной опушки. Пин разглядывал небо и соображал
погоду. Эльфы ушли.
- Фрукты, питье и хлеб они нам оставили, - сказал Пин. - Давай
завтракай. Хлеб еще совсем свежий. Я бы и без тебя все слопал, да Сэм прямо
изо рта рвет.
Фродо уселся возле Сэма и принялся за еду.
- Ну и как же мы сегодня? - поинтересовался Пин.
- В Забрендию, да поживее, - отвечал Фродо, уписывая за обе щеки.
- А Всадников - побоку? - весело спросил Пин, к неудовольствию Фродо.
При утреннем солнце Черные Всадники стали казаться Пину просто страшной
сказкой, безобидной нелепицей.
- Вряд ли так уж побоку, - сухо сказал Фродо. - Хорошо бы вот до реки
добраться, чтоб они не заметили.
- Ну а Гаральд тебе про них что-нибудь объяснил?
- Так, кое-что, намеками да загадками, - уклонился Фродо.
- Ты спросил, почему они нюхают?
- Мы в подробности не входили, - сказал Фродо с набитым ртом.
- А надо было. По-моему, это самое главное.
- Ежели так, то Гаральд бы тебе слова лишнего не сказал, - отрезал
Фродо. - И вообще, оставь ты меня в покое! Я, может, не хочу болтать за
едой! Я, может, подумать хочу!
- Это за едой-то? - удивился Пин. - Много надумаешь! - Он встал и пошел
поразмяться.
А Фродо и вправду думал, что утро яркое, даже чересчур яркое, в самый
раз для погони. И о словах Гаральда... Но его невеселые думы разогнал
звонкий галдеж Пина. Он бегал по опушке и радостно голосил.
"Нет, зачем же им! - решил про себя Фродо. - Одно дело позвать их с
собой через Хоббитанию - ешь себе и пей, веселая прогулка. А на чужбину,
голодать и мучиться - нет, не возьму я их, даже если и захотят. Мне
оставлено, я и в ответе. Сэма и того нельзя..."
Он посмотрел на Сэма Скромби и встретил его взгляд.
- Ты что, Сэм? - спросил он. - Что смотришь? Я ведь ухожу из
Хоббитании, далеко ухожу. И в Балке-то, пожалуй, ни дня не задержусь!
- Ну что ж, сударь!
- А ты со мной, что ли?
- Конечно.
- Опасное это дело, Сэм. Очень опасное. Вернуться живым почти и надежды
нет.
- Тогда уж и я с вами не вернусь, сударь, чего там, - сказал Сэм. - Они
мне: "Ты смотри, его не бросай!" А я им и говорю: как же, сейчас брошу,
дожидайтесь. Да я с ним хоть на Луну отправлюсь, и пусть только эти, как их,
Черные Всадники встанут поперек, будут иметь дело со Скромби, не обрадуются.
А они в смех.
- Да кто они, ты о ком говоришь?
- Они-то? Эльфы, конечно. Ночью был разговор - все они про вас знают:
куда, зачем да почему. Ну а спорить я не стал. Ох, сударь, что за народ! Ну
и ну!
- Да, народ дивный, - согласился Фродо. - Ну вот ты на них теперь
поглядел - понравились они тебе?
- Да как сказать, сударь, - задумчиво отвечал Сэм. - Я-то что, мне они
и по рассказам нравились. Ну все-таки гадал: какие они будут? А они не такие
- с тем и возьми. Древние, а притом совсем юные, веселые и вроде бы
печальные - поди-ка разберись.
Фродо изумленно поглядел на Сэма, будто и в нем ждал странных перемен.
Говорил не тот Сэм Скромби, которого он знал, - а с виду тот самый, только
что лицо необычно задумчивое.
- Так зачем же тебе уходить из Хоббитании, раз ты их повидал? - спросил
Фродо.
- Да понимаете, сударь, с этой ночи я какой-то другой. Знаю ведь - путь
долгий, ведет в темноту... а назад нельзя. Эльфы, драконы, горы - это все,
конечно, здорово... да мне-то не за этим надо с вами идти. Тут штука-то в
чем? Я ведь обязательно вам пригожусь - и не здесь, не в Хоббитании... если
вы понимаете, про что я толкую.
- Нет, не понимаю, Сэм. Но Гэндальф, кажется, выбрал мне хорошего
спутника. Ладно, пойдем пока вместе.
Фродо молча покончил с завтраком. Потом встал, огляделся и позвал Пина.
Тот прибежал немедля.
- Пора выходить, - объявил Фродо. - Заспались мы, а путь неблизкий.
- Это ты заспался, - сказал Пин. - Я-то давно проснулся; мы только и
ждали, пока ты кончишь есть да размышлять.
- Вот и кончил. Нам надо как можно скорей к Зайгордному парому. Только
не по дороге, а напрямик.
- Напрямик - это лететь надо, - отозвался Пин. - Пешком пути нет.
- Найдем, - сказал Фродо, - проберемся. Паром к востоку от Лесного
Чертога, а дорога забирает влево - вон там, видите? Обходит Болотище с
севера и со стороны Заводей выводит на плотину. Но это же сколько миль! Если
пройдем прямо - срежем на четверть.
- Дольше едешь - дальше будешь, - возразил Пин. - Местность трудная:
болота, бездорожье - уж кто-кто, а я-то знаю. А если ты насчет Черных
Всадников, то с ними разницы нет - что на дороге, что в лесу или в поле.
- В лесу и в поле легче спрятаться, - возразил Фродо. - Ждут нас на
дороге, а в стороне, глядишь, и разыскивать не будут.
- Ладно! - согласился Пин. - ПойдемЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Фродо пробудился на диво свеж и бодр. Он лежал под густой сенью
склоненных почти до земли тяжелых ветвей, на постели из душистой травы и
папоротника было мягко и уютно. Солнце просвечивало сквозь трепетную, еще
зеленую листву. Он потянулся и проворно выпрыгнул из своего живого шалаша.
Сэм сидел на траве у лесной опушки. Пин разглядывал небо и соображал
погоду. Эльфы ушли.
- Фрукты, питье и хлеб они нам оставили, - сказал Пин. - Давай
завтракай. Хлеб еще совсем свежий. Я бы и без тебя все слопал, да Сэм прямо
изо рта рвет.
Фродо уселся возле Сэма и принялся за еду.
- Ну и как же мы сегодня? - поинтересовался Пин.
- В Забрендию, да поживее, - отвечал Фродо, уписывая за обе щеки.
- А Всадников - побоку? - весело спросил Пин, к неудовольствию Фродо.
При утреннем солнце Черные Всадники стали казаться Пину просто страшной
сказкой, безобидной нелепицей.
- Вряд ли так уж побоку, - сухо сказал Фродо. - Хорошо бы вот до реки
добраться, чтоб они не заметили.
- Ну а Гаральд тебе про них что-нибудь объяснил?
- Так, кое-что, намеками да загадками, - уклонился Фродо.
- Ты спросил, почему они нюхают?
- Мы в подробности не входили, - сказал Фродо с набитым ртом.
- А надо было. По-моему, это самое главное.
- Ежели так, то Гаральд бы тебе слова лишнего не сказал, - отрезал
Фродо. - И вообще, оставь ты меня в покое! Я, может, не хочу болтать за
едой! Я, может, подумать хочу!
- Это за едой-то? - удивился Пин. - Много надумаешь! - Он встал и пошел
поразмяться.
А Фродо и вправду думал, что утро яркое, даже чересчур яркое, в самый
раз для погони. И о словах Гаральда... Но его невеселые думы разогнал
звонкий галдеж Пина. Он бегал по опушке и радостно голосил.
"Нет, зачем же им! - решил про себя Фродо. - Одно дело позвать их с
собой через Хоббитанию - ешь себе и пей, веселая прогулка. А на чужбину,
голодать и мучиться - нет, не возьму я их, даже если и захотят. Мне
оставлено, я и в ответе. Сэма и того нельзя..."
Он посмотрел на Сэма Скромби и встретил его взгляд.
- Ты что, Сэм? - спросил он. - Что смотришь? Я ведь ухожу из
Хоббитании, далеко ухожу. И в Балке-то, пожалуй, ни дня не задержусь!
- Ну что ж, сударь!
- А ты со мной, что ли?
- Конечно.
- Опасное это дело, Сэм. Очень опасное. Вернуться живым почти и надежды
нет.
- Тогда уж и я с вами не вернусь, сударь, чего там, - сказал Сэм. - Они
мне: "Ты смотри, его не бросай!" А я им и говорю: как же, сейчас брошу,
дожидайтесь. Да я с ним хоть на Луну отправлюсь, и пусть только эти, как их,
Черные Всадники встанут поперек, будут иметь дело со Скромби, не обрадуются.
А они в смех.
- Да кто они, ты о ком говоришь?
- Они-то? Эльфы, конечно. Ночью был разговор - все они про вас знают:
куда, зачем да почему. Ну а спорить я не стал. Ох, сударь, что за народ! Ну
и ну!
- Да, народ дивный, - согласился Фродо. - Ну вот ты на них теперь
поглядел - понравились они тебе?
- Да как сказать, сударь, - задумчиво отвечал Сэм. - Я-то что, мне они
и по рассказам нравились. Ну все-таки гадал: какие они будут? А они не такие
- с тем и возьми. Древние, а притом совсем юные, веселые и вроде бы
печальные - поди-ка разберись.
Фродо изумленно поглядел на Сэма, будто и в нем ждал странных перемен.
Говорил не тот Сэм Скромби, которого он знал, - а с виду тот самый, только
что лицо необычно задумчивое.
- Так зачем же тебе уходить из Хоббитании, раз ты их повидал? - спросил
Фродо.
- Да понимаете, сударь, с этой ночи я какой-то другой. Знаю ведь - путь
долгий, ведет в темноту... а назад нельзя. Эльфы, драконы, горы - это все,
конечно, здорово... да мне-то не за этим надо с вами идти. Тут штука-то в
чем? Я ведь обязательно вам пригожусь - и не здесь, не в Хоббитании... если
вы понимаете, про что я толкую.
- Нет, не понимаю, Сэм. Но Гэндальф, кажется, выбрал мне хорошего
спутника. Ладно, пойдем пока вместе.
Фродо молча покончил с завтраком. Потом встал, огляделся и позвал Пина.
Тот прибежал немедля.
- Пора выходить, - объявил Фродо. - Заспались мы, а путь неблизкий.
- Это ты заспался, - сказал Пин. - Я-то давно проснулся; мы только и
ждали, пока ты кончишь есть да размышлять.
- Вот и кончил. Нам надо как можно скорей к Зайгордному парому. Только
не по дороге, а напрямик.
- Напрямик - это лететь надо, - отозвался Пин. - Пешком пути нет.
- Найдем, - сказал Фродо, - проберемся. Паром к востоку от Лесного
Чертога, а дорога забирает влево - вон там, видите? Обходит Болотище с
севера и со стороны Заводей выводит на плотину. Но это же сколько миль! Если
пройдем прямо - срежем на четверть.
- Дольше едешь - дальше будешь, - возразил Пин. - Местность трудная:
болота, бездорожье - уж кто-кто, а я-то знаю. А если ты насчет Черных
Всадников, то с ними разницы нет - что на дороге, что в лесу или в поле.
- В лесу и в поле легче спрятаться, - возразил Фродо. - Ждут нас на
дороге, а в стороне, глядишь, и разыскивать не будут.
- Ладно! - согласился Пин. - Пойдем
Глава III. ДОРОГА ВТРОЕМ
Мяу_90
10-02-2007 18:03
- Выйти надо втихомолку и как можно скорее, - постоянно напоминал
Гэндальф.
С первого разговора прошло уже две или три недели, а Фродо в путь пока
не собрался.
- Знаю, знаю, - говорил Фродо. - Только это ведь непросто - скорее, да
еще втихомолку. Уйду я, как Бильбо, - и раскатится молва по всей Хоббитании.
- Нет уж, ты, как Бильбо, не уходи! - сказал Гэндальф. - Этого еще нам
не хватало! Скорее - да, но не вдруг. Подумай, конечно, как покинуть
Хоббитанию без лишнего шума, а все же не мешкай: как бы не замешкаться.
- Может, осенью, после нашего общего дня рождения? - предложил Фродо. -
К тому времени я как раз все устрою.
По правде говоря, когда дошло до дела, у него начисто пропала всякая
охота к путешествиям. Торба вдруг стала донельзя уютной, и он вовсю
радовался последнему своему лету в Хоббитании. "А осенью, - думал он, - у
нас поскучнеет, и сердце по-всегдашнему запросится в чужие края". Про себя
он уже твердо решил дождаться пятидесятилетия и стодвадцативосьмилетия
Бильбо. Будет годовщина - тут-то и в путь, по примеру Бильбо. Без этого
примера он бы и шагу не сделал, в жизни бы с духом не собрался. О цели
странствия он старался не думать и с Гэндальфом не откровенничал. Может, маг
и сам обо всем догадывался, но, по своему обычаю, помалкивал...
- Да-да, все устрою и отправлюсь, - повторил Фродо.
Гэндальф поглядел на него и усмехнулся.
- Ладно, - сказал он, - пусть так, лишь бы не позже. Что-то мне очень
тревожно. Только ты смотри, никому ни слова о том, куда путь держишь! И
чтобы Сэм твой тоже молчал как убитый, а то он у меня и правда запрыгает
жабой.
- Куда я путь держу, - сказал Фродо, - этого я и сам не знаю, так что
тут мудрено проболтаться.
- Без глупостей! - насупился Гэндальф. - Я не к тому говорю, чтоб ты
пропал неизвестно куда. Но Хоббитанию ты покидаешь - и надо, чтобы об этом
никто не знал. Куда-нибудь ты да пойдешь, на север, на юг, на запад или даже
на восток - это вот и надо сохранить в тайне.
- Мне так грустно оставлять Торбу и со всеми прощаться, что я даже не
подумал, куда отправлюсь, - сказал Фродо. - А куда, в самом деле? Почем я
знаю, где можно спрятаться? Бильбо - тот ушел за сокровищем, ушел и
вернулся, а мне, значит, нужно вернуть сокровище, а самому сгинуть - так,
что ли?
- Так, да не так, - отозвался Гэндальф. - Тут и я тебе не указчик.
Может, ты дойдешь до Ородруина, а может, это вовсе не твое дело - как знать?
Я знаю другое: пока что ты к такому пути не готов.
- Еще бы! - воскликнул Фродо. - Ну а мой-то путь - куда?
- По краю, - ответил маг. - По самому краешку, твердо и осторожно.
Иди-ка ты, пожалуй, в Раздол. Это не слишком опасный путь, хотя на дорогах
нынче неспокойно, а осенью будет даже и страшновато.
- В Раздол? - переспросил Фродо. - Хорошо, пойду на восток, к Разделу.
Сэм тоже со мной пойдет, повидает эльфов, то-то ему радость!
Он обронил это как бы между прочим, но ему не шутя захотелось побывать
в той блаженной долине, где Дивный Народ все еще жил мирно и счастливо.
Как-то летним вечером в "Укромном уголке" и "Зеленом драконе" обсуждали
невероятное - что там великаны и прочая нечисть на границах! Оказывается,
Фродо продает, если уже не продал, Торбу - и кому? Лякошель-Торбинсам!
- Ну, за хорошие деньги, - говорили одни.
- За свою цену, - возражали другие, - будьте покойны, Любелия гроша
лишнего не даст. (Оддо уже успел умереть, дожив до ста двух лет и не
дождавшись свершения своих чаяний.)
О цене очень спорили, но больше о том, с чего бы это Фродо вздумал
продавать такое прекрасное именье. Некоторые намекали - на это намекал и
сам господин Торбинс, - что денежки счет любят, а у него они на исходе: еле
хватит рассчитаться в Норгорде и переехать к родственникам в Зайгорд.
- Лишь бы подальше от Лякошелей, - добавлял кое-кто.
Но все так привыкли к россказням о несметных богатствах Бильбо, что
отвыкать было невмочь, и многие винили Гэндальфа. Того хоть и было не
видать, не слыхать, но жил-то он, известно, у Фродо - прятался небось в
Торбе. Положим, было не слишком понятно, зачем магу нужно, чтоб Фродо
переехал в Зайгорд, но, видать, зачем-то понадобилось.
- Да, осенью переезжаю, - подтверждал Фродо. - Мерри Брендизайк
подыскивает там для меня чистенькую норку, а может, и уютный домик.
Мерри в самом деле подыскал и купил премиленький домик в Кроличьей
Балке, чуть подальше Зайгорда. Всем, кроме Сэма, Фродо говорил, что туда он
и задумал перебраться. Путь на восток подсказал ему эту мысль: Заячьи Холмы
- по дороге, Фродо жил там в детстве, так почему бы ему туда не вернуться.
Гэндальф пробыл в Хоббитании больше двух месяцев. Потом, однажды
вечером к концу июня, как раз когда планы Фродо устоялись, он вдруг объявил,
что наутро уходит.
- Надеюсь, ненадолго, - сказал он. - У меня кое-какие дела на юге. Я у
вас и так засиделся.
Сказано это было невзначай, но Фродо показалось, что маг сильно
озабочен.
- Что-нибудьЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Выйти надо втихомолку и как можно скорее, - постоянно напоминал
Гэндальф.
С первого разговора прошло уже две или три недели, а Фродо в путь пока
не собрался.
- Знаю, знаю, - говорил Фродо. - Только это ведь непросто - скорее, да
еще втихомолку. Уйду я, как Бильбо, - и раскатится молва по всей Хоббитании.
- Нет уж, ты, как Бильбо, не уходи! - сказал Гэндальф. - Этого еще нам
не хватало! Скорее - да, но не вдруг. Подумай, конечно, как покинуть
Хоббитанию без лишнего шума, а все же не мешкай: как бы не замешкаться.
- Может, осенью, после нашего общего дня рождения? - предложил Фродо. -
К тому времени я как раз все устрою.
По правде говоря, когда дошло до дела, у него начисто пропала всякая
охота к путешествиям. Торба вдруг стала донельзя уютной, и он вовсю
радовался последнему своему лету в Хоббитании. "А осенью, - думал он, - у
нас поскучнеет, и сердце по-всегдашнему запросится в чужие края". Про себя
он уже твердо решил дождаться пятидесятилетия и стодвадцативосьмилетия
Бильбо. Будет годовщина - тут-то и в путь, по примеру Бильбо. Без этого
примера он бы и шагу не сделал, в жизни бы с духом не собрался. О цели
странствия он старался не думать и с Гэндальфом не откровенничал. Может, маг
и сам обо всем догадывался, но, по своему обычаю, помалкивал...
- Да-да, все устрою и отправлюсь, - повторил Фродо.
Гэндальф поглядел на него и усмехнулся.
- Ладно, - сказал он, - пусть так, лишь бы не позже. Что-то мне очень
тревожно. Только ты смотри, никому ни слова о том, куда путь держишь! И
чтобы Сэм твой тоже молчал как убитый, а то он у меня и правда запрыгает
жабой.
- Куда я путь держу, - сказал Фродо, - этого я и сам не знаю, так что
тут мудрено проболтаться.
- Без глупостей! - насупился Гэндальф. - Я не к тому говорю, чтоб ты
пропал неизвестно куда. Но Хоббитанию ты покидаешь - и надо, чтобы об этом
никто не знал. Куда-нибудь ты да пойдешь, на север, на юг, на запад или даже
на восток - это вот и надо сохранить в тайне.
- Мне так грустно оставлять Торбу и со всеми прощаться, что я даже не
подумал, куда отправлюсь, - сказал Фродо. - А куда, в самом деле? Почем я
знаю, где можно спрятаться? Бильбо - тот ушел за сокровищем, ушел и
вернулся, а мне, значит, нужно вернуть сокровище, а самому сгинуть - так,
что ли?
- Так, да не так, - отозвался Гэндальф. - Тут и я тебе не указчик.
Может, ты дойдешь до Ородруина, а может, это вовсе не твое дело - как знать?
Я знаю другое: пока что ты к такому пути не готов.
- Еще бы! - воскликнул Фродо. - Ну а мой-то путь - куда?
- По краю, - ответил маг. - По самому краешку, твердо и осторожно.
Иди-ка ты, пожалуй, в Раздол. Это не слишком опасный путь, хотя на дорогах
нынче неспокойно, а осенью будет даже и страшновато.
- В Раздол? - переспросил Фродо. - Хорошо, пойду на восток, к Разделу.
Сэм тоже со мной пойдет, повидает эльфов, то-то ему радость!
Он обронил это как бы между прочим, но ему не шутя захотелось побывать
в той блаженной долине, где Дивный Народ все еще жил мирно и счастливо.
Как-то летним вечером в "Укромном уголке" и "Зеленом драконе" обсуждали
невероятное - что там великаны и прочая нечисть на границах! Оказывается,
Фродо продает, если уже не продал, Торбу - и кому? Лякошель-Торбинсам!
- Ну, за хорошие деньги, - говорили одни.
- За свою цену, - возражали другие, - будьте покойны, Любелия гроша
лишнего не даст. (Оддо уже успел умереть, дожив до ста двух лет и не
дождавшись свершения своих чаяний.)
О цене очень спорили, но больше о том, с чего бы это Фродо вздумал
продавать такое прекрасное именье. Некоторые намекали - на это намекал и
сам господин Торбинс, - что денежки счет любят, а у него они на исходе: еле
хватит рассчитаться в Норгорде и переехать к родственникам в Зайгорд.
- Лишь бы подальше от Лякошелей, - добавлял кое-кто.
Но все так привыкли к россказням о несметных богатствах Бильбо, что
отвыкать было невмочь, и многие винили Гэндальфа. Того хоть и было не
видать, не слыхать, но жил-то он, известно, у Фродо - прятался небось в
Торбе. Положим, было не слишком понятно, зачем магу нужно, чтоб Фродо
переехал в Зайгорд, но, видать, зачем-то понадобилось.
- Да, осенью переезжаю, - подтверждал Фродо. - Мерри Брендизайк
подыскивает там для меня чистенькую норку, а может, и уютный домик.
Мерри в самом деле подыскал и купил премиленький домик в Кроличьей
Балке, чуть подальше Зайгорда. Всем, кроме Сэма, Фродо говорил, что туда он
и задумал перебраться. Путь на восток подсказал ему эту мысль: Заячьи Холмы
- по дороге, Фродо жил там в детстве, так почему бы ему туда не вернуться.
Гэндальф пробыл в Хоббитании больше двух месяцев. Потом, однажды
вечером к концу июня, как раз когда планы Фродо устоялись, он вдруг объявил,
что наутро уходит.
- Надеюсь, ненадолго, - сказал он. - У меня кое-какие дела на юге. Я у
вас и так засиделся.
Сказано это было невзначай, но Фродо показалось, что маг сильно
озабочен.
- Что-нибудь
Глава II. ТЕНЬ ПРОШЛОГО
Мяу_90
10-02-2007 18:01
Ни за девять, ни за девяносто девять дней разговоры не умолкли. Второе
исчезновение Бильбо Торбинса обсуждали не только в Норгорде, но везде и
повсюду; обсуждали год с лишним, а вспоминали и того дольше. Хоббитятам
рассказывали эту историю по вечерам у камелька, и постепенно Сумасшедший
Торбинс, исчезавший с треском и блеском, а появлявшийся с грудой сокровищ,
стал любимым сказочным хоббитом и остался в сказках, когда всякая память о
подлинных событиях померкла.
Но поначалу в округе говорили, что Бильбо и всегда-то был не в себе, а
теперь и вовсе свихнулся, дело его пропащее. Наверняка свалился в
какой-нибудь пруд или в реку - тут ему и был печальный, но заслуженный
конец. А виноват во всем - кто же, как не Гэндальф!
"Оставил бы этот дурацкий маг хоть Фродо в покое - из него, глядишь, и
вышел бы толковый хоббит", - говорил кто поумнее, качая головой. И, судя по
всему, маг таки оставил Фродо в покое, но хоббитской толковости в нем не
прибывало. Фродо был тоже какой-то странный, вроде Бильбо. Траура он
соблюдать не стал и на следующий год задал праздник по случаю
стодвенадцатилетия Бильбо: полновесная, говорил он, дата. Но что это был за
праздник, всего двадцать приглашенных? Правда, ели до отвала и пили до
упаду, как говорится у хоббитов.
Словом, кое-кто очень удивлялся, но Фродо взял обычай праздновать день
рождения Бильбо, соблюдал его год за годом, и все привыкли. Он сказал, что
Бильбо, по его разумению, жив-живехонек. А когда его спрашивали, где же он,
Фродо пожимал плечами.
Жил он особняком, как и Бильбо, только друзей у него было много,
особенно среди молодежи. А вполне своими чувствовали себя в Торбе Перегрин
Крол (для друзей просто Пин) и Мерри Брендизайк (полное имя его было
Мериадок, но об этом очень редко вспоминали). Фродо гулял с ними по горам и
долам, но чаще бродил один, и простой народ дивился, чего ему не спится по
ночам. Мерри и Пин подозревали, что он спознался с эльфами по примеру дяди
Бильбо.
Время шло, и все стали замечать, что Фродо тоже не худо "сохраняется":
у него по-прежнему был вид крепкого и ловкого хоббита едва за тридцать.
"Кому везет, тому и счастье", - говорили о нем; но, когда ему подкатило к
пятидесяти, народ насторожился.
Сам Фродо, оправившись от первого огорчения, обнаружил, что быть
господином Торбинсом, хозяином Торбы-на-Круче, очень даже приятно. Десяток
лет он просто радовался жизни и в будущее не заглядывал - хотя иногда
все-таки жалел, что не ушел с Бильбо. И порою, особенно по осени, ему
грезились дикие, неизведанные края, виделись горы, в которых он никогда не
бывал, и моря, о которых только слышал. Он начал сам себе повторять: "А
когда-нибудь возьму и уйду за Реку". И тут же внутренний голос говорил ему:
"Когда-нибудь потом".
Между тем приближалось его пятидесятилетие - а пятьдесят лет казались
Фродо весьма знаменательной (и даже зловещей) датой. В этом самом возрасте
Бильбо сделался отчаянным хоббитом. Фродо забеспокоился, любимые тропы ему
надоели. Он разглядывал местные карты, где Хоббитания была окружена белыми
пятнами. Он все чаще и все дольше гулял один, а Мерри и другие друзья с
тревогою следили за ним. А кто следил, тот видел, как он заводит долгие
беседы с чужаками, которых в Хоббитании стало видимо-невидимо.
Ходили слухи о каких-то диковинных делах за границей; Гэндальф не
появлялся уже много лет и даже вестей о себе не слал, так что Фродо подбирал
всякую малую весточку. Через Хоббитанию поспешали большие отряды эльфов -
раньше-то хоббиты знали про них только понаслышке, а теперь эльфы шли и шли
по вечерам лесною окраиной, проходили и не возвращались. Они покидали
Средиземье: у них была своя судьба. Шли, однако, и гномы - тоже во
множестве. Древний путь с востока на запад вел через Хоббитанию в
Серебристую Гавань; гномы же издавна хаживали этим трактом в копи, на
Голубые горы. От них-то хоббиты и узнавали, что делается в чужих краях,
правда, хозяева были нелюбопытны, а прохожие неразговорчивы. Но теперь Фродо
все чаще попадались другие, дальние гномы. Они спешили на запад и, озираясь,
полушепотом говорили про Врага и про страну Мордор.
Это слово было известно только по очень древним сказаньям: оно
затемняло их зловещей тенью. Оказывается, едва только Светлый Совет очистил
от злодейства Лихолесье, как оно закрепилось в древней своей твердыне, в
Мордоре. Черный Замок был заново отстроен, и от него расползался по
Средиземью холодный мрак и обессиливающий ужас. Всюду гремели войны. В горах
множились орки. И тролли стали не те, что прежде, - не тупоумные и
косолапые, а хитрые и по-новому вооруженные. Заходила речь и о чудищах
пострашнее - но тут уж говорили обиняками.
Простой народ, конечно, знал об этом маловато. Однако даже самые
тугоухие домоседы и те кое-что прослышали, а кому случилось побывать на
границе, те и повидали.
Однажды весенним вечером у камина в "Зеленом драконе" Сэм Скромби,
садовник Фродо, велЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Ни за девять, ни за девяносто девять дней разговоры не умолкли. Второе
исчезновение Бильбо Торбинса обсуждали не только в Норгорде, но везде и
повсюду; обсуждали год с лишним, а вспоминали и того дольше. Хоббитятам
рассказывали эту историю по вечерам у камелька, и постепенно Сумасшедший
Торбинс, исчезавший с треском и блеском, а появлявшийся с грудой сокровищ,
стал любимым сказочным хоббитом и остался в сказках, когда всякая память о
подлинных событиях померкла.
Но поначалу в округе говорили, что Бильбо и всегда-то был не в себе, а
теперь и вовсе свихнулся, дело его пропащее. Наверняка свалился в
какой-нибудь пруд или в реку - тут ему и был печальный, но заслуженный
конец. А виноват во всем - кто же, как не Гэндальф!
"Оставил бы этот дурацкий маг хоть Фродо в покое - из него, глядишь, и
вышел бы толковый хоббит", - говорил кто поумнее, качая головой. И, судя по
всему, маг таки оставил Фродо в покое, но хоббитской толковости в нем не
прибывало. Фродо был тоже какой-то странный, вроде Бильбо. Траура он
соблюдать не стал и на следующий год задал праздник по случаю
стодвенадцатилетия Бильбо: полновесная, говорил он, дата. Но что это был за
праздник, всего двадцать приглашенных? Правда, ели до отвала и пили до
упаду, как говорится у хоббитов.
Словом, кое-кто очень удивлялся, но Фродо взял обычай праздновать день
рождения Бильбо, соблюдал его год за годом, и все привыкли. Он сказал, что
Бильбо, по его разумению, жив-живехонек. А когда его спрашивали, где же он,
Фродо пожимал плечами.
Жил он особняком, как и Бильбо, только друзей у него было много,
особенно среди молодежи. А вполне своими чувствовали себя в Торбе Перегрин
Крол (для друзей просто Пин) и Мерри Брендизайк (полное имя его было
Мериадок, но об этом очень редко вспоминали). Фродо гулял с ними по горам и
долам, но чаще бродил один, и простой народ дивился, чего ему не спится по
ночам. Мерри и Пин подозревали, что он спознался с эльфами по примеру дяди
Бильбо.
Время шло, и все стали замечать, что Фродо тоже не худо "сохраняется":
у него по-прежнему был вид крепкого и ловкого хоббита едва за тридцать.
"Кому везет, тому и счастье", - говорили о нем; но, когда ему подкатило к
пятидесяти, народ насторожился.
Сам Фродо, оправившись от первого огорчения, обнаружил, что быть
господином Торбинсом, хозяином Торбы-на-Круче, очень даже приятно. Десяток
лет он просто радовался жизни и в будущее не заглядывал - хотя иногда
все-таки жалел, что не ушел с Бильбо. И порою, особенно по осени, ему
грезились дикие, неизведанные края, виделись горы, в которых он никогда не
бывал, и моря, о которых только слышал. Он начал сам себе повторять: "А
когда-нибудь возьму и уйду за Реку". И тут же внутренний голос говорил ему:
"Когда-нибудь потом".
Между тем приближалось его пятидесятилетие - а пятьдесят лет казались
Фродо весьма знаменательной (и даже зловещей) датой. В этом самом возрасте
Бильбо сделался отчаянным хоббитом. Фродо забеспокоился, любимые тропы ему
надоели. Он разглядывал местные карты, где Хоббитания была окружена белыми
пятнами. Он все чаще и все дольше гулял один, а Мерри и другие друзья с
тревогою следили за ним. А кто следил, тот видел, как он заводит долгие
беседы с чужаками, которых в Хоббитании стало видимо-невидимо.
Ходили слухи о каких-то диковинных делах за границей; Гэндальф не
появлялся уже много лет и даже вестей о себе не слал, так что Фродо подбирал
всякую малую весточку. Через Хоббитанию поспешали большие отряды эльфов -
раньше-то хоббиты знали про них только понаслышке, а теперь эльфы шли и шли
по вечерам лесною окраиной, проходили и не возвращались. Они покидали
Средиземье: у них была своя судьба. Шли, однако, и гномы - тоже во
множестве. Древний путь с востока на запад вел через Хоббитанию в
Серебристую Гавань; гномы же издавна хаживали этим трактом в копи, на
Голубые горы. От них-то хоббиты и узнавали, что делается в чужих краях,
правда, хозяева были нелюбопытны, а прохожие неразговорчивы. Но теперь Фродо
все чаще попадались другие, дальние гномы. Они спешили на запад и, озираясь,
полушепотом говорили про Врага и про страну Мордор.
Это слово было известно только по очень древним сказаньям: оно
затемняло их зловещей тенью. Оказывается, едва только Светлый Совет очистил
от злодейства Лихолесье, как оно закрепилось в древней своей твердыне, в
Мордоре. Черный Замок был заново отстроен, и от него расползался по
Средиземью холодный мрак и обессиливающий ужас. Всюду гремели войны. В горах
множились орки. И тролли стали не те, что прежде, - не тупоумные и
косолапые, а хитрые и по-новому вооруженные. Заходила речь и о чудищах
пострашнее - но тут уж говорили обиняками.
Простой народ, конечно, знал об этом маловато. Однако даже самые
тугоухие домоседы и те кое-что прослышали, а кому случилось побывать на
границе, те и повидали.
Однажды весенним вечером у камина в "Зеленом драконе" Сэм Скромби,
садовник Фродо, вел
КНИГА I
Мяу_90
10-02-2007 17:58
Глава I. ДОЛГОЖДАННОЕ УГОЩЕНИЕ
Когда Бильбо Торбинс, владелец Торбы-на-Круче, объявил, что хочет пышно
отпраздновать свое наступающее стоодиннадцатилетие, весь Норгорд загудел и
заволновался.
Бильбо слыл невероятным богачом и отчаянным сумасбродом вот уже
шестьдесят лет - с тех пор как вдруг исчез, а потом внезапно возвратился с
добычей, стократно преувеличенной россказнями. Только самые мудрые старики
сомневались в том, что вся Круча изрыта" подземными ходами, а ходы забиты
сокровищами. Мало этого, к деньгам еще и здоровье, да какое! Сколько воды
утекло, а господин Торбинс и в девяносто лет казался пятидесятилетним. Когда
ему стукнуло девяносто девять, стали говорить, что он "хорошо сохранился",
хотя вернее было бы сказать "ничуть не изменился". Многие качали головой:
это уж было чересчур, даже и несправедливо, как везет некоторым - и старость
их обходит, и деньгам переводу нет.
- Не к добру это, - говорили они. - Ох, не к добру, и быть беде!
Но беды покамест не было, а рука мистера Торбинса не скудела, так что
ему более или менее прощали его богатства и чудачества. С родней он был в
ладах (кроме, разумеется, Лякошель-Торбинсов), и многие хоббиты победнее да
попроще любили его и уважали. Но сам он близко ни с кем не сходился, пока не
подросли внучатые племянники.
Старшим из них и любимцем Бильбо был рано осиротевший Фродо Торбинс,
сын его троюродного брата с отцовской стороны и двоюродной сестры - с
материнской. В девяносто девять лет Бильбо сделал его своим наследником, и
Лякошель-Торбинсы опять остались с носом. Бильбо и Фродо родились в один и
тот же день, 22 сентября. "Перебирайся-ка, сынок, жить ко мне, - сказал
однажды Бильбо, - а то с днем рождения у нас сущая морока". И Фродо
переехал. Тогда он был еще в ранних летах - так хоббиты называют буйный и
опрометчивый возраст между двадцатью двумя и тридцатью тремя годами.
С тех пор Торбинсы весело и радушно отпраздновали одиннадцать общих
дней рождения, но на двенадцатый раз, судя по всему, готовилось что-то
невиданное и неслыханное. Бильбо исполнялось сто одиннадцать - три единицы,
- по-своему круглое и вполне почетно? число (даже легендарный Старый Крол
прожил только до ста тридцати), а Фродо тридцать три - две тройки, - тоже
случай особый: на тридцать четвертом году жизни хоббит считался
совершеннолетним. И замололи языки в Норгорде и Приречье: слухи о
предстоящем событии разнеслись по всей Хоббитании. Везде заново перемывали
кости Бильбо и пересказывали его приключения: хоббиты постарше вдруг
оказались в кругу слушателей и чинно рылись в памяти.
Кого слушали разиня рот, так это старого Хэма Скромби, известного под
прозвищем Жихарь. Слушали его в трактирчике "Укромный уголок" на дороге в
Приречье; а говорил он веско, потому что лет сорок, не меньше, садовничал в
Торбе-на-Круче, да еще до того пособлял там же старому Норну. Теперь он и
сам состарился, стал тяжел на подъем, и работу за него почти всю справлял
его младшенький, Сэм Скромби. Оба они были в лучших отношениях с Бильбо и
Фродо. И жили опять же на Круче, в третьем доме Исторбинки, чуть пониже
усадьбы.
- Уж как ни говори про господина Бильбо, а хоббит он первостатейный и
вежливость очень даже соблюдает, - заявил Жихарь. И ничуть не прилгнул:
Бильбо был с ним очень даже вежлив, называл его "почтенный Хэмбридж" и
приглашал на ежегодный совет насчет овощей - уж про "корнеплодие", тем более
про картофель, Жихарь соображал лучше всех в округе (что так, то так,
соглашался он).
- Да ведь, кроме Бильбо, там в норе еще этот, как его, Фродо? - заметил
старый Сдубень из Приречья. - Зовется-то он Торбинс, но Брендизайк, считай,
наполовину, если не больше - такой идет разговор. Чего не пойму - так это
зачем было Торбинсу из Норгорда брать себе жену, смех сказать, в Забрендии,
где народ ох ненашенский!
- Да где ж ему быть нашенским, - вмешался папаша Двупал, сосед Жихаря,
- ежели они живут по какую не надо сторону Брендидуима и вперлись в самый
что ни на есть Вековечный Лес? Нашли местечко, нечего сказать!
- Дело говоришь, папаша! - согласился Жихарь. - Ну, вообще-то
Брендизайки с Заячьих Холмов в самый что ни на есть Вековечный Лес не
вперлись, но что народ они чудной, это ты верно сказал. Плавают там почем
зря посередь реки - куда это годится? Ну и, само собой, беды-то недолго
ждать, помяни мое слово. И все ж таки господин Фродо - такого хоббита
поискать надо. Из себя вылитый господин Бильбо - но мало ли кто на кого
похож? Ясное дело похож: отец тоже Торбинс. А вообще-то, какой был
настоящий, правильный хоббит господин Дрого Торбинс: ну ничего про него не
скажешь, кроме того, что утонул!
- Утонул? - удивились несколько слушателей. Они слыхивали, конечно, и
об этом, и о многом другом; но хоббиты - большие любители семейных историй,
и эту историю готовы были в который раз выслушать заново.
- Говорят, вроде бы так, - сказал Жихарь. - Тут в чем дело: господинЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Глава I. ДОЛГОЖДАННОЕ УГОЩЕНИЕ
Когда Бильбо Торбинс, владелец Торбы-на-Круче, объявил, что хочет пышно
отпраздновать свое наступающее стоодиннадцатилетие, весь Норгорд загудел и
заволновался.
Бильбо слыл невероятным богачом и отчаянным сумасбродом вот уже
шестьдесят лет - с тех пор как вдруг исчез, а потом внезапно возвратился с
добычей, стократно преувеличенной россказнями. Только самые мудрые старики
сомневались в том, что вся Круча изрыта" подземными ходами, а ходы забиты
сокровищами. Мало этого, к деньгам еще и здоровье, да какое! Сколько воды
утекло, а господин Торбинс и в девяносто лет казался пятидесятилетним. Когда
ему стукнуло девяносто девять, стали говорить, что он "хорошо сохранился",
хотя вернее было бы сказать "ничуть не изменился". Многие качали головой:
это уж было чересчур, даже и несправедливо, как везет некоторым - и старость
их обходит, и деньгам переводу нет.
- Не к добру это, - говорили они. - Ох, не к добру, и быть беде!
Но беды покамест не было, а рука мистера Торбинса не скудела, так что
ему более или менее прощали его богатства и чудачества. С родней он был в
ладах (кроме, разумеется, Лякошель-Торбинсов), и многие хоббиты победнее да
попроще любили его и уважали. Но сам он близко ни с кем не сходился, пока не
подросли внучатые племянники.
Старшим из них и любимцем Бильбо был рано осиротевший Фродо Торбинс,
сын его троюродного брата с отцовской стороны и двоюродной сестры - с
материнской. В девяносто девять лет Бильбо сделал его своим наследником, и
Лякошель-Торбинсы опять остались с носом. Бильбо и Фродо родились в один и
тот же день, 22 сентября. "Перебирайся-ка, сынок, жить ко мне, - сказал
однажды Бильбо, - а то с днем рождения у нас сущая морока". И Фродо
переехал. Тогда он был еще в ранних летах - так хоббиты называют буйный и
опрометчивый возраст между двадцатью двумя и тридцатью тремя годами.
С тех пор Торбинсы весело и радушно отпраздновали одиннадцать общих
дней рождения, но на двенадцатый раз, судя по всему, готовилось что-то
невиданное и неслыханное. Бильбо исполнялось сто одиннадцать - три единицы,
- по-своему круглое и вполне почетно? число (даже легендарный Старый Крол
прожил только до ста тридцати), а Фродо тридцать три - две тройки, - тоже
случай особый: на тридцать четвертом году жизни хоббит считался
совершеннолетним. И замололи языки в Норгорде и Приречье: слухи о
предстоящем событии разнеслись по всей Хоббитании. Везде заново перемывали
кости Бильбо и пересказывали его приключения: хоббиты постарше вдруг
оказались в кругу слушателей и чинно рылись в памяти.
Кого слушали разиня рот, так это старого Хэма Скромби, известного под
прозвищем Жихарь. Слушали его в трактирчике "Укромный уголок" на дороге в
Приречье; а говорил он веско, потому что лет сорок, не меньше, садовничал в
Торбе-на-Круче, да еще до того пособлял там же старому Норну. Теперь он и
сам состарился, стал тяжел на подъем, и работу за него почти всю справлял
его младшенький, Сэм Скромби. Оба они были в лучших отношениях с Бильбо и
Фродо. И жили опять же на Круче, в третьем доме Исторбинки, чуть пониже
усадьбы.
- Уж как ни говори про господина Бильбо, а хоббит он первостатейный и
вежливость очень даже соблюдает, - заявил Жихарь. И ничуть не прилгнул:
Бильбо был с ним очень даже вежлив, называл его "почтенный Хэмбридж" и
приглашал на ежегодный совет насчет овощей - уж про "корнеплодие", тем более
про картофель, Жихарь соображал лучше всех в округе (что так, то так,
соглашался он).
- Да ведь, кроме Бильбо, там в норе еще этот, как его, Фродо? - заметил
старый Сдубень из Приречья. - Зовется-то он Торбинс, но Брендизайк, считай,
наполовину, если не больше - такой идет разговор. Чего не пойму - так это
зачем было Торбинсу из Норгорда брать себе жену, смех сказать, в Забрендии,
где народ ох ненашенский!
- Да где ж ему быть нашенским, - вмешался папаша Двупал, сосед Жихаря,
- ежели они живут по какую не надо сторону Брендидуима и вперлись в самый
что ни на есть Вековечный Лес? Нашли местечко, нечего сказать!
- Дело говоришь, папаша! - согласился Жихарь. - Ну, вообще-то
Брендизайки с Заячьих Холмов в самый что ни на есть Вековечный Лес не
вперлись, но что народ они чудной, это ты верно сказал. Плавают там почем
зря посередь реки - куда это годится? Ну и, само собой, беды-то недолго
ждать, помяни мое слово. И все ж таки господин Фродо - такого хоббита
поискать надо. Из себя вылитый господин Бильбо - но мало ли кто на кого
похож? Ясное дело похож: отец тоже Торбинс. А вообще-то, какой был
настоящий, правильный хоббит господин Дрого Торбинс: ну ничего про него не
скажешь, кроме того, что утонул!
- Утонул? - удивились несколько слушателей. Они слыхивали, конечно, и
об этом, и о многом другом; но хоббиты - большие любители семейных историй,
и эту историю готовы были в который раз выслушать заново.
- Говорят, вроде бы так, - сказал Жихарь. - Тут в чем дело: господин
Властелин колец: Братство Кольца
Мяу_90
10-02-2007 17:29
Властелин колец: Братство Кольца
Три- эльфийским Владыкам в подзвездный предел;
Семь- для гномов,царящих в подгорном просторе;
Девять- смертным,чей выведен срок и удел.
И Одно- Властелину на черном престоле
В Мордоре,где вековечная Тьма:
Чтобы всех отыскать,воедино созвать,
И единою черною волей сковать
В Мордоре,где вековечная Тьма.
ПРОЛОГ
1. О ХОББИТАХ
Рассказ у нас пойдет в особенности о хоббитах, и любознательный
читатель многое узнает об их нравах и кое-что из их истории. Самых
любознательных отсылаем к повести под названием "Хоббит", где пересказаны
начальные главы Алой Книги Западных Пределов, которые написал Бильбо
Торбинс, впервые прославивший свой народец в большом мире. Главы эти носят
общий подзаголовок "Туда и обратно", потому что повествуют о странствии
Бильбо на восток и возвращении домой. Как раз по милости Бильбо хоббиты и
угодили в самую лавину грозных событий, о которых нам предстоит поведать.
Многие, однако, и вообще про хоббитов ничего не знают, а хотели бы
знать - но не у всех же есть под рукой книга "Хоббит". Вот и прочтите, если
угодно, начальные сведения о хоббитах, а заодно и краткий пересказ
приключений Бильбо.
Хоббиты - неприметный, но очень древний народец; раньше их было куда
больше, чем нынче: они любят тишину и покой, тучную пашню и цветущие луга, а
сейчас в мире стало что-то очень шумно и довольно тесно. Умелые и
сноровистые, хоббиты, однако, терпеть не могли - не могут и поныне -
устройств сложнее кузнечных мехов, водяной мельницы и прялки.
Издревле сторонились они людей - на их языке Громадин, - а теперь даже
и на глаза им не показываются. Слух у них завидный, глаз острый; они,
правда, толстоваты и не любят спешки, но в случае чего проворства и ловкости
им не занимать. Хоббиты привыкли исчезать мгновенно и бесшумно при виде
незваной Громадины, да так наловчились, что людям это стало казаться
волшебством. А хоббиты ни о каком волшебстве и понятия не имели: отроду
мастера прятаться, они - чуть что - скрывались из глаз, на удивление своим
большим и неуклюжим соседям.
Они ведь маленькие, в полчеловека ростом, меньше даже гномов - пониже и
не такие крепкие да кряжистые. Сейчас-то и трехфутовый хоббит - редкость, а
раньше, говорят, все они были не очень уж малорослые. Согласно Алой Книге,
Бандобрас Крол (Быкобор), сын Изенгрима Второго, был ростом четыре фута пять
дюймов и сиживал верхом на лошади. Во всей хоббитской истории с ним могут
сравниться лишь два достопамятных мужа древности; об их-то похождениях и
повествуется в нашей хронике.
Во дни мира и благоденствия хоббиты жили как жилось - а жилось весело.
Одевались пестро, все больше в желтое и зеленое, башмаков не носили: твердые
их ступни обрастали густой курчавой шерсткой, обычно темно-русой, как волосы
на голове. Так что сапожное ремесло было у них не в почете, зато процветали
другие ремесла, и длинные искусные пальцы хоббитов мастерили очень полезные,
а главное - превосходные вещи. Лица их красотою не отличались, скорее добродушием - щекастые, ясноглазые, румяные, рот чуть не до ушей, всегда готовый
смеяться, есть и пить. Смеялись до упаду, пили и ели всласть, шутки были
незатейливые, еда по шесть раз на день (было бы что есть). Радушные хоббиты
очень любили принимать гостей и получать подарки - и сами в долгу не
оставались.
Вероятно, хоббиты - наши прямые сородичи, не в пример ближе эльфов, да
и гномов. Исстари говорили они на человеческом наречии, по-своему
перекроенном, и во многом походили на людей. Но что у нас с ними за родство
- теперь уж не выяснить. Хоббиты - порождение незапамятных дней
Предначальной Эпохи. Одни эльфы хранят еще письменные предания тех канувших
в прошлое древних времен, да и то лишь о себе - про людей там мало, а про
хоббитов и вовсе не вспоминается. Так, никем не замеченные, хоббиты жили
себе в Средиземье долгие века. В мире ведь полным-полно всякой чудной твари,
и кому было какое дело до этих малюток? Но при жизни Бильбо и наследника его
Фродо они вдруг, сами того ничуть не желая, стали всем важны и всем
известны, и о них заговорили на Советах Мудрецов и Властителей.
Третья эпоха Средиземья давно минула, и мир сейчас уж совсем не тот, но
хоббиты живут там же, где жили тогда: на северо-западе Старого Света, к
востоку от Моря. А откуда они взялись и где жили изначально - этого никто не
знал уже и во времена Бильбо. Ученость была у них не в почете (разве что
родословие), но в старинных семействах по-прежнему водился обычай не только
читать свои хоббитские книги, но и разузнавать о прежних временах и дальних
странах у эльфов, гномов и людей. Собственные их летописи начинались с
заселения Хоббитании, и даже самые старые хоббитские были восходят к Дням
Странствий, не ранее того. Однако же и по этим преданиям, и по некоторым
словечкам и обычаям понятно, что хоббиты, подобно другим народам, пришли
когда-то с востока.
Древнейшие были их хранятЧитать далее...
комментарии: 3
понравилось!
вверх^
к полной версии
Властелин колец: Братство Кольца
Три- эльфийским Владыкам в подзвездный предел;
Семь- для гномов,царящих в подгорном просторе;
Девять- смертным,чей выведен срок и удел.
И Одно- Властелину на черном престоле
В Мордоре,где вековечная Тьма:
Чтобы всех отыскать,воедино созвать,
И единою черною волей сковать
В Мордоре,где вековечная Тьма.
ПРОЛОГ
1. О ХОББИТАХ
Рассказ у нас пойдет в особенности о хоббитах, и любознательный
читатель многое узнает об их нравах и кое-что из их истории. Самых
любознательных отсылаем к повести под названием "Хоббит", где пересказаны
начальные главы Алой Книги Западных Пределов, которые написал Бильбо
Торбинс, впервые прославивший свой народец в большом мире. Главы эти носят
общий подзаголовок "Туда и обратно", потому что повествуют о странствии
Бильбо на восток и возвращении домой. Как раз по милости Бильбо хоббиты и
угодили в самую лавину грозных событий, о которых нам предстоит поведать.
Многие, однако, и вообще про хоббитов ничего не знают, а хотели бы
знать - но не у всех же есть под рукой книга "Хоббит". Вот и прочтите, если
угодно, начальные сведения о хоббитах, а заодно и краткий пересказ
приключений Бильбо.
Хоббиты - неприметный, но очень древний народец; раньше их было куда
больше, чем нынче: они любят тишину и покой, тучную пашню и цветущие луга, а
сейчас в мире стало что-то очень шумно и довольно тесно. Умелые и
сноровистые, хоббиты, однако, терпеть не могли - не могут и поныне -
устройств сложнее кузнечных мехов, водяной мельницы и прялки.
Издревле сторонились они людей - на их языке Громадин, - а теперь даже
и на глаза им не показываются. Слух у них завидный, глаз острый; они,
правда, толстоваты и не любят спешки, но в случае чего проворства и ловкости
им не занимать. Хоббиты привыкли исчезать мгновенно и бесшумно при виде
незваной Громадины, да так наловчились, что людям это стало казаться
волшебством. А хоббиты ни о каком волшебстве и понятия не имели: отроду
мастера прятаться, они - чуть что - скрывались из глаз, на удивление своим
большим и неуклюжим соседям.
Они ведь маленькие, в полчеловека ростом, меньше даже гномов - пониже и
не такие крепкие да кряжистые. Сейчас-то и трехфутовый хоббит - редкость, а
раньше, говорят, все они были не очень уж малорослые. Согласно Алой Книге,
Бандобрас Крол (Быкобор), сын Изенгрима Второго, был ростом четыре фута пять
дюймов и сиживал верхом на лошади. Во всей хоббитской истории с ним могут
сравниться лишь два достопамятных мужа древности; об их-то похождениях и
повествуется в нашей хронике.
Во дни мира и благоденствия хоббиты жили как жилось - а жилось весело.
Одевались пестро, все больше в желтое и зеленое, башмаков не носили: твердые
их ступни обрастали густой курчавой шерсткой, обычно темно-русой, как волосы
на голове. Так что сапожное ремесло было у них не в почете, зато процветали
другие ремесла, и длинные искусные пальцы хоббитов мастерили очень полезные,
а главное - превосходные вещи. Лица их красотою не отличались, скорее добродушием - щекастые, ясноглазые, румяные, рот чуть не до ушей, всегда готовый
смеяться, есть и пить. Смеялись до упаду, пили и ели всласть, шутки были
незатейливые, еда по шесть раз на день (было бы что есть). Радушные хоббиты
очень любили принимать гостей и получать подарки - и сами в долгу не
оставались.
Вероятно, хоббиты - наши прямые сородичи, не в пример ближе эльфов, да
и гномов. Исстари говорили они на человеческом наречии, по-своему
перекроенном, и во многом походили на людей. Но что у нас с ними за родство
- теперь уж не выяснить. Хоббиты - порождение незапамятных дней
Предначальной Эпохи. Одни эльфы хранят еще письменные предания тех канувших
в прошлое древних времен, да и то лишь о себе - про людей там мало, а про
хоббитов и вовсе не вспоминается. Так, никем не замеченные, хоббиты жили
себе в Средиземье долгие века. В мире ведь полным-полно всякой чудной твари,
и кому было какое дело до этих малюток? Но при жизни Бильбо и наследника его
Фродо они вдруг, сами того ничуть не желая, стали всем важны и всем
известны, и о них заговорили на Советах Мудрецов и Властителей.
Третья эпоха Средиземья давно минула, и мир сейчас уж совсем не тот, но
хоббиты живут там же, где жили тогда: на северо-западе Старого Света, к
востоку от Моря. А откуда они взялись и где жили изначально - этого никто не
знал уже и во времена Бильбо. Ученость была у них не в почете (разве что
родословие), но в старинных семействах по-прежнему водился обычай не только
читать свои хоббитские книги, но и разузнавать о прежних временах и дальних
странах у эльфов, гномов и людей. Собственные их летописи начинались с
заселения Хоббитании, и даже самые старые хоббитские были восходят к Дням
Странствий, не ранее того. Однако же и по этим преданиям, и по некоторым
словечкам и обычаям понятно, что хоббиты, подобно другим народам, пришли
когда-то с востока.
Древнейшие были их хранят
Красота)))
Digital_Dream
10-02-2007 16:55
комментарии: 5
понравилось!
вверх^
к полной версии
Без заголовка
Digital_Dream
10-02-2007 16:28
Ну оч красивая обоя, которую я нагло стащила с чьего-то днева)))) Ну что не сделаешь на благо любимого сообщества:) Зато красота какая)))
[700x525]
комментарии: 3
понравилось!
вверх^
к полной версии
Ну оч красивая обоя, которую я нагло стащила с чьего-то днева)))) Ну что не сделаешь на благо любимого сообщества:) Зато красота какая)))
[700x525]
Анекдоты
Digital_Dream
10-02-2007 16:12
Это я нашла на дневе одной своей ПЧ))) Надеюсь, она это еще сюда не выкладывала:) Но если было, извините)))
По поверхности зеркала пошла лёгкая рябь и Фродо видел в нём то зелёные облака, плывущие по оранжевому небу, то лилово синее око, беспрестанно моргающее как будто в него что-то попало, то девятерых белых всадников гнавшихся за чёрным кроликом…
– Опять помехи на линии! –
Вздохнула за его плечом Владычица Галадриель.
***
Гэндальф у Элронда на совете:
– Эта надпись на Кольце: «Эш назг дурбатулук, эш назг …»
Переводится как: «А одно всесильное властелину Мордора …»
– Гэндальф! Когда вы успели так хорошо овладеть чёрным наречием?
– Ну, это ещё когда Саурон выковывал на кольце эту самую надпись, эльф Селебримбэр
тут же хакнул его сервак, и всю базу скачал. Ну, а я потом у него.
***
Однажды маг Гэндальф, под видом петард и фейерверков, провёз в Хоббитанию несколько ракетных установок в своём фургончике. Но во время пробных испытаний в небе Хоббитании зажглись обычные, хотя и очень причудливые огни фейерверков и шутих. Факир был пьян, и фокус не удался! Гэндальф притворился, что так всё оно,
и задумывалось. Но, осознав, что Шир остаётся без прикрытия, посоветовал Бильбо в ту же ночь свалить в Раздол, а его племяннику начать подготавливать диверсионную группу
***
Бомбадил хоббитам:
– А ну-ка зайцы покажите мне ваше колечко! Всевластное говорите? А хотите, фокус покажу? Оп-па! И уже не всемогущее колечко! Видите, не работает! Оп-па! И нет больше кольца всевластья! И никуда вам больше идти не надо!
– Отдай, отдай наше Кольцо!
– Ну, как хотите! Оп-па! Вот вам ваше колечко! Да не бойся ты Фродо! Работает, как и прежде, а не веришь, сам проверь. Хоть запроверяйся! –
В это самое время, прямо посреди Пригорского тракта, внезапно сгинули все девять призрачных всадников. На Барадуре погасло Недремлющее око. У Сарумана отрубился палантир и исчезла связь с «Хозяином». Правда, через минуту, другую, всё само по себе восстановилось, и снова заработало
комментарии: 6
понравилось!
вверх^
к полной версии
Это я нашла на дневе одной своей ПЧ))) Надеюсь, она это еще сюда не выкладывала:) Но если было, извините)))
По поверхности зеркала пошла лёгкая рябь и Фродо видел в нём то зелёные облака, плывущие по оранжевому небу, то лилово синее око, беспрестанно моргающее как будто в него что-то попало, то девятерых белых всадников гнавшихся за чёрным кроликом…
– Опять помехи на линии! –
Вздохнула за его плечом Владычица Галадриель.
***
Гэндальф у Элронда на совете:
– Эта надпись на Кольце: «Эш назг дурбатулук, эш назг …»
Переводится как: «А одно всесильное властелину Мордора …»
– Гэндальф! Когда вы успели так хорошо овладеть чёрным наречием?
– Ну, это ещё когда Саурон выковывал на кольце эту самую надпись, эльф Селебримбэр
тут же хакнул его сервак, и всю базу скачал. Ну, а я потом у него.
***
Однажды маг Гэндальф, под видом петард и фейерверков, провёз в Хоббитанию несколько ракетных установок в своём фургончике. Но во время пробных испытаний в небе Хоббитании зажглись обычные, хотя и очень причудливые огни фейерверков и шутих. Факир был пьян, и фокус не удался! Гэндальф притворился, что так всё оно,
и задумывалось. Но, осознав, что Шир остаётся без прикрытия, посоветовал Бильбо в ту же ночь свалить в Раздол, а его племяннику начать подготавливать диверсионную группу
***
Бомбадил хоббитам:
– А ну-ка зайцы покажите мне ваше колечко! Всевластное говорите? А хотите, фокус покажу? Оп-па! И уже не всемогущее колечко! Видите, не работает! Оп-па! И нет больше кольца всевластья! И никуда вам больше идти не надо!
– Отдай, отдай наше Кольцо!
– Ну, как хотите! Оп-па! Вот вам ваше колечко! Да не бойся ты Фродо! Работает, как и прежде, а не веришь, сам проверь. Хоть запроверяйся! –
В это самое время, прямо посреди Пригорского тракта, внезапно сгинули все девять призрачных всадников. На Барадуре погасло Недремлющее око. У Сарумана отрубился палантир и исчезла связь с «Хозяином». Правда, через минуту, другую, всё само по себе восстановилось, и снова заработало
Без заголовка
sokroviwe
10-02-2007 15:12
У кого Проигрыватель Винамп,то эта ссылка для Вас!замечательные скины с изображениями назгулов,вместе и поотдельности)),Арагорна,Леголаса,Фродо,хоббитов,Фродо и Сэма,Фарамира,Боромира,Халдира,врата Арганата,назгулы))
http://ifolder.ru/1082118
http://ifolder.ru/1082383
комментарии: 3
понравилось!
вверх^
к полной версии
У кого Проигрыватель Винамп,то эта ссылка для Вас!замечательные скины с изображениями назгулов,вместе и поотдельности)),Арагорна,Леголаса,Фродо,хоббитов,Фродо и Сэма,Фарамира,Боромира,Халдира,врата Арганата,назгулы))
http://ifolder.ru/1082118
http://ifolder.ru/1082383
..картинки
sokroviwe
09-02-2007 20:57
комментарии: 2
понравилось!
вверх^
к полной версии
..рабочий стол
sokroviwe
09-02-2007 20:49
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
обойки
sokroviwe
09-02-2007 20:42
комментарии: 4
понравилось!
вверх^
к полной версии
Без заголовка
бедная_Ламиночка
09-02-2007 20:31
комментарии: 2
понравилось!
вверх^
к полной версии
))обои))
sokroviwe
09-02-2007 20:23
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
.
sokroviwe
09-02-2007 19:56
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии