[показать]
-- Мсля! – воскликнул второй мужчина в пароксизме самоуничижения. Теперь он уже стоял на одном колене, высоко воздев за собой освобожденную ногу, дрожащую, как кроличья лапа.
-- Хорошая мысля приходит опосля! – резюмировал прыщавый, еще туже затягивая жгут на голове собрата.
-- Идиоты какие-то, бляха-муха! – убежденно промыслил Иван, однако вслух издал какое-то блеяние, на манер примирительного смешка.
-- Крыса! – внезапно сказал прыщавый противным голосом и указал куда-то.
-- Где? Где? – засуетился второй мужчина.

[показать]
-- Вон он, в каскетке прошел, видишь?
-- Какой там Крыса... – разочарованно протянул мазохист. – Это Жучок.
-- А помнишь, помнишь? – возбужденно жестикулировал Прыщ. – Помнишь, как Крыса тебя отбивал, когда Жучок на тебя глаз положил? А?!?
-- И вообще это Тюря, -- весомо заметил мазохист, когда в слезящейся пелене обозрения показался конвойный в сопровожденьи дешевой женщины.

[показать]
-- Хватит мозги-то парить! – заявил новоявленный Тюря, обращаясь во все стороны света сразу. Мужчины обрадованно засуетились. Казалось, еще минута, и они сбросят синие сатиновые трусы – или разорвут их на радостях – и пойдут плясать.
-- А ты? Ты что торчишь здесь без дела? – обратился Тюря к Ивану и заорал, не дожидаясь ответа: -- Дайте-ка ему палкой по жопе! Пускай образумится!
Мужчины замерли, чутко, как степные бурундуки, прислушиваясь к происходящему.
-- Эй, вы! – отнесся Иван к мужчинам. – У вас совесть-то есть, или вы здесь совсем озверели?
-- О какой совести ты говоришь? – беспокойно спросил прыщавый. Причем спрашивал он особенным, внутренним голосом, почти не разжимая губ.

[показать]
-- Мы находимся сейчас... То есть, мы находимся в первичном яйце, -- точно таким же образом промямлил его собрат-мазохист, -- мы находимся в яйце-вытрезвителе, не забывай об этом!
-- Плевать я хотел на ваше яйцо! – закричал Иван, поправ всякую деликатность. – Полно деликатесничать-то! Что это вы здесь вытворяете?
-- По жопе ему, по жопе! – скандировал издалека конвойный, всеми своими движениями наводя Ивана на мысль о кукле с дистанционным управлением.

[показать] Прыщавый и мазохист опасливо взялись за палки.
-- Да кто вы такие будете-то? – продолжал кричать со своей стороны Иван. Впрочем, кричал он уже куда более миролюбиво.
-- В прежней жизни я был Борисом. А это – брат мой, Аркадий, -- сказал прыщавый, не разжимая губ.
-- Да вы... что, спятили, что ли, -- неожиданно успокоившись, поинтересовался Иван, не обращая никакого внимания на опасливые маневры вооруженных палками мужчин.

[показать]
Тем временем Тюря в экстазе самоуничижения уже разрывал на груди форменную тужурку и царапал ногтями мохнатую кожу, глядя на то, как исполняется его приказание. Дешевая женщина ползала на коленях в соседних слоях плазмы, говоря « цоб-цобэ! » незадачливым волонтерам.
-- Вероятно, это от пьянства, -- нерешительно подумал Иван и протер скользящими кулаками глаза.
-- Мсляв! – сказал мазохист (Аркадий), проваливаясь в плазму по самые уши.

[показать]
-- Вот и вся ваша дееспособность! – засмеявшись, сказал Иван.
А вообще-то он шел к яйцу с челобитной...
№1. Мысль Ивана была наивна, словно икона, доносящая до современников образ избитого палками инока.
№2. Вообще-то, конечно, ТАК мыслить нехорошо.
№3. Гигантское белое яйцо, вот оно! Это – оно!! Перпендикулярная скорлупа, завершающаяся сверху множеством микроскопических ящичков.
№4. Ящики, напоминающие маленький компендиум картотечной пыли.
№5. Яйцо шевелится в чреве во время чтения, яйцо-вытрезвитель, тягостной скарлатины сосуд! Не случайно Иван – комендант скорлупы! И не случайно прыщи его побивают!
Конец.

или записки Велосипедиста Е.

[показать]

№1. Паровоз ТЕ-НИ минует разъезд Упрячево с опозданием в 30 минут. Прием! е1 - е2.
P.S. Минут и минует, ах вот оно что! Это же своего рода КОНСОНАМБЛЬ, если можно так выразиться. Переводчик.
№2. Лампа селектора, как бы зачерпнув вольфрамового варенья, наполнилась и тут же опустошилась. Диспетчером у нас Алексей Павел, -- думалось в темноте... Силовые дуги, черпаком описав километровый вольтаж, выплеснули: У нас разбросаны шпалы. Уреченское, омбрр, Федот Илья. – Однообразным вареньем (думалось в темноте) не проймешь душу спящего. Эй, Алексей Павел!.. Промеж сигналов – смущенье! е1 - е4 (Прием).
P.S. Промеж и проймешь, -- не правда ли? И вновь я нащупал дистанцию! Переводчик.
P.P.S. Но – дистанцию между чем и чем? В основном тексте я вижу лишь пересеченье уреченской ПОЙМЫ. Федот Илья.
№3. – Ох, и крепко ж ты жмешь, паровоз ТЕ-НИ! (А это уже примечание переводчика). (Крестик).
№3. ...соскучилась без тебя, и... (здесь лакуна) согласна выйти за Алексея Павла, лишь бы не стать посмешищем для всей нашей деревни... Как-никак, а, почитай, три года прошло с той поры, когда ты словно бы в воду канул. Я уж не говорю о себе, но ведь даже с матерью не попрощался... – читал машинист паровоза ТЕ-НИ, форсируя между делом перелески и взгорья, за которыми вот-вот должен был показаться шлагбаум разъезда Упрячево. и7 - е4 (перехожу на прием!)
P.S. Мне о нежных каракулях женской руки как-то странно судачить на людях. Увы... (неокончено). Переводчик.
P.P.S. В этом смысле даже тот факт, что машинист, следуя прочно укоренившемуся у транспортников обычаю, перлюстрировал очередное письмо своего помощника, вызывает у нас устойчивое впечатление чертовщины. Переводчик (голосом Федота Ильи).
№4. Лампа селектора выхватила из темноты закрепленную рядом с ней табличку непостижимое, и, как бы не желая с ней расставаться, раскупорила варенье мрака серией мгновенных стаккато, отвечающих модуляциям блуждающего в пространстве сигнала примерно так же, как кардиограмма танцора отвечает партитуре канкана. g7 - h4 (прием!).
P.S. Уверяю вас, что и во мраке интенсивность запаздывания всякого сообщения составила бы величину в четыре P.S.. Переводчик.
№5. Да-а, похоже, каникулы мои сильно затянулись, -- подумал было помощник машиниста, склоняясь над неисправной консолью паровоза ТЕ-НИ...

-- Скучно, брат, подживаться на белом свете, а ?.. – а это уже машинист. Уделяя особенное внимание судьбам чужой невесты, он проскочил перегон h7 без каких-либо замечаний со стороны упрячевского обходчика, разве что: выброшенная из паровоза пивная бутылка... впрочем, это уже предмет маленькой радости, в перспективе которой маячат павильон Стеклотара, винный отстойник с поблекшей таблицей розлив, а может быть, и 101-ый километр... но нам-то какое до всего этого дело?
-- Не вижу связи, -- старательно вывел P.S. Алексей Павел. – Не вижу связи между моей симпатией и вашим к ней ОТНОШЕНИЕМ. Перехожу на прием. g8.
P.P.S. Упрячево, верно, звучит как упрячь его. Переводчик.
-- А паровоз ТЕ-НИ из депо Упрячевского района только подчеркивает это значение, -- догадался Федот Илья.
№6. – Запросите Уреченское, -- оживился сквозь сон Алексей Павел. – Говорят, там размыло развилку h8, повсеместно разбросаны шпалы. Надо что-то предпринимать, иначе дослужимся до обвинений в беспочвенности, и плакала тогда моя медаль За выслугу лет на транспорте...
-- На сто первом километре – покойник, -- откликнулся станционный динамик, перебивая сигнал поступившего от Федота Ильи запроса насчет опоздания ТЕ-НИ.
-- Спокойно... – осилился разуметь Алексей Павел, пошевеливая плечами опрокинутый чан вольфрамового варенья. Лампа селектора выросла из орбит и потухла. (abcde, перехожу на прием!)
P.S. Цоколь последнего предложения все-таки поврежден! Лампа выпросталась из орбит спектра, вот что должно было бы стоять на месте ...селектора выросла.... Переводчик.
№7. ...Не считаю тебя виновным, - подчеркнул ногтем машинист паровоза ТЕ-НИ, -- в том, что произошло со мной. Замужество с Алексеем Павлом я воспринимала как КАТАСТРОФУ, слава Богу, что хоть ночь перед КАТАСТРОФОЙ прошла для меня спокойно...
-- Поздравляю! – сказал переводчику прототип Федота Ильи, одновременно закрывая рукопись и смахивая другой рукой с доски остаток фигур. – Никогда еще случай на перегоне не переводился с авторского языка на эпистолярный таким ясным, простым слогом...
-- И, тем не менее, меня обвинили в беспочвенности, -- пожаловался переводчик. – Редколлегия отказалась рассматривать перевод, выполненный в языке оригинала.
-- Следующим ходом с вашей стороны станет, конечно же, издание за свой счет, -- полувопросительно заявил прототип Федота Ильи. – Да... вот только... хотелось бы прояснить для себя один момент. Скажите, а машинист паровоза ТЕ-НИ все-таки передал письмо своему помощнику? (d8, Читать далее...

Иллюстрируемый абзац текста:
P.P.S. Контрапункты:
Паровоз ТЕ-НИ – лампа селектора
Алексей Павел – Федот Илья
автор первоначального текста – исчезающий адресат письма
(...)
(Далее следует зачитанный радиоакустическим способом монолог Клитемнестры, выполненный тем же переводчиком по оригиналу, оставленному Гнедичем.)
8 августа 1990 г, илл. Митрича
[показать]

Игра в аду
Куль был.
Выпекли хлеб как-никак!
Так Кульбин
Выпестовал Хлебникова...
[показать]

Режь!
Кромсай!
Прорехи грядущего
залатаем золотом прошлого!
Запросто, словно кур в ощип,
попадем и мы в крона крошево...
[показать]

Мы не художники! - кричали друг другу мы и бросались в лицо чашками, посудой (какой ни попадя), плевались...
Значит: разуверились.
- Ох, бля! Твоя гамма... Она тяжелее болотной колоды! - кричал и плевался один из нас.
Плевался и плакал. Устал, наверное.
А жизнь шла своим чередом, подметая пьяные опухоли чужеземных ночей щекотливыми мётлами света, снопами утренних солнц.
И однажды - случайно! - на бархате птичьего клёкота слух различал: да! вот это - моё! Ё-моё!
Да это же подлежит немедленному изображению.
И ЭТО - сегментами продырявленного пространства - пласталось эмбрионально. Колючая вечность предмета, пред-пред-предметность! И вот уже - раззявлены рты. Уже сопли текут впереметь со слезой из опухших глаз. Значит: работаем мы. И - - - пошло!
- - - и - - - пошло дело!
Пошла писать губерния!
- Поддай-ка белил! - кричим мы, волнуясь, спросонья.
- Поддай-ка холодного свету, не бойся! Не бойся!
Теперь из разлома сознания ЧИННО плывут эмбрионы предметов. Столь же чинно, как и кабриолеты каких-то случайных свойств, запряжённые тараканьими полчищами кистей и перьев.
Ох, бля! (устали и плачем)
Вонючее у нас масло: протухло оно в больших пластмассовых банках. Какая-то нюня... НФЯ вместо палитры. И хочется уже употребить поллитра.
Остыло изображение, не пошло: хоть убейся. Тихонько очищаем с холста пелену предмета. Предметы - как сторожа: направили дула в затылок. Следят, значит.
Но и убегая от щётки (становясь, может быть, невидимым), то и дело проваливаешься в колею всевозможных эклектик. То есть, совместил спонтанные броски фактуры со старательной линией, и - - - конвоир тут как тут. С пистолетом у лба.
[показать]

Исподлобья глазеешь на холст и уже понимаешь: конечно же, колыбель предмета - это эклектика. Но тогда реальность становится скучной, малоизобразительной!
Тогда вместо чувства из продырявленных живописью пространств льется жижа, помойная жижа.
- Мы не художники! - снова вопим мы.
И ругаем свои работы.
То же самое, собственно, обстоит и с тончайшими прорисовками стиля в литературе: нюансы стилистик к эклектике очень чутки.
[показать]

Сотрясающий мысли в шарнирах голоса
Отмеряющий черно­белые полосы
Шелестящий короб, крылатый
Западно­восточный диван

Это автобус, конклав естественности
Майский жук, которого я в детстве настиг,
Механический жук, шаровою пятой
Оттолкнулся от запоздалых «постой!»

Передвижная подушная книга волости
Где Аксаков записан как ван­
Эйк, а кадет Писаржевский как филин­сирин

Необычно ясным и сильным голосом
Мы кричим: Эй, автобус, ну где тебя черти носили?
Здравствуй, здравствуй, крылатый диван!

А водитель прячет папирусы в тубус,
Видит путь, улыбаясь неловко, как гризли
Изнутри единственной мысли «в пути»
Возит в гости подушную книгу волости –

Здесь те, кто сидят, потакают друг другу,
И те, кто стоят.
На выход, на выход! – всплывают колени и локти.

А вы, гражданин, что застряли?
Я дегенерат.
Подъехали к Малой Охте.

М.Б.

Анонс!
В. Жирнов, Евдоким Анатольев. Кынига книгох!
тираж: 22 э.
Поэты В. Жирнов и Евдоким Анатольев выпустили сбрник своих совместных творений ограниченным тиражом в издательстве Транспортная книга, потому что у них не было выбора.
Это следует оговорить заранее; дело в том, что некоторые лица (из числа приемлющих вещи с оговоркой на их идеальное состояние) считают себя незаслуженно оскорбленными самим фактом публикации творений В. ЖИРНОВА и Евдокима АНАТОЛЬЕВА. Речь идет о чисто голосовой поэзии, - утверждает один из оппонентов, - о голосовой поэзии с ее симфонически насыщенной интонацией, - и я полагаю, что вмешательство графики, запись текста (и даже сама мысль о такой возможности!) наносит непоправимый ущерб нашим эстетическим чувствам. Речь идет о неосуществленных стихотворениях, - добавляет другой, - то есть о черновиках, которые могут быть зачитаны автором вслух, в интимной атмосфере согласия, с особым подтекстом, предполагающим личную заинтересованность слушателя в построении фонетического образа.
[показать]

Русский журнал Стетоскоп, выпуск 1
Тираж: ... экз.
Издается в Париже. Издатели Митрич и Богатырь