1. Помнится, где-то в Вышнем Волочке на вокзале один мой друг (П.Литовко) сфотографировал ветерана Великой Отечественной Войны и прокомментировал сей снимок загадочной фразой: ««Ещё не время», или, наоборот, «уже пора»».
«Ветеран». Фото Павла Литовко
2. Бренность мира под микроскопом... Фотоснимок, сделанный в Музее Натуральной Истории (Париж).
«Мухи». Фото Саввы Богатырёва
3. Сергей Мыльников («МыС Петроградский» – на снимке он крайний справа) прозревает спайку крыльев мухи с аэродинамикой собственного тела. Вполне возможно, что человечество никогда не узнает об этих изысканиях, ибо они никак не оформлены.
4. Август 2007-го. Пожилая румынка уселась под декоративной стеллой напротив Центра Помпиду и, подвернув ногу, чтобы её принимали за инвалида, выдаёт одну ноту на скрипочке с веревочной струной. Внезапно замолкает, пережидает сколько-нибудь, и потом через неравные промежутки времени возобновляет звучание.
4,5. Август 2007-го. Пожилая румынка уселась под декоративной стеллой напротив Центра Помпиду и, подвернув ногу, чтобы её принимали за инвалида, выдаёт одну ноту на скрипочке с веревочной струной. Внезапно замолкает, и через неравные промежутки времени возобновляет звучание.
Часть 2. Критерии МУЛЬТИМЕДИЙНОГО МЕРОПРИЯТИЯ
...Будучи формой критической реализации произведения, дискуссия по отношению к произведению может, тем не менее, носить характер не только позволения, но и запрета, впрочем, в конечном счёте и то, и другое не обязательно. Говоря иными словами, сумма мнений, выраженных в рамках дискуссии, может выглядеть так, как если бы некая картина или книга самим фактом своего возникновения словно бы свидетельствовала против себя, опровергая свою сущность, свою видовую принадлежность, но в то же самое время и оставаясь полноценным описанием проблематичности подобной рефлексии...
Как тут не вспомнить некий закон Эвверитта, цитируемый А.Очеретянским в докладе о смешанной технике (23 апр. 2002): «Неразбериха в искусстве постоянно возрастает. Только очень упорным трудом можно ее уменьшить. Однако сама эта попытка приведет к росту совокупной неразберихи» .
См. видеофрагменты на сайте www.aesthetoscope.narod.ru !
или так:
DJ_АЗЪ как невозможность установления исполнительского "ноу хау", ибо случайные совпадения мультимедийного и поведенческого рядов не поддаются учёту и прогнозированию. DJ_БУКИ как переплетение и взаимоотталкивание независимых иллюстративных рядов. DJ_ВЕДИ как активность "вижилирования", бодрствования, пришедшая на смену эстетическому позёрству и игровому артистизму предшествующих
...В момент встречи голоса со своим звучанием рождается современность. О, это миг волнующий и страшный, как если бы вы без зеркала увидели собственный затылок! Катастрофа же состоит в том, что современность никогда не успевает полностью вступить в свои права, её субстанцию тут же скрадывает технология. Технологический процесс многоаспектен и сложен, он связывает в единый клубок технику и культуру, замещает и реконструирует состояния человека. Так, в недрах консерваторий тысячелетиями пестуют культуру пения. В ракурсе дискуссии культура пения может быть понята как борьба с... неучтённой версией озвучивания души. И вот, в контексте сей борьбы сам момент "подачи голоса" приобретает особую ценность, например, для поэзии. Поэты приходят к парадоксальному на первый взгляд выводу о том, что нет настоятельной необходимости не только ЧИТАТЬ, но даже и записывать произведения, достаточно просто "подать голос", чтобы быть в хоре. Факт "подачи голоса" становится даже синонимом СОЛИРОВАНИЯ. Вот так, собственно, и объясняются
См. видеофрагменты на сайте www.aesthetoscope.narod.ru !
Процессуальная часть:ОТДЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ.
Для полноценного описания как самой мультимедийной акции, так и тотальной импровизации необходимо разъяснить её социальный смысл и очертать перспективы. <...>
Дискуссия может разворачивиться как в рамках неких конвенциональных соглашений, так и в неконвенциональной среде; опыт показывает, однако, что эти полигоны изолированы, они отгорожены друг от друга, их невозможно свести воедино, а попытки установить диалог чреваты конфликтами и когнитивными сбоями, или же скатываются в откровенную апологию хулиганства (вспомним "деяния" А.Бреннера).
Также и вопрос финансирования дискуссии в определённой мере способен повлиять на степень её свободы. Даже если инвестиции и не ограничивают тематики, то уж во всяком случае они задают прагматический настрой. Импровизация же в рамках заданности рискует утратить тотальность. Хотя с другой стороны, учреждение, культивирующее (и оплачивающее) такую вещь-в-себе, как тотальная импровизация, может быть находкой именно для российского типа государственности в плане реконструкции её культурно-исторического самопознания.
См. видеофрагменты на сайте www.aesthetoscope.narod.ru !
В среде интеллектуалов второй половины 19-го – первой половины 20-го века пессимизм был в большой чести; если вы не желали прослыть умственно ограниченным существом, вам следовало упорно провозглашать исчезновение и конец чего-бы то ни было: религии, истории, эпохи, романа. У многих это позёрство вошло в плоть и кровь, до сих пор они роятся как осы, почуявшие сладкий яд неустроенности, душевной и телесной. Флюиды неустроенности мерцают во всех спектрах кулуарной культуры, от романтизма до всевозможного нигилизма...
Так что постмодернисты с их концепцией смерти искусства были не так уж и неправы (вариант: не так уж и одиноки)...
См. видеофрагменты на сайте www.aesthetoscope.narod.ru !
КНИГА МЕЧТАНИЙ
МАМА И ДАНИЛКА ЗА ОБЕДОМ
"У МЕНЯ ЕСТЬ ДВЕ МЫСЛИ. ПЕРВАЯ: ХОРОШО, ЧТО НАС НЕ ВЗЯЛИ В ПЛЕН"
"А ВТОРАЯ ТАКАЯ: ИНТЕРЕСНО, ЧТО БЫ Я ДЕЛАЛ, ЕСЛИ БЫ Я БЫЛ РЫБОЙ"
"И ТРЕТЬЯ: ХОРОШО, ЧТО МЫ НЕ ПИРАТЫ"
"ХОРОШО, ЧТО МЫ НЕ МАШИНА"
"ХОРОШО, ЧТО МЫ НЕ КНИГА"
"А ТО БЫ НАС ВСЁ ВРЕМЯ ЛИСТАЛИ, КОГДА БЫ МЫ ХОТЕЛИ ПОСТОЯТЬ СПОКОЙНО"
*****«Деление на жанры вообще изживает себя, если принять во внимание интермедиальные текстовые феномены, со временем играющие все более важную роль, например, тексты, соотносящиеся с областью музыки (сонорная и фонетическая поэзия, звуковые стихи и т.д.), или с областью изобразительного искусства (объектная, конкретная и визуальная поэзия), которые могут быть описаны понятиями этих дисциплин, так же как и понятиями поэтики». - Франц Мои. «Думая о пиле». - Точка зрения. Антология визуальной поэзии. 90-е гг. Кенигсберг, 1998, с.40. [Ред. Д.Булатов].
Коллаж может быть визуальным стихотворением, если наряду с изображением присутствует текст, либо слово, буква, надпись, подпись, (определение).
Есть, впрочем, мнение, что и одно изображение только может быть визуальным стихотворением (Ры Никонова). Я думаю, что одно только изображение может быть визуальным стихотворением в составе достаточно большого количества виз. стихотворений (в книге, например), но не одно, т.е. не само по себе, в ед. числе.
Коллаж - не сам по себе, а как одна из составных частей визуального стихотворения. В зависимости от заданности автора; иными словами речь о том, что в случае, если коллаж решен автором как визуальное стихотворение - тогда это визуальное стихотворение.
*****«...идея визуальной поэзии как самобытного жанра, имеющего веками сложившуюся традицию (хотя зачастую она не воспринимается серьезно), существует практически только в сознании поэтов-визуалистов... Впрочем, на это есть веские причины и одна из них заключается в невозможности дать законченное определение, что же такое, на самом деле, есть визуальная поэзия. Ситуация ухудшается тем, что большинство теоретиков выдвигают ту или иную парадигму, подкрепленную несметным количеством перцептуальных наблюдений, частных признаков, недифференцированных критериев, которые в конце-концов противоречат друг другу и собственно не имеют ничего общего с визуальной поэзией...
Сложность подобной дефиниции прежде всего заключается в том, что симбиоз визуальных и семантических, логических и эстетических критериев трудно анализируется, как целостность. Да, и правомерно ли говорить о феномене визуальной поэзии как некоей целостности, в то время как литературоведы и искусствоведы до сих не могут выдвинуть единого теоретического обоснования, которое было бы в силах охватить все многообразие жанровых проявлений визуальной поэзии..» -Клаус Петер Денкер - Экспериментальная поэзия. Кенигсберг, 1996, с. 117. [Ред. В.Булатов.].
В порядке комментария:
* К слову о визуальной поэзии, имеющей веками сложившуюся традицию. Если не к истокам, то к дошедшим до нас
Перевод со словацкого Р.Левчина.
Из цикла «СПИЧКИ»Сонет для повторения
уже не сможет порхать по мирам,
шепни себе: «Побаловался, и хватит.
Напрасно жил ты. Пора помирать».
Уж коль поэзия чуда лишилась,
так, значит, вправду настала пора.
Была ли, нет ли звезда – закатилась.
Напрасно жил ты. Пора помирать.
сам от себя всего охотней бы скрыл.
Но брызжет кровью, как вскрытые жилы:
«Напрасно жил ты. Напрасно ты жил».
Не трать чужого здоровья и сил.
Напрасно жил ты. Бесплодно ты жил.
Спички
(впрочем, мне на это наплевать).
Одиночество незваным входит –
значит, снова жалкие слова.
Ночь течёт, тоскою перекрыта
(я-то думал: зажило давно...).
Дождь у птицы выдирает крылья
и швыряет камешки в окно.
и в огне, как прежде, голова.
Я любил... но что здесь это слово?
Мне давно на это наплевать.
Прядки эти светлые, тугие,
сонные, счастливые глаза...
Я – другой, и оба мы – другие,
и вообще, плевать, я же сказал!
Лишь дымок, ночных кошмаров след,
в воздухе рисует акварелью
мой карикатурный силуэт.
Губы, что не могут целовать,
шепчут ту же ложь: «...плевать... плевать...».
...Kогда через мне в руки попал сборник Валека «Четыре книги беспокойства» на языке оригинала, 1973 года издания (включающий все его более ранние книги: «Прикосновения», «Притяжение», «Беспокойство», «Любовь в гусиной коже» плюс цикл юношеских стихов «Спички»), я тотчас занялся переводом – на одной наглости, не имея ни малейшего понятия о словацком языке. Что до моего опыта переводчика в то время, то об этом лучше вообще промолчать. Видимо – сейчас уже и сам не могу вспомнить толком свои мотивы, – я полагал, что раз язык славянский, то это будет не труднее украинского... впрочем, даже если бы знал предстоящие сложности, что изменилось бы? я хотел познакомиться с Валеком в оригинале, и я стал с ним знакомиться.
Ничтоже сумняшеся я переводил «mam rad» как «мама рада», затем раздобыл-таки словарь и узнал, что это значит «радуюсь»; а впоследствии очередь дошла до устойчивых словосочетаний, и оказалось, что это можно перевести, как «я тебя люблю»...
Перевод сборника занял у меня в общей сложности 10 лет, с 75-го по 85-й.
Дополняя и отчасти опровергая классический афоризм «Перевод как женщина: если она красива, то неверна, если верна, то некрасива», смею сказать: оригинал как женщина – не терпит ни слишком грубого, ни слишком робкого обращения.
Давно известен и другой постулат: «Переводчик стиха не раб автора, а
Игорь Лощилов в сквате "Альтернасьон" (2005)
В комментариях к стихотворению В. Набокова «Большая Медведица» сообщается: «Диаграмма полуударений в стихотворении образует форму этого созвездия (указано Э. Филдом)» (Набоков 1999, с. 556). Лабораторный опыт молодого версификатора может оказаться полезным для желающих овладеть основами стиховедческой науки, позволяет воочию увидеть предмет (по крайней мере, одну из его важных составляющих) этой дисциплины. Визуализация расположения пиррихиев в написанном четырехстопным ямбом «полусонете» может стать эффектным началом совместной комбинаторной работы преподавателя и слушателей спецкурса. Такая работа требует самых элементарных навыков создания таблиц в программе Microsoft Word, которая используется, как правило, в качестве пишущей машинки.
БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА
I II III IV
1
2
3
4
5
6
7
Был грозен волн полночный рев…
Семь девушек до утра ждали
невозвратившихся челнов
и, руки заломив, рыдали.
Семь звездочек в суровой мгле
над моряками четко встали
и указали путь к земле…
23 сентября 1918
(Набоков 1999, с. 31)
Взаимная соотнесенность семи строк «полусонета», семи девушек (и соответствующих им моряков, “возвращение” которых означало бы, вероятно, воссоздание сонетной формы во всей ее четырнадцатистишной полноте), семи звездочек и семи продуманно расположенных стоп-пиррихиев (Набоков называет их «полуударениями») опирается на универсальную символику числа 7, а космическая аналогия позволяет говорить об известных онтологических «опорах» экспериментального стихотворения. Особую завершенность придает стихотворению возникшая в последнем из стихов внутренняя рифма, неожиданно подхватывающая и завершающая ряд клаузульных, глагольных: рыдали — ждали — встали — [указали]. Актуализация этого ряда способствует осознанию его созвучия с мужскими рифмами трехстишия и смыслообразующую роль опорного [л‘]: <во> мгле — к земле. Следует обратить внимание учащихся и на то, что в стихе 1 реализована полноударная форма, утяжеленная спондеем в первой стопе, на фоне которой пропуск ударения ощущается как минус-прием.
Фрагмент-негатив карты звездного неба:
созвездие Большой Медведицы (Ursus Major)
Не вызывает сомнений, что постановка и решение формальной задачи у молодого Набокова (интерес которого к составлению «крестословиц» и шахматной игре общеизвестен) восходят к стиховедческим штудиям Андрея Белого. Герой романа «Дар», поэт Федор Константинович Годунов-Чердынцев, размышляет: «Несколько позже монументальное исследование Андрея Белого о ритмах загипнотизировало меня своей системой наглядного (курсив мой — И. Л.) отмечания и подсчитывания полуударений, так что все свои старые четырехстопные стихи я немедленно просмотрел с этой точки зрения, страшно был огорчен преобладанием прямой линии, с пробелами и одиночными точками, при отсутствии каких-либо трапеций или прямоугольников. <…>« Далее приведено «пародирующее» метод «лабораторное» четверостишие:
I II III IV
1
2
3
4
«<…> Задумчиво и безнадежно
распространяет аромат
и неосуществимо нежно
уж полуувядает сад, —
и так далее, в том же духе: язык спотыкался, но честь была спасена. При изображении ритмической структуры этого чудовища
Сизифов труд
Первая, без рисунков и комментариев, редакция сновидения "Мама, я воробей"
(из цикла "Коллекция слов и объектов")
Собрался я вступить в Армию Искусств.
Начальник армии, голубь-лейтенант Юфьтауби принял меня в своём неокрашенном кабинете.
– Юрсклов! – представился я.
– Юрсклов – это фамилия киноактёра, – поправил меня Юфьтауби.
Пятьдесят лейтенантов, отражавшихся в зеркале, висевшем у него перед носом, записали в своих тетрадях:
"Имя человека, его фамилия и прочие интимные сведения: Юрсклов есть не что иное как кукла, которой забавляется этот не достигший зрелости дух".
– А я – существо из облачного мира, – горделиво сказал мне военачальник Юфьтауби.
– Да... – хмыкнул секретарь. – Что это за человек такой? И зачем он собрался вступать в Армию Искусств, когда ни имени своего толком не знает, да и ни о чём другом понятия не имеет?
За окном призывно заверещала сирена.
Зазвучал пневматический молоток.
– Вот, смотрите, – сказал мне Юфьтауби. – Я достаю из портфеля тетрадь N6. "Волонтёры, поступающие на службу", – записано на обложке тетради.
С испугом смотрел я на кожаную тетрадь.
– Так... Это здесь, в графе "кинорежиссёры"... Раздел "подобающие фамилии"... Юфит... Лифонштейн... – принялся было перечислять Юфьтауби.
– Отсюда произошли все имена... Вернее, все буквы, – заметил со своей жёрдочки секретарь.
Бзыц-цим-Б-
зыц-цимбз-
ыц-цимб –
трудолюбиво скрежетал за окном паровоз узкоколейной ж.д.
– Вам следует взять себе имя Приньяк Первый, – твёрдо сказал я.
Немигающие глаза военачальника подёрнулись матовой пеленой.
Голубь-лейтенант Юфьтауби слегка привстал и отдал мне честь.
– Здравствуйте, господин подполковник! – сказал он.
...Зыц-цимбз, –
включился механизм будильника.
Собрался я вступать в армию искусств.
Голубь-лейненант Юфьтауби принял меня в своём кабинете, и кабинет окрасился чёрным.
– Пожалуйста... Проходите к начальнику армии... Только сначала представьтесь. Вы – кто? – забормотал секретарь.
– Я, – говорю, – это Я, Я и я.
Замолчал секретарь.
Замолчал лейтенант Юфьтауби.
Форточка остановилась в оконной раме.
Дззззззыц-цимб
зыц-цимб, –
надтреснуло часовое стекло.
Я рывком подскочил с постели и направился в ванную. Или нет... в коридор. Словом, куда-нибудь... О Господи, да где же в этом доме зеркало?
Париж, 1995-97 "Стетоскоп" N18
Мой бывший университетский сокурсник Стас Довлетшин, помнится, учил меня конструировать целостные события из обрывочных воспоминаний. «Прежде всего надо постараться избавиться от какой-либо оценки, – настаивал Стас. – Ничего хорошего и ничего плохого. Тогда эти застрявшие в памяти клочки сами потянутся друг к другу, как железные опилки в магнитном поле».
Наташа задумалась. С ней уже случалось такое умственное замешательство: задумаешься вроде бы на минутку, а прошёл час. Поэтому, словно бы осознавая свою недозволенную удалённость от мира, Наташа с силой ударила себя рукой по лицу и механическим голосом громко сказала: «BIEN-диалоги и TRES-BIEN-диалоги».
«Вот так она и блажила, – рассказывал потом Стас в «Дневнике ошибок», вывешенном на бесплатном портале сети. – Ну, а я в тот период жизни носил ботинки фирмы «Цебо», подвязанные бечёвками, чтобы не разваливались на ходу. Все знали, что я торгую народными промыслами, но иностранцы на Невском проспекте обходили меня за версту. Чувствовали какой-то подвох. Я держал столик со шкатулками, расписанными пышногрудыми кустодиевскими бабами, а худенькая, малохольная Наташа стояла рядом, развесив на окнах парикмахерской две-три иконы собственного письма».
Описания погоды отсутствуют в дневнике Стаса. Напрямую он нигде не сетует на коварство питерской зимы. Единственный раз, словно бы по забывчивости, он с каким-то странным сожалением упоминает о «неуместном нитяном покрове Натальи», и это, пожалуй, всё; более никаких намёков на чувства.
Впрочем, нет, вот ещё кое-что. «Женская нищета пугала меня даже больше, чем собственное ничтожество», – читаем мы на странице 21. Интересно, идёт ли здесь речь о Наташе или о ком-то другом?
Далее записки Стаса становятся, скомканными и пустыми, и лишь «гостевой эпизод» на странице 87 как-то выделяется на фоне общей невнятицы. «Наташин отец, – пишет Стас, – оказался большим прозорливцем и ёрником. С первого взгляда он заподозрил меня в намерении свататься к его дочери, допускаю, что что-то такое было написано на моём лице... «Нуте-с, молодой человек, и зачем это Вы к нам пожаловали? – осведомился Иван Яковлевич Лобио, придержав кресло-качалку, в которой он возлежал. – Ботинками своими похвастаться, или мыслью красивой блеснуть, а?». «Ну зачем Вы так, папа?» – встревоженной тенью проскользнула в кабинет Наташа. «А зачем он пришёл? – занервничал Иван Яковлевич. – Что ему здесь нужно?». «Это я его пригласила». «Куда? – патетически развёл руками отец. – Куда пригласила?». «К нам...». «Так зачем же?». «Вот у меня экземпляр цветаевского «Крысолова», книга это была подарена мне Вашей дочерью, – строго сказал я. – Вероятно, «Крысолов» взят из Вашей библиотеки? Так позвольте вернуть его Вам...»
«...»
«Наталья... ээ... Ивановна?»
«...»
Графика и живопись в трафаретном, контурном стиле, как будто долго смотел на солнце, а потом перевел взгляд на увеличенную монохромную фотографию. Блондан лет десять назад покинул свой родной город-порт Марсель и ломанулся попытать счастья в Париж. Здесь, году этак в 1997 он прибился к группе скваттеров "Ребята с Бельвилля", был в ССОКАПИ, в Ла КОМАКе, на "Альтернасьон" в 2000-2005 годах. Далее я потерял его из виду.
Жиль Блондан. Авторалли
[700x475]
Это цитата сообщения drug_deadstva Оригинальное сообщение
Blur - The Universal
альбом "the great escape"
брит-поп команда
Это цитата сообщения drug_deadstva Оригинальное сообщение
The Cure - Friday I’m In Love
группа послужившая прообразом нашей "агаты кристи"
и этим все сказано)