Она частенько так подписывалась — "частично твоя". И ставила своё имя. Впрочем, её имя ей особо не нравилось. Точнее, она терпеть его не могла. Частично твоя — и имя.

Я думаю, в ней было много разных её, разных частей и личностей, да и сама она об этом не раз писала. Эти личности иногда боролись в ней, иногда договаривались. Она любила звёзды и до сих пор их любит. Я не помню, когда последний раз задирал голову к ночному небу. Если бы я писал роман, я бы убил её там. В первых же страницах. Или бы — потерял. Если бы я писал музыку, да?, — я бы сочинил произведение из секунд — из малых секунд и тритонов, — и посвятил бы ей. Хотя, кажется Малер уже такое проделывал. Блядский Малер. Или кто там?

Где-то в этой записи я съехал не туда. Асинхронно. Такой день

В эту субботу я пришёл к дому советов. Было без чего-то там три и я практически час разглядывал, как над ним проплывали огромные облака. Поглядывал по сторонам. Переходил дорогу на зелёный сигнал. Сделал пару кадров. Не помню, что за плёнка стоит в камере. Чёрно-белая вроде бы.

Ночью не спал, пересматривал разное, что-то перечитывал. Ворошил прошлое. И в окно мягко и едва заметно постучался рассвет. Я выглянул в это окно, надеясь увидеть что-то особенное. Громко щебетали птицы. Как будто бы свили себе гнездо в стенах кухни, у нас же там какая-то вытяжка, помнишь?

Солнце расплескалось по соседним домам. Я заварил зелёного чая и понял, что хочу добыть какую-то книжку. Поэтому сразу же после дома советов отправился в библиотеку. Поднялся на второй этаж. Спросил "Улисса". Книгу выдали под залог в пятьсот рублей. Разе раньше так делали? У меня не было налички, помогла девушка, которая пришла сдавать книжки.

Мне тридцать семь и я ещё не прочёл Улисса. Надо сказать, что и на Дом советов я не забирался. А ты? У меня даже нет ни одной его толковой фотографии. Я будто бы начинаю разочаровываться в материальных вещах. Для меня он всегда будет загадкой. Как и ты. Наверное.

Вот и всё. Проведу это лето с Улиссом. Надеюсь, оно пролетит незаметно. И — кончится. А потом меня опять потянет в леса, я то себя знаю. Буду бродить своими тропами и не думать совсем ни о чём.

У меня появилась идея романа. Может быть, сяду и напишу. Всегда же хотелось. А потом можно и умирать. Сердце чертовски болело сегодня и под лопатку стреляло. Пришлось даже пару раз отсиживаться на лавочке в парке. Слушай, а куда подевались все звёзды?

Утренний заоконный снег
Зовёт меня поскорее
Зарядить фотографическую плёнку
в мой фотоаппарат,
подаренный Полиной
И отправится на поиски снеговиков
По укрытому снегом городу
(температура +1, ожидается снегопад).

Но так не делаю.
Вместо этого я как и в юности
Сижу в обнимку с Миланом Кундерой
и мечтаю о кофе с рогаликом
И, может быть, о чём-то далёком
и неисполненном.

Вместо этого я как и в детстве
Рисую капиллярными ручками
Линии на бумаге и разыгрываю
Сценки
(как в кино или аниме)
Я думаю о снежных крепостях,
поглядывая в окно
Я думаю о снежных крепостях моего детства...

Я думаю о людях, въебавшихся
в своём опеле в одинокое дерево
на краю области в этом слякотном ноябре —
их вытаскивали из машины пожарные
в пятницу. А в субботу я был в их
пожарной части — экскурсия.
Я думаю о людях, которые не видят снега

Теперь эти люди лежат и им холодно.
Они не чувствуют холод. Не чувствуют холод лопаты,
скрюченные для завтрашних ям в промёрзлом
сарайчике.
Я тоже не чувствую холод. Я дома.
Я пока не в царстве снеговиков.
Я вижу снег...

Мой дом - вечная зима
И в каждом из нас есть это -
непреодолимые_чёрные_космические

И вот приходит такой день, когда смотришь на себя в зеркало и понимаешь, что только и остаётся - остановится, сесть в кресло и рассказывать свои истории. Не так уж и важно кому.

она не думает о тебе
он не думает о тебе
вы/мы/они не думаете/ем/ют о тебе

она думает о проносящихся мимо неё поездах, колышущих её волосы
он думает о нотном стане с перепутанными знаками альтерации
вы/мы/они думаете о чёрной розе, эмблеме печали/думаем о стране приливов/думают о смене полярности алкалиновых батареек

По ночам что-то прорастает во мне, я превращаюсь в дерево и медленно пускаю корни, опутывая одеяло. Но может ли дерево быть бесствольным?
- Да, - говорит Алиса и маленькие роботы начинают говорить новый завтрак

Рано проснуться, печь оладьи с шоколадом, нестись на автобус. Ехать всеми зажатым. Душно. Попасть в грозу и мокнуть на остановке двадцать минут. Долго ехать на заднем сидении. Ходить по городам, снимать города, ходить до городам, есть пиццу с грибами, грустить. ехать сквозь леса. Смотреть кино под открытым небом под дождик и раскаты грома. Смотреть кино в пустых залах кинотеатра. Смотреть старое кино. смотреть новое кино. Ничего не делать. Замораживать телефон \в морозилке. мечтать. потом не мечтать. Занавешивать окна пледом. Найти портал

Если и влюбляться, то только в хрупкое

В то Рождество случилось настоящее чудо: ночью наконец-то посыпал снег.
К утру небо прояснилось и я решил спуститься к морю, чтобы сделать несколько автопортретов на зимнем пляже.

Есть вещи,
которые нельзя читать сразу
или одновременно. Или же вообще читать.
Например, свои письма,
отправленные ей в своё двадцатидвухлетие
в туманном городе с засохшими травами.

Она говорит: извини, я сожгла их
она говорит: не помню, что с ними стало – кажется, выбросила
она говорит: отъебись

Она возвращает мои бумажки в тридцать шесть,
я почти уже труп
выныриваю из тумана на той же улице, в другом городе
цепляюсь костяшками за листки в конверте
- Как холодно по эту сторону смерти

Произношу мысленно и скрываюсь в осени
она – в весне
Нас никогда и не было.
здесь

Энергетики (которые люди, а не напитки), отключив электричество в нашем районе на всю пятницу, разблокировали воспоминание о детстве, когда после сильных штормов и древопада, нам могли не давать света несколько дней, и готовить уроки (мне) и ужин (не мне) приходилось при свечах и керосиновой лампе.

Такое вот ламповое детство с привкусом моря.

А потом на нашей улочке поселился уважаемый человек и свет после различного рода катаклизмов стали давать мгновенно.

Морали у этой истории нет, есть только гирлянды на батарейках.

и завтра будет хороший

Вместе мы - почти пейзаж.
Вместе мы - совершенный никто.
Мне снится - мы в торговом центре, в кино. Идёт дым и что-то горит.
Теперь и не важно то, что было важно, но всё же - я имею воспоминания. Например,
мчащийся сквозь границы поезд, в котором окно. Луна. Станции, типа - "Молодечно" и "Минск". Кто-то выходит покурить,
но между - темнота. Между - мрак.
Полозкова читает "Никаких сирот", я дрожу двенадцать минут.
Я - живой.
А что есть у тебя?

У меня остались письма, фотографии, газеты, какие-то кусочки, буквы, обрывки разговоров - из всего этого я делаю карту. Наношу обломки картона на фанеру. Может быть лучше кричать что-то по ночам в пьяном угаре, срывая голос. Но я пью кофе, если наступает утро - ровно две чашки.

А если подумать, мы ещё легко отделались...

Ты оделась?

Поезда утра кофе кот монитор клавиатура календарь путешествие долгое-долгое память - есть забвение история - миф включить и выключить необыкновенная радость моя пена дней книжки малер редкий дождь частый дождь отпустил ночные животные просыпаются по ночам, вытягивают свои шеи и заглядывают в тёмные окна, лягушки продолжают квахотать

- Заводная Птица, напиши мне, если поедешь на Крит. Я люблю длинные-предлинные письма. Только никто мне не пишет.
- Напишу, - сказал я.