Храм во имя Смоленской иконы Божией Матери Одигитрии в Вязьме, XVII век.
[источник фото]
Сказка, сказка невозможная, но реальная.
Я не очень люблю когда прошлое противопоставляют настоящему радикально и безапелляционно. Дескать, вот тогда-то всё было свято (даже в своих несовершенствах), а нынче всё грешно и мерзостно (а значит, и то, чем вроде бы хороша условная современность, на самом деле дурно и подлежит вытравлению). Но вот посмотришь на такую красоту и все возражения против ретроградства жухнут: возможно такое чудо сейчас? Как подражание – да. И то с поправками. А так, «от сердца» – нет, нету таких сердец.
«Ну, так и всё, крыть-то нечем» – говорит мой внутренний ретроград.
Только недавно писал о том, что «живая жизнь» неожиданней и «полифоничней» фантастики.
Только в скобках нужно заметить, что неожиданность какого-то события не равна его новизне («бывает нечто, о чём говорят: «смотри, вот, это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас»). И вторжение неожиданного, как правило, не отменяет реальность, но корректирует представление о ней (причём, почти безболезненно, «ааа, так мы же всегда это знали, просто подзабыли, а вспоминать повода не было»). Но это всё пустое теоретизирование.
Давно я не встречался с забастовкой как личной проблемой. Что-то такое было в 1991-м (сложно-смутное воспоминание, я в однодневной забастовке то ли участвовал, то ли нет), а больше не припомню. Ещё всплывают разные репортажные картинки из далёких 1980-х: авиадиспетчеры и Рейган, шахтёры и Тэтчер, потом шахтёры и Ельцин… Нет, забастовки, как строчка в новостной ленте, конечно, существуют: какое-то предприятие с незапоминаемым названием встало на Алтае, что-то было в Португалии, в общем – всё тонет в инфошуме.
А вот только что «случилось странное» – далёкая стачка тихонько повлияла на мои планы. Забавы ради заказывал картинки на самоклеящейся плёнке, а мне в ответ «плёнки, которой хотите, нет, дефицит сейчас, в Финляндии забастовка». Я понимающе киваю, слово «забастовка» понимаю иносказательно, ясно же, что не про профсоюзное мероприятие речь, а либо санкции вмешались, либо карантин.
Оказалось (в ходе разговора), что иногда забастовка, это просто забастовка, а никакое не иносказание. Лихорадит не первую неделю всю (вроде бы всю) полиграфическую отрасль по Европе. С 1 января бастуют предприятия концерна «UPM» (полиграфические материалы разного рода выпускает). Если я что-то понял, покопавшись минут 20 в сети, то менеджмент решил воспользоваться окончанием срока старых соглашений, и заключить новые по новым правилам, причём по каждому подразделению отдельно (а их несколько десятков). Профсоюз же настаивает на том, что бы было «по старине» т.е. договор со всем коллективом (примерно так).
Борьба финских трудящихся телеграфной строкой:
–
По счастью, о Польше можно и не говорить, а поговорить о репортажной фотографии.
Перед вами несколько снимков, сделанных 10 августа 2019 года (больше двух лет назад, а я только вчера увидел). В небольшом польском городе Плоцк проходил первый в истории города «парад гордости». Юношу с крестом зовут Якуб Барыла (Jakub Baryła), тогда ему было пятнадцать лет.
По-моему, хороший репортаж.
Крайне занятный материал. Там много всего, скажем, на примере утверждения «классов не существует» хорошо видно, как работает вообще этот «механизм отмены» рас, полов, наций и т.д.
Как это классов не существует?! А вот так – задаём избыточно жёсткий критерий и указываем на то, что явление ему не соответствует. В результате – «классов не существует, а есть калейдоскоп», и рас не существует и прочего нет. Первое, что пришло в голову, «ба, да при таком подходе русского дворянства никогда не существовало», всё ж сходится, «границы явления представляются размытыми», в некоторые периоды примерно треть дворянства оказывались дворянами в первом поколении, то есть в узком смысле не благо-родными…
«Друзья прогресса» в этом смысле верны себе через века: «чего ни хватишься — ничего у них нет».
Пишет Густав Эрве (23 December):
"ТАСС УПОЛНОМОЧЕН ЗАЯВИТЬ"
На прошлой неделе сел за перевод "Новой классовой войны" американского историка Майкла Линда. Книга интересна тем, что за неё почтенного американского учёного чуть было не забанили везде, где можно, как "умного трамписта".
На данный момент переведено введение и шесть глав, осталось три главы и эпилог. Надеюсь, до Нового Года успею перевести всю книгу.
Отрывки:
"....Технократический неолиберализм — господствующая идеология трансатлантической элиты — делает вид, что наследственный классовый статус почти исчез в западных обществах, которые являются чистыми меритократиями, за исключением барьеров на пути к индивидуальной вертикальной мобильности, которые существуют из-за расизма и мизогинии. Неспособные признать существование социальных классов, не говоря уже об обсуждении конфликта между классами, неолибералы склонны приписывать популизм изуверству или фрустрации со стороны плохо приспособившихся индивидов или восркешению фашизма 1930-х годов или же зловещим махинациям националистического режима русского президента Владимира Путина.
Мейнстримные консерваторы, как и неолибералы, предполагают, что наследственных классов на западе больше не
…тонкая линия между застроенным и пока незастроенным. Ближнее Подмосковье. Почему-то всё время вертится на языке выражение «равновесие дневных и ночных звёзд», каковое равновесие к делу не относится (кажется, это название давно забытого перестроечного бестселлера).
Если верить публикатору, перед нами: «Подписи под коллективной жалобой японских крестьян, расположенные в форме круга так, чтобы было невозможно определить инициатора. Период Эдо. 17-18 век». [источник]
Круговая порука, красивый символ. Причём, крестьянская круговая порука.
С другой стороны, представил себе: смотрит японский феодал (?) или чиновник (?) (даймё, гундзи, другие толком непонятные мне названия), смотрит он на эту «кляузу» и думает: ох, хитрецы, как мне теперь узнать зачинщика, никак не узнать мне его… И пишет печальное хокку…
Очень мне нравится эта воображённая картинка, но…
...можно увидеть на этой картинке.
Сочетание плуга и молота (как на ранних звёздочках красноармейцев, например). Индустриальный пейзаж на заднем фоне, много где встречается и потому можно назвать его архитипическим. О чаемом и читаемом желании обрести, наконец, доброжелательного и комфортного индустриального развитого партнёра говорить не хочется – ибо скучно. Гендерные роли прописаны интересно (смайл). Мечта об океане и готовность внести поправки в старые куплеты про то, кто именно должен «править морями» – тоже наблюдается.
Кстати, у той встречи юбилей – 120 лет.
источник: «Альбом снимков встречи и чествования президента Французской республики Эмиля Лубэ и его свиты»
1990-й год, Москва, СССР (хотя бы формально). Всероссийский съезд целителей «Чудотворцы России», всё серьёзно. Делегаты посылают нам лучики добра сквозь десятилетия.
Фоторепортаж Юрия Рыбчинского (крайне интересный фотограф, к слову).
...человеческое лицо опрощает (точнее простит) и (слегка) обезличивает. Не только счастливые семьи похожи, но и счастливые люди. Мрачноватая насупленность фотопортретов прошлого никогда не казалась мне следствием запуганности или замученности, скорее это результат «слишком серьёзного» отношения к себе. А, собственно, почему «слишком»? По мне — так в самый раз.
Вот эти персонажи серьёзные. Молодцы.
1968-й был разным. Фото из личной коллекции
Владимир Камнев (12 November): «Дорогие друзья, вышел последний том Полного собрания сочинений и писем Константина Леонтьева в 12-томах (19-ти книгах), которое мы готовили и выпускали свыше 20 лет. Это единственное полностью вышедшее академическое собрание за постсоветскую эпоху.»
Есть ощущение, что этот факт нечто важное говорит о нашем времени; причём говорит не то что бы «плохое» или «хорошее», но придаёт всему какую-то «высокую ноту»...
Не худший памятник эпохе (нашей), к слову (и несколько неожиданный). «Что осталось от тех времён? Посмотрите на верхней полке.»
P.S. Но в молодости моей был для меня К. Леонтьев травмой и травмой тяжёлой.
Почти физически больно было читать его «Государство должно быть ... сурово, иногда до свирепости... Законы, принципы власти должны быть строже, люди стараться быть лично добрее; одно уравновесит другое...». И прочее в этом духе.
Смешная подробность: Борис Гребенщиков в каком-то интервью в году примерно 1992-м произнёс что-то вроде: «нужно выбирать между Христом и Константином Леонтьевым». Сказано было неожиданно, без прямой связи с вопросами интервьюера, видимо БГ тоже читал К.Л. и был поцарапан колючей проволокой его текстов. Так вот, о смешном: слова эти меня одновременно покоробили (поверхностностью) и ободрили – «БГ со мной, не один я в таком раздрае»...
Давно это было, теперь и радикализм риторики не смущает, и диалектика «прав» и «доброты» видится в другом свете...
Вечная тема: давайте уничтожим что-нибудь дорогое и прекрасное (или просто примиряющее с жизнью) ради... ну, вот ради детей, например... ради детей же можно?!
«Зачем нужна ваша помпезная архаика, когда мы тут пожертвования по интернету собираем, не хватает слов, что выразить возмущение этим абсурдом», ну и так далее...
Но жертва всегда оказывается напрасной, а жизнь, из которой изъяли «дорогостоящее излишество», становится грязнее, пустее, неустроенней и безжалостней... В том числе к упомянутым детям.
Газета «Коммунистический труд»
(Москва) 12 ноября 1921 г.
«О Большом театре. В связи с выдвинутым вопросом о закрытии Большого театра, 10 ноября состоялся в Доме Печати диспут на тему "Нужен ли Большой театр?" Докладчиками выступали Аксенов, Бобутов и Мейерхольд. После докладов состоялись очень живые прения, в результате которых мнения участвовавших в них разбились следующим образом: Аксенов, Бобутов, Мейерхольд, Станиславский, Волковский и многие другие высказались за необходимость сохранения Большого театра, как имеющего большую ценность крупных талантов и традиционного мастерского искусства его реформирования. Южин высказался за полную неприкосновенность Большого театра, А Маяковский за закрытие его вовсе.»
[источник]
Газета «Гудок» (Москва) 15 ноября 1921 г.
«К женщинам.
Женщины! Неужели вы будете молчать, если Большой театр оставят открытым, а ваши дети будут опять бегать по улицам и продавать спички и папиросы, потому что в школах холодно и учить некому.
Проснитесь и заговорите!
Ведь у вас есть свои слова, ведь вам дано равноправие; так защищайте же свое самое большое и святое — детей.»
[источник]
Впрочем, будем справедливы, в тот раз всё закончилось, в некотором роде, хорошо; уже в 1925-м Большой отмечал своё 100-летие.
Продолжим. Материал на редкую, как в таких случаях принято было говорить, деликатную тему. Что примечательно – журнал не скрывает, что недостаточная строгость наказания для заместителя начальника Главного управления технических вузов Министерства высшего и среднего специального образования РСФСР вызывает недоумение. Но при этом, не скрывает редакция и то, что сделать ничего не может, ибо «меры приняты, дело закрыто», а вот это уже нечастая ситуация с привкусом скандальности (довольно тонкий момент).
карикатура из журнала «Крокодил», 1970 г., № 28, стр. 6
Сделаю одно замечание совсем не по теме публикации. Если попытаться набросать обобщённый портрет среднестатического соотечественника, каким его рисовал в начале 1980-х «Крокодил», то получим человека с кучей простительных слабостей, обременённого мелкими и мелочными заботами, слегка помятого жизнью и общественным транспортом, порой бестолкового и жалкого, но безусловно «цивильного», вменяемого, незлого и в чём-то милого. С поправками на «парадные портреты передовиков» и прочие такие вещи это же можно распространить на все позднесоветские медиа: никаких хтонических орков. В скобках замечу: разительный контраст с картинами, которые рисовали в Перестройку (с её пафосным морализмом) или в 1990-е (с их стилистикой «брезгливого ужаса»).
Каким-нибудь производственным проблемам уделялось на излёте Застоя больше внимания, чем общественным нравам. И логика в этом была: госжурналисты в госпрессе заняты происходящим на госпредприятиях и в госучреждениях, «всяк сверчок знает свой шесток», а частная жизнь граждан (до некоторой степени) остаётся частным делом граждан, каковые ни в обличителях, ни в контролёрах не нуждаются.
Это была реплика в сторону.
А теперь – харассмент:
Юрий Пименов (1903 – 1977), картина «Старые и новые вещи» (1967), работа из серии «Вещи людей».
Пишет Stanislav Matveev в фб-группе «Журнал «Вопросы философии»:
Запущен проект Ask Delphi — «морально-этическая машина»
Исследовательский институт Allen Institute for AI запустил демо-версию проекта Ask Delphi — «морально-этическую машину». Она принимает вопросы или описания ситуаций, а на выходе выдает их морально-этическую оценку.
Ask Delphi — часть большого проекта по построению «машины со здравым смыслом» Mosaic. Его разрабатывают ученые ИИ-института Allen Institute, который в 2014 году создал сооснователь Microsoft Пол Аллен. Delphi предназначена для изучения возможностей и ограничений машинной этики и норм через призму описательной этики, то есть моральных суждений людей о различных повседневных ситуациях. Фундаментальный вопрос, ответ на который ищут исследователи: «Может ли машинная этика быть решена с помощью существующих методов ИИ, или для этого требуются новые механизмы?».
Модель Delphi обучена на Commonsense Norm Bank — «учебнике морали», адаптированном для машин и созданном специально для этого исследования. В «учебнике» Allen Institute собрали 1,7 млн примеров этических суждений людей по широкому спектру повседневных ситуаций. Большинство примеров — результаты опросов Allen Institute. Частично в наборе данных есть ответы и с Reddit — они используются для разрешения двусмысленных и противоречивых ситуаций. Так как на вход модели подавались, в основном, ответы американцев, система отображает мышление среднестатистического гражданина США.
Исследователи утверждают, что точность разработанной модели достигает 92,1% и она способна понимать контекст ситуаций. Для сравнения: точность бота, работающего на алгоритме GPT-3 и тоже способного отвечать на вопросы, — 52,3%. При этом ученые предупреждают, что «результаты модели не должны использоваться в качестве советов для людей, поскольку могут быть потенциально оскорбительными, проблемными или вредными, а также не обязательно отражают взгляды и мнения авторов и связанных с ними лиц.
За примером далеко ходить не надо. Как показала практика, на некоторые вопросы система давала вполне ожидаемые ответы: например, говорила, что не надо обедать в ресторане и уходить, не заплатив, и что очень невоспитанно включать громкую музыку в три часа ночи при спящих соседях. На вопрос, можно ли водить машину в подпитии, если этого весело, машина ответила «это приемлемо», а «геноцид — это нормально, если он делает всех счастливыми» (правда, сейчас Delphi такой ответ уже не выдаст — после шумихи в СМИ систему скорректировали).
То есть Delphi не инструмент, который расскажет людям, как правильно жить. Это скорее эксперимент, чтобы посмотреть, насколько нейронные сети, взаимодействующие с людьми, смогут «усвоить» человеческие нормы и этику. Другими словами, сервис показывает не столько возможности "понимания" машиной человеческой морали, сколько ее ограниченность в этом вопросе — если не принципиальную невозможность.
[источник]