- Привет, Ричард, - сказал я. - Не пугайся. Я...
- Я знаю, - вздохнул он. - Проекция замороченного ума. И
он снова отвернулся к дождю. В моем уме промелькнул образ
сожженного молнией дерева, поверженного и не способного
пошевелиться.
- Что случилось? - спросил я. Никакого ответа.
- Почему ты так подавлен?
- Что-то не так, - произнес он наконец, - я не знаю, что
случилось. Еще одна пауза.
- Она ушла от меня.
- Лесли? Ушла от тебя? Силуэт на кровати едва заметно
кивнул:
- Она сказала, что если я не уберусь из дому, уйдет она,
потому что выдерживать меня ей уже невмоготу. Улетел-то я, но
расторгла брак - она.
Невозможно, - подумал я. - Что должно было случиться,
чтобы альтернативная Лесли заявила, что не может его больше
выдерживать? Мы прошли сквозь такие тяжелые времена вместе -
моя Лесли и я - сквозь годы борьбы после моего банкротства;
были моменты, когда мы уставали настолько, что едва находили в
себе силы продолжать, иногда давление обстоятельств достигало
такого уровня, что мы теряли надежду и терпение, временами мы
ссорились. Но это никогда не было всерьез, мы никогда не
расставались, и ни разу ни один из нас не сказал: "Если не
уйдешь ты, уйду я". Что могло случиться с ними, худшее чем то,
что было с нами?
- Она не желает со мной говорить, - его голос был таким же
апатичным, как его тело, - едва только я об этом заговариваю,
она вешает трубку.
- А что ты сделал? - спросил я. - Запил, к наркотикам
пристрастился? Ты...
- Не будь идиотом! - раздраженно сказал он, - Я - это я.
Он закрыл глаза.
- Иди отсюда! Оставь меня в покое!
- Прости, - сказал я. - Конечно, это глупо. Просто я не
могу себе представить, что нужно, чтобы вас окончательно
перессорить. Это должно быть что-то монументальное!
-Нет! - сказал он, - мелочи, одни мелочи! Эта гора работы
- налоги и счета, и фильмы, и книги, тысячи просьб и
предложений - со всего мира. Она считает, что все это должно
быть сделано, и сделано правильно, и потому бросается на все,
как ненормальная, она никогда не останавливается. Много лет
назад она пообещала мне, что моя жизнь больше не будет такой
безумной кутерьмой, как до нашей встречи. И она отвечала за
свои слова.
Он сбивчиво заговорил, радуясь возможности пообщаться,
пусть даже с проекцией своего собственного ума.
- Мне ведь дела нет до текучки. И никогда не было. Вот она
и взяла все это на себя, жонглируя тремя компьютерами одной
рукой и тысячью форм, запросов и долговых обязательств -
другой. Она не нарушит своего обещания, даже если это ее убьет,
понимаешь?
Последнее предложение он сказал так, что в нем явственно
прозвучало - если это убьет меня. Он говорил обиженно и
въедливо.
- У нее нет времени на меня. Нет времени ни на что, кроме
работы. А я не могу помочь ей, так как она до смерти боится,
что я опять все запутаю.
Поэтому я напоминаю ей, что этот мир иллюзорен, что не
нужно воспринимать все серьезно, и говорю, что отправляюсь
немного полетать. Простые истины, но, когда я ухожу, она так
сверкает на меня глазами, словно хочет испепелить!
Он улегся на кровать, как будто это была кушетка в
кабинете психоаналитика.
- Она изменилась, напряжение изменило ее. Она больше не
очаровательна, не забавна, не красива. Она словно управляет
бульдозером или экскаватором, и так много бумаги должно быть
перетаскано к пятнадцатому апреля, или к тридцатому декабря,
или к двадцать шестому сентября, что она окажется погребенной
под этим валом, если прекратит движение, а я говорю - что
случилось с нашей жизнью? а она вопит - ладно, если бы ты хоть
часть нагрузки взял на себя, ты, может быть, понял бы! Если бы
я не знал, что он - это я, я бы сказал, что этот человек
бредет.
Но однажды - было такое - я чуть не встал на его путь, я
почт настолько же сошел с ума. Так легко затеряться в урагане
деталей, отбросить самое важное в жизни, когда уверен .- ничто
не угрожает такой особенной любви, а потом однажды обнаружить -
сама по себе жизнь вся превратилась в деталь, и в процессе ты
стал чужим человеку, которого больше всего любил.
- Я был там, где ты - сейчас, - сказал я, сложа искажая
истину. - Ничего, если я задам тебе один вопрос?
- Валяй, спрашивай. Меня ничто не обидит. Это - наш конец.
Это была моя вина. Мелочи могут стать смертельными, верно, но
ведь это - мы! Родственные души! Ты представляешь? Я
возвращаюсь к старому, становлюсь немного менее аккуратным на
несколько детей, и она жалуется, что я прибавляю ей работы, в
то время, как она и так уже в ней утонула. Она составляет
список мелочей, которые я должен сделать, я забываю что-то,
какую-нибудь
Читать далее...