Мои публикации в Instagram за 26 мая 2021
lj_paslen
27-05-2021 00:15
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Выставка в ГТГ «Александр Бенуа и его “Мир искусства”», исторический корпус в Лаврушинском переулке
lj_paslen
26-05-2021 16:23
Из-за пандемии логистика исторического корпуса ГТГ в Лаврушинском поломалась, изменения внесли в нее хаос и неловкость – обычные пути оказались перекрыты и на выставку «Александр Бенуа и его “Мир искусства”» попадаешь «в самом конце», хотя проходит она в залах, где обычно селят графические экспозиции, требующие трепетного температурного хранения и совершенно особого освещения.
Там всегда полумрак и минимум народа, привлечённого параллельными хранилищами «Золотой кладовой», что очень даже на пользу зрителю, утомлённому нарзаном, от глаз, уставших впитывать заварную красоту до ног, гудящих опорами электропередач.
Поскольку пока добредёшь до «гравюрного кабинета», дорога к которому устроена квестом по всему лабиринту постоянной экспозиции, на который указывают стрелки, разреженно развешенные на дверях перекрёстных залов, волей-неволей напитаешься на всю насосную завертку, картин и артефактов, автоматически выхватываемых из неактивированного фона.
Это важное обстоятельство, влияющее на восприятие камерного и "архивного" проекта с некоторым количеством витрин (книги Серебряного века, журналы, раскрытые на иллюстрированных разворотах, чёрно-белые рисунки, наброски и графика), воспринимаемого монохромной передышкой. Тем более, что места тут много, а посетителей всего ничего.
Издали экспозиция «Александр Бенуа и его “Мир искусства”», состоящая из анфилады в шесть комнат, кажется ретроспективой и бенефисом художника и критика (издателя и историка), тогда как уже в вводном зале она оказывается бенефисом не только Бенуа, но и его коллег по объединению и одноимённому журналу. Тем более, что один из входных стендов подчеркивает именно эту кураторскую идею и оформлен под оглавление журнала. Из-за чего все помещения, отданные выставке, организованы подобно различным отделам журнал "Мир искусства" и "оправдывают" подавляющее большинство "иллюстративного материала", ее демонстративно архивный фон.
Именно на входе Сомова и Лансере, Добужинского и Кругликовой, Остроумовой-Лебедевой и, например, Серова, оказывается явно больше главного героя проекта.
Эта же раскладка повторяется и в следующем зале – конечно же, здесь, в этих залах, обязательно найдутся все самые важные и даже эмблематичные картины Бенуа из «версальской серии» (в комнате с пейзажами, так как интерьеры висят в отсеке, посвященном интерьерной живописи), а также пастели, посвящённые эпохе российского барокко, театральные декорации и даже эскизы фресок (?) для ресторана Киевского вокзала (их в этих же залах уже показывали в 2017 году, когда выставляли проекты монументальных росписей русских художников), но все они проложены и подчёркнуты работами коллег и друзей, среди которых встречаешь то Серебрякову, то Гончарову, то Судейкина.
Сравнивая стихи и подходы, люди решают, могут решить, каким рисовальщиком был Бенуа, хорошим или не очень, так как контекст, в который кураторы активно вводят зрительское зрение, вообще-то материя обоюдоострая…
…по книжным репродукциям, виденным в изобилии, я уже давно, было, решил, что Бенуа так-то художник не самого большого класса, угловатый и достаточно схематичный, когда дело не касается отдельных, тщательно прорированных пунктумов, вроде императорских драгоценностей, архитектуры или фрагментов садовых скульптур.
Однако, на выставке убедился (или же убедил себя) в обратном: дело здесь, правда, не в поддержке дружественных персонажей, но в работе взгляда с оригиналом, который помимо малопонятной ауры (каждый понимает эту затасканную беньяминовскую категорию по своему) взаимодействует, может взаимодействовать с материальными и художественными фактурами, обычно сглаживаемыми при репродуцировании.
Собственно, аура ("вхождение в близость дальнего", как ее определял Вальтер Беньямин и его последователи) и является, как кажется, главным предметом подобных проектов, размещенных в затемненных отсеках словно бы сбоку от постоянной экспозиции.
То, что она выглядит необязательным приложением к музею, интересным только "специалистам, любителям и эстетам", говорит о методологической подстройке зрительского восприятия, тренирующейся именно на восприятии неброских (негромких) выставок, которые легко можно не заметить или же проигнорировать.
Архивные материалы и экспонаты "с историей" (схожим образом действует такой жанр как "документация перформенса"), выходящей за рамки конкретного предложения, требуют не только "многие знания", но и системной насмотренности. Это она позволяет замечать дополнительную красоту в патине и шершавых краях, выцветших надписях и отметках хранителей.
Подобные интровертные артефакты требуют не вглядывания, но понимания.
И дело здесь не столько в полноте переживанияЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Из-за пандемии логистика исторического корпуса ГТГ в Лаврушинском поломалась, изменения внесли в нее хаос и неловкость – обычные пути оказались перекрыты и на выставку «Александр Бенуа и его “Мир искусства”» попадаешь «в самом конце», хотя проходит она в залах, где обычно селят графические экспозиции, требующие трепетного температурного хранения и совершенно особого освещения.
Там всегда полумрак и минимум народа, привлечённого параллельными хранилищами «Золотой кладовой», что очень даже на пользу зрителю, утомлённому нарзаном, от глаз, уставших впитывать заварную красоту до ног, гудящих опорами электропередач.
Поскольку пока добредёшь до «гравюрного кабинета», дорога к которому устроена квестом по всему лабиринту постоянной экспозиции, на который указывают стрелки, разреженно развешенные на дверях перекрёстных залов, волей-неволей напитаешься на всю насосную завертку, картин и артефактов, автоматически выхватываемых из неактивированного фона.
Это важное обстоятельство, влияющее на восприятие камерного и "архивного" проекта с некоторым количеством витрин (книги Серебряного века, журналы, раскрытые на иллюстрированных разворотах, чёрно-белые рисунки, наброски и графика), воспринимаемого монохромной передышкой. Тем более, что места тут много, а посетителей всего ничего.
Издали экспозиция «Александр Бенуа и его “Мир искусства”», состоящая из анфилады в шесть комнат, кажется ретроспективой и бенефисом художника и критика (издателя и историка), тогда как уже в вводном зале она оказывается бенефисом не только Бенуа, но и его коллег по объединению и одноимённому журналу. Тем более, что один из входных стендов подчеркивает именно эту кураторскую идею и оформлен под оглавление журнала. Из-за чего все помещения, отданные выставке, организованы подобно различным отделам журнал "Мир искусства" и "оправдывают" подавляющее большинство "иллюстративного материала", ее демонстративно архивный фон.
Именно на входе Сомова и Лансере, Добужинского и Кругликовой, Остроумовой-Лебедевой и, например, Серова, оказывается явно больше главного героя проекта.
Эта же раскладка повторяется и в следующем зале – конечно же, здесь, в этих залах, обязательно найдутся все самые важные и даже эмблематичные картины Бенуа из «версальской серии» (в комнате с пейзажами, так как интерьеры висят в отсеке, посвященном интерьерной живописи), а также пастели, посвящённые эпохе российского барокко, театральные декорации и даже эскизы фресок (?) для ресторана Киевского вокзала (их в этих же залах уже показывали в 2017 году, когда выставляли проекты монументальных росписей русских художников), но все они проложены и подчёркнуты работами коллег и друзей, среди которых встречаешь то Серебрякову, то Гончарову, то Судейкина.
Сравнивая стихи и подходы, люди решают, могут решить, каким рисовальщиком был Бенуа, хорошим или не очень, так как контекст, в который кураторы активно вводят зрительское зрение, вообще-то материя обоюдоострая…
…по книжным репродукциям, виденным в изобилии, я уже давно, было, решил, что Бенуа так-то художник не самого большого класса, угловатый и достаточно схематичный, когда дело не касается отдельных, тщательно прорированных пунктумов, вроде императорских драгоценностей, архитектуры или фрагментов садовых скульптур.
Однако, на выставке убедился (или же убедил себя) в обратном: дело здесь, правда, не в поддержке дружественных персонажей, но в работе взгляда с оригиналом, который помимо малопонятной ауры (каждый понимает эту затасканную беньяминовскую категорию по своему) взаимодействует, может взаимодействовать с материальными и художественными фактурами, обычно сглаживаемыми при репродуцировании.
Собственно, аура ("вхождение в близость дальнего", как ее определял Вальтер Беньямин и его последователи) и является, как кажется, главным предметом подобных проектов, размещенных в затемненных отсеках словно бы сбоку от постоянной экспозиции.
То, что она выглядит необязательным приложением к музею, интересным только "специалистам, любителям и эстетам", говорит о методологической подстройке зрительского восприятия, тренирующейся именно на восприятии неброских (негромких) выставок, которые легко можно не заметить или же проигнорировать.
Архивные материалы и экспонаты "с историей" (схожим образом действует такой жанр как "документация перформенса"), выходящей за рамки конкретного предложения, требуют не только "многие знания", но и системной насмотренности. Это она позволяет замечать дополнительную красоту в патине и шершавых краях, выцветших надписях и отметках хранителей.
Подобные интровертные артефакты требуют не вглядывания, но понимания.
И дело здесь не столько в полноте переживания
Мои публикации в Instagram за 25 мая 2021
lj_paslen
26-05-2021 00:03
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты
lj_paslen
25-05-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Пн, 16:28: Выставка "Библейские эскизы" Александра Иванова. ГТГ в Лаврушинском переулке https://t.co/X1Zqh7LwKB
- Пн, 20:09: Сок «Любимый» вывел целую линейку новых фруктовых миксов. Традиционные соки (апельсиновый с мякотью) у них не вкусные, пустые, а вот новинки влюбляют с первого глотка: да просто потому что никто не знает, как должна звучать композиция из яблока, сливы, вишни, рябины и смородины.
- Пн, 20:10: Сирень должна цвести два раза в году, ещё и осенью. А сейчас она как-то неправильно устроена. Непропорционально и непродуктивно. Тем более, что в зрелом мае и без неё много чего безвозмездно цветёт. https://t.co/rbZlLHwPYe
- Вт, 01:13: "Илья Репин: известный и неизвестный". Выставка в историческом корпусе ГТГ. Лаврушинский переулок https://t.co/3hIUoFqrum
"Илья Репин: известный и неизвестный". Выставка в историческом корпусе ГТГ. Лаврушинский переулок
lj_paslen
25-05-2021 01:13
Большинство временных выставок в историческом здании ГТГ вписаны в основную экспозицию (за исключением анфилады залов для графики и рисунков), на них не нужно, как это водится в «Новой Третьяковке» отдельного билета.
Во-первых, как правило, они невелики – эскизы А. Иванова занимают небольшой отсек, малоизвестные картины И. Репина – зал средних размеров и небольшую комнату эскизов к «Ивану Грозному, убивающему сына» (видимо, от греха подальше) и широкоформатных (размером с приличную станковую живопись) рисунков углем и растушеванным карандашом.
Обычно в этих пространствах висят самые известные репинские шедевры, но сейчас, после громадной ретроспективы в залах на «Крымском валу» два года назад, их отправили покорять Европу, сначала Хельсинки, затем Париж и освободившиеся стены завесили «поздним периодом» из запасников, разбавив их несколькими работами из частных собраний.
Логика понятая и достойная, помимо всего прочего, объясняющая как музей думает себя – не только в синхронии текущего момента, но и в диахронии, в прецеденте: если относительно недавно (какое-то время назад) проходила глобальная ретроспектива, то потом можно увозить объекты на достаточно длительные гастроли.
«Все ведь их и так видели».
Так, да не так, в Москве, может, и все, но ведь не командировочные или туристы.
Да ещё в эпоху пандемийных редутов и помех.
(Меня, просидевшего полтора года на Урале, дико волновало и даже тревожило почему проекты, выпавшие на сложное время и ставшие менее доступными даже аборигенам, не растягиваются во времени, а сменяют друг друга как если страна и мир живут по-прежнему, ну, то есть, планы, свёрстанные заранее и безостановочное финансирование под них важнее того самого ребёнка, которое выплеснули с водой у семерых нянек на виду?)
Вполне естественно удивиться почему на выставке, претендующей на показ художника итоговый и максимально полный, не нашлось места для энного количества первоклассных работ, как раз и заменяющих ныне привычные холсты из хрестоматии.
Но это интерес служебный и весьма маргинальный, гораздо важнее, что прошедшая «глобальная ретроспектива» проходила в «Новой Третьяковке», с которой активно делилась харизмой и посетителями, тогда как сегодняшние «остатки сладки» достались историческому зданию, которое, вообще-то, главное, а не наоборот.
Но, прогуливаясь сегодня среди заинтересованных групп детей младшего школьного возраста и курсантов, неоднократно я ловил себя на ощущении кукольного домика, в который, несмотря на огромность размеров, высоту потолков и анфилады, завешенные каноническими именами, превращается корпус с фасадом сахарной стилизации.
Он словно бы всё сильнее окукливается с каждым годом, превращаясь в аттракцион совсем уже не художественного, но постмодернистского свойства.
Третьяковка в Лаврушинском вмещает в себя многое и почти всё, от антропологии до поточного туризма, за исключением, может быть, актуального интереса, сглатываемого качеством и количеством восприятия, словно бы аккумулирующего внутри этих стен всю «вглубь России».
Трегулова, ещё когда приходила, ставила одним из важнейших приоритетов своих раскрутку и заполнение здания на Крымском валу и вбила в него столько своих сил и чужих денег, что мы теперь логично подразумеваем под ГТГ именно «Новую Третьяковку».
Ну, а то, что в Лаврушинском – терем-теремок (он не низок, не высок), так это сбоку-припёку.
Не главное.
Несмотря на то, что интерактивная карта на сайте всего этого музейного объединения «ГТГ СССР», включает в себя и показывает дюжину зданий и корпусов, объединяющих основную историческую сцену, построенную еще при Третьякове.
В том числе, и недостроенный пока корпус на Кадашевской набережной с окнами на Кремль и скульптурный портрет Репина, как раз. Монумент этот поставлен великому русскому художнику «от правительства СССР».
Я еще застал те времена, когда Репин считался самым важным (центральным, талантливым, правоверным, выдержанным) живописцем ХХ века, ощутимо потеснив всех прочих, так что вообще обойтись без картин Ильи Ефимовича в главном художественном музее страны никак нельзя.
При том, что теперь невозможно стать важным художником России без подтверждения извне.
Поэтому-то его ретроспективу и везут в Европу,Читать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Большинство временных выставок в историческом здании ГТГ вписаны в основную экспозицию (за исключением анфилады залов для графики и рисунков), на них не нужно, как это водится в «Новой Третьяковке» отдельного билета.
Во-первых, как правило, они невелики – эскизы А. Иванова занимают небольшой отсек, малоизвестные картины И. Репина – зал средних размеров и небольшую комнату эскизов к «Ивану Грозному, убивающему сына» (видимо, от греха подальше) и широкоформатных (размером с приличную станковую живопись) рисунков углем и растушеванным карандашом.
Обычно в этих пространствах висят самые известные репинские шедевры, но сейчас, после громадной ретроспективы в залах на «Крымском валу» два года назад, их отправили покорять Европу, сначала Хельсинки, затем Париж и освободившиеся стены завесили «поздним периодом» из запасников, разбавив их несколькими работами из частных собраний.
Логика понятая и достойная, помимо всего прочего, объясняющая как музей думает себя – не только в синхронии текущего момента, но и в диахронии, в прецеденте: если относительно недавно (какое-то время назад) проходила глобальная ретроспектива, то потом можно увозить объекты на достаточно длительные гастроли.
«Все ведь их и так видели».
Так, да не так, в Москве, может, и все, но ведь не командировочные или туристы.
Да ещё в эпоху пандемийных редутов и помех.
(Меня, просидевшего полтора года на Урале, дико волновало и даже тревожило почему проекты, выпавшие на сложное время и ставшие менее доступными даже аборигенам, не растягиваются во времени, а сменяют друг друга как если страна и мир живут по-прежнему, ну, то есть, планы, свёрстанные заранее и безостановочное финансирование под них важнее того самого ребёнка, которое выплеснули с водой у семерых нянек на виду?)
Вполне естественно удивиться почему на выставке, претендующей на показ художника итоговый и максимально полный, не нашлось места для энного количества первоклассных работ, как раз и заменяющих ныне привычные холсты из хрестоматии.
Но это интерес служебный и весьма маргинальный, гораздо важнее, что прошедшая «глобальная ретроспектива» проходила в «Новой Третьяковке», с которой активно делилась харизмой и посетителями, тогда как сегодняшние «остатки сладки» достались историческому зданию, которое, вообще-то, главное, а не наоборот.
Но, прогуливаясь сегодня среди заинтересованных групп детей младшего школьного возраста и курсантов, неоднократно я ловил себя на ощущении кукольного домика, в который, несмотря на огромность размеров, высоту потолков и анфилады, завешенные каноническими именами, превращается корпус с фасадом сахарной стилизации.
Он словно бы всё сильнее окукливается с каждым годом, превращаясь в аттракцион совсем уже не художественного, но постмодернистского свойства.
Третьяковка в Лаврушинском вмещает в себя многое и почти всё, от антропологии до поточного туризма, за исключением, может быть, актуального интереса, сглатываемого качеством и количеством восприятия, словно бы аккумулирующего внутри этих стен всю «вглубь России».
Трегулова, ещё когда приходила, ставила одним из важнейших приоритетов своих раскрутку и заполнение здания на Крымском валу и вбила в него столько своих сил и чужих денег, что мы теперь логично подразумеваем под ГТГ именно «Новую Третьяковку».
Ну, а то, что в Лаврушинском – терем-теремок (он не низок, не высок), так это сбоку-припёку.
Не главное.
Несмотря на то, что интерактивная карта на сайте всего этого музейного объединения «ГТГ СССР», включает в себя и показывает дюжину зданий и корпусов, объединяющих основную историческую сцену, построенную еще при Третьякове.
В том числе, и недостроенный пока корпус на Кадашевской набережной с окнами на Кремль и скульптурный портрет Репина, как раз. Монумент этот поставлен великому русскому художнику «от правительства СССР».
Я еще застал те времена, когда Репин считался самым важным (центральным, талантливым, правоверным, выдержанным) живописцем ХХ века, ощутимо потеснив всех прочих, так что вообще обойтись без картин Ильи Ефимовича в главном художественном музее страны никак нельзя.
При том, что теперь невозможно стать важным художником России без подтверждения извне.
Поэтому-то его ретроспективу и везут в Европу,
Мои публикации в Instagram за 24 мая 2021
lj_paslen
25-05-2021 00:14
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Выставка "Библейские эскизы" Александра Иванова. ГТГ в Лаврушинском переулке
lj_paslen
24-05-2021 16:28
У Александра Иванова есть такая особенность, которую хочется назвать «самой большой тайной»: часть у него больше целого, а готовое хуже сырого – тех самых набросков к Главной картине, что развешены «на вечном приколе» в экспозиционном зале слева от «Явления Христа народу».
Этой весной в зале справа от основного русского шедевра (один из важнейших споров детской соревновательности – кто кого сборет, «Последний день Помпеи» или же «Явление Христа народу», настолько ловко собранные, что уже и не пересоберёшь, одно только чистое, максимально чистое, ликование «осязательной ценности», взятой в лабораторном, практически, состоянии) показывали пару десятков набросков Иванова к росписи утопического «Храма искусства» (или же «Храма философии»), который художник придумал в конце жизни (прожив 52 года – в этом смысле мы сегодня ровесники с ним) и над воплощением которого работал последнее свое десятилетие.
В Третьяковке самое большое собрание работ Иванова, в том числе и графических – около сорока альбомов, включающих почти 700 листов.
Нынешние «Библейские эскизы» представляют первую выставку богатств из редко выставляемого наследия (продолжение, как говорят, следует), так как проект Иванова неканоничен и по идеологической программе и по иконографии.
Большую часть из теперь показанного представляют листы, размещающие по стенам непостроенного здания различные библейские эпизоды, что-то вроде предварительной раскадровки.
«Несущие композиции» узловых мизансцен от Благовещения до Рождества Христова, едва размечены иглой, а большую часть каждой из страниц невоплощённого храма занимают белые пространства композиций, Ивановым так и не законченных.
В них должны были разрастаться композиции Ветхого Завета, а также параллели к жизни Иисуса из древней истории и даже античных мифов.
Как они могли бы выглядеть не слишком понятно, хотя среди экспонатов показаны несколько листов с персонажами, чьи крылья более похоже на стрекозиные, чем ангельские. «Архангел Гавриил поражает Захарию немотой…»
Ну, или же эмблематичная толпа «Славословия пастухов» (я знал её и раньше, но оригинал увидел впервые), похожих на мушек, словно бы нанизанных на лучи нездешнего света, пронзённых им и танцующих как на Луне.
Словно бы Иванову хотелось вернуть праздничную жизнерадостность начального христианства, напрямую связанного с природой и бытийственной мощью первых веков новой эры.
Ну, и снять иконографические (и какие угодно) противоречия, несостыковки между различными (порой, противоположными) мистическими и религиозными доктринами. Пересадив ростки иного визуального на какую-то другую дорогу развития.
«На Луне не растёт ни одной былинки, на Луне весь народ делает корзинки…»
Ну, то есть, лакун и умолчаний здесь, на этих набросках и бледных рисунках больше, чем готовых решений и этот возвышающий обман запускает механизм по выработке суггестии («…полторы воздушных тонны, тонны полторы…») на полную катушку.
Они, эти раскадровки, словно бы исчезающие на глазах (а не воплощающиеся в нечто материальное) таинственны своей непреходящей хрупкостью, им идёт полумгла гравюрного кабинета, где по условиям хранения никогда не включают громкий свет.
И совсем другое дело - коллекция живописных набросков (холст, масло), которые не выгорают со временем, но будто бы загорают, наливаясь конвейерными эмоциями неостановимого зрительского потока (надо сказать, что историческое здание ГТГ я никогда не видел таким наполненным и неодиноким), соками современной толпы.
Хотя и взятые по отдельности, фигуры, позже собранные в единое великое полотно, а также фрагменты южного (квази-библейского) пейзажа, вытянутые как бы в инстаграмные панорамы с отяжелевшей средиземноморской зеленью, напоминают уже не станковые работы, но обломки чудом сохранившихся фресок.
Белые, неровные поля в кракелюрах входят в план любования как утраты в греческих мраморах, дошедших до нас в сильно повреждённом виде; как лакуны в фресках Уччелло и Пьеро дела Франческа.
Большие картины (помимо "Явления" у Иванова есть и другие холсты, просто они в тени главного проекта и не слишком известны) таких аттракционов восприятия не предполагают, слишком, слишком красивые и почти всегда прямолинейные.
Чем ближе к воплощению – тем меньше альтернатив, тем уже путь и возможности для маневра, необходимого современному человеку как воздух, ну, или же как вода.
«Явление народу» и живописные эскизы живутЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
У Александра Иванова есть такая особенность, которую хочется назвать «самой большой тайной»: часть у него больше целого, а готовое хуже сырого – тех самых набросков к Главной картине, что развешены «на вечном приколе» в экспозиционном зале слева от «Явления Христа народу».
Этой весной в зале справа от основного русского шедевра (один из важнейших споров детской соревновательности – кто кого сборет, «Последний день Помпеи» или же «Явление Христа народу», настолько ловко собранные, что уже и не пересоберёшь, одно только чистое, максимально чистое, ликование «осязательной ценности», взятой в лабораторном, практически, состоянии) показывали пару десятков набросков Иванова к росписи утопического «Храма искусства» (или же «Храма философии»), который художник придумал в конце жизни (прожив 52 года – в этом смысле мы сегодня ровесники с ним) и над воплощением которого работал последнее свое десятилетие.
В Третьяковке самое большое собрание работ Иванова, в том числе и графических – около сорока альбомов, включающих почти 700 листов.
Нынешние «Библейские эскизы» представляют первую выставку богатств из редко выставляемого наследия (продолжение, как говорят, следует), так как проект Иванова неканоничен и по идеологической программе и по иконографии.
Большую часть из теперь показанного представляют листы, размещающие по стенам непостроенного здания различные библейские эпизоды, что-то вроде предварительной раскадровки.
«Несущие композиции» узловых мизансцен от Благовещения до Рождества Христова, едва размечены иглой, а большую часть каждой из страниц невоплощённого храма занимают белые пространства композиций, Ивановым так и не законченных.
В них должны были разрастаться композиции Ветхого Завета, а также параллели к жизни Иисуса из древней истории и даже античных мифов.
Как они могли бы выглядеть не слишком понятно, хотя среди экспонатов показаны несколько листов с персонажами, чьи крылья более похоже на стрекозиные, чем ангельские. «Архангел Гавриил поражает Захарию немотой…»
Ну, или же эмблематичная толпа «Славословия пастухов» (я знал её и раньше, но оригинал увидел впервые), похожих на мушек, словно бы нанизанных на лучи нездешнего света, пронзённых им и танцующих как на Луне.
Словно бы Иванову хотелось вернуть праздничную жизнерадостность начального христианства, напрямую связанного с природой и бытийственной мощью первых веков новой эры.
Ну, и снять иконографические (и какие угодно) противоречия, несостыковки между различными (порой, противоположными) мистическими и религиозными доктринами. Пересадив ростки иного визуального на какую-то другую дорогу развития.
«На Луне не растёт ни одной былинки, на Луне весь народ делает корзинки…»
Ну, то есть, лакун и умолчаний здесь, на этих набросках и бледных рисунках больше, чем готовых решений и этот возвышающий обман запускает механизм по выработке суггестии («…полторы воздушных тонны, тонны полторы…») на полную катушку.
Они, эти раскадровки, словно бы исчезающие на глазах (а не воплощающиеся в нечто материальное) таинственны своей непреходящей хрупкостью, им идёт полумгла гравюрного кабинета, где по условиям хранения никогда не включают громкий свет.
И совсем другое дело - коллекция живописных набросков (холст, масло), которые не выгорают со временем, но будто бы загорают, наливаясь конвейерными эмоциями неостановимого зрительского потока (надо сказать, что историческое здание ГТГ я никогда не видел таким наполненным и неодиноким), соками современной толпы.
Хотя и взятые по отдельности, фигуры, позже собранные в единое великое полотно, а также фрагменты южного (квази-библейского) пейзажа, вытянутые как бы в инстаграмные панорамы с отяжелевшей средиземноморской зеленью, напоминают уже не станковые работы, но обломки чудом сохранившихся фресок.
Белые, неровные поля в кракелюрах входят в план любования как утраты в греческих мраморах, дошедших до нас в сильно повреждённом виде; как лакуны в фресках Уччелло и Пьеро дела Франческа.
Большие картины (помимо "Явления" у Иванова есть и другие холсты, просто они в тени главного проекта и не слишком известны) таких аттракционов восприятия не предполагают, слишком, слишком красивые и почти всегда прямолинейные.
Чем ближе к воплощению – тем меньше альтернатив, тем уже путь и возможности для маневра, необходимого современному человеку как воздух, ну, или же как вода.
«Явление народу» и живописные эскизы живут
Мои твиты
lj_paslen
24-05-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Вс, 14:30: Чужое небо. Конец одного корононарратива. Новый аэропорт им. Курчатова. Полёт Челябинск - Москва https://t.co/OCXcdhen2K
Мои публикации в Instagram за 23 мая 2021
lj_paslen
24-05-2021 00:10
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Чужое небо. Конец одного корононарратива. Новый аэропорт им. Курчатова. Полёт Челябинск - Москва
lj_paslen
23-05-2021 14:30
Доктор Курпатов требует обязательно закрывать гештальты.
Поэтому, вместо того, чтобы начать с возвращения, оборачиваюсь к началу.
Тем самым, начинаю с конца.
Когда 17 (семнадцать) месяцев назад, я прилетел в Чердачинск на новогодние каникулы, новый корпус местного аэропорта Баландино, поставленный на месте стеклянной будки «Зала прилёта», принимал первых посетителей.
Он буквально только-только начинал работать и стоял совершенно пустой и белый, за исключением бюста Курчатову в углу, сливаясь с непропорционально большими сугробами: накануне была двухдневная, что ли, метель, снег не успели расчистить.
Истошно пахло свежей краской и теплым, недавно застывшим цементом.
Пустые витрины нового зала сливались с заснеженным полем вокруг, когда, замёрзнув (ждали машину, а я был, разумеется, в демисезонной одежде – ведь, если кто ещё помнит, та зима выдалась в Москве мягче мягкого, так и не подарив столице хотя бы толики снега, а я не планировал задержаться на родине), пришлось зайти в «Зал ожидания», большой и гулкий.
Так и запрыгнул из московской межеумочности да сразу и в карьер зябкой уральской конкретики, которая затянется на полтора года.
«Кто может знать при слове расставанье – какая нам разлука предстоит?»
О пандемии станет известно совсем скоро, уже в феврале она запестрит в новостях, в марте объявят локдаун и понесётся.
С этого описания Баландино в снегах я начинал свой коронанарратив – дневник жизни при ковиде-19, со временем сложившийся в отдельный ЖЖ-тэг и публикации (две первые части коронанарратива вышли в «Новом мире», третья готовится в «Комментариях»).
Теперь следует замкнуть композицию, иначе доктор Курпатов не будет доволен.
Итак, я захожу в белый аэропортовский новострой полтора года спустя (ок, чуть побольше) и, пока прохожу контрольные аппараты, на меня начинает обрушиваться гул пространства, многократно расширяющегося на глазах.
Примерно так, скорее всего, разрасталась нехорошая квартира у Булгакова, за дверью обнаруживая полноценный аэропорт, заполненный всеми необходимыми причиндалами.
Ну, или же, это сравнение даже точнее, словно бы оказываюсь в «новом» шереметьевском терминале, построенном к чемпионату мира по футболу.
Действительно ведь, лишнего в аэропортах не бывает (очень накладно), несмотря на первоначальную пестроту вывесок в глазах и предложений на любой размер кошелька.
Все эти предложения и заманухи при деле, даже если и не окупаются, то отмываются: мотивы хозяев ведь могут быть непрозрачными, неочевидными для рядового пассажира и безжалостно, аморально частнособственническими.
Аэропорт имени Курчатова, как теперь называется Баландино (отечественный нейминг – отдельная боль), устроен как любой современный терминал из бетона, стекла и пластика: внизу кассы и стойки регистрации, наверху, куда бежит эскалатор, зона отлёта с проверками и залом ожидания - миром вялого потребительского счастья, будто бы невзначай отгороженного от окружающей действительности, которая, между прочим, Челябинск всё ещё. Точнее, дальняя его окраина.
Нынешние аэропорты, особенно если мысленно отключить видеопроекции и плазмы, кажутся однотипными и крайне монотонными. Белый куб, экспонирующий белый шум.
Крикливое разнообразие им придают рекламы и видеоролики (которые, в основном, тоже реклама), а если попритушить оформительское электричество и яркий, агрессивный визуальный эклектизм, то начнёт вылезать подлинный характер избыточного пространства, вырабатывающий, во-первых, тревогу, во-вторых, насилие.
Пассажир сталкивается с аэропортами и рейсами на самолётах (воздушныхЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Доктор Курпатов требует обязательно закрывать гештальты.
Поэтому, вместо того, чтобы начать с возвращения, оборачиваюсь к началу.
Тем самым, начинаю с конца.
Когда 17 (семнадцать) месяцев назад, я прилетел в Чердачинск на новогодние каникулы, новый корпус местного аэропорта Баландино, поставленный на месте стеклянной будки «Зала прилёта», принимал первых посетителей.
Он буквально только-только начинал работать и стоял совершенно пустой и белый, за исключением бюста Курчатову в углу, сливаясь с непропорционально большими сугробами: накануне была двухдневная, что ли, метель, снег не успели расчистить.
Истошно пахло свежей краской и теплым, недавно застывшим цементом.
Пустые витрины нового зала сливались с заснеженным полем вокруг, когда, замёрзнув (ждали машину, а я был, разумеется, в демисезонной одежде – ведь, если кто ещё помнит, та зима выдалась в Москве мягче мягкого, так и не подарив столице хотя бы толики снега, а я не планировал задержаться на родине), пришлось зайти в «Зал ожидания», большой и гулкий.
Так и запрыгнул из московской межеумочности да сразу и в карьер зябкой уральской конкретики, которая затянется на полтора года.
«Кто может знать при слове расставанье – какая нам разлука предстоит?»
О пандемии станет известно совсем скоро, уже в феврале она запестрит в новостях, в марте объявят локдаун и понесётся.
С этого описания Баландино в снегах я начинал свой коронанарратив – дневник жизни при ковиде-19, со временем сложившийся в отдельный ЖЖ-тэг и публикации (две первые части коронанарратива вышли в «Новом мире», третья готовится в «Комментариях»).
Теперь следует замкнуть композицию, иначе доктор Курпатов не будет доволен.
Итак, я захожу в белый аэропортовский новострой полтора года спустя (ок, чуть побольше) и, пока прохожу контрольные аппараты, на меня начинает обрушиваться гул пространства, многократно расширяющегося на глазах.
Примерно так, скорее всего, разрасталась нехорошая квартира у Булгакова, за дверью обнаруживая полноценный аэропорт, заполненный всеми необходимыми причиндалами.
Ну, или же, это сравнение даже точнее, словно бы оказываюсь в «новом» шереметьевском терминале, построенном к чемпионату мира по футболу.
Действительно ведь, лишнего в аэропортах не бывает (очень накладно), несмотря на первоначальную пестроту вывесок в глазах и предложений на любой размер кошелька.
Все эти предложения и заманухи при деле, даже если и не окупаются, то отмываются: мотивы хозяев ведь могут быть непрозрачными, неочевидными для рядового пассажира и безжалостно, аморально частнособственническими.
Аэропорт имени Курчатова, как теперь называется Баландино (отечественный нейминг – отдельная боль), устроен как любой современный терминал из бетона, стекла и пластика: внизу кассы и стойки регистрации, наверху, куда бежит эскалатор, зона отлёта с проверками и залом ожидания - миром вялого потребительского счастья, будто бы невзначай отгороженного от окружающей действительности, которая, между прочим, Челябинск всё ещё. Точнее, дальняя его окраина.
Нынешние аэропорты, особенно если мысленно отключить видеопроекции и плазмы, кажутся однотипными и крайне монотонными. Белый куб, экспонирующий белый шум.
Крикливое разнообразие им придают рекламы и видеоролики (которые, в основном, тоже реклама), а если попритушить оформительское электричество и яркий, агрессивный визуальный эклектизм, то начнёт вылезать подлинный характер избыточного пространства, вырабатывающий, во-первых, тревогу, во-вторых, насилие.
Пассажир сталкивается с аэропортами и рейсами на самолётах (воздушных
Мои публикации в Instagram за 22 мая 2021
lj_paslen
23-05-2021 00:16
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 21 мая 2021
lj_paslen
22-05-2021 00:08
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 20 мая 2021
lj_paslen
21-05-2021 00:15
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 19 мая 2021
lj_paslen
20-05-2021 00:04
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 18 мая 2021
lj_paslen
19-05-2021 00:09
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты
lj_paslen
18-05-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Пн, 16:47: Почти полная смена вывесок на районе. Год вышел ударный. Хипстерская самодеятельность испарилась без следа. Сети окрепли и заматерели. Особенно символично - на месте крафтовой пивной теперь «Питаем правильно». Только «Белорусскому фермеру» все ни по чем. Причём буквально
Мои публикации в Instagram за 17 мая 2021
lj_paslen
18-05-2021 00:03
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 16 мая 2021
lj_paslen
17-05-2021 00:06
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 15 мая 2021
lj_paslen
16-05-2021 00:08
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 14 мая 2021
lj_paslen
15-05-2021 00:07
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии