Мои публикации в Instagram за 21 июля 2021
lj_paslen
22-07-2021 00:14
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 20 июля 2021
lj_paslen
21-07-2021 00:04
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты
lj_paslen
20-07-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Вт, 09:37: Даже утверждение современный человек начинает с отрицания - просто обратите внимание на спонтанность употребления слова «нет» в самом простом и обычном разговоре. Сначала мы отрицаем все на автомате и лишь потом начинаем анализировать что именно отрицаем…
Мои публикации в Instagram за 19 июля 2021
lj_paslen
20-07-2021 00:11
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты
lj_paslen
19-07-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Вс, 19:33: А ещё люди делятся на тех, кто постоянно фотографирует себя и на тех, кто лучше принимает мир вокруг. Почему мне кажется, что вторые любят себя больше первых?
- Вс, 19:34: Вот ушла Катя Шульман в отпуск и слушать в ютьюбе стало некого. Так, наконец, и до симфоний Прокофьева снова уши дошли.
- Пн, 11:26: Планируете переезжать в Майами? - спрашивает меня ФБ.
Мои публикации в Instagram за 18 июля 2021
lj_paslen
19-07-2021 00:13
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
"Спасенный язык: История одного детства" (1977) Элиаса Канетти, первая часть биографической трилогии
lj_paslen
18-07-2021 09:31
Словно бы оказываешься в одном из ранних, подслеповато мерцающих переливами, фильмов Иштвана Сабо (между прочим, он все еще жив и снимает): жизнь, процеженная сквозь ретро-фильтры, выцветший свет, особый карамельно-пряный аромат Серебряного века в самом изысканном его, декадентско-венском, изломе, показанном изнутри – то есть, все, как мы любим, причем, без малейшего принуждения к психологической акцентуации, жирным мазкам и монументально, на века, расставленным акцентам, но ровно наоборот: как если что вижу – то и пою.
Мемуарная проза Канетти почти ведь современная, ровно на моём веку написанная: «Спасенный язык. «История одного детства» вышла в 1977-м, вторая часть автобиографической трилогии «С факелом в голове», описывающее десятилетие 1921-1931 впервые опубликована в 1980-м, после чего, уже через года, в 1981-м, Канетти получает своего Нобеля, чтобы уже в совершенно ином статусе выпустить «Перемигивание» (1985), заключительную часть своих мемуаров.
Присуждении премии еще незаконченному произведению (хотя любая из его частей воспринимается вполне самостоятельно, лучше прочесть трилогию целиком) кажется мне случаем исключительным, крайне интересным: почему это описание жизни отдельного человека (подзаголовок «Спасенного языка – «история одного детства») с его неповторимыми обстоятельствами, способно вызвать массовый интерес людей, совершенно не заинтересованных в подробностях чужой им жизни?
Просто как-то почти сразу понимаешь, что читаешь супер-прозу, самого высокого качества, хотя автор и делает всё для того, чтобы литературная сторона дела оставалась в тени фактической.
Канетти пишет просто, экономно, можно сказать, эстетически нейтрально (перевод Алексея Карельского конгениален авторской манере) – сама фактура его рассказов обильна и самодостаточна для того, чтобы прятаться за интонационные или ритмические пунктумы, слишком уж много всего пришлось пережить автору в детстве, постоянно меняя города и страны.
Раз уж стиль – это человек, то Канетти если и не прячется за самодостаточностью повествования (когда кажется, что важнее всего – рассказать историю, состоящую из историй поменьше, из отдельных самодостаточных главок, обращающихся в новеллы, легко вынимаемые из общего потока), то выставляет его на первый план, делая главным не себя, но жизненные обстоятельства вокруг.
Разумеется, они влияли и формировали маленького курчавого сефарда Элиаса, родившегося на окраине Европы, в маленьком болгарском городке Ращук (Русе) на границе Румынии, на берегах Дуная, потому и остались в его автобиографическом повествовании занозами уходящей натуры.
Турецкоподанная семья самых богатых коммерсантов Ращука породнилась с семьей победнее, возникли трения, молодым родителям Элиаса пришлось уехать в Манчестер, где отец мальчика начал работать в одном из филиалов семейной компании, но однажды за завтраком мгновенно умер от удара, вызванного ревностью, оставив вдову с тремя сыновьями.
Из-за этого Матильда, мама Элиаса, дама хрупкая, эмоционально неустойчивая, влюбленная в Шекспира, в театр и просто-таки ходячая эмблема декадентства (истерия, мистические закидоны, спасение в искусствах, томления пола), схватив детей, бежит сначала в Вену, затем в Цюрих, окончательно в себя уже не приходя никогда.
Первые бытовые впечатления и случайные жизненные встречи Элиас коллекционирует, каталогизирует и осмысляет, отмечая разнообразия человеческих типов - если верить "Спасённому языку", автор будущего исследования "Власть и толпа" нащупывает диалектические противоречия между индивидуальным и коллективным с самого раннего детства.
"Рущук в низовьях Дуная, где я появился на свет, был удивительным городом для ребенка. Но просто сказать, что я находился в Болгарии, для полноты картины будет вовсе не достаточно, потому как жили в городе люди отовсюду и на дню здесь можно было услышать речь на семи-восьми разных языках. Кроме болгар, многие из которых перебрались сюда из деревни, было здесь много турок, живших в своем собственном квартале, к которому примыкал квартал сефардов, наш квартал. Здесь можно было встретить греков, албанцев, армян, цыган. С противоположного берега Дуная приезжали румыны. Моя кормилица, которую я, правда, уже совсем не помню, была румынкой. Встречались изредка и русские. Будучи ребенком, я не осознавал всего этого многообразия, но постоянно сталкивался с ним..."(6).
Медленное существование его, словно бы забирающееся в гору, само забрасывает будущего писателя обильным материалом.
Недорогие пансионы, соседи по табльдоту, соученики по школам и гимназиям – это уже после того, как малыш идёт в школу, учителя и первые друзья, первые девочки и интерес к ним в пансионе виллы Ялта, куда мама забрасывает Элиаса, чтобы устроить личную жизнь и хоть как-то устроиться в этойЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Словно бы оказываешься в одном из ранних, подслеповато мерцающих переливами, фильмов Иштвана Сабо (между прочим, он все еще жив и снимает): жизнь, процеженная сквозь ретро-фильтры, выцветший свет, особый карамельно-пряный аромат Серебряного века в самом изысканном его, декадентско-венском, изломе, показанном изнутри – то есть, все, как мы любим, причем, без малейшего принуждения к психологической акцентуации, жирным мазкам и монументально, на века, расставленным акцентам, но ровно наоборот: как если что вижу – то и пою.
Мемуарная проза Канетти почти ведь современная, ровно на моём веку написанная: «Спасенный язык. «История одного детства» вышла в 1977-м, вторая часть автобиографической трилогии «С факелом в голове», описывающее десятилетие 1921-1931 впервые опубликована в 1980-м, после чего, уже через года, в 1981-м, Канетти получает своего Нобеля, чтобы уже в совершенно ином статусе выпустить «Перемигивание» (1985), заключительную часть своих мемуаров.
Присуждении премии еще незаконченному произведению (хотя любая из его частей воспринимается вполне самостоятельно, лучше прочесть трилогию целиком) кажется мне случаем исключительным, крайне интересным: почему это описание жизни отдельного человека (подзаголовок «Спасенного языка – «история одного детства») с его неповторимыми обстоятельствами, способно вызвать массовый интерес людей, совершенно не заинтересованных в подробностях чужой им жизни?
Просто как-то почти сразу понимаешь, что читаешь супер-прозу, самого высокого качества, хотя автор и делает всё для того, чтобы литературная сторона дела оставалась в тени фактической.
Канетти пишет просто, экономно, можно сказать, эстетически нейтрально (перевод Алексея Карельского конгениален авторской манере) – сама фактура его рассказов обильна и самодостаточна для того, чтобы прятаться за интонационные или ритмические пунктумы, слишком уж много всего пришлось пережить автору в детстве, постоянно меняя города и страны.
Раз уж стиль – это человек, то Канетти если и не прячется за самодостаточностью повествования (когда кажется, что важнее всего – рассказать историю, состоящую из историй поменьше, из отдельных самодостаточных главок, обращающихся в новеллы, легко вынимаемые из общего потока), то выставляет его на первый план, делая главным не себя, но жизненные обстоятельства вокруг.
Разумеется, они влияли и формировали маленького курчавого сефарда Элиаса, родившегося на окраине Европы, в маленьком болгарском городке Ращук (Русе) на границе Румынии, на берегах Дуная, потому и остались в его автобиографическом повествовании занозами уходящей натуры.
Турецкоподанная семья самых богатых коммерсантов Ращука породнилась с семьей победнее, возникли трения, молодым родителям Элиаса пришлось уехать в Манчестер, где отец мальчика начал работать в одном из филиалов семейной компании, но однажды за завтраком мгновенно умер от удара, вызванного ревностью, оставив вдову с тремя сыновьями.
Из-за этого Матильда, мама Элиаса, дама хрупкая, эмоционально неустойчивая, влюбленная в Шекспира, в театр и просто-таки ходячая эмблема декадентства (истерия, мистические закидоны, спасение в искусствах, томления пола), схватив детей, бежит сначала в Вену, затем в Цюрих, окончательно в себя уже не приходя никогда.
Первые бытовые впечатления и случайные жизненные встречи Элиас коллекционирует, каталогизирует и осмысляет, отмечая разнообразия человеческих типов - если верить "Спасённому языку", автор будущего исследования "Власть и толпа" нащупывает диалектические противоречия между индивидуальным и коллективным с самого раннего детства.
"Рущук в низовьях Дуная, где я появился на свет, был удивительным городом для ребенка. Но просто сказать, что я находился в Болгарии, для полноты картины будет вовсе не достаточно, потому как жили в городе люди отовсюду и на дню здесь можно было услышать речь на семи-восьми разных языках. Кроме болгар, многие из которых перебрались сюда из деревни, было здесь много турок, живших в своем собственном квартале, к которому примыкал квартал сефардов, наш квартал. Здесь можно было встретить греков, албанцев, армян, цыган. С противоположного берега Дуная приезжали румыны. Моя кормилица, которую я, правда, уже совсем не помню, была румынкой. Встречались изредка и русские. Будучи ребенком, я не осознавал всего этого многообразия, но постоянно сталкивался с ним..."(6).
Медленное существование его, словно бы забирающееся в гору, само забрасывает будущего писателя обильным материалом.
Недорогие пансионы, соседи по табльдоту, соученики по школам и гимназиям – это уже после того, как малыш идёт в школу, учителя и первые друзья, первые девочки и интерес к ним в пансионе виллы Ялта, куда мама забрасывает Элиаса, чтобы устроить личную жизнь и хоть как-то устроиться в этой
Мои публикации в Instagram за 17 июля 2021
lj_paslen
18-07-2021 00:05
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 16 июля 2021
lj_paslen
17-07-2021 00:06
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 15 июля 2021
lj_paslen
16-07-2021 00:04
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 14 июля 2021
lj_paslen
15-07-2021 00:01
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 13 июля 2021
lj_paslen
14-07-2021 00:05
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 12 июля 2021
lj_paslen
13-07-2021 00:03
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты
lj_paslen
12-07-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Вс, 18:54: Допустим, страсть как хочется послушать Третью Прокофьева. Настоятельная потребность. Все время внутренним слухом теребишь лейтмотивы и некогда собраться, включить запись: дел много и они отвлекают. Перетопчусь ожиданием, значит. Намёком, настроем. И вот почти со всем в жизни так
Мои публикации в Instagram за 11 июля 2021
lj_paslen
12-07-2021 00:11
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты твиты жары и потом, когда всё начало возвращаться в норму. Москва, июль
lj_paslen
11-07-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Сб, 19:20: Иду по улице как сквозь тепло плыву, хочется начать раздвигать жару руками
- Вс, 00:31: Сегодня Прусту 150 лет и добавить к этому нечего. Надо бы отмечать или праздновать, но я совершенно не знаю как да и зачем. Хотя, вроде, ничего важнее этого сегодня не произошло…
- Вс, 18:54: Допустим, страсть как хочется послушать Третью Прокофьева. Настоятельная потребность имеется. Все время внутренним слухом теребишь обрывающиеся, бравурные ее лейтмотивы и по-малеровски летучие музыкальные мизансцены. Но ведь некогда собраться, включить запись, погрузиться: дел много и они отвлекают. Выталкивают на немую поверхность. То, да сё. Хожу мычу себе под внутреннее ухо. Очередной раз перетопчусь ожиданием, значит. Намёком, настроем одним. Умозрительным суррогатом. Интенцией одной. Интенциональностью. Хотя казалось бы...
...и вот почти со всем в жизни так, речь ли снова о Прусте или о Париже. Жарко. Сплошная заочность.
Мои публикации в Instagram за 10 июля 2021
lj_paslen
11-07-2021 00:15
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 8 июля 2021
lj_paslen
09-07-2021 00:07
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 7 июля 2021
lj_paslen
08-07-2021 00:04
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 6 июля 2021
lj_paslen
07-07-2021 00:03
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии