Мои публикации в Instagram за 5 августа 2021
lj_paslen
06-08-2021 00:08
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Жизнь с картиной
lj_paslen
05-08-2021 21:32
С некоторого времени у меня поселилась картина. Висит она рядом с кроватью, из-за чего история о блудном сыне выглядит ещё более интимной.
Картину хорошо видно в открытую дверь – тут совершенно случайно срабатывает тот же экспозиционный прием, что и в Эрмитаже. Мне о нем однажды напомнил Олег Кулик.
Не знаю, как сейчас, но в дни моего детства, залу Рембрандта предшествовал проход, упиравшийся в открытую дверь, из-за которой выглядывал возрастной мужской портрет, словно бы искавший взгляда встречного человека, непонятно как, чем, цеплявшийся за него столетия спустя.
Эффект немой мощи вихрем возникал буквально из ничего.
Впрочем, «Возвращение блудного сына» тоже ведь висит на выходе из рембрандтовского зала – там дальше лестница и переход в соседние здания, другое дело, что раньше там ходили гораздо меньше, а ведь громадный тёмный холст точно так же возникает в дверном проеме сгустком концентрированного одиночества (темнота живописных зеркал словно бы окружает зрителя тотальной отчуждённостью), как и старик с другой стороны…
… причём ощущение от него точно такое же пристальное: кажется, золотое руно холста смотрит прямо в глаза первому встречному, несмотря на то, что художник не изобразил на картине, вроде бы, ни одного прямого взгляда.
Так и понимаешь, что сгущенная, постоянно сгущающаяся, рембрандтовская мгла работает как зрачок - смотрит, не отрываясь и не мигая, на своего зрителя, встречая чужой взгляд и никогда не отводя свой.
Все знают про картины-окна, но, вот, оказывается, есть и картины-глаза, являющиеся внешним органом системы, уходящей далеко вглубь, в темноту. В непрозрачность и сокрытость.
Полотно Константина Фокина, являющееся вариацией позднего рембрандовского шедевра (одной из пяти, как сказал мне сам живописец), законченное в прошлом году, построено схожим образом.
На снимках, которые воспоследуют, предлагаю следить не за круговоротом предметов, но за тенями, исследующими картину вместе со мной.
То, как они, лучи света, добирающегося до этого угла ближе к вечеру (холст попал ко мне весной, поэтому про осенние и зимние дни мне пока ничего не ведомо, а в холодное время года и свет особенно хрупкий, осторожный) ощупывают сюжет и нагромождение пятен, высвечивая структурные особенности и дополняя, порой, собой, подсвечивая развитие сюжета.
Иногда мне кажется, что при некоторых вариантах освещения, внутри картины возникает еще одна, дополнительная фигура (верх, по центру), сгущаясь из кубистических подтёков - словно бы художник хотел внедрить её в канонический расклад, да так и не решился этого сделать.
Иногда, если долго смотреть сбоку (можно лёжа), пастозная фактура напластований, точно фриз, начинает выступать вперёд и тогда открывается Троица как основа пластического решения всех этих таинственных фигур, которые Фокин сделал ещё более странными, чем в оригинале.
Словно бы фигуры образуют группу, увенченую тремя полуовалами, словно бы все второстепенные персонажи перекочевали сюда из вариаций веласкесовских "Менин", сделанных Пикассо и висящих теперь в Барселоне.
Я к тому, что если картин не так много, как в музее или же картина в комнате вообще одна, жизнь рядом с ней превращается в сожитие с картиной.
В со-бытие и в событие, растянутое во времени и даже в пространстве, так как существование картины завязано на завоёвывании дополнительной территории, причём, не только в ментальном измерении.
Чем дольше картина висит в комнате тем она сильнее её себе подчиняет - вписываясь в расписание кубатуры и в связь всех предметов друг с другом (графики этих взаимодействий напоминают мне траектории трансатлантических рейсов, пересекающих океан), и чем сильней она всё это себе подчиняет, становясь если не объёмной, то ещё более выпуклой, тем менее заметной становится, так как сознание автоматически включает спасительный противоход, компенсирующий чужую агрессию.
Конечно, внимание имеет свойство замыливаться и терять остроту, но на этот случай у нас есть фотокамера и свет из окна, придающий существованию объекта дополнительные сюжетные ответвления.
Тем более, что неделю назад, как специально, Лена подарила мне новые шторы и кубатуракурятника каморки под крышей, раскалённой августом, заиграла новыми красками. Начала иной период, иной жизненный цикл, так как у нас тут всё на потоки света завязано.
Словно бы в иное помещение переехал.
Остранение, отстранение, актуализация и вскрытие приёма побеждают инерцию взгляда на раз - отныне на одно творческое занятие у жильца этой комнаты становитсяЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
С некоторого времени у меня поселилась картина. Висит она рядом с кроватью, из-за чего история о блудном сыне выглядит ещё более интимной.
Картину хорошо видно в открытую дверь – тут совершенно случайно срабатывает тот же экспозиционный прием, что и в Эрмитаже. Мне о нем однажды напомнил Олег Кулик.
Не знаю, как сейчас, но в дни моего детства, залу Рембрандта предшествовал проход, упиравшийся в открытую дверь, из-за которой выглядывал возрастной мужской портрет, словно бы искавший взгляда встречного человека, непонятно как, чем, цеплявшийся за него столетия спустя.
Эффект немой мощи вихрем возникал буквально из ничего.
Впрочем, «Возвращение блудного сына» тоже ведь висит на выходе из рембрандтовского зала – там дальше лестница и переход в соседние здания, другое дело, что раньше там ходили гораздо меньше, а ведь громадный тёмный холст точно так же возникает в дверном проеме сгустком концентрированного одиночества (темнота живописных зеркал словно бы окружает зрителя тотальной отчуждённостью), как и старик с другой стороны…
… причём ощущение от него точно такое же пристальное: кажется, золотое руно холста смотрит прямо в глаза первому встречному, несмотря на то, что художник не изобразил на картине, вроде бы, ни одного прямого взгляда.
Так и понимаешь, что сгущенная, постоянно сгущающаяся, рембрандтовская мгла работает как зрачок - смотрит, не отрываясь и не мигая, на своего зрителя, встречая чужой взгляд и никогда не отводя свой.
Все знают про картины-окна, но, вот, оказывается, есть и картины-глаза, являющиеся внешним органом системы, уходящей далеко вглубь, в темноту. В непрозрачность и сокрытость.
Полотно Константина Фокина, являющееся вариацией позднего рембрандовского шедевра (одной из пяти, как сказал мне сам живописец), законченное в прошлом году, построено схожим образом.
На снимках, которые воспоследуют, предлагаю следить не за круговоротом предметов, но за тенями, исследующими картину вместе со мной.
То, как они, лучи света, добирающегося до этого угла ближе к вечеру (холст попал ко мне весной, поэтому про осенние и зимние дни мне пока ничего не ведомо, а в холодное время года и свет особенно хрупкий, осторожный) ощупывают сюжет и нагромождение пятен, высвечивая структурные особенности и дополняя, порой, собой, подсвечивая развитие сюжета.
Иногда мне кажется, что при некоторых вариантах освещения, внутри картины возникает еще одна, дополнительная фигура (верх, по центру), сгущаясь из кубистических подтёков - словно бы художник хотел внедрить её в канонический расклад, да так и не решился этого сделать.
Иногда, если долго смотреть сбоку (можно лёжа), пастозная фактура напластований, точно фриз, начинает выступать вперёд и тогда открывается Троица как основа пластического решения всех этих таинственных фигур, которые Фокин сделал ещё более странными, чем в оригинале.
Словно бы фигуры образуют группу, увенченую тремя полуовалами, словно бы все второстепенные персонажи перекочевали сюда из вариаций веласкесовских "Менин", сделанных Пикассо и висящих теперь в Барселоне.
Я к тому, что если картин не так много, как в музее или же картина в комнате вообще одна, жизнь рядом с ней превращается в сожитие с картиной.
В со-бытие и в событие, растянутое во времени и даже в пространстве, так как существование картины завязано на завоёвывании дополнительной территории, причём, не только в ментальном измерении.
Чем дольше картина висит в комнате тем она сильнее её себе подчиняет - вписываясь в расписание кубатуры и в связь всех предметов друг с другом (графики этих взаимодействий напоминают мне траектории трансатлантических рейсов, пересекающих океан), и чем сильней она всё это себе подчиняет, становясь если не объёмной, то ещё более выпуклой, тем менее заметной становится, так как сознание автоматически включает спасительный противоход, компенсирующий чужую агрессию.
Конечно, внимание имеет свойство замыливаться и терять остроту, но на этот случай у нас есть фотокамера и свет из окна, придающий существованию объекта дополнительные сюжетные ответвления.
Тем более, что неделю назад, как специально, Лена подарила мне новые шторы и кубатура
Словно бы в иное помещение переехал.
Остранение, отстранение, актуализация и вскрытие приёма побеждают инерцию взгляда на раз - отныне на одно творческое занятие у жильца этой комнаты становится
Мои публикации в Instagram за 4 августа 2021
lj_paslen
05-08-2021 00:14
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 3 августа 2021
lj_paslen
04-08-2021 00:15
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 2 августа 2021
lj_paslen
03-08-2021 00:02
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 1 августа 2021
lj_paslen
02-08-2021 00:04
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 31 июля 2021
lj_paslen
01-08-2021 00:11
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 30 июля 2021
lj_paslen
31-07-2021 00:06
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 29 июля 2021
lj_paslen
30-07-2021 00:05
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Роман "Атлантида" (1912) Герхарда Гауптмана в переводе Григория Бергельсона
lj_paslen
29-07-2021 17:43
Доктор Фридрих фон Каммахер, в прологе подымающийся на борт трансатлантического лайнера «Роланд», обречен на катастрофу, которую, собственно говоря, половину книги и ждёшь.
Несмотря на то, что действие романа обозначено в первой строке (23 января 1892), «Атлантида» вышла ровно за год до крушения «Титаника» и напоминает детализированное пророчество, знакомое нам по фильму Джеймса Кэмерона: то, как развивается сюжет с любовной историей и социальными мотивами на высшей палубе и в душных подвалах (Фридриха как доктора вызывают в топку к погибшему кочегару – предвестнику и предвестию всеобщей гибели, где он, например, встречает красивую, бедную еврейку, эмигрирующую всем родом в Америку) напоминает движение известного фильма, что говорит нам о мастерстве Гауптмана-драматурга, сталкивающего на палубе как на сцене самый драматически выверенный верняк.
С другой стороны, первые ощущения от текста у меня были как от чего-то интонационно устаревшего, архаического даже – не модернистского и не модерного, но чуть ли не барочного: все эти «демоны, поглощающие душу» и тяжеловесно-риторические обороты подобного сорта почти сразу вступают в противоречие (ну, или в натяжение) с технологически развёртываемым сюжетом.
Где нелинейные детали, выбитые из луз бинарных оппозиций, играют важнейшую роль, освежая и оживляя вполне заезженный маршрут, включая актуализацию высказывания едва ли не на каждой странице.
Респект!
Гауптман вышивает по понятной канве, не предполагающей секретов (мы все умрем), подобно Агате Кристи, размещая набор взаимодействующих фигур на замкнутой территории – хотя, конечно, более точной жанровой аналогией этой части «Атлантиды» могут показаться «Выигрыши» Хулио Кортасара и «Мадрапур» Роберта Мерля, но окружает эти очевидные ходы алогичными (непредусмотренными, почти избыточными, холостыми) деталями, о которые постоянно спотыкаешься: что к чему?
Вопрос в том, насколько осознано это сделано автором, который ещё ничего не знал ни про Титаник, ни про фильм Кэмерона, ни про проклятье Бермудского треугольника.
Хотя, конечно, у такого осознанного и выдающегося мастера, как Гауптман, вряд ли может возникнуть что-то случайное и, что ли, лишнее – дело, видимо, в эстетических установках ар-нуво, текучих архитектурных элементах и бесхребетных мелодиях в духе Дебюсси, которые конвертируются на «язык прозы» таким вот особым образом.
Схема, по которой идёт Гауптман, оказывается настолько единственно возможной, что иногда мне казалось, что Кэмерон тщательно знакомился с забытым романом полузабытого, хотя и Нобелевского, драматурга – ибо, ну, да, натурализм, переходящий в символизм (и обратно), то есть, дискурсивный и жанровый симбиоз, по всей видимости тогда казавшийся дико крутым, а ныне высосанный культурными технологиями до донца хрупких скорлупок, более никому не нужен – что-то не видно, чтобы у нас (или, тем более, не у нас) массово ставили какого-нибудь Леонида Андреева, да даже и Метерлинка (вне контекста истории русского театра).
А ведь и у Андреева и у Метерлинка (и у Стриндберга какого-нибудь) - тома и тома превосходной прозы.
Канва катастрофы, между тем, превращается в узкоколейку – немой датский фильм, тогда же и снятый по мотивам «Атлантиды», был запрещен в Норвегии, во-первых, из-за идеальной схожести ситуаций «Роланда» и «Титаника», поэтому, во-вторых, превращать трагедию в развлечение.
У фильма, между прочим, был альтернативный финал, специально снятый для российского рынка: в нём Фридрих фон Каммахер умирал в финале от нервного потрясения – русским зрителям, де, обязательно драму подавай.
Дело в том, что катастрофа «Роланда» выпадает на середину книги (ну, то есть, рассчитывая объём романа и скорость движения наррации можно сразу и смело предполагать, что Фридрих и его возлюбленная танцовщица Ингигерд Хальстрем, вслед за которой он и оправился в Новый свет, останутся живы), после чего текст резко меняет направление, предъявляя нечто среднее между «Америкой» Франца Кафки и «Незнайкой на Луне» Николая Носова.
Словно бы главной задачей Гауптмана оказывалось жонглирование жанровыми клише (чего, как кажется, не могло быть по определению), которое переплавляло бы фильм-катастрофу, символизирующую драму невозможной любви (Ингигерд явно не подходит Фридриху – в Америке он влюбится совсем в другую женщину-скульптора, которая и вернет его к жизни), в памфлет о противостоянии Старого и Нового Света.
Символично, что Ингигерд Хальстрем только-только перешагнула порог совершеннолетия и этим отчасти напоминает Лолиту как представительницу Нового Света.
Читать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Доктор Фридрих фон Каммахер, в прологе подымающийся на борт трансатлантического лайнера «Роланд», обречен на катастрофу, которую, собственно говоря, половину книги и ждёшь.
Несмотря на то, что действие романа обозначено в первой строке (23 января 1892), «Атлантида» вышла ровно за год до крушения «Титаника» и напоминает детализированное пророчество, знакомое нам по фильму Джеймса Кэмерона: то, как развивается сюжет с любовной историей и социальными мотивами на высшей палубе и в душных подвалах (Фридриха как доктора вызывают в топку к погибшему кочегару – предвестнику и предвестию всеобщей гибели, где он, например, встречает красивую, бедную еврейку, эмигрирующую всем родом в Америку) напоминает движение известного фильма, что говорит нам о мастерстве Гауптмана-драматурга, сталкивающего на палубе как на сцене самый драматически выверенный верняк.
С другой стороны, первые ощущения от текста у меня были как от чего-то интонационно устаревшего, архаического даже – не модернистского и не модерного, но чуть ли не барочного: все эти «демоны, поглощающие душу» и тяжеловесно-риторические обороты подобного сорта почти сразу вступают в противоречие (ну, или в натяжение) с технологически развёртываемым сюжетом.
Где нелинейные детали, выбитые из луз бинарных оппозиций, играют важнейшую роль, освежая и оживляя вполне заезженный маршрут, включая актуализацию высказывания едва ли не на каждой странице.
Респект!
Гауптман вышивает по понятной канве, не предполагающей секретов (мы все умрем), подобно Агате Кристи, размещая набор взаимодействующих фигур на замкнутой территории – хотя, конечно, более точной жанровой аналогией этой части «Атлантиды» могут показаться «Выигрыши» Хулио Кортасара и «Мадрапур» Роберта Мерля, но окружает эти очевидные ходы алогичными (непредусмотренными, почти избыточными, холостыми) деталями, о которые постоянно спотыкаешься: что к чему?
Вопрос в том, насколько осознано это сделано автором, который ещё ничего не знал ни про Титаник, ни про фильм Кэмерона, ни про проклятье Бермудского треугольника.
Хотя, конечно, у такого осознанного и выдающегося мастера, как Гауптман, вряд ли может возникнуть что-то случайное и, что ли, лишнее – дело, видимо, в эстетических установках ар-нуво, текучих архитектурных элементах и бесхребетных мелодиях в духе Дебюсси, которые конвертируются на «язык прозы» таким вот особым образом.
Схема, по которой идёт Гауптман, оказывается настолько единственно возможной, что иногда мне казалось, что Кэмерон тщательно знакомился с забытым романом полузабытого, хотя и Нобелевского, драматурга – ибо, ну, да, натурализм, переходящий в символизм (и обратно), то есть, дискурсивный и жанровый симбиоз, по всей видимости тогда казавшийся дико крутым, а ныне высосанный культурными технологиями до донца хрупких скорлупок, более никому не нужен – что-то не видно, чтобы у нас (или, тем более, не у нас) массово ставили какого-нибудь Леонида Андреева, да даже и Метерлинка (вне контекста истории русского театра).
А ведь и у Андреева и у Метерлинка (и у Стриндберга какого-нибудь) - тома и тома превосходной прозы.
Канва катастрофы, между тем, превращается в узкоколейку – немой датский фильм, тогда же и снятый по мотивам «Атлантиды», был запрещен в Норвегии, во-первых, из-за идеальной схожести ситуаций «Роланда» и «Титаника», поэтому, во-вторых, превращать трагедию в развлечение.
У фильма, между прочим, был альтернативный финал, специально снятый для российского рынка: в нём Фридрих фон Каммахер умирал в финале от нервного потрясения – русским зрителям, де, обязательно драму подавай.
Дело в том, что катастрофа «Роланда» выпадает на середину книги (ну, то есть, рассчитывая объём романа и скорость движения наррации можно сразу и смело предполагать, что Фридрих и его возлюбленная танцовщица Ингигерд Хальстрем, вслед за которой он и оправился в Новый свет, останутся живы), после чего текст резко меняет направление, предъявляя нечто среднее между «Америкой» Франца Кафки и «Незнайкой на Луне» Николая Носова.
Словно бы главной задачей Гауптмана оказывалось жонглирование жанровыми клише (чего, как кажется, не могло быть по определению), которое переплавляло бы фильм-катастрофу, символизирующую драму невозможной любви (Ингигерд явно не подходит Фридриху – в Америке он влюбится совсем в другую женщину-скульптора, которая и вернет его к жизни), в памфлет о противостоянии Старого и Нового Света.
Символично, что Ингигерд Хальстрем только-только перешагнула порог совершеннолетия и этим отчасти напоминает Лолиту как представительницу Нового Света.
Мои публикации в Instagram за 28 июля 2021
lj_paslen
29-07-2021 00:07
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты
lj_paslen
28-07-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Вт, 12:25: Решил устроить себе роздых: читаю без карандаша
- Вт, 16:02: Внезапно с большим воодушевлением читаю роман «Атлантида» (1912) Герхарда Гауптмана, хотя совершенно ничто не предвещало удовольствия.
- Вт, 18:51: Только сейчас, под самый вечер, понял, что всю жизнь гладиолусы напоминают мне ангельские крылья.
Мои публикации в Instagram за 27 июля 2021
lj_paslen
28-07-2021 00:04
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 26 июля 2021
lj_paslen
27-07-2021 00:05
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 25 июля 2021
lj_paslen
26-07-2021 00:06
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты
lj_paslen
25-07-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Сб, 22:12: Очень сложно остановиться и перестать покупать книги - все равно, что сказать себе, что не собираешься жить дальше. Вроде, собираешься. Для того и читаешь. Но количество непрочитанных книг опережает скорость жизни, из-за чего скупка начитанного обращается в бесконечный тупик.
Мои публикации в Instagram за 24 июля 2021
lj_paslen
25-07-2021 02:10
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 23 июля 2021
lj_paslen
24-07-2021 00:16
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 22 июля 2021
lj_paslen
23-07-2021 00:10
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты
lj_paslen
22-07-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Ср, 22:59: Летние окна открыты, из чужих кухонь слышны архетипические звоны посуды и телевизора, сужающие пространство. Обычно зимой оно глухо. Хотя меня все чаще накрывает ощущение жизни вне лета или зимы: расписание похерено и более не делится на времена года. Именно так: все чаще и чаще https://t.co/LB8ypaZXWh
- Чт, 10:01: Путешествие только в самом начале тревожно и тягомотно, пока запряжаешь и в гору. А потом чувство странничества разминается до такой бесчувственности, что становится незаметным, покрытым пеленой равнодушия, ну почти все… https://t.co/ieFlmRfXwg