Мои публикации в Instagram за 30 декабря 2021
lj_paslen
31-12-2021 00:12
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 29 декабря 2021
lj_paslen
30-12-2021 00:06
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Последние твиты этого года. Декабрь 2021, Чердачинск
lj_paslen
28-12-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Пн, 18:53: Зима - это, конечно, снег. Нет снега - нет зимы.
- Пн, 00:38: Как по минному полю живем…
- Вт, 15:26: Полуденный закат.
- Ср, 18:02: Снегопад обнуляет зиму - чистота белого как бы заново начинает сезон, от которого (в том числе и поэтому) не успеваешь устать. Но зима становится тягомотной (одышливой, тусклой), если снег долго не обновляется…
Мои твиты
lj_paslen
27-12-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 23 декабря 2021
lj_paslen
24-12-2021 00:09
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 22 декабря 2021
lj_paslen
23-12-2021 00:09
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
ГМИИ."Бывают странные сближения" Жан-Юбер Мартена, постоянная экспозиция в оформлении Патрика Уркада
lj_paslen
21-12-2021 12:49
Выставка Жан-Юбер Мартена «Бывают странные сближения» намеренно зарифмована с перестройкой основной экспозиции Патриком Уркадом.
Ведь постоянная экспозиция ГМИИ – главное проблемное (узкое) место нынешнего Пушкинского музея, осознанно и давным-давно превратившегося в одну из самых эффектных и необходимых Москве выставочных площадок.
Каждый холст из залов первого этажа вывешен на отдельной выгородке белого цвета, из-за чего количество артефактов резко сократилось, а количество внимания картинам, известным с детства, но, как правило, пробегаемым, так как сплошняк иначе смотреть невозможно, если и возросло, то не сильно на много.
Коллекции ГМИИ, задуманного музеем гипсовых слепков, формировались государственными реквизициями и перераспределениями – неслучайно, что живопись из постоянной экспозиции, поданная в этот раз не сплошняком, но выставочным принципом «крупного плана», логично ориентированного на первые и вторые имена, чтобы стало возможным осуществить главную задачу универсального музея западной культуры – показать историю искусства в ее непрерывном становлении…
…акцент на именах, а не на качестве (тут не до жиру – что отщипнули от Эрмитажа, реквизировали у дворян и фашистов, то и показываем), при достаточно небольших (для универсального музея) количествах экспонатов, собственно говоря, и привёл к тому, что, как правило, постоянная экспозиция ГМИИ особым вниманием не пользуется.
Не за ней идут.
Особенно после того, как импрессионистов и крохи ХХ века перевели в другое здание.
Еще при Ирине Антоновой в залах, отданных показам фондов, постоянно намеренно возникали интервенции гастролёров – то ли от того, что в ГМИИ на всё хронически не хватает места, то ли для того, чтобы логистика временного осмотра как бы сама внедряла посетителей к экспонатам с постоянной пропиской.
Чтобы к «любимым картинам» ходили не только командировочные.
Тем более, что из-за пандемических санитарных норм большинство командировок отменилось.
Теперь, в ожидании фундаментального ремонта главного здания и проявления музейного городка, Пушкинский полностью перестроен изнутри – пока на экспозиционном уровне: внизу Патрик Уркад, дизайнер и историк искусства создал громоздкие и неудобные, но зато ослепительно белые, самоигральные выгородки, когда за деревьями не видно леса, наверху Жан-Юбер Мартен сконструировал оригинальный проект, основанный на визуальных подобиях, путешествующих по экспонатам из разных эпох, культур и народов.
Ну, то есть, иконы с палатным письмом (архитектурными мотивами) висят рядом с кубистами и абстракционистами, вдохновлявшимися византийскими узорами на тканных облачениях святых, а японские гравюры, научившие импрессионистов и декадентов децентрализации раскадровки, смещению композиционного центра тяжести и отсутствию симметрии – рядом с пейзажами Моне, балеринами Дега и текучими линиями на портрете работы Бакста.
Разумеется, в тринадцати залах «Странных сближений» масса архивных и аутентичных фотографий, повторяющих линии, ракурсы и извивы живописных работ (без Родченко тут не обойтись), африканских масок, древних артефактов, а так же чучел животных и птиц из Дарвиновского музея.
Таким образом, всё центральное здание Пушкинского (при том, что Музей частных коллекций закрыт, а Галерея искусства ХХ века ополовинена гастролями импрессионистов и постимпрессионистов из собрания Морозова в парижском фонде Луи-Виттон, из-за чего там тоже гостят сразу три привозных проекта: итальянских футуристов, современной венской реалистки и графики из коллекции Центра Помпиду) перебуторино, поставлено на уши и представлено, видимо, в образе «музея будущего», каким Пушкинский откроется после реконструкции.
В будущем важны эмоции и полнейшая инклюзия, поэтому картины из постоянной экспозиции выставлены с обновлённой подачей (на очень больших, двуязычных экспликациях обязательно обозначен провенанс объекта – история московских экспонатов до сих пор тема болезненная до неосознаваемой чесотки), а в проекте Мартена этикетаж и вовсе отсутствует.
Именно для того, чтобы убрать посреднические звенья между глазом и выставочной стеной, обратиться не столько к разуму посетителя музея, сколько кЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Выставка Жан-Юбер Мартена «Бывают странные сближения» намеренно зарифмована с перестройкой основной экспозиции Патриком Уркадом.
Ведь постоянная экспозиция ГМИИ – главное проблемное (узкое) место нынешнего Пушкинского музея, осознанно и давным-давно превратившегося в одну из самых эффектных и необходимых Москве выставочных площадок.
Каждый холст из залов первого этажа вывешен на отдельной выгородке белого цвета, из-за чего количество артефактов резко сократилось, а количество внимания картинам, известным с детства, но, как правило, пробегаемым, так как сплошняк иначе смотреть невозможно, если и возросло, то не сильно на много.
Коллекции ГМИИ, задуманного музеем гипсовых слепков, формировались государственными реквизициями и перераспределениями – неслучайно, что живопись из постоянной экспозиции, поданная в этот раз не сплошняком, но выставочным принципом «крупного плана», логично ориентированного на первые и вторые имена, чтобы стало возможным осуществить главную задачу универсального музея западной культуры – показать историю искусства в ее непрерывном становлении…
…акцент на именах, а не на качестве (тут не до жиру – что отщипнули от Эрмитажа, реквизировали у дворян и фашистов, то и показываем), при достаточно небольших (для универсального музея) количествах экспонатов, собственно говоря, и привёл к тому, что, как правило, постоянная экспозиция ГМИИ особым вниманием не пользуется.
Не за ней идут.
Особенно после того, как импрессионистов и крохи ХХ века перевели в другое здание.
Еще при Ирине Антоновой в залах, отданных показам фондов, постоянно намеренно возникали интервенции гастролёров – то ли от того, что в ГМИИ на всё хронически не хватает места, то ли для того, чтобы логистика временного осмотра как бы сама внедряла посетителей к экспонатам с постоянной пропиской.
Чтобы к «любимым картинам» ходили не только командировочные.
Тем более, что из-за пандемических санитарных норм большинство командировок отменилось.
Теперь, в ожидании фундаментального ремонта главного здания и проявления музейного городка, Пушкинский полностью перестроен изнутри – пока на экспозиционном уровне: внизу Патрик Уркад, дизайнер и историк искусства создал громоздкие и неудобные, но зато ослепительно белые, самоигральные выгородки, когда за деревьями не видно леса, наверху Жан-Юбер Мартен сконструировал оригинальный проект, основанный на визуальных подобиях, путешествующих по экспонатам из разных эпох, культур и народов.
Ну, то есть, иконы с палатным письмом (архитектурными мотивами) висят рядом с кубистами и абстракционистами, вдохновлявшимися византийскими узорами на тканных облачениях святых, а японские гравюры, научившие импрессионистов и декадентов децентрализации раскадровки, смещению композиционного центра тяжести и отсутствию симметрии – рядом с пейзажами Моне, балеринами Дега и текучими линиями на портрете работы Бакста.
Разумеется, в тринадцати залах «Странных сближений» масса архивных и аутентичных фотографий, повторяющих линии, ракурсы и извивы живописных работ (без Родченко тут не обойтись), африканских масок, древних артефактов, а так же чучел животных и птиц из Дарвиновского музея.
Таким образом, всё центральное здание Пушкинского (при том, что Музей частных коллекций закрыт, а Галерея искусства ХХ века ополовинена гастролями импрессионистов и постимпрессионистов из собрания Морозова в парижском фонде Луи-Виттон, из-за чего там тоже гостят сразу три привозных проекта: итальянских футуристов, современной венской реалистки и графики из коллекции Центра Помпиду) перебуторино, поставлено на уши и представлено, видимо, в образе «музея будущего», каким Пушкинский откроется после реконструкции.
В будущем важны эмоции и полнейшая инклюзия, поэтому картины из постоянной экспозиции выставлены с обновлённой подачей (на очень больших, двуязычных экспликациях обязательно обозначен провенанс объекта – история московских экспонатов до сих пор тема болезненная до неосознаваемой чесотки), а в проекте Мартена этикетаж и вовсе отсутствует.
Именно для того, чтобы убрать посреднические звенья между глазом и выставочной стеной, обратиться не столько к разуму посетителя музея, сколько к
Мои твиты
lj_paslen
17-12-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты
lj_paslen
16-12-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Чт, 03:38: Рецензия Татьяны Веретеновой на мою книгу "Желание быть городом", 27.11.2021 https://t.co/mXss659buv
- Чт, 08:11: Ноябрьские снимки улицы Печерской как ни в чём ни бывало. Воспоминания из Москвы о чёрном кобеле https://t.co/7Cdj8bZNKo
Ноябрьские снимки улицы Печерской как ни в чём ни бывало. Воспоминания из Москвы о чёрном кобеле
lj_paslen
16-12-2021 08:11
Так как нынешняя моя поездка в московский дом (не смог написать просто "домой") короткая, то и большинство бытовых размышлизмов все эти дни, которыми, точно камин, топится мой дорогой дневничок, про разницу здесь и там.
Это значит, во-первых, что я всё ещё так и не освободился от чердачинской повестки и живу под её виражом, несмотря на выставки, людей (сто-лиц-а) и прочие развлечения...
...во-вторых, что местная повестка накрывает лишь со временем, окончательно втягивая в свои ритуалы.
И тут выясняется, что, видимо, подсознательно, я избегаю этих самых ритуалов, так как настроение у меня сейчас крайне интровертное.
А зимой почти всегда так (если только не влюблён на новенького и не распахнут миру): московская обездоленность, о которой я писал в прошлый раз, кажется, и связана, прежде всего, с экстровертным движением восприятия, автоматически лишающего сознание формообразующих стен"стен"...
О, московское сознание бесформенное - на него слишком много со стороны влияет.
Московское сознание непохоже на других своей розой влияний, которых здесь всегда слишком много и которые всегда зачёркивают друг друга, вслед за постоянной сменой повестки...
Но значит ли это, что Москва безответственна?
Между прочим, хороший вопрос, зависимый, правда, в основном, от определения - того, то мы договариваемся называть "Москвой", поскольку ещё со времён советской "руки Москвы" тело Москвы может быть чем угодно и в каждый свой новый приезд мы начинаем формировать его наново - в том числе и культурной программой, необходимой ещё и для того, чтобы почувствовать физические параметры этого тела...
...ощутить, что Москва не проносится мимо, но становится средостением работы твоих собственных (а не чужих) органов чувств.
Москва ведь даже москвачу неохватна - она всегда конструкт,моргенштерн, гомункулус, сшитый из различного набора лоскутков и у каждого он свой, как линии дактилоскопий, ни на кого не похожий.
Даже Чердачинск не равен себе как математическое уравнение, а что уж тогда про мачеху всех российских городов городить?!
Зато Москву можно себе выбрать как партикулярное платье.
Как вкус киреешек, наполнитель йогурта или же цвет обоев.
Всё от желаний зависит, мотиваций, притязаний и точек входа.
На Урале я могу быть закрыт и сокрыт и никто не узнаетгде могилка моя кто и в каком состоянии - провинциальные сигналы поступают к людям в слишком чистом, неочищенном виде, из-за чего и подвергаются, порой, неверной интерпретации, хотя чаще всего такие сигналы попросту не считываются.
То есть, мне подфартило еще в 90-ые соединить в себе разные языки, открыться разным агрегатным состояниям (центра и периферии), расплачиваясь за тем, что теперь я в нигде.
Ни там, ни здесь, ни рыба, ни мясо и никакой настоящей Италии не существует.
Нынешний мой заезд в московский дом кажется мне командировкой, неоплаченным отпуском, поездкой за свой счёт - как это и было раньше, как тогда, в позапрошлой жизни, давным-давно створожившейся в воспоминаниях до кино на ускоренной перемотке.
Это когда я ездил в Москву за достижениями цивилизации не меньше двух раз в год (не меньше десяти дней, а то и двух недель за раз), собирал тут урожай пыльных одуванчиков (помимо выставок и концертов тогда я ещё ходил в театры и в кино) и возвращался в сонную берлогу до следующего радостного утра.
Переваривать.
Воспоминания створожились, да вот зато алгоритмы остались.
Временное пребывание - особое состояние, включающееся с помощью покупки обратного билета (вот почему, помимо прочего, я почти всегда откладываю его приобретение до самого последнего дня - экономлю на волнениях), оно кипит медленно, но верно и плавится незаметно, но неукоснительно твёрдо.
Покуда не находишь себя в замкнутом помещении, окнами на снег.
Здравствуй, мама, я вернулся, я к разлуке прикоснулся.
Москва нужна, чтобы любить родину слонов, будоражить в себе чувство побега внутрь нормы - лишь на границах перемещений, там, где свариваются швы обязательств, ещё можно просунуться чувствам альтернативы - мол, а если пойти не конем, но ладьёй, кто кого сборет, биография судьбу или судьбинушка биографию?
Главное чтобы книги дошли советской почтой.
Не опоздали бы к празднику.
Потому и пишу это под снимками пса, встреченного незадолго до поездки - на улице, которая, прежде всего, границамежду прошлым и будущим внутренней жизнью и внешней.
Пересекаешь её и оптика тут же меняетсяЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Так как нынешняя моя поездка в московский дом (не смог написать просто "домой") короткая, то и большинство бытовых размышлизмов все эти дни, которыми, точно камин, топится мой дорогой дневничок, про разницу здесь и там.
Это значит, во-первых, что я всё ещё так и не освободился от чердачинской повестки и живу под её виражом, несмотря на выставки, людей (сто-лиц-а) и прочие развлечения...
...во-вторых, что местная повестка накрывает лишь со временем, окончательно втягивая в свои ритуалы.
И тут выясняется, что, видимо, подсознательно, я избегаю этих самых ритуалов, так как настроение у меня сейчас крайне интровертное.
А зимой почти всегда так (если только не влюблён на новенького и не распахнут миру): московская обездоленность, о которой я писал в прошлый раз, кажется, и связана, прежде всего, с экстровертным движением восприятия, автоматически лишающего сознание формообразующих стен"стен"...
О, московское сознание бесформенное - на него слишком много со стороны влияет.
Московское сознание непохоже на других своей розой влияний, которых здесь всегда слишком много и которые всегда зачёркивают друг друга, вслед за постоянной сменой повестки...
Но значит ли это, что Москва безответственна?
Между прочим, хороший вопрос, зависимый, правда, в основном, от определения - того, то мы договариваемся называть "Москвой", поскольку ещё со времён советской "руки Москвы" тело Москвы может быть чем угодно и в каждый свой новый приезд мы начинаем формировать его наново - в том числе и культурной программой, необходимой ещё и для того, чтобы почувствовать физические параметры этого тела...
...ощутить, что Москва не проносится мимо, но становится средостением работы твоих собственных (а не чужих) органов чувств.
Москва ведь даже москвачу неохватна - она всегда конструкт,
Даже Чердачинск не равен себе как математическое уравнение, а что уж тогда про мачеху всех российских городов городить?!
Зато Москву можно себе выбрать как партикулярное платье.
Как вкус киреешек, наполнитель йогурта или же цвет обоев.
Всё от желаний зависит, мотиваций, притязаний и точек входа.
На Урале я могу быть закрыт и сокрыт и никто не узнает
То есть, мне подфартило еще в 90-ые соединить в себе разные языки, открыться разным агрегатным состояниям (центра и периферии), расплачиваясь за тем, что теперь я в нигде.
Ни там, ни здесь, ни рыба, ни мясо и никакой настоящей Италии не существует.
Нынешний мой заезд в московский дом кажется мне командировкой, неоплаченным отпуском, поездкой за свой счёт - как это и было раньше, как тогда, в позапрошлой жизни, давным-давно створожившейся в воспоминаниях до кино на ускоренной перемотке.
Это когда я ездил в Москву за достижениями цивилизации не меньше двух раз в год (не меньше десяти дней, а то и двух недель за раз), собирал тут урожай пыльных одуванчиков (помимо выставок и концертов тогда я ещё ходил в театры и в кино) и возвращался в сонную берлогу до следующего радостного утра.
Переваривать.
Воспоминания створожились, да вот зато алгоритмы остались.
Временное пребывание - особое состояние, включающееся с помощью покупки обратного билета (вот почему, помимо прочего, я почти всегда откладываю его приобретение до самого последнего дня - экономлю на волнениях), оно кипит медленно, но верно и плавится незаметно, но неукоснительно твёрдо.
Покуда не находишь себя в замкнутом помещении, окнами на снег.
Здравствуй, мама, я вернулся, я к разлуке прикоснулся.
Москва нужна, чтобы любить родину слонов, будоражить в себе чувство побега внутрь нормы - лишь на границах перемещений, там, где свариваются швы обязательств, ещё можно просунуться чувствам альтернативы - мол, а если пойти не конем, но ладьёй, кто кого сборет, биография судьбу или судьбинушка биографию?
Главное чтобы книги дошли советской почтой.
Не опоздали бы к празднику.
Потому и пишу это под снимками пса, встреченного незадолго до поездки - на улице, которая, прежде всего, граница
Пересекаешь её и оптика тут же меняется
Рецензия Татьяны Веретеновой на мою книгу "Желание быть городом", 27.11.2021
lj_paslen
16-12-2021 03:38
Автопортрет на фоне Италии, или 35 вариантов счастья. (о книге Дмитрия Бавильского "Желание быть городом", НЛО, 2020)
Книга Дмитрия Бавильского - одна из самых заметных в коротком списке премии Большая книга этого года.
У "Желания быть городом" есть подзаголовок "Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и 35 городах", который поясняет, что речь идет о конкретной поездке (осенью 2017), но с жанром - травелог - не все так просто.
На первых же страницах узнаем, что автор основательно готовился к поездке - не только по путеводителям, а в весьма уважаемой компании: помимо неоднократно упоминаемых "Образов Италии" Павла Муратова, Бавильский ссылается на Блока (письма), Гете, Стендаля...
Принципиальным для него становится вопрос выбора определенного ракурса изображения Италии, своей особой тональности, "фишки", и автор поступает довольно смело, изначально заявляя, что читателя ждет авторский автопортрет:
"...не отказываясь от первенства мест, делаю акценты все-таки на конкретике самого путешествия, которое есть прежде всего сам путешественник. Из путевых записей может вырасти травелог, может очерк, а может роман - все зависит от склонностей и приоритетов автора; нынешняя книга - дневник конкретной поездки… это попытка автопортрета "по состоянию на" осень 2017 года".
Более того, Бавильский конкретизирует: "едешь снова и снова туманить то, что снаружи, и наводить резкость на то, что внутри".
Так что при изображении Италии "внешней" акцент и резкость на Италию "внутреннюю", не туристическую, а индивидуальную, авторскую.
Чье желание быть городом?
Авторское?
Автор хочет быть городом?
"Желание быть городом - чье оно?"
- На этот мой нескромный вопрос (заданный прилюдно в фб) автор ответил: "Это метафора избавления от экзистенциального неблагополучия. Это попытка придумать и развернуть перед читателем еще один способ бегства и утешения - в том числе, и за счет насыщенного, колоритного текста. Так как правильное восприятие книги, по идее, должно загружать всю вашу операционную систему".
Так что читаем ради "бегства", "утешения" и "загрузки операционной системы", читаем автопортрет, на котором изображенный делает зрителю (читателю) приглашающий жест - да, приглашает нас в "свою" Италию, идеальную, но и доступную; как верно сказано в аннотации - перемещает читателя "с помощью "эффекта присутствия" в пространство высокой культуры".
Италия в таком случае не только цель, но и средство самопрезентации.
Автор бежит (от повседневности? от себя?) в итальянский город: "Более другого хочется проникнутся им (городом), впустить в организм, чтобы по принципу взаимообмена и самому немного стать этим городом. Нынешняя поездка предполагает 35 вариантов видов на чужое счастье".
И далее в тексте много примеров самоуподобления городу: "сгорбиться городскими воротами", "ускорив шаг, я почувствую, как плечи мои начнут округляться, чтоб повторить очертания свода этой капеллы. Чтобы зачем-то немного стать ею".
Расширение, наращивание своего внутреннего пространства, достраивание себя итальянскими городами.
Фантазия о возможности иной реализации своей судьбы: "Сила этих улиц такова, что тут же начинаешь представлять, как бы тут жил, если вот вдруг занесло и пришпилило. Как ходил бы тут, мимо. Скучал, думал прозу. Нерационально тратил время. Поверхностно влюблялся бы без страданий - как пришло, так и ушло…".
Жизнь человека трагически коротка на фоне жизни зданий и городов; обычно нам дано увидеть, застать лишь небольшой фрагмент некой эпохи, а хотелось бы проследить становление, рост, развитие культурных периодов, их смену - хотелось бы стать городом...
Итак, автор отправляется в Италию, заранее основательно подготовив почву для впечатлений, даже создав их макеты, как будто в своем внутреннем пространстве выгородил и возделал поляны, куда готовы упасть семена реального восприятия.
Какие воспоминания из них вырастут?
В предисловии с чудным названием "Обещание счастья" Бавильский достаточно подробно проговаривает тройственность переживания поездки, свойственную опытному путешественнику.
Во-первых, ожидание, предвкушение, воображаемый образ; далее - непосредственное восприятие ("лодка всех ожиданий разбивается о конкретику обстоятельств"), и как итог - воспоминания, то, что сохранились (соотношение воображаемого и реально увиденного может оказаться неожиданным).
"Иногда кажется, что нет ничего слащеЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Автопортрет на фоне Италии, или 35 вариантов счастья. (о книге Дмитрия Бавильского "Желание быть городом", НЛО, 2020)
Книга Дмитрия Бавильского - одна из самых заметных в коротком списке премии Большая книга этого года.
У "Желания быть городом" есть подзаголовок "Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и 35 городах", который поясняет, что речь идет о конкретной поездке (осенью 2017), но с жанром - травелог - не все так просто.
На первых же страницах узнаем, что автор основательно готовился к поездке - не только по путеводителям, а в весьма уважаемой компании: помимо неоднократно упоминаемых "Образов Италии" Павла Муратова, Бавильский ссылается на Блока (письма), Гете, Стендаля...
Принципиальным для него становится вопрос выбора определенного ракурса изображения Италии, своей особой тональности, "фишки", и автор поступает довольно смело, изначально заявляя, что читателя ждет авторский автопортрет:
"...не отказываясь от первенства мест, делаю акценты все-таки на конкретике самого путешествия, которое есть прежде всего сам путешественник. Из путевых записей может вырасти травелог, может очерк, а может роман - все зависит от склонностей и приоритетов автора; нынешняя книга - дневник конкретной поездки… это попытка автопортрета "по состоянию на" осень 2017 года".
Более того, Бавильский конкретизирует: "едешь снова и снова туманить то, что снаружи, и наводить резкость на то, что внутри".
Так что при изображении Италии "внешней" акцент и резкость на Италию "внутреннюю", не туристическую, а индивидуальную, авторскую.
Чье желание быть городом?
Авторское?
Автор хочет быть городом?
"Желание быть городом - чье оно?"
- На этот мой нескромный вопрос (заданный прилюдно в фб) автор ответил: "Это метафора избавления от экзистенциального неблагополучия. Это попытка придумать и развернуть перед читателем еще один способ бегства и утешения - в том числе, и за счет насыщенного, колоритного текста. Так как правильное восприятие книги, по идее, должно загружать всю вашу операционную систему".
Так что читаем ради "бегства", "утешения" и "загрузки операционной системы", читаем автопортрет, на котором изображенный делает зрителю (читателю) приглашающий жест - да, приглашает нас в "свою" Италию, идеальную, но и доступную; как верно сказано в аннотации - перемещает читателя "с помощью "эффекта присутствия" в пространство высокой культуры".
Италия в таком случае не только цель, но и средство самопрезентации.
Автор бежит (от повседневности? от себя?) в итальянский город: "Более другого хочется проникнутся им (городом), впустить в организм, чтобы по принципу взаимообмена и самому немного стать этим городом. Нынешняя поездка предполагает 35 вариантов видов на чужое счастье".
И далее в тексте много примеров самоуподобления городу: "сгорбиться городскими воротами", "ускорив шаг, я почувствую, как плечи мои начнут округляться, чтоб повторить очертания свода этой капеллы. Чтобы зачем-то немного стать ею".
Расширение, наращивание своего внутреннего пространства, достраивание себя итальянскими городами.
Фантазия о возможности иной реализации своей судьбы: "Сила этих улиц такова, что тут же начинаешь представлять, как бы тут жил, если вот вдруг занесло и пришпилило. Как ходил бы тут, мимо. Скучал, думал прозу. Нерационально тратил время. Поверхностно влюблялся бы без страданий - как пришло, так и ушло…".
Жизнь человека трагически коротка на фоне жизни зданий и городов; обычно нам дано увидеть, застать лишь небольшой фрагмент некой эпохи, а хотелось бы проследить становление, рост, развитие культурных периодов, их смену - хотелось бы стать городом...
Итак, автор отправляется в Италию, заранее основательно подготовив почву для впечатлений, даже создав их макеты, как будто в своем внутреннем пространстве выгородил и возделал поляны, куда готовы упасть семена реального восприятия.
Какие воспоминания из них вырастут?
В предисловии с чудным названием "Обещание счастья" Бавильский достаточно подробно проговаривает тройственность переживания поездки, свойственную опытному путешественнику.
Во-первых, ожидание, предвкушение, воображаемый образ; далее - непосредственное восприятие ("лодка всех ожиданий разбивается о конкретику обстоятельств"), и как итог - воспоминания, то, что сохранились (соотношение воображаемого и реально увиденного может оказаться неожиданным).
"Иногда кажется, что нет ничего слаще
Мои публикации в Instagram за 15 декабря 2021
lj_paslen
16-12-2021 00:15
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты
lj_paslen
15-12-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Вт, 22:04: Стал проводить на выставках больше времени. Стал уставать (особенно после путаницы в ГМИИ и Врубеля в ГТГ, когда впал в спячку), больше понимать и меньше получать удовольствия. Процесс, напоминающий возрастные изменения зрения или либидо…
- Вт, 22:08: Кстати, Пименов мне понравился больше, чем Врубель, выставка которого простроена жестко и с большими, хотя и незаметными хитростями, идущими от того, что живописи мало, а графики много, из-за чего и нужно правильно распределять по всей территории ровным слоем эффект и аффект. https://t.co/j4CIY8eGTo
- Вт, 22:10: Дело в том, что нынешний двухдневный снегопад, продолжающий держаться на ветках, гораздо мощнее Врубеля и Пименова вместе взятых. Искусство у нас в стране давным давно побеждено жизнью… https://t.co/YpJiqG6Z1p
- Вт, 23:08: Своим форсированным бытовым оптимизмом Юрий Пименов больше всего мне напомнил поэзию Бориса Пастернака. Однако если бы я искал аналогии поэзии Пастернака в живописи того же времени, аналогия вышла бы совершенно другой. https://t.co/r6a79WsMuJ
- Ср, 10:55: И да, никогда ещё я не встречал в Москве такого количества снежных баб. Причём, полноценных и парочку даже в человеческий рост. Лик их был бел и чист, словно ангельский и глаза горели углями…
Мои публикации в Instagram за 14 декабря 2021
lj_paslen
15-12-2021 00:06
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 13 декабря 2021
lj_paslen
14-12-2021 00:13
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои твиты
lj_paslen
13-12-2021 12:00
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
- Пн, 10:41: Зимний сад на ноябрьских снимках, АМЗ как есть и как ещё пару месяцев (ну,как минимум, четыре) будет https://t.co/p5sGBSmvv1
Зимний сад на ноябрьских снимках, АМЗ как есть и как пару месяцев (ну,как минимум, четыре) ещё будет
lj_paslen
13-12-2021 10:41
Я вернулся в Москву как в прошлое: застал дожди ещё, слякоть и яркие краски, струящиеся по асфальту.
На Урале давно уже лежал снег, ссыхаясь и высыхая, а тут ещё трепыхалась и продолжает трепетать общественная жизнь улиц: ноябрь-декабрь то самое любимое время без света, когда темнеет так рано, что ночь накрывает город в его самые бурные и шумные часы -
- когда люди спешат с работы и на работу
- или домой
- и все окна светятся - как в домах напротив, так и в офисах
- и много машин, шума, бликов, движения, запахов
- работают не только все учреждения и магазины, но даже и "работают все радиостанции Советского Союза"
Бесснежная вольница продолжалась всего пару дней, однако, меня не оставляет ощущение, что зима в Москве не навсегда.
Ну, то есть, она ещё способна отступить, растаять, испариться.
Постмодернистская погода обратима и я уверен, что ещё ждёт нас череда оттепелей, чёрной земли, отсутствующего неба, переходящего в туман и обратно: в такие дни кажешься себе самолётом, застрявшем в полосе перехода от переменной облачности к самым что ни на есть заоблачным высям, когда облачный пояс словно бы сквозь тело и голову проходит - со всеми вытекающими из этого последствиями.
Уральская погода необратима - сказали: снег - значит до апреля ничего не изменится.
Если только в границах температурной погрешности...
Даже теперь, со всеми этими парниковыми эффектами, оттепели, конечно, случаются, но не такие радикальные и обременительные, как при постмодерне, разве что одним-двумя днями жестянщика становится больше...
Я вернулся в Москву как в прошлое: застал дожди ещё, слякоть и яркие краски, струящиеся по асфальту.
На Урале давно уже лежал снег, ссыхаясь и высыхая, а тут ещё трепыхалась и продолжает трепетать общественная жизнь улиц: ноябрь-декабрь то самое любимое время без света, когда темнеет так рано, что ночь накрывает город в его самые бурные и шумные часы -
- когда люди спешат с работы и на работу
- или домой
- и все окна светятся - как в домах напротив, так и в офисах
- и много машин, шума, бликов, движения, запахов
- работают не только все учреждения и магазины, но даже и "все радиостанции Советского Союза"
Бесснежная вольница продолжалась всего пару дней, однако, меня не оставляет ощущение, что зима в Москве не навсегда.
Ну, то есть, она ещё способна отступить, растаять, испариться.
Постмодернистская погода обратима и я уверен, что ещё ждёт нас череда оттепелей, чёрной земли, отсутствующего неба, переходящего в туман и обратно: в такие дни кажешься себе самолётом, застрявшем в полосе перехода от переменной облачности к самым что ни на есть заоблачным высям, когда облачный пояс словно бы сквозь тело и голову проходит - со всеми вытекающими из этого последствиями.
Уральская погода необратима - сказали: снег - значит до апреля ничего не изменится.
Если только в границах температурной погрешности...
Даже теперь, со всеми этими парниковыми эффектами, оттепели, конечно, случаются, но не такие радикальные и обременительные, как при постмодерне, разве что одним-двумя днями жестянщика становится больше...
Лена с Микой сейчас на Урале и, конечно же, никакого снега не идёт, зато Москву заваливает как в старые и в добрые, сказочные времена.
Лена с Микой протягивают нить стенограммы к воспоминаниям об Израиле и к особенностям местной погоде, крайне неохотно меняющейся всего-то пару раз в году.
Особенно утомительна эта неизменность (на небе ни облачка) летом акриловых красок и отсутствия каких бы то ни было перемен...
...словно бы израильтянам, таким образом, выдан образ вечности, в которую можно вступить, оказавшись на её пороге...
...погостить, так сказать...
Словно бы на орбитальной станции, летящей к Солярису, на которой Сарториус или Снаут(?), заточенный в пластиковую обшивку, прикреплял к кондиционеру листки бумаги, шелест которых напоминал ему дождь.
И это какое-то совсем уже иное агрегатное состояние зимней погоды, ненавязчиво эпическое и раздутое: Израиль - это ведь когда не отвертеться от солнца, а небольшие территории искупаются избытком времени, уходящего за горизонт.
И раз ты "с Урала" то и несёшь в себе этот погодный кремень, посреди слякотной столицы.
Слякоть - именно то, что мне в Москве нравится: это она отменяет асфальт, а так же разницу между проездом и тротуаром, превращая дорогу в до-городское какое-то состояние, так как даже ежу понятно, как сильно почва устаёт от покрытий любого рода и сорта.
Читать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Я вернулся в Москву как в прошлое: застал дожди ещё, слякоть и яркие краски, струящиеся по асфальту.
На Урале давно уже лежал снег, ссыхаясь и высыхая, а тут ещё трепыхалась и продолжает трепетать общественная жизнь улиц: ноябрь-декабрь то самое любимое время без света, когда темнеет так рано, что ночь накрывает город в его самые бурные и шумные часы -
- когда люди спешат с работы и на работу
- или домой
- и все окна светятся - как в домах напротив, так и в офисах
- и много машин, шума, бликов, движения, запахов
- работают не только все учреждения и магазины, но даже и "работают все радиостанции Советского Союза"
Бесснежная вольница продолжалась всего пару дней, однако, меня не оставляет ощущение, что зима в Москве не навсегда.
Ну, то есть, она ещё способна отступить, растаять, испариться.
Постмодернистская погода обратима и я уверен, что ещё ждёт нас череда оттепелей, чёрной земли, отсутствующего неба, переходящего в туман и обратно: в такие дни кажешься себе самолётом, застрявшем в полосе перехода от переменной облачности к самым что ни на есть заоблачным высям, когда облачный пояс словно бы сквозь тело и голову проходит - со всеми вытекающими из этого последствиями.
Уральская погода необратима - сказали: снег - значит до апреля ничего не изменится.
Если только в границах температурной погрешности...
Даже теперь, со всеми этими парниковыми эффектами, оттепели, конечно, случаются, но не такие радикальные и обременительные, как при постмодерне, разве что одним-двумя днями жестянщика становится больше...
Я вернулся в Москву как в прошлое: застал дожди ещё, слякоть и яркие краски, струящиеся по асфальту.
На Урале давно уже лежал снег, ссыхаясь и высыхая, а тут ещё трепыхалась и продолжает трепетать общественная жизнь улиц: ноябрь-декабрь то самое любимое время без света, когда темнеет так рано, что ночь накрывает город в его самые бурные и шумные часы -
- когда люди спешат с работы и на работу
- или домой
- и все окна светятся - как в домах напротив, так и в офисах
- и много машин, шума, бликов, движения, запахов
- работают не только все учреждения и магазины, но даже и "все радиостанции Советского Союза"
Бесснежная вольница продолжалась всего пару дней, однако, меня не оставляет ощущение, что зима в Москве не навсегда.
Ну, то есть, она ещё способна отступить, растаять, испариться.
Постмодернистская погода обратима и я уверен, что ещё ждёт нас череда оттепелей, чёрной земли, отсутствующего неба, переходящего в туман и обратно: в такие дни кажешься себе самолётом, застрявшем в полосе перехода от переменной облачности к самым что ни на есть заоблачным высям, когда облачный пояс словно бы сквозь тело и голову проходит - со всеми вытекающими из этого последствиями.
Уральская погода необратима - сказали: снег - значит до апреля ничего не изменится.
Если только в границах температурной погрешности...
Даже теперь, со всеми этими парниковыми эффектами, оттепели, конечно, случаются, но не такие радикальные и обременительные, как при постмодерне, разве что одним-двумя днями жестянщика становится больше...
Лена с Микой сейчас на Урале и, конечно же, никакого снега не идёт, зато Москву заваливает как в старые и в добрые, сказочные времена.
Лена с Микой протягивают нить стенограммы к воспоминаниям об Израиле и к особенностям местной погоде, крайне неохотно меняющейся всего-то пару раз в году.
Особенно утомительна эта неизменность (на небе ни облачка) летом акриловых красок и отсутствия каких бы то ни было перемен...
...словно бы израильтянам, таким образом, выдан образ вечности, в которую можно вступить, оказавшись на её пороге...
...погостить, так сказать...
Словно бы на орбитальной станции, летящей к Солярису, на которой Сарториус или Снаут(?), заточенный в пластиковую обшивку, прикреплял к кондиционеру листки бумаги, шелест которых напоминал ему дождь.
И это какое-то совсем уже иное агрегатное состояние зимней погоды, ненавязчиво эпическое и раздутое: Израиль - это ведь когда не отвертеться от солнца, а небольшие территории искупаются избытком времени, уходящего за горизонт.
И раз ты "с Урала" то и несёшь в себе этот погодный кремень, посреди слякотной столицы.
Слякоть - именно то, что мне в Москве нравится: это она отменяет асфальт, а так же разницу между проездом и тротуаром, превращая дорогу в до-городское какое-то состояние, так как даже ежу понятно, как сильно почва устаёт от покрытий любого рода и сорта.
Мои публикации в Instagram за 12 декабря 2021
lj_paslen
13-12-2021 00:16
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 11 декабря 2021
lj_paslen
12-12-2021 00:04
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мои публикации в Instagram за 10 декабря 2021
lj_paslen
11-12-2021 00:06
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии