Под кат убрано долгое и весьма абстрактное рассуждение, одним из частных приложений которого можно считать осмысление разницы между "русским" и "советским", а равно условий, при которых эта разница действительна и опасна.

Это была не реклама, это была антиреклама, потому что разницу между "русским" и "советским" и без открытия ката знает каждый читатель. Знает её твёрдо, прекрасно, с тысячью доходчивых примеров и до наивозможнейших тонкостей так, что готов пылко отстаивать своё знание от других читателей, павших жертвами прискорбных в своём разнообразии заблуждений по этому вопросу; ну, а заодно и от меня, тоже павшего жертвой чего-нибудь.

Я же записываю это рассуждение в порядке применения своих нынешних теорий к ранее мною читанным, комментированным, а то и самолично произведённым рассуждениям.

Верификация. Профилактика. Упражнение.

Примечание: просьба не вестись на задания в тексте, если уж пришли. Они риторика.

1. Народ получается через проекцию на большую группу людей идеи семьи. Формула народа - это "седьмая вода на киселе, а всё одно брат". На совместную деятельность многочисленной и часто распределённой группы (медленная коммуникация) проецируется идея домашнего хозяйства, домашнего очага, - а так же самого дома в смысле стен и крыши - разных поколений как единого целого; эта идея форматирует и частные задачи, которые в рамках совместной деятельности решают подгруппы этой группы.

В общем случае родственные связи в группе людей здесь-и-сейчас для объявления её народом не обязательны. Достаточно актуальной совместной деятельности и потенциальных родственных связей в будущем: "переженятся, раз все сюда приехали, детей нарожают".

Другое дело, что уже существующие родственные связи сильно помогают созданию народа - и это особенно важно, если речь идёт о продолжительном соперничестве с такими же группами за вполне материальные ресурсы на некоем "вмещающем ландшафте" по Гумилёву-не-поэту. Выигрыш времени, фора.

Можно переформулировать мысль: признанные родственные связи помогают пониманию членом общества себя как части народа - члена очень большой, долговечной и сравнительно слабо проявляющей себя, но всё же семьи. Семьи, всё время, постоянно, вопреки отсутствию видимых подтверждений пребывающей вокруг, пребывавшей задолго до и пребудущей долго после.

Кроме того, людям со сравнительно небольшой, но заметной долей успеха можно навязывать переживания таких родственных связей под какими-то иными названиями, через религиозные или идеологические доктрины.

2. Теперь меня клинит, потому что я не знаю нужного слова. Каким словом назвать весь личный состав школы: и учащихся, и обучающих? Всё, что мне приходит в голову - это "дисциплия", однако она про учеников, а учителя у латынцев были "магистры". Может, "ложа" или "орден"?.. ассоциации те ещё, м-да. Хорошо, пусть будет дисциплия - всё равно это рассуждения ЖЖиста, которых на пятачок пучок, а не откровения со священного пригорка.

Так вот, дисциплия - это понимание большой группы людей как личного состава школы. Стены и крыша в этой проекции присутствуют, и даже разные поколения есть, - от первоклассников до абитуры - но общее хозяйство и его частные предприятия суть не домашнее хозяйство, не жилая комната и угли в очаге, а хозяйство школьное, аудитория и доска со следами мела на ней. Формула общности в дисциплии - "хоть и лодырь, а сидеть с ним за одной партой".

Формула народа, про всёравнобрата, возникает через распространение детского ощущения счастья "папа, такой высокий, где-то под самыми облаками, маме такой же высокой улыбается, и у меня внутри хорошо". Этот свет далеко светит, это биология, это инстинкты с импринтами, это просто сделать, дёшево поддерживать и приятно переживать.

Примечание: полагаю, что придумать семью как общественное явление и модифицировать её на протяжении тысяч лет и в разнообразнейших условиях было отнюдь не просто, однако обязательным условием всякой такой модификации, подозреваю, была именно простота создания.

С обучением сложнее, дороже и неприятнее, и вот почему.

Детское, инфантильное ощущение принадлежности к семье основано на презумпции "все взрослые высокие, хорошие и добрые, только папа и мама самые-самые лучшие". Детство заканчивается, когда до субъекта доходит, что не все взрослые высокие, хорошие и добрые - однако то, что уже прошито, диктует различение семьи и остального общества как "там тоже неплохо, но у нас тут лучше".

Это различение проецируется и на разные народы, которые, повторю, субъект понимает как очень большие семьи. Получается нечто вроде: "Народ вообще - это хорошо. Народ ауридов - это хорошо. Народ бенидов - тоже. Но наш народ, народ гаммидов, самый лучший".

Примечание: "Мою борьбу" я хоть и в русском переводе, но читал ещё студентом. Там

Вот это слово - "геймификация", да ещё "геймификация обучения" с "геймификацией образования" - попалось на глаза лишний раз, так что запишу.

Значит, так. Родные мои.

Геймификация обучения и всего остального есть не более чем политика нанимателя, направленная на долговременное снижение стоимости рабочей силы, то есть, разумеется, против интересов наёмника. Разложение школы как общественного института для обеспечения капиталистического производства.

Если рабочий попросту не сможет выполнять долгие и однообразные действия без того, чтобы рабочего за них хвалила нарисованная эльфка, то такой рабочий, понимающий своё раздолбайство в отсутствие эльфки, обойдётся буржую дешевле прежнего. И явно меньше этой разницы буржую обойдётся заказать какой-нибудь программерской конторе сочинить и запустить упомянутую эльфку сразу для всех рабочих плюс-минус личные настройки черт лица и размеров жо... так, ладно.

"Не сможет выполнять" в первую голову означает, что рабочий "не научится", "не привыкнет". Отсюда и следует, что геймификацию надо применять уже к образованию, растить из пролетарских детей хомо люденсов, чтобы самим на рябчики с ананасами оставалось.

Кстати, следующий шаг за геймификацией - наркотизация, которая позволит экономить и на настройках. Порошочек какой-нибудь "совершенно безвредный для здоровья", добавка в завтрак для внимания и усердия, на которые кадр без порошочка не способен; не научили. А там и лоботомия. Конечно же, временная, по честному-пречестному контракту. Извините, увлёкся.

Геймификация, может, и посодействует передаче знаний, но зачем эти знания без привычки упорно применять их, по собственному желанию и для достижения самому перед собою поставленной цели? А эта привычка вырабатывается вовсе не сразу и совсем не приятно, безо всяких игр. Да и с "передачей знаний" возникают непонятки; например, чем она отличается от "натаскивания на умения", от приучения к рефлекторным прыжкам по эльфийскому свистку.

Отсюда вопрос: что делать со школой в интересах угнетённых классов? Возможно ли выращивать качественную рабочую силу, от покупки которой сравнительно дорого буржуй не откажется?

Спасибо за внимание.

ПостСкриптум. Вообще, если одна из сторон в противоречии интересов объявляет решение этого противоречия (ту же работу по найму) игрой - это не более, чем попытка убедить оппонента в неважности и ненужности отстаивания своих интересов. Это ход в противостоянии.

Весной ещё я прочёл... хоть убейте, не помню, где именно, хотя явно у кого-то в моих закладках... вопрос: а можно ли вообще обсуждать дела досоветские, советские и послесоветские - то есть то, что творилось у нас здесь в ХХ веке, - не скатываясь в обсуждении ни в экономоцентризм, ни в теорию заговоров?

Казалось бы, нет: ведь и сам Маркс велел; и "рыночные реформы" случились как реформы экономические, а не какие-нибудь ещё; и тайных замыслов с долговременными планами кругом - в какое рассуждение ни плюнь, в замысел с планом попадёшь, и все тайные с долговременными.

"А можно как-нибудь так?"(с)

Я попробовал, сугубо упражнения для. Благо те рацеи, которые я тут в порядке отдыха развожу годами, более или менее соответствуют требованиям выше. И вообще, моя необычность, гордость и всё такое прочее состоят в том, что в экономике я не разбираюсь, а в заговоры не верю. Не говорите, что таких в Рунете много.

Потому и применю свои рассуждизмы о Макрокосме к ХХ веку. Без подробностей, а то никакого места не хватит.

Теория.

Общество - это возможность совместной деятельности в группе, возможность координации действий между членами группы.

Суверенное общество - это общество, в котором есть суверен.

Суверен - это часть общества, которая может вынудить остальное общество исполнять свою волю без объяснений как минимум на время её исполнения. "Делай, как я сказал, потому что я так сказал". Чрезвычайщина.

Государство - это такое решение по организации общества, которое снижает расходы общества на суверенитет: законы, культура, то-сё... чтобы суверенитет не шаркал по душе обывателю между периодами чрезвычайщины - войнами, катаклизмами и прочими радостями.

И "семья", и "школа" суть моды общества-в-обществе, режимы существования группы людей как части другой группы.

Чем общество в режиме "семьи" или "школы" отличается от внешнего мира, от "улицы"? Усложнённым пониманием справедливости: заведомо неодинаковые ожидания от разных членов группы признаются равными.

"Семья" во всех своих модификациях ("обычные семьи" в разных точках истории и географии выглядели очень по-разному) защищает внешний мир от немощных. От детей, от калек, от стариков. В общем, от тех, на кого "на улице" нельзя полагаться потому, что у них нет сил соответствовать "нормальным" ожиданиям, ожиданиям "уличным".

"Семья" защищает и немощных от "улицы", ведь "уличная" справедливость чьи-то недостаточные усилия и наградит недостаточно для выживания.

"Семейная" справедливость сводится к тому, что ожидания от немощного и от его опекуна внутри "семьи" признаются равными.

"Школа" во всех своих модификациях защищает внешний мир от паразитов и защищает паразитов от внешнего мира. Паразит есть тот, у кого нет прилежания; тот, кто мог бы приложить достаточные усилия для общего дела и своей выгоды от него, однако выгодой пользуется, а усилий намеренно не прилагает.

Передача некоторого корпуса знаний - не цель существования "школы", но всего лишь дешёвое средство постановки прилежания. Последующие выгоды от применения этих знаний суть выгоды дополнительные, второстепенная и необязательная цель.

Точно так же школа защищает паразитов от внешнего мира, не давая им возможности участвовать в совместной деятельности, за умышленный саботаж которой могут спросить.

"Школьная" справедливость основана на равенстве "внутришкольных" ожиданий от паразита и от надсмотрщика за ним.

Суверенитет типа "семья" - это когда суверен как часть общества представляет собой набор семей (для отношений между семьями внутри суверена "улицей" выступает остальное общество), а отношение суверена к остальному обществу есть внутрисемейное отношение "родитель-потомок" (здесь "улица" - это другие общества, другие страны).

На полях замечу, что всякая элитофилия в политических обсуждениях сводится к объяснению, оправданию и восхвалению суверенитета типа "семья".

Суверенитет типа "школа" - когда суверен как часть общества представляет собой набор коллективов, где идёт передача некоторого корпуса знаний ("единственно верного учения"), а отношение суверена к обществу есть отношение "учитель-ученик".

Надо понимать, что сравнивать эти два состояния... спорить о том, что лучше... можно только применительно к конкретной ситуации, с описанием которой согласны обе стороны спора, и с использованием единого для обеих сторон списка критериев. В противном случае получается спор о вкусах, сводящийся к попыткам навязать оппоненту свои частные опыт и переживания.

В "семье" и "школе" понятия о справедливости, о "хорошем" и "плохом" отличаются. Не прямо противоречат, а отличаются. Так что это не спор Бобра с Козлом на все возможные темы, а ситуация вроде "мы ведь только что были согласны, а сейчас он в такую мелочь упёрся и

Людям верующим может показаться неприятным. Потому и кат. Не стоит портить себе настроение без особой нужды.

Я всего лишь попробую объяснить, как создать религию.


Не самым частым, но регулярно встречающимся ходом в спорах верующего и атеиста случается указание на объём и сложность всяческих писаний и свидетельств. Мол, из головы столько этакого не выдумаешь. Значит, надиктовали свыше.

Ход по нынешним временам, о гигабайтах, несильный; да и раньше можно было бы вспомнить, как туча народа - грамотного, культурного, благонамеренного, умного и далеко не всегда обременённого заботой о хлебе насущном - старалась не за страх, а за совесть и на сходках своих с криками и драками отлаживала текущие версии единственно верного учения об устройстве мира и цвете божьей бороды. Даже не туча народа, а тучи его - учений-то много, и все верные.

Мне интересен не сам ход в споре, а скрытая там презумпция невозможности для человека или людей придумать религию самостоятельно.

Не в смысле объявить откровением первые попавшиеся сказку о Колобке или рекламу презервативов. С этим-то каждый справится, кому свербит бить поклоны и падать на колени: какая разница, перед чем.

Имеется в виду невозможность для человека разработать жизнеспособное вероучение - мол, без ангела на плече (у неверных - чёрта, который тот же ангел, но падший) такое никому и никогда не по силам.

Этой презумпцией верующий распространяет на атеиста собственную неспособность объяснить, как оно работает столько времени: почему заведение по сбору пожертвований с населения с такими-то лейблом и слоганом цветёт и пахнет, а от храмов... простите, капищ... другого и следов не осталось. Точнее, верующий-то может это объяснить - как и всё остальное - божьим вмешательством. Или невмешательством, тут забавные концепции получаются. Атеисту же, который существование бога или богов отрицает, такие объяснения не годятся - вот и получается, что стервецу нечем крыть.

Я атеист. Возьмись я придумывать единственную истинную веру, - не для себя, конечно же - то думал бы вот как.

В-главных, я попробовал бы избежать милой маленькой ловушки, в которую излишний пыл зачастую приводит атеиста и материалиста. Мол, если сверхъестественных существ не бывает, то и всякая церковь есть вещь, обществу совершенно ненужная, окаменевшие отходы долговременного массового обмана.

В применении к задаче выдумывания истинной веры такой подход задаёт следующий хитрый план: сперва надо выдумать какую-то сказку, привлекательнее существующих - и это приоритетная задача - а когда сказка соберёт под себя массу последователей, то те как-нибудь сами построятся, или скопируют существующие решения, или напрямую, силой перепишут на себя активы существующих церквей, а беспозвоночный персонал таковых живо переметнётся к новому пророку и паству за собой перетащит.

Это ошибка; ошибка из худших, ибо основана на неуважении к людям. Люди, в том числе принадлежащие к персоналу тех или иных церквей, в том числе верующие лишь напоказ, могут и упереться так, что не окажется сказки, - с какими угодно спецэффектами - которая бы их с этого упора сдвинула. Чувство собственного достоинства, знаете ли.

Я вот не спрашивал у верующих, сколько мучеников легло не ради клинописи в священных книгах, а ради себя самих потому, что жить сдавшись было бы противно... и сейчас не спрашиваю, потому что верующие под кат не зашли.

Как сделать правильно? Спросите Ленина. "Горстка большевиков" с достаточно сложным и одновременно радикальным толкованием марксовой зауми в багаже, у каковой горстки всё срослось. Почему? Потому что сама "партия нового типа".

Про масонов с англичанами атеисту просьба не рассказывать: атеиста давно перестали забавлять рассказы о разумной сверхсиле, способной к долговременным предсказаниям собственных избирательных воздействий на систему с миллионами субъектов. Аллилуйя.

"Партия нового типа". Партия, заточенная под взятие власти в государстве вплоть до переучреждения такового, а не под соблюдение парламентских протоколов и не под заключение закулисных сделок, "как все".

То, что в багаже у партии было радикальное учение, то есть учение, задающее такое взятие с переучреждением, это естественно для "нового типа".

То, что это учение оказалось производным от марксовых работ, так Маркс тогда в России среди образованного люда был в моде. Все его любили.

Окажись в моде кто-нибудь другой, с

Родные мои. Убили в "ипатьевском доме" не царя. Убивали с семьёй и прислугой либо "гражданина Романова", либо "отрёкшегося царя".

Убийство "гражданина Романова" с семьёй и прислугой мало чем отличалось от более или менее современных ему преступлений (бессудная казнь есть преступление) в отношении множества других граждан. Мало чем отличалось от преступлений, исполненных под самыми разными флагами и по самым разным причинам.

Убийство "гражданина Романова" не заслуживает большего внимания, чем убийство "гражданина Иванова". Убийство "гражданина Романова" с семьёй и прислугой, совершённое большевиками или записанное на их счёт, не заслуживает большего внимания, чем схожее по масштабу убийство "гражданина Иванова", "Петрова" или даже "Сидорова", совершённое меньшевиками, совершённое эсэрами правыми или левыми, совершённое анархистами или монархистами, совершённое "белыми" всевозможных армий.

А обоснование, почему убийство семьи "гражданина Романова" с её тогдашним высшим образованием и умением играть на пианине может оказаться качественно хуже убийства семьи "гражданина Иванова", умевшей только в хлеву возиться, я с удовольствием выслушаю.

Особенно от тех, кто недавно благопыжился на какую-то дуру-пиарщицу с её "вычищаю ватку".

Убийство "отрёкшегося царя" с семьёй - тут другой коленкор. Я не въезжаю, с какого перепугу я должен сочувствовать индивиду, хер положившему на десятки миллионов присяг, данных ему лично. Радоваться его смерти - нет, радоваться чужой смерти я вообще не хочу - но горевать по такому уникуму? Ситуация скорее поучительна. "Не давши слова - крепись, а давши слово - держись". К "принявши слово" относится то же самое, присяга вещь двусторонняя.

Однако у нас тут случился другой такой "отреченец", причём исторически недавно. "Я устал, я ухожу. Вот вам, освобождённые мною от совка россияне, Путин" или как-то так. И спокойное доживание у секретаря обкома и кандидата в члены Политбюро... "Ельцин-центр", нерушимые итоги приватизации, стабильность... и то чувство счастья, которое испытывает читатель, оценивающий удавшуюся жизнь Бориса Николаевича. В отличие от Романовых, до Ельциных не добралось общество, хотя бы и в лице радикально настроенных политических активистов с усами и в сапогах. Удалось-таки защитить от мстительного быдла новую свободную Россию.

Так, может, вся эта кампания камлания по романопоклонничеству есть скучное мероприятие с целью запретить тому же быдлу спросить с нынешней "элиты" за будущие провалы? Скажем, завтра появится на экранах тот же Владимир Владимирович и скажет: "я устал, я ухожу, какой-нибудь Навальный вместо меня, а РФ делим на национальные республики, и каждую в ООН, а прилежащие территории в подмандантные данники..." Неважно, по каким причинам, - может, политическая необходимость пополам с исторической, может, боженька нашептал - важно, что кающемуся за невинноубиенного царя народишку нельзя, нельзя к уставшему и ушедшему приходить и спрашивать за то, что уставший сделал или не сделал за время правления. Пусть ушедший доживает вволюшку на пенсии, индексируемой с опережением инфляции.

То же самое с поправкой на масштаб касается и губернаторов, и глав районов, и всех чинарей, федеральных и не очень, видимых по ящику... ушли люди, уволились - ну и пусть живут пусечки; чего с них, с ясноглазеньких, спрашивать. Поститься ведь надо, молиться, духовностью обрастать, на царских могилках плакать.

Это было предположение. Спасибо за внимание.

ПостСкриптум. Ах да, раз уж пошла такая пьянка. Двенадцатилетнего Павла Трофимовича Морозова с девятилетним братишкой Фёдором зарезали 3 сентября 1932 года. Зарезали, отстаивая прогрессивное фермерское хозяйствование перед советским колхозным рабством. Православный, наверное, резал, со всей прилагающейся духовностью. Может, даже покаялся потом. И тот, что Павла I табакеркой оглоушил - тоже, наверное, покаялся. А про Петра III и Ивана Ворёнка я и говорить не стану.

Люблю это нашенское вуду, классное оно в натуре. Всепрощающее.

---

---

Я ещё раз выскажусь по постановке пенсионного вопроса. Напомню читателю, что весь этот гламур и дискурс от человека, не надеющегося до пенсии дожить, - пусть и старающегося, б/п - так что в известной степени беспристрастного.

Если товарищ майор читает, то за предложение в конце изложения авторских я не взыскую.

Пенсия - это помощь суверена домохозяйству на содержание немощного, делающее это содержание возможным. Немощный - это ребёнок, старик или калека; это тот, кто хотел бы отрабатывать своё содержание в домохозяйстве и обществе, но не может.

Государство здесь - это всего лишь инструмент суверена для оказания такой помощи (как и для многого другого).

Почему суверен оказывает эту помощь посредством государства?

Во-первых, потому, что немощный может стать полноценным человеком и отработать оказанное ранее содействие. Вырасти, вылечиться, научиться за остаток жизни чему-нибудь нужному. Общество станет сильнее. Это простой расчёт, игра - и здесь суверен в полном праве играть в неё, отказаться от игры или произвольно менять её правила и параметры.

Если возникают трения с остальным обществом, то суверен может попов позвать, пусть оправдывают древнееврейскими сказками. Холуёв пнуть, чтобы заверещали про семью, где семь шапок из одной овцы - дело естественное и неизбежное, а кто не, его проблемы.

Тут особых претензий нет. Приход-расход. Нервы на типусов, ради хозяина восхваляющих котлетки из старшеньких для младшеньких, тратить нечего.

Во-вторых и главных, пенсионное обеспечение есть обеспечение масштабного риска дееспособных людей.

Я поясню. Вот человек рискнул жизнью и здоровьем ради славы и богатства. Не важно, как рискнул - в режиме единственного быстрого предприятия или долговременных тяжёлых стараний. Важно, что рискнул, когда мог сидеть в придонном слое и не петюкать.

Не срослось. Остался нищим калекой. Молил о куске хлеба, сдох с голоду под забором.

Вот другой человек, ещё в подростках, засвидетельствовал этот исход. Рядом проходил, видел перекошенное лицо, обрубки ног, пальцы костлявых рук с грязными ногтями, вцепившиеся в лохмотья на впалом животе.

И вот к этому уже взрослому другому человеку, пританцовывая, подбирается суверенов порученец - явный или замаскированный, прямой или опосредованный - и начинает: "а не пуститься ли тебе во славу нашего несравненного в какое-нибудь рискованное предприятие? Война там, дальние путешествия, тяжёлая служба, новые деловые связи, научный поиск, социальные эксперименты? А? Здорово ведь! Богатым станешь, уважаемым, прославишься! Жизнь состоится! А уж как несравненный будет рад!"

И взрослый ему в танце отвечает: "да пошёл ты, шлимазл, бессамамучо!" или ещё что-нибудь столь же восторженное. Просто потому, что сам видел: как оно получается, не сросшись.

Повторять эпизод в тех количествах и до тех пор, пока к несравненному не придут такие же несравненные соседи по планете: те, у кого рискнувшие и облажавшиеся нищие калеки кое-как содержались, о куске хлеба не молили и умирали чуть подольше в несколько более приличных условиях. Без внимательных свидетелей. И оттого молодежь, да и люди среднего возраста оказались чуть-чуть более склонны к делам рискованным, прислушивались к сувереновым порученцам. Пускались в быстрые предприятия и в долговременные старания ради местных несравненных.

Чуть-чуть более. Со временем. Потихонечку покидая придонный слой.

С годами и десятилетиями накапливается так, что выходит: и логистика у визитёров поглаже, и командиры понаходчивее, и солдаты храбрее, и оружие сильно получше. Кто бы мог подумать.

Вот эти косвенные инвестиции и составляют основную цену "пенсионного вопроса". Оплата готовности дееспособных к риску. Деньгами "в случае чего", а не априорным промыванием мозгов в режиме "на миру и смерть красна". Смерть-то, ладно, красна - за честно заработанные деньги условного "Абрамовича" и умереть не жаль, если сразу, а вот умирать искалеченным?..

Я ещё наброшу, если не возражаете - советская упёртость по отношению к внешнему миру не формой своей, но масштабами, основой и пылом обязана тому, что вчерашние крестьяне, попавшие в город, поверили, что в старости проживут. Не сдохнут, окучивая грядку. В нюансы "поверили" я здесь не вдаюсь, в статистику тоже. Я просто указываю, что не марксовы выкладки людей вдохновляли, и даже не цвет флага, а перспектива старости, более-менее обеспеченной текущими сверхусилиями ("заваливание трупами" включительно), а не как у дедушки при добром элитном барине.

Сейчас, когда высочайше оглашена идея "прорыва" и прочего напряжения сил, срыв пенсионных расчётов большинства населения средних лет на глазах у молодёжи эту идею дискредитирует фундаментально. Сносит.

Впрочем,

Украинская идея о том, что хорватскую сборную почти в полном составе подкупили, и только вдохнувшие украинского воздуха свободы игроки переломили ход уже проданного матча с Россией - она же, чёрт побери, гениальна! При всей своей вынужденности и при всей цивилизационной неполноценности авторов.

Я начинаю думать, что эту страну стоило поставить в такую позу только затем, чтобы такая идея появилась. А там хрен с ней, что станется. Со страной, не с идеей. Идею мне жалко.

Реально ведь Новый Сюжет. Или Хорошо Забытый Старый.

Это уже сейчас надо сценаристов батогами за пюпитры. Чтобы нужные имена, чтобы страны, мероприятия и прочее вписать.

Любой международный командный спорт или любое другое шоу, которое можно отнести к политике. Театр, балет, чтение стихов на детсадовском утреннике ("спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство").

Злодей из царства зла всё норовит испортить ради демонстрации преимуществ зла ("а вы вместо Сталина расскажите про хруст французских булок").

Ему таки удаётся, но не всё. Не все сдались.

И вот оставшиеся - желателен частный отказ от подкупа отдельной сценой - на зубах вытаскивают победу сил добра, которой потом делятся с миром.

Понятно, что на Украине такого не получится, потому что хутор хутором и хутор идеалом. Дичают. У нас, в общем-то... извините, оптимизма не хватает. Не элита (то есть я не элита, а вся эта художественная шваль - элита, что и лишает оптимизма). В Голливуд, что ли, отписать? Или в Болливуд?

Второстепенных фишек - с перспективой выхода в первостепенные и с морем оттенков для того или иного сценарного решения - чуть более, чем куча. Скажем, чем подкупают. Угрозы, обстоятельства, платёжные средства. Сама важность того или иного зрелища. Командный дух, распадающийся надвое, разлагающийся в своей неправильной части и вновь воссоединяющийся и возрождающийся после победы сил добра... то, что хорваты всем составом не орут "Слава Украине" после победы, это уже мелочи. Это забота сценариста. У него заорут.

Фильм можно соорудить прекрасный. Что про футбол, что про хоккей, что про крикет, что про кёрлинг. Что про войну, что про митинг на центральной площади города, что про празднование дня рождения (прикиньте речь неподкупленного Бильбо в таком раскладе).

В любом сеттинге. Хоть в Киеве, хоть в Москве, хоть в Цитадели массэффектовой, хоть в Сигиле торментовом.

Считайте подсказкой. На гонорар не претендую. Удачи.

Спасибо за внимание.

В порядке отвыкания от рабочего перегруза займусь художественным словом. Спасибо за внимание.

Память.

Посвящается Quest for Glory I.

- Кладенец тебе, - сказала старуха.

Герой неуверенно замялся. На предложенный круглый табурет он не садился, мешал роскошный доспех.

- Ну, не сам кладенец, - попытался пожать плечами герой. Скрежетнули огромных размеров наплечники. - Клубок, чтобы дорогу указал.

- Клубок тебе, - сказала старуха.

- А! - просиял герой. - Ты это, бабка, напои, накорми, а потом ответы пытай! Вспомнил!

- Бабка тебе, - сказала старуха. Герой пришипился. Наступило молчание.

Старуха поднялась с кровати, на которой сидела, и распрямилась, оказавшись на голову выше героя. Сразу стало видно: в прошлом она была той ещё боевой лошадью, и ухоженные огород с двумя садами, плодовым и травяным, около широкой приземистой избы - и сопутствующего ей ансамбля из таких же бревенчатых строений - вполне объяснимы без привлечения дополнительных сущностей. Сама справилась.

Герой скосил взгляд на толстую клюку в старухиной шуйце.

- Значит, так, - сказала старуха. - Ты для меня вот что сделай...

- Да, конечно, - не упустил случая разрядить обстановку герой. - Что угодно. Извините за вторжение, кстати.

- Подключишь меня к своему мобильному. Съездишь, куда я скажу. Может, проплатишь кое-что. Меч я тогда тебе так отдам, без дополнительных приключений в виртуале. Тот самый меч, на Кощея.

Это молчание вышло если и не дольше, то много глубже предыдущего. В плодовом саду заливались летние птицы, близ избы фыркал ездовой бык героя. Все они были хорошо слышны, а частью видны благодаря нараспашку, по-молодецки открытой двери. Лицо героя, осмыслявшего услышанное от старухи, смог бы нарисовать любой художник, носи герой шлем с глухой верхней половиной. Лицо героя было неподвижно. А вот глаза - с теми рискнул бы справиться только художник-мультипликатор, и небесталанный.

- Я так понял, - сказал наконец герой, - что до здешних мест контрвзлом не добрался, и вы - уцелевший бот, подменивший персонажа.

- Добрался, добрался, - успокоила героя старуха и двинулась к грязно-белой печи на треть избы. - И не раз. Только я сильнее и подготовленнее. Тебе меч нужен?

Третье молчание состоялось кратким и неглубоким. Ездовой бык фыркнул всего лишь единожды.

- Смотря куда ехать и за что платить, - осторожно сказал герой и вновь пожал плечами. Вновь скрежетнуло. - Предложите.

- Новощёкинское кладбище, место двенад... я тебе точные координаты дам, по спутникам. Имя, номер, дата. Мне нужен доступ к камере твоего собственного мобильного или любого другого вещания, которое ты там поставишь. Будешь транслировать на меня, что там сейчас. Если могила заброшена, то исправишь. Денег я тебе дам, но кто его знает, как сейчас со счетами... сколько времени прошло. Так что, может, за свои. Если тебе кладенец нужен.

- А если нет? - Для того, чтобы взглянуть на старуху исподлобья, герою понадобилось совсем чуть-чуть наклонить голову. Старуха не обратила внимания, она возилась с немалых размеров чугунком.

- А если нет, то пошёл вон, не расходуй ресурс сервера, - старуха прислонила крышку чугунка к стенке печки и скептически разглядывала содержимое ёмкости. - Ты картошку любишь? То бишь смотреть на варёную, у тебя вкусовые рецепторы-то вряд ли подключены.

Герой вздохнул.

- А с бою я у тебя ничего не возьму? - спросил он. И положил руку на рукоять топора, торчавшую у него за правым плечом.

- С бою тебе, - сказала старуха. - Ты бы подумал, почему по этой сюжетной линии так давно никто не ходит. Я не пускаю. Тут и тебе здоровье потом месяц от проклятий откачивать, и локация большей частью из дымящихся кратеров, её по полгода сервер восстанавливает, потому что захолустье. Клубка ты с моего трупа не возьмёшь, он раньше сгорит. Всегда сгорал.

- Кто-нибудь раньше соглашался? - спросил герой и убрал руку. Старуха крякнула и топнула ногой. Печь заработала. Сразу.

- Чего смотришь? - спросила старуха у героя. - Я, по-твоему, тут у горнила с дровами корячиться должна?

- Да нет, я понимаю, - ответил герой. - Не должна. Проще картинку подгрузить. Так соглашался раньше кто-нибудь?

- У Кощея спроси, если доберёшься, - старуха хмыкнула. - Или историю посмотри, кто раньше добирался.

- Я смотрел, - сказал герой. - Глупый вопрос, да. Значит, соглашались. И как, от них видео есть?

Старуха задвинула печную заслонку, подхватила клюку, прислонённую к печи, и переступила с голых досок пола на некогда цветастый ковёр.

- А тебе, мил-друг, зачем? - Вопросы на вопрос. - Или ты, может, контрвзломовский аватар? Оперативник с

Идущий слом привычного порядка некое единственно верное учение обслуживает двумя способами: как амортизатор и как катализатор.

Амортизатором оно выступает для паствы, для "тех, кого", более или менее понятно объясняя, почему становится надобно всё больше давать и всё меньше хотеть, то есть почему надо трудиться и терпеть.

Здесь работают два подхода. Во-первых, поощряется негативная реакция окружающих на тех, кто работает меньше их, а хочет больше. Во-вторых, терпение концентрируют в настоящем, обещая в будущем каждому по потребностям, царствие небесное и так далее.

Ценой "во-первых" становится возможность срыва в поводе к подавлению от "работает меньше их" к "делает непонятное им", а ценой "во-вторых" - возможность докатиться до позорного столба за "желание странного". Эта цена - сведение "нового" к "несправедливому" - задаёт довольно рискованную ставку на долговременную перспективу для общества, одержимого единственно верным учением. Такой срыв с течением времени всё вероятнее, на него работают и карьерные, и контркарьерные устремления. И претензии на место-здесь-и-сейчас, и отказ в них слишком легко объяснить ересью оппонента.

Для политических субъектов - для "тех, кто" - единственно верное учение выступает оправданием их предательства, их отказа от прежних обязательств, взятых до приобщения к тому самому учению - и в конечном счёте оправданием социального дефолта, уничтожения очевидно большего количества порядка, нежели произведено. А слом привычного порядка, собственно, и сводится к серии социальных дефолтов разных масштабов и локаций.

Здесь тоже есть два аспекта. Во-первых, это предательство равных себе, "уважаемых людей", - оно оправдывается только в путь: "и нацепил благолепный король Мерехлюндий крест животворящий на доспехи, и побил он злонамеренного язычника Цурипопия", а уж кто там начал, кто раскладами и договорами подтёрся, и кто больше народу на колья посадил в процессе, поди теперь сыщи, когда книгами тысячу лет животворящие попы заведовали.

Во-вторых, это "отказ от социальных обязательств" перед низшими, который при желании можно оформить через приобщение этих низших к истинной вере: с петюкающими разбираются вроде бы не за упрёки князя в предательстве общества, а за отказ узреть божью любовь. Попы что нужно запишут.

К чему я это всё. Это не атеист посягает на Ваше предрайское мировоззрение. То есть оно тоже есть, - посягает, стервец - но не главное; по крайней мере для него, для безбожника. Это я пытаюсь прикинуть, откуда и с чем может кинуться очередное единственно верное учение, валентное подходящее всё идущему процессу изменения миропорядка... тогда средиземное побережье, теперь вся планета... разница количественная. И как оно, очередное единственно верное, может выглядеть.

Запрос на радикальное уменьшение потребления уже отработан: пресловутая "виртуальность", Матрица. Существующие имитации уже достаточны, а как только появятся технологии подключения нервов к процессору так, чтобы "питательный брикет №3 ощущается как молодая картошка с говядиной", а "вагиноимитатор фирмы DelightInShadow воспринимается как канцлер Германии", то и социальные дополнения в реальном мире не понадобятся.

То же самое решает задачу терпения паствы: рай можно будет устроить здесь и сейчас - такой, что рабочее время (у кого есть) паства станет терпеть с радостью. Итого, с ролью амортизатора проблем у некоего единственно верного учения не возникнет. При всём этом идея экономии сил на ублажении быдла паствы никуда не девается, и "желающие странного" на перспективе по-прежнему рискуют тем, что дешевле их задавить, чем приголубить.

Сложнее с субъектами, с катализатором. Суверенным обществам, оснащённым государствами, безразлична угроза единственно верного учения со стороны равных. Какая разница, предаст тебя обычный торговый партнёр за бабло или пучеглазый неофит за пук божий? Ядрён-батону, которого у римлян не было, едино, кого жечь.

А вот связка "элита"(извините за выражение)-"народ" в рассматриваемом раскладе становится ключевой. Чего будет стоить внедрение нового единственно верного учения, и чем эта стоимость будет отбиваться?

Понятно, что речь пойдёт о неких новых идеях по застройке быдла с помощью виртуальности, каковая застройка должна составить критически важную разницу между очевидно "преуспевающими" и "отстающими" обществами... но каких идеях? Как можно сбросить социальные обязательства перед народом, чтобы тот не взъелся, с одной стороны, и чтобы полученный доход ушёл на защиту местного общества и в перспективе этого самого народа, с другой... Да, нынешнюю отмену пенсий (искренне надеюсь, что мои читатели не рассуждают в терминах "повышение пенсионного возраста") я оцениваю и с этой точки зрения.

Собственно, подсказками здесь мне служат и пресловутая "сингулярность", и всё увеличивающееся

2 ГЭКа по 2 дня, на одном я был писарчук секретарь, пятница на кордебалет с документами, а сегодня, в субботу, ещё экзамен с утречка-утра - правда, студиозусов пришло немного. Арбайт махт фрей, по крайней мере на завтра.

915 часов на второй семестр, если кто понимает - а про качество исполнения работы лучше умолчать.

Убит качественно исполненной работой, со спиритического блюдечка фирмы Леново читаю лоялиста. Лоялист, пыжась, пишет, что не надо в России идеологии, надо любить Родину, завзято работать и мыть руки вместо еды. Лоялисту хорошо.

Идеология, чтоб Вы знали - это один из побочных эффектов суверенитета общества.

Вот есть суверен, то бишь часть общества, которая своей чрезвычайщиной мешает всему обществу накрыться медным тазом от чего-то необычного, неожиданного, ранее не виданного или хорошо забытого.

Из согласия общества на чрезвычайщину суверена следует, что принадлежащие к суверену члены общества лучше живут. В смысле вкусно едят и сладко спят. Поэтому в суверена хочется не только тем, кто уже в нём состоит.

Соответственно, вокруг суверена образуется другая часть общества, которым туда хочется. Назову эту часть, этот ореол... ну, претендентами? Гораздо менее организованные и всё такое, сами допишите.

И между этими частями - сувереном и претендентами - идёт диалог, причём напоказ, видный остальному обществу и ведомый во многом для него, в порядке борьбы за его поддержку.

Идёт диалог всё время, по всем вопросам общественной жизни, с разной интенсивностью.

Результаты диалога сказываются, разумеется, в том, как образуется жизненный путь того или иного члена общества, принадлежащего к суверену или к претендентам.

Перманентный диалог по широкому спектру вопросов, идущий под запись, обычно складывается в учение... учение, чтоб Вы опять-таки знали - это способ так записать какие-то сведения (не путать со знаниями), чтобы по ним возникало возможно меньше вопросов (а то убьётесь их перезадавать каждый раз), а возникающие были бы по делам новым, сложным и пограничным.

И вот идеологии - это те учения, которые появляются в порядке сопровождения долгого, на протяжении поколений базара между сувереном и тем, кто хотел бы туда попасть. То есть учения,

- в которые сведены существующие сведения и понятия про все общественные дела за достаточно долгий срок;
- которые могут быть изложены в форме, понятной постороннему члену общества;
- на языке которых будут изложены "пахана надо прирезать", "бунтовщики должны висеть" и весь спектр дел групповых между этими двумя идеалами;
- на языке которых можно сформулировать для каждого члена общества "чтобы присоединиться к суверену или оставаться сувереном, надо быть таким-то и сяким-то".

Как правильно трахать принцессу, да. Чтобы любила и рекламировала папе.

Крайний случай, когда необходимость идеологии видна невооружённым глазом, это осознание возможности очень тяжёлой деградации общества в будущем. Грубо говоря, идеология нужна для того, чтобы в случае гражданской войны местный атаман-отморозок мог бы сколько-нибудь надёжно договориться с такими же соседями или встать под знамя заранее известного цвета, "с программой" (удивитесь, сколько долбанутых местных красные записали в свои герои - и сколько записали бы белые, победи они).


И вот когда умник в мирное время понимает, что до атаманов-отморозков всё же может дойти... ага, умник садится и пишет очередное единственно верное учение. Умник оформляет сведения, накопленные за предыдущие столетия в потягушечках между сувереном и претендентами. Умник оформляет их так, как он, убогий, их понимает - так, чтобы оформленное можно было читать каждому, и не только сегодня, но и завтра, среди руин, в перерывах между массовыми расстрелами.

И читать - да, затем, чтобы расстрелы оказались несколько менее массовыми, а провал общества по организации можно было бы преодолеть несколько быстрее. Чтобы атаманы договорились между собой или с кем-то из столицы. Руины опять же отстроить.

Возникнуть идеология как общественный эффект смогла только тогда, когда и суверен, и претенденты стали сообществами достаточно большими и разнообразными, не сводимыми к одержимым кровной враждой семейным кланам. Когда и само общество дошло до поддержания деятельности масштабной, разнообразной, долговременной, целенаправленной и сложной. Понадобились шпаргалки.

Скажем, когда до предков допёрло, что экстенсивное индустриальное развитие хоть куда-нибудь да хоть

И растление, и насилие я понимаю как действия по уничтожению у человека способности к различению общественно приемлемых и общественно неприемлемых действий. Понятно, что проще всего проводить такие действия по отношению к людям, у которых такая способность ещё не сформирована или уже ослаблена в результате каких-то событий, произошедших с этими людьми и/или вокруг них.

Растление отличается от насилия присутствием соблазна нарушения запретов и/или положительного подкрепления такого нарушения.

"Или" здесь потому, что возможна ситуация, в которой вообще нет соблазна как намеренного представления самого запретного действия чем-то лучшим его альтернатив. Его, запретное, всего лишь приравнивают ко всем его альтернативам, "хорошим и правильным", которым положительного подкрепления не предложено. То есть что нарушать запрет, что нет - оно вроде без разницы, однако за нарушение дядя с расстёгнутой ширинкой даст шоколадку.

Одним из общественно неприемлемых действий считается - оправданно или нет - извлечение прибыли с помощью людей, с которыми не делятся и которых даже не ставят в известность, что с их помощью зарабатывают деньги. Особенно это касается людей в принципе беспомощных: детей, стариков, калек...

Шёл давным-давно устный разговор о каких-то выблядках. Они "собирали деньги на лечение", разукрашивая свои объявления фотографией чужого больного ребёнка, семья которого собранного не увидела и о самом сборе не ведала. Я, помнится, спросил, существуют ли химические или хирургические средства ослепить человека лет на пять, никуда не сажая, а потом зрение вернуть. Меня почему-то садистом назвали, хотя я удовольствия от чужих страданий не получаю, и всего лишь имел в виду перевоспитание. Не убивали ведь выблядки никого, зачем их сажать... так вот, человек растленный оправдал бы такой сбор словами "бизнес есть бизнес" и добавил бы вопрос "а чего такого-то". Мразь, чего уж тут.

Теперь. Когда-то давно - понимая "давно" как сугубо субъективный оборот - и Вы, и я были детьми. Глупыми, слабыми, лишь потенциально полноценными, самовлюблёнными, безоглядными существами. Нам показывали мультфильмы. Мы их смотрели не рефлексируя. Что-то запоминали навечно, что-то заметали под ковёр. Мы смеялись, мы показывали пальцами, мы повторяли родителям, имитируя выговор персонажей, мы спрашивали родителей о сюжетных ходах и о декоративных решениях в бессмертном режиме "а почему". В наших головёнках простраивались... я не специалист, но это вроде называется "нейронные связи"?.. короче, формировалось то, чем мы думаем, и, говорю как атеист, то, что мы есть.

А теперь людьми взрослыми, актуально полноценными, умными, сильными, опасливыми и внимательными к окружающим (не то можно и по морде выхватить) мы видим часто повторяемые короткие мультфильмы, где те же мультипликационные персонажи в тех же декорациях предлагают нам обогатить некоего предпринимателя, купив его товар.

Я понимаю это следующим образом: выблядок руками... как этих кадров звать, "криэйторы"?.. атакует наш разум и нашу волю через тех безмысленных существ, которыми мы когда-то были и которые никуда не денутся, покуда мы живы.

Распространяя такое понимание во времени, получаю: всё, что видит нынешняя малышня, впоследствии будет использовано против её и финансовых, и потребительских интересов. Всякое детское внимание, нынче поглощённое экранной историей и спо-спе-шест-ву-ю-ще-е формированию взрослой, полноценной личности, впоследствии окажется осквернено прикосновением торгаша и ростовщика, жаждущего дорваться до кошелька этой личности. И - вот это важно - в защиту такого осквернения последует вопрос "а чего такого-то".

Мол, это всего лишь ловкая хитрость и изворотливый трюк, а использовать детей для получения денег со взрослых, которыми они стали, можно и нужно. И, естественно, никаких денег те прошлые дети, смотревшие советские мультики, а потом ставшие нами, не получили.

Я ладно, я уже немолод. Я насмотрелся. Я на первом курсе сбежал с лекций по вышке смотреть, как горит Белый дом, который в Москве. Вырос. А Вы представьте себе, как на нынешнем четырнадцатилетнем скажется внезапно дошедшее до него понимание такого рекламного хода "дети, грабящие себя взрослых".

То есть четырнадцатилетка смотрит рекламу и понимает, что она заточена под него пятилетнего, которого он помнит. И никто этого не отрицает. "Ого, так с людьми тоже можно, и за это будут деньги!" И вот это уже в чистом виде растление малолетних в лице того самого четырнадцатилетки (или младше), снятие у них различия между общественно приемлемым и общественно не. Очень глубокое снятие. Без отдельно взятого пожилого хера в отдельно взятой юной жопе за отдельно взятую шоколадку.

И хрен с ним, намеренный это эффект со стороны буржуина-заказчика рекламы или нет.

Да, такое скажется через поколение, когда нынешние четырнадцатилетние

Объявленные изменения в параметрах пенсионного обеспечения страны вызвали к жизни море различных мнений, изложенных через самые разные риторические фигуры.

Я в своём скромном блоге изложу своё.

Не отношение, подчеркну, - то кратко и в постскриптуме - а именно мнение, то бишь набор сколько-нибудь связанных между собой убеждений, полученный после размышления по самым разным вопросам, к пенсионному обеспечению отнюдь не сводящимся.

То есть словеса издалека, с виду про другое и совсем без ругани.

Я уже говорил, что суверенитет - это свойство общества, состоящее в способности к чрезвычайной, бездумной реакции на быстрые внешние раздражители: "спасайся, не оглядывайся", "в атаку, не бойся" и проч..

Общества без такой способности не выживают либо на природе, либо в сосуществовании с обществами, у которых такая способность есть.

Эта способность задаёт в обществе позицию суверена - того, кто может командовать и не должен объяснять свои команды сразу после их отдачи.

Суверен - в том числе такими командами, которые объясняют

- апостериори,
- кто-нибудь другой - шаман, например - и
- как бог на душу положит, какой угодно чушью, потому что "пипл хавает"- так вот,

суверен создаёт государство как инструмент воплощения суверенитета. Чтобы меньше работать и не орать "в атаку" каждый раз самому.

Изначально государство - это МЧС и только. Однако "изначально" очень быстро проходит, потому что производство порядка из неразберихи - штука, полезная ежедневно, причём всем: и тем, кто с этого производства кормится, и тем, кто это производство кормит.

Порядок задаёт предсказуемость действий малознакомого человека и тем самым радикально снижает расходы на общественную жизнь. Из дома становится возможно выйти, не оглядываясь, не приборматывая молитвы и не держась за рукоять топора.

Альтернативы государству в производстве общественного порядка есть: это частные репутационные потягушечки, отражённые в гербах и эмблемах, и/или жёстко заданные общие религиозные рамки. Сами по себе, без государства это малоудачные альтернативы, хотя на государственном порядке они успешно паразитируют.

Задача по поддержанию общественного порядка, то есть постоянному дополнительному производству порядка, столь же постоянно расходуемого на обдуманные и случайные неожиданности, есть задача сложная.

Сложная она потому, что общество многолюдно, и с каждым по отдельности как с человеком во всём его своеобразии (со всеми его завихами) не договоришься. Значит, надо договариваться с людьми, опираясь не на их частную репутацию/предсказуемость, а на групповую.

Групповая предсказуемость задаётся воспроизводимыми отношениями внутри общества.

Следовательно, чем более постоянны/воспроизводимы отношения внутри общества, тем проще поддерживать общественный порядок. Даже если сами отношения суть отношения, от которых люди испытывают неприятные чувства: ненависть, зависть и прочее. Главное, чтобы отношения воспроизводились.

Самые воспроизводимые (но никак не единственные!) отношения между людьми суть отношения по поводу вещей: именно потому, что это вещи, то есть предметы, которые... по крайней мере, до исторически очень недавнего времени... не могли изменить сами себя так, что людям потребовалось бы переобуться в разговорах между собой по поводу вещей.

Более того, вещи могли - и до сих пор могут - людей пережить. Стабильность, понимаш.

Отношения между людьми по поводу вещей называются отношениями собственности.

Группы людей, исполняющих различные роли в этих отношениях, то бишь группы, описываемые через присвоение по умолчанию людям в них неких ожидаемых свойств личности и особенностей поведения ("толстые злые буржуины"), называются классами.

Не надо путать классы с организациями, обществами, семьями и проч..

Из изложенного не следует, что классовое государство, - то бишь государство,

- де-факто опирающееся в своих политиках на разделение общества на классы, а значит,
- решающее задачу воспроизводства общественного порядка через продолжение такого разделения и тем самым
- играющее за один набор классов против другого -

есть единственно возможное решение по поддержанию порядка в суверенном обществе. Не следует и то, что это решение самое "лучшее", потому что под "лучшим" каждый понимает своё.

Однако из изложенного следует, что классовое государство, то есть государство,

- признающее достойными проведения государственной политики только отношения собственности и поэтому
- все свои задачи сводящее к поддержанию или модификации действующих отношений собственности на некоторое множество вещей,

при прочих равных есть самое лёгкое и простое решение по поддержанию порядка в

Сначала напомню читателю, что я атеист и материалист. Посему, если кому-то не хочется покушений на истинную веру и шарканья по ранимой душе, то лучше не читать.

К делу.

Настолько давно, что я даже не представляю, где искать текст, – кажется, всё же в блоге, а не в издании? – Константин А. Крылов задал себе и читателям вопрос примерно такого содержания: «портреты какой исторической личности надо носить на демонстрации людям хороших и правильных убеждений подобно тому, как советские носят на демонстрации портреты Сталина».

Отвечая на вопрос, Константин А. Крылов назвал Николая II, аргументировав выбор тем, что человек способствовал развитию в России цивилизации, обосновал демократические институты, способствовал рыночной экономике и не убил при этом много народу.

Сейчас Егор С. Холмогоров торит ту же колею, но уже для улицы, в не для аудитории блога. Делает он это в статье «Николай II становится для нас анти-Сталиным». Не поставлю автору в упрёк ни объявление достижения, ни множественное число: «майдан» развращает исподволь, к его формату привыкают незаметно.

Я начну свой комментарий – не абы где, а в реликтовом ЖЖ – с признания в том, что за время, прошедшее между высказываниями Константина А. Крылова и Егора С. Холмогорова, Ваш покорный слуга понял: на партийные* демонстрации, если уж припрёт, ходить надо без портретов. То есть вообще. Без любых.

* – здесь под «партией» я понимаю единомысленную часть политического актива общества, а не зарегистрированную организацию со своими программой и символикой.

Всё же такие собрания суть символическая форма городского бунта, страшной вещи прошлого; они суть указание на эту вещь и угроза ею.

Портреты кого-нибудь великого, усеявшие митинг, в первую очередь напоминают демагогам, трибунам и ораторам, оккупировавшим трибуну: «мол, настоящий-то вождь и авторитет не вы и не сейчас, а вот этот с картинки и в незапамятные времена». Отсюда митинг с портретами – что Сталина, что Николая II – безопаснее для властей предержащих, чем митинг без портретов. Можно обращать меньше внимания.

Продолжу свою мысль: а зачем вообще нужна эта культовая колея – что со Сталиным, что с его заменой кем-то благовидным, благозвучным и благоуханным? Зачем нынче великие… хорошо-хорошо, масштабные… политики прошлого? Клясться некем? Проникнуться идеей без тотема не получается?

Больше того спрошу: может быть, ну их вообще, эти культы личностей – и оригинальный, поднятый в первой половине прошлого века, и нынешний эрзац, уготовленный к продаже Холмогоровым иже с ним?

Видите ли, я рассматриваю культ личности как неизбежное, однако временное следствие усложнения и – главное – ускорения жизни с переходом значительной части населения страны к индустриальной организации труда.

На самостоятельную мысль нет времени, на обучение думать нет ни времени, ни денег, а объяснить происходящее – хотя бы затем, чтобы этого происходящего не бояться – надо.

Фигура кого-то, кто всё знает и всё предвидит, здесь выступает очевидным решением. Некоторый образовательный уровень и необходимость сложной и точной совместной деятельности обесценивают традиционные религиозные галлюцинации и мании. Сколько-то развитые масс-медиа выступают действенным усилителем, особенно если журналисты и работники искусства, вполне вероятно, тоже вчера-позавчера из деревни.

А потом в установившемся индустриальном распорядке вырастает новое поколение, и ему культ уже не нужен. Ни культ Сталина, ни культ Николая II. Культ состоялся как реакция на некоторые изменения в обществе, которые закончились, породив новое обыденное состояние. Остаётся послесвечение, постепенно сходящее на нет, портреты под лобовыми стеклами грузовиков.

Мне могут возразить: общество сейчас опять меняется, причём именно через ускорение и усложнение. Культ как реакция вновь окажется востребованным, и почему бы не учинить культ кого-нибудь «хорошего» вместо культа кого-нибудь «плохого»?

Ответ: потому, что оригинальный культ обращался не к прошлому. Товарищ Сталин, как известно, вёл в светлое будущее. И Холмогоров Романова вместо Сталина впаривает читателям как проводника туда же. И новый культ, если такой стрясётся, окажется культом кого-то, кто сейчас дышит одним с нами воздухом, но хочет, чтобы здесь наступило что-то ещё.

И я повторю: а нужен ли такой культ? Надо ли утаптывать под него место что Сталиным, что Романовым? Ведь страшные дела связаны с обоими.

Сталиным я Вас здесь пугать не стану. С этим прекрасно справились до и прекрасно справляются без меня. Я Вас буду пугать Николаем Романовым – и вовсе не «кровавым воскресеньем».

Романов взошёл на престол в возрасте 26 лет, взрослым человеком

Несколько минут осталось до праздника святого Йоргена с откровениями, молениями, прорицаниями, причащениями и прочим. Спасибо тому рыбному директору в прошлом году, теперь в зал никого не пустят.

Выложу пару своих черновичков. Один о Путине вообще, другой об этих "ответах на вопросы".

Под кат, чтобы не портить сознательным гражданам души прекрасные порывы.

1. То, что называют "Путин" - орудие классовой борьбы. Если точнее, то изделие, продукт социальных и политических технологий, с помощью которого крупные пост-советские собственники, выгодополучатели приватизации, защищают свои интересы.

Эти интересы имеют несколько уровней абстрагирования: интересы личного благополучия, семейного благополучия, благополучия ситуационного делового сообщества, - тут будут подуровни согласно тому, насколько отдалены деловые перспективы этого сообщества - потом собственно классовые интересы "и уже потом-потом-потом" что-то там историческое, про страну, народ и прочее такое же.

Технически "Путин" - это именно такое ситуационное деловое сообщество, фасадом/интерфейсом которого состоят "правительства", центральное и региональные. Идеологии у этого сообщества нет просто потому, что ни сообществу, ни его хозяевам никаких дополнительных обязательств перед остальным обществом, которые не относились бы к текущей деловой активности, не требуется, и эти обязательства рассматриваются и членами сообщества, и их спонсорами как обременение. Фамилия конкретного ельцинского назначенца, выведенная на фасаде, и его политические таланты - вообще дело случая и не повлияли бы на состоявшееся в начале XXI в. "возрождение России" никак.

То же самое можно сказать про ту путинологию, которой сейчас забиты медиа. Вся она - набор шаблонных рассуждений по сравнительной оценке приоритетов перечисленных выше интересов крупных пост-советских собственников.

Предельно грубо: всякий путинодиспут сводится к "что для Путина важнее - истинная вера или мешок денег за рубежом". Сколь угодно успешная защита любой вообразимой позиции в таком диспуте с привлечением сколь угодно сложных и многочисленных дополнительных сущностей ("хитрый план") не окажет эффекта ни на текущее, ни на возможное положение дел в обществе. Это разговор о краске на фасаде.

Зачем этот разговор нужен? Затем, чтобы уводить внимание гражданина с уровня классовых интересов на другие уровни - личного благополучия злых коррупционеров или трагической/героической истории страны, неважно.

На этих уровнях гражданин не способен сформулировать свои претензии либо формулирует их в режиме "так, как я понимаю". После такого гражданский порыв с гражданским недовольством расходуются активными гражданами промеж себя на выяснение, у кого формулировка лучше, на "бои за историю" и прочее такое же. Увлекательно, но неэффективно. Никаких гламура и дискурса, достаточных, чтобы составить угрозу "Путину", отсюда не следует и последовать не может.

Сколько-нибудь действительные, долгоиграющие и могущие быть усиленные со временем претензии к "Путину" - а точнее, к спонсорам "Путина" - могут быть сформулированы только с классовой точки зрения и могут опираться только на условия явного (не)признания обществом приватизации: не молчаливого смирения с ней, а её громогласного признания или непризнания.

Особо отмечу, что высказать такие претензии способны далеко не только левые с томом Маркса под мышкой. "Собственники" и "крупные собственники" - понятия далеко не идентичные.

Разбираться здесь, кстати, я бы начал с законов об ИТД, о кооперации, о государственном предприятии... вполне себе советских. Задолго до.

2. Само мероприятие по ответам на вопросы я рассматриваю как вещь весьма полезную для общества в целом, хотя халтура в её исполнении - не со стороны Путина, а со стороны обеспечивающих - влечёт тот самый "культ личности". Ну да, проще и дешевле требовать от паствы восхищения Хозяином и провоцировать это восхищение, чем прилагать дополнительные усилия к тому, чтобы паству внимательно выслушивать и пастве понятно демонстрировать.

Развитие самого мероприятия я вижу в двух направлениях.

Во-первых, это копирование формата на региональный и районный уровень, с техническим обеспечением в виде локальных телеканалов или постоянно действующих сайтов-агрегаторов сообщений о местных делах.

Во-вторых, это некое "добровольное" подчёркнуто аполитичное сообщество масштабов страны с перманентным доступом к высочайшему уху.

Если мероприятие не развивать, - не расширять - то любая сколько-нибудь организованная группа сможет играться с "окном Овертона" (см. вставание на колени) в восприятии этого события так, как ей захочется.

Я бы уже сейчас понаделал пару тысяч закладок в этих полутора миллионах вопросов Путину, - " помогите, умираю в нищете", "хочу новый айфон, а то выкинусь из окна",

Про смертоубийство вольного щелкопёра Аркадия на совсем уж вольной Украине читатель, полагаю, уже начитался, слушатель уже наслушался, а смотритель насмотрелся. Посему кат, спасающий изношенное внимание перечисленных персон и их перегруженные чувства.

Под катом же я запишу то, чего так и не прочёл за эти несколько дней. Видно, не там проглядываю.

А именно запишу то, почему в "деле Бабченка" Украина победила.


Видите ли, у вздорного слабака есть один-единственный способ не получать по морде от соседей. Уменьшать выгоду от нападения на себя. А эта выгода есть отношение интереса и удовольствия от нападения к затратам на него.

Отсюда уменьшить выгоду слабак может двумя путями.

Первый, увеличение затрат на такое нападение: слабак визжит так, что болят уши, он кусает и царапает, нападает в ответ исподтишка, интригует, а делами побочными, вне драк, вызывает такое уважение к себе, что лезть к нему себе дороже.

Второй, уменьшение интереса и удовольствия от такого нападения: слабак жалобно скулит, избавляется от всяких ценностей, своим поведением вызывает отвращение к себе, накладывает в штаны и под прикрытием запаха убегает. Чтобы вздорничать дальше, жить полной жизнью.

Я предполагаю, что "дело Бабченка" придумано, продумано и исполнено в рамках второго подхода. Иначе я не могу объяснить, почему украинский безопасник на пресс-конференции по воскрешению Бабченка, жертвы городского заказного убийства, нарядился в камуфляж. Я серьёзно.

Видите ли, деятельность службы безопасности есть деятельность самая сложная и самая протяжённая по сравнению со всякой другой деятельностью на территории страны. Если какая-то другая деятельность оказывается сложнее или дольше работы службы безопасности, то её живо упрощают либо прекращают намеренные и ненамеренные старания шпионов, вредителей и халтурщиков. Эту слишком сложную и чересчур продолжительную деятельность приводят к такому виду, за которым служба безопасности ещё способна уследить.

Следовательно, сложность и продолжительность деятельности службы безопасности страны есть индикатор того, как сложно и продолжительно в этой стране происходит вообще всё.

Значит, публичная демонстрация такого индикатора всему миру в первую очередь есть сообщение миру о том, на что способны на Украине. Точнее, о том, на что уже не способны.

В случае с Бабченком сообщение очень доходчивое. И камуфляж, и "ххосподин Хгхэ!", и сам замысел, и алгоритм его исполнения, и склад с 300 "калашниковыми", и объяснения козней врага на уровне "как это сделали бы на нашем хуторе в перерыве между сношанием коз".

То, что каку обозвали пудингом, оно само собой, на нынешней Украине без этого никак. А вот то, что оскрипалённые белые люди пальцем мазнули и палец лизнули - это, конечно, успех эпический; я даже не знаю, рассчитывали ли на него. Если рассчитывали, то, конечно, браво. Лорд Ветинари с каменным лицом стоит в тёмном углу.

Теперь от этой страны уже не станут ожидать вещей чересчур сложных и стремлений слишком продолжительных, как у белых людей. Немалая часть трудов по договорам и их соблюдению автоматом перекладывается на стороны зарубежные просто потому, что на этих не положишься. А жизненным планам именно той публики, что блистает в телевизоре, - планам, состоящим в бессмертном "нацарював сто рублив и втик" - всё это не наносит никакого ущерба в принципе.

Итого - "лютый вин". Несомненная победа украинской стороны.

Поэтому и совершенно дикий "день рождения нации" от Порошенка. Чтобы белые люди правильно поняли увиденное.

Ну, и три вещи напоследок.

Первая. Сложная и продолжительная деятельность... держать пари не стану, но полагаю, что следующим актом того же всесокрушающего эпоса должна стать масштабная авария в украинском энергоснабжении. Естественно, виною ей агенты РФ по итогу коварного замысла, зревшего годами и столетиями: это не мы тут обобезьянились, разучившись со сложными машинами работать так, что целый город на неделю ухнул, это всё москаль гадит. Честно говоря, я бы на месте этих, в камуфляже, просто держал бы дело наготове, ожидая неизбежного. А то украинская экономика всё возрождается и возрождается. Не знаешь, когда и где окончательно возродится. Хоть бы не на АЭС, география-то рядом.

Вторая. Ничего личного, однако доверь мне несколько десятков зелёных тонн денег и вели напакостить вольному и молодому европейскому государству, так я бы в первую голову пошёл смотреть, кто ведает снабжением ВСУ на Донбассе и не берёт взяток (по закону больших чисел такие

Я вспомнил про парадокс Ферми (извините за википедию), и дошло до меня, что он задаёт весьма интересную задачу в рамках учения "четырёх этик", к которому я тут апеллирую давно и по любому поводу.

В список несбыточного занесу доведение изложенного под катом до матмодели и последующее компьютерное моделирование. Увы.

Ладно, к теме.


Сам парадокс, чтобы далеко не лазить, звучит как

"Соединение распространённой веры в то, что во Вселенной существует значительное количество технологически развитых цивилизаций, с отсутствием каких-нибудь наблюдений, которые бы её подтверждали, является парадоксальным и приводит к выводу, что или наше понимание природы, или наши наблюдения неполны и ошибочны".

Если совсем просто, то "где они?"

Я не претендую ни на разрешение, ни на опровержение этого парадокса и особо подчёркиваю, что рассматриваю его в рамках конкретной теории так, что в рассмотрении окажутся дополнительные условия, а именно:

- под "цивилизацией" я понимаю совокупность обществ, где всякое составляющее общество есть группа неидентичных особей, в которой существует возможность совместной деятельности;
- значительная часть связей между особями в "цивилизации" устанавливается и разрывается по итогам обдуманных действий, а не из-за гормонов-феромонов;
- это обдумывание сводится к оценке симметрии отношений между особями, которые задают устанавливаемые или разрываемые "цивилизации" связи - проще говоря, к соображениям "справедливости".

Короче, никакого вам Соляриса. Нам подобные.

В этих рамках можно вообразить себе цивилизации, где рулит один из четырёх возможных принципов симметрии отношений - одна из четырёх возможных формулировок справедливости.

Я и воображаю. И прикидываю, как рулимые отнесутся к самой задаче "послушать и поговорить наружу", заданной как намеренный поступок.

Подчеркну: намеренный. В то, что мы здесь когда-нибудь услышим "мусор", не предназначенный для нас и нам подобных, а состоявшийся у каких-то высокоразвитых в процессе развития просто из-за широковещания на большой мощности ("говорит Москва"), я не верю. Причина: этот "мусор", даже появись он, станут сводить к минимуму, потому что он представляет собой перерасход энергии. То есть со своими и для себя в конце концов - либо по проводу, либо направленным излучением.

Так что слушания, призывы и разговоры между цивилизациями я рассматриваю только как намеренные и, следовательно, могущие быть оцененными - значит, разрешёнными или воспрещёнными - как "правильный или неправильный поступок".

Особо замечу, что та самая энергозатратность порог "правильности" поднимает. Чем меньше уверенности в правильности поступка, тем меньше траты на него, и тем ниже вероятность, что он состоится.

Итак, цивилизации. Четыре типа.

1. "Я должен делать другому то, что он делает мне", в огульном пределе "я как все". "Южная" этика.

Казалось бы, такое общество первым куда-то там звать в пустоту не начнёт, ведь приведённый этический императив не поддерживает саму концепцию другой цивилизации. Неприлично такое думать: мол, с чужими сейчас никакого касательства нет, однако оно в принципе возможно. Ведь если нет касательства, то нет и касающегося. "Другого" нет.

Но.

Во-первых, "другого" можно придумать буквально на пустом месте или адаптировать ранешнюю выдумку. Старая добрая задача опыления охлоса истинной верой, чтобы паразиты голодными не оставались. Ну да, великий фараон не умер, он смотрит с неба за нами, сдавайте на храм.

И здесь появляется - очень небольшая - теоретическая возможность, что эта публика не просто станет выкладывать карту Украины из бутербродов с салом, чтобы было видно из верхних слоёв атмосферы, а и в самом деле дорвётся до каких-то сложных и мощных устройств... скажем, оставшихся варварам-потомкам после осингулярившихся предков. Всё же в рамках приведённого этического императива самостоятельное сложное общество и сложное производство... маловероятны.

Во-вторых, в том маловероятном случае, если в "южное" общество сигнал извне всё же каким-то образом придёт, - и будет распознан, даже если специально на него не надеются - то тормозов на то, чтобы и отвечать, и пересылать, и самим что-то там спамить в космос у такого общества не будет. Более того, такое будет хорошо, правильно и нужно. Прилично.

Рассматривая кластер миров с "южной" этикой,

Читаю очередную, неведомую по счёту перепалку между теми, кто считает СССР лучше, чем сейчас, и наоборот. От советских звучит аргумент "как я хорошо тогда себя чувствовал, не то, что теперь" с объяснением, что дело не в собственных возрасте и здоровьи, а жизнь такая была прекрасная, и всё вокруг вдохновляло.

Аргумент откровенно слабый, потому что прогресс - или регресс - не стоит на месте, и "тогда" с "сейчас" всё труднее сравнивать... точнее, всё легче сравнивать в пользу "сейчас". В конце концов, рукописи с некоторых пор не горят, а записывают с тех самых пор необычное, - ведь обычное и так всем известно - поэтому СССР чем дальше, тем больше будет казаться аудитории набором диковинных кунштюков, должных вызывать восторг или отвращение. На отвращение с дивана спрос выше.

Однако слабый аргумент не означает того, что он неправда, и он вполне может указывать на вещь... скажем так, ценную, которую не стоит забывать.

Видите ли, предельное унижение, которое человек может пережить - это представление его вещью. Есть унижения и похуже этого, но их человек пережить уже не может: скажем, когда его действительно делают вещью (трупом), и когда из него делают вещи - абажур или инкубатор (см. "Сигурни Уивер").

Далеко не единственный, но самый доходчивый индикатор такого унижения - это когда человек оказывается собственностью. Собственность - это не просто вещь, это "так оно и надо, чтобы" вещь, а не случайно сложившийся сиюминутный расклад отношений.

Отношения собственности, напомню, это отношения между людьми по поводу вещи.

...и вот тут - спасибо то ли древним социалистам, то ли ордам их толкователей и ниспровергателей - мысль человека советского, постсоветского и антисоветского радостно перескакивает через одну ма-аленькую шестерёнку.

Имярек ведь собственность не тогда, когда он что-то там подписал, а уже тогда, когда два других имярека что-то там между собой решили по его поводу. И даже не "что-то там", а те самые владение, пользование и распоряжение.

Скажем, согласно существующим договорённостям, один имярек не пускает другого к третьему, и абсолютный пофиг, что сам третий по этому поводу думает, и никто его к договорённостям не допускал. Третий - вещь, а первый им владеет.

То же касается и пользования. Первый пьёт из третьего кровь, а второй нет. Первый увеличивает свою силушку за счёт "прибавочной стоимости, произведённой" третьим, а второй нет. Отношение между первым и вторым по поводу третьего суть отношения собственности, а третий и есть собственность, вещь, существо низшее - да и вовсе даже не существо, если не морочить себе голову прыжками и ужимками, видимыми в телевизоре.

Что сделали древние социалисты и/или наследовавшие им орды? Перескочили через эту стадию и сразу перешли к рассмотрению такого положения дел, когда третий уже сам признаёт себя собственностью, и отношения собственности есть его, третьего, отношения с первым по поводу собственной тушки, понимаемой третьим как нечто отдельное от себя.

Когда с унижением третий уже смирился, всячески его для себя оправдал и опроверг, а теперь упоённо исполняет гимн компании каждое утро и верит в "мы одна команда". Или не смирился и вслух читает газету "Искра" после работы.

Однако ни смирение, ни чтение не отменяют самого переживания предельного унижения от того, что два буржуя без тебя решают, что и кому из них с тобой делать. Если хотите, перепишите фразу в восторженном ключе со словами "инвесторы" и "инноваторы".

Так вот, аргумент советских, о котором шла речь в начале текста, состоит в указании на отсутствие такого унижения в СССР как чего-то естественного, нормального и тем более хорошего. Указании на то, что советский человек обычно ощущал себя существом высшим относительно того, которым обычно ощущает себя нынче, окружённый теми самыми инвесторами и инноваторами.

Да, да. Выдать такое указание напрямую в качестве аргумента - напрашиваться на опровержения одновременно обоснованные, пылкие и непочтительные. Аргумент непрочен.

Скажем, государственные чиновники позднего СССР, договаривающиеся между собой о планах развития казённых предприятий, согласно аргументу не будут собственниками рабочего люда исключительно потому, что вовсе не договариваются о работниках, их не спрашивая, а следуют плану, следующему из Плана, следующего из Единственно Верного Учения. И так далее.

Другое дело, что за пылкими опровержениями непрочного аргумента без остановки вполне могут последовать утверждения, что быть собственностью - это нормально и неизбежно, что с этим надо смириться, что это такая доля, что это малая цена за прекрасные ощущения владельцев, которые суть необходимая и чаемая элита, лучшие люди, творцы и божии любимцы... в общем, всё то, что заставляет думать, будто у ЧК времён Гражданской была своя правда. И так далее.

А вот если перед "и так далее", на

Выложу здесь наспех сшитые заметки о более или менее приемлемом будущем работы с новостями. Нынешний соцсетевой фетишизм, мнится мне, летит... ну, не в тупик... в конце концов, в средние века с массовыми помешательствами и охотами на ведьм люди тоже жили и как-то прожили... но ведёт к такому состоянию, которое мне не нравится. Значит, надо прикинуть, что мне понравилось бы вместо.

Я и прикинул.

Главная идея: фильтр - точнее, реконструктор - на уровне семьи/квартиры/домохозяйства. С тем, чтобы новости потребляло устойчивое локальное сообщество, - семья - улице себя противопоставляющее и соединённое связями в принципе не-уличными, а не индивид на улице и не улица в индивиде.

Все входящие новости (про установки входа отдельный сложный, а про достоверность я вообще молчу) должны быть разбиты по времени. "Что произошло", "что происходит", "что может произойти".

Когда я говорю о разбиении по времени, то веду речь о том, что сообщение вроде "в соседнем посёлке второй год не чинят дорогу, на прошлой неделе там к инфарктнику вовремя не доехала скорая, так что мы все умрём" должно быть разбито на три без учёта взаимных ссылок.

Особо отмечу, что конструкции на основе причинно-следственных связей - это не для новостей как таковых. Новости - это "было-не было", "есть-нет", "может быть, будет", а не "почему" или "из-за того, что". Конструкции - это уже "аналитика", то есть работа или развлечение, самостоятельное занятие, отличное от повседневного оглядывания окружающего мира. "Аналитика" конкурирует с "искусством" вообще-то...

Итак, три времени.

Прошлое. Новости о прошлом, "что произошло", "на прошлой неделе скорая не доехала" подлежат фильтрации по тому, с кем это произошло, с какой группой и/или с каким сообществом. Причём произошло именно и только с этой группой/этим сообществом, не с его частью и не с группой, большей его.

Если потребитель новостей к этому сообществу/этой группе себя не причисляет, сообщение отсеивается - или сортируется по важности в зависимости от того, с каким пылом потребитель причисляет себя к.

Да, на всякий случай: сообщество - группа, в которой возможна совместная деятельность ("мы банда, банда, банда!"©). Группа, которая не сообщество - это просто группа с одинаковыми признаками (цвет штанов, наличие мотоциклов).

Здесь узкое место в том, что для успешной сортировки новостей о прошлом фильтр должен иметь какое-то представление об отношении потребителя к различным группам, а это информация ценная и в чём-то интимная так, что нужны какие-то гарантии её невыхода за пределы домохозяйства, гарантии сугубо внутренней обработки.

Я бы счёл, что надо периодически спрашивать пользователя напрямую, кто ему друг/враг, кто просто в таких же штанах, а кто безразличен. Не анализировать трафик и не строить догадки по этому анализу.

Смысл новостей о прошлом, предельный и фундаментальный - сообщение о ходе времени. Время, напомню, это смена состояний системы. Отсюда сообщение об изменении состояния системы "я и мои друзья", сообщение о чём-то, что случилось с другом, в первую очередь есть сообщение о том, что в этой системе идёт время.

Если хотите, то фильтр таких сообщений получается средством задания собственного времени потребителя новостей... быстро или медленно он, потребитель, живёт, много ли пережил до, вместо и после.

Как лучше жить, быстро или медленно - вопрос философский (медленно, конечно: я хочу, чтобы с вами произошло много всякого всего известного мне, покуда сам я разве что встал бы и потянулся), но я бы проголосовал за возможность настройки сообщений о каждой системе, в которую вхожу, относительно

а) времени астрономического ("сколько сообщений по этой группе в сутки") и
б) каких-то высоковероятных будущих событий ("сколько сообщений по этой группе до пенсии").

Настоящее. Новости о настоящем, "что происходит", "что ещё не закончилось", "в соседнем посёлке второй год не чинят дорогу" - это в сухом остатке задание и поддержание декораций, поддержание непротиворечивого восприятия окружающего мира пользователем новостей.

Альтернатива такому поддержанию - свобода и плюрализм в отдельно взятой голове, множество пересекающихся и противоречащих друг дружке картин мира. Подчеркну: не противоречий по периферии одной, своей, единственно верной картины мира, каковые противоречия ведут к её совершенствованию, а именно что нескольких разных всеобъемлющих представлений, которыми можно жонглировать лишь постольку-поскольку и до поры до времени.

Всякая декорация по своему смыслу есть некая конструкция, то есть набор составных частей и связей между ними. У декорации есть форма, а та может иметь свой фасон или стиль... отсюда следует, что новости о настоящем подлежат дальнейшему дроблению на такие составляющие,

Конечно, уважаемый читатель уже знаком с идеей "благочиния по согласию" ("policing by consent") и девятью принципами сэра Роберта Пиля, её установившими. На тот маловероятный случай, если читатель не помнит их дословно, то вот современная версия. На английском, конечно.

Смысл "благочиния по согласию" состоит в том, что поддержание порядка якобы выгоднее, чем его восстановление.

Это утверждение верно не всегда. "Благочиние по согласию" может быть запущено и может предоставить улучшение качества жизни только при выполнении некоторых презумпций.

Скажем, отговаривать потенциального правонарушителя без устранения причин, которые толкнули его на/за границу права, можно только до некоторых пор и некоторой степени. А там начинаются Джеки-Потрошители и массовые расстрелы в школах. Хотя, решая "лучше-хуже", надо смотреть на общее количество пострадавших за определённый срок и учитывать интересы медиа.

Опять-таки, некоторое сообщество может совершенно обновиться под порогом полицейского надзора, то есть без резких нарушений поддерживаемого порядка, и поставить полицию перед фактом состоявшегося критического изменения порядка, подлежащего поддержанию ("проблема мигрантов", хиджабы, шариат и всё, что "появляется само собой").

Та же презумпция самостоятельности сообщества в производстве порядка может быть истолкована как карт-бланш государству на чрезвычайные действия по быстрой "починке" некоторого сообщества под порогом полицейского надзора, втайне. Политические убийства как экстремальная форма и огромное разнообразие всяких грязных дел как формы не столь экстремальные.

И я бы не поставил на "благочиние по согласию" при решении задачи поддержания порядка в обществе со всё ещё идущей урбанизацией и прочими исторически быстрыми процессами, задающими масштабную внутреннюю миграцию. Да, СССР подразумевается.

Подчеркну, что это недостатки, неотделимые от достоинств подхода, следующие из них и столь же необязательные к проявлению, как и сами достоинства. Это свойства инструмента, которые нельзя сколько-нибудь корректно оценить, не зная ситуации его применения, цели такового и способов.

Хотя, конечно, англоязычная литература постаралась навязать этот подход обывателю всего мира, как единственно правильный, а то и единственно возможный. От сэра Артура Конан-Дойла до сэра Терри Прэтчетта проведена громадная работа с тем, чтобы образованные и лояльные подданные весьма развитых государств, впервые всерьёз столкнувшись с местными особенностями правоохранения, испытывали удивление и следующее из него недоверие. "Надо же, не как в Англии... да вообще, как это можно?". Такое, выражаясь языком не самой молодой уже молодёжи, "лютый вин" в демонстрации "мягкой силы".

Ниже я, экономя своё время и Ваше внимание, попробую весьма скупыми штрихами обрисовать возможные альтернативы.

Во-первых, конечно же, то состояние, которое сэр Пиль преодолевал. То есть примат установления и восстановления порядка над его поддержанием.

Как и "благочиние по согласию", оный примат когда работает, а когда нет, однако в рамке "благочиния по согласию" он подлежит критике и высмеиванию как побитый конкурент, как собрание всех возможных недостатков правоохраны и правоприменения. Мол, холоп со временем забывает про поротую задницу, и господину приходится пороть снова, напрягаться. Неподдерживаемый порядок портится, и его приходится восстанавливать.

Слова "чистки" и "коррупция" добавьте по вкусу. А я добавлю слово "дискурс", потому что навязанное современному обществу понимание коррупции исходит именно отсюда: из утверждения, что порядок лучше поддерживать, чем восстанавливать, а обратный подход всегда и везде есть грех, ужас и торжество этой самой коррупции, беспрепятственная порча некогда с излишними кровью и жертвами установленного порядка.

Казалось бы, "во-вторых" и "в-третьих" тут быть не может, ибо эти два подхода исчерпывают всякое отношение к установлению и поддержанию порядка.

Однако, если присмотреться, то примат установления порядка над его поддержанием сводится к распространению прошлого в настоящее (через память о поротой заднице) или, точнее, к подмене настоящего времени общества его прошлым временем как целью и показателем благочиния.

А "благочиние по согласию" тогда получается распространением настоящего в будущее через сохранение и поддержание существующего порядка, или, что то же, подмену будущего времени общества его настоящим временем.

Общего у обоих подходов две вещи: то, что и там, и там присутствуют разные времена - раз; и то, что и там, и там одним из них оказывается настоящее время - два.

Отсюда во-вторых. Подход, при котором времён в обществе, где существует порядок, просто нет. Помнится, у

Конечно, мост надо было бы построить хотя бы затем, чтобы посмотреть на эффект столкновения виртуальной реальности с реальностью по Ф.К.Дику. Напомню: "Reality is that which, when you stop believing in it, doesn't go away" - "Реальность есть то, что, когда вы перестаёте в это верить, не уходит".

Самое обидное в ситуации то, что эффект преходящ, и обыватель его скоро забудет, хотя специалисты, полагаю, сейчас сохраняют для вечности многое, что потом используют против интересов того самого обывателя. Вне зависимости от точки географии.

Смеяться над эволюцией украинских знаний и упований по вопросу Крымского моста... по-моему, чувство превосходства над этой публикой уже не стоит усилий для его достижения. Оно обесценивалось всё то время, пока публика себя показывала. Замечу, кстати, что со стороны упомянутой публики это вполне разумная защитная стратегия: вызывать такое презрение, которое бы блокировало всякое внимание к себе. Я бы не стал эту стратегию использовать, но это мои завихи, а для первобытной хуторской гнуси, дорвавшейся до государства-почти-как-настоящее, оно самое оно.

Отдельным подвидом здесь станут всевозможные "эксперты" при должностях и без таковых. От "экспертов" обыватель - неоправданно - ждёт сбора и отбора информации по интересующему вопросу, а потом изложения отобранного в форме, доступной обывателю. К сожалению, существующие медиа как рыночные предприятия могут оценить и вознаградить только последнюю стадию, - "народу нравится", а первые две - нет.

Это означает, что рынок будет принадлежать самым дешёвым/быстрым "экспертам", которые при равном красноречии станут лучше экономить деньги/время на своём знании предмета и своём умении отсеивать чушь. Отсюда успешные "эксперты" не будут знать того, о чём говорят, и будут верить всему по этой теме - а значит, больше верить тому, что нравится, что услышано от "своих". И толкать эту веру дальше, не заморачиваясь реальностью... ну, пока та не откажется уходить. Пока кляты москалы всё же не построят мост.

Проблема, как легко догадаться, не только украинская. Проблема-тень её в том, что решения вполне очевидны, но не считаются приличными.

Основой всех этих решений станет замедление обывателя, приучение его к отказу от "свежих", "горящих" новостей - в совершенном своём большинстве его не касающихся ни сейчас, ни в обозримом будущем - и возвращение его к системной пропаганде, где манипуляции меньше зависят от подачи материала, а больше от его внутренней логики: "единственно верное учение", "здравый смысл", "житейская мудрость", "учитель Конфуций так сказал"... проблема навязывания нужного поведения здесь решается умением последовательно и аккуратно обращаться с объяснениями событий, а не возбуждением эмоционального интереса к оценке этих объяснений.

Да, сплошное преступление против креативности, динамичности и самой свободы с очень большой заглавной буквы. Хотя нет, ведь обязательным дополнением здесь станет восполнение обществом утраты новостями функции развлечения, то есть запрос на расширение развлечений уже существующих и повышение требований к ним... хотя да, по отношению к нынешним креативности и динамичности такие расширение и повышение требований есть форменное преступление. Визжать будут.

В техническом и организационном аспекте: собственные новостные службы у всякого министерства, в т. ч. регионального, с обновлением в два-три дня и поквартирной/подомовой подпиской. Приучение обывателя внимательно читать не то, что заставляет его испытывать праведные эмоции, а то, что касается его расходов. Расходов ежедневных: жилище, используемая инфраструктура (общественный транспорт, дороги), магазины. Расходов долгосрочных, которые инвестиции: налоги и всё такое.

Одновременно с этим расцвет коротких сериалов "по реально случившемуся в жизни" с подкормкой сообщества критиков масштабов страны в видах освобождения жанра по форме. Компьютерные мультфильмы, абстрактные сюжеты (см. "мифологизация") - и чтобы прикормленные (хотя бы и государством) критики объяснили зрителю, про что оно было "на самом деле" с указанием пальцем на скучные сообщения о том, что реально было, в криминальных и "светских" хрониках. Дискуссии, куда же без них. Начинайте смеяться, но я бы Министерство пропаганды под такое ТЗ учредил бы. Пусть Оруэлл в гробу повертится.

Итогом таких мер станет, в моём представлении, более здоровое общество, чем сейчас. "Здоровое" не в смысле соответствия тому или иному "единственно верному", а в смысле способное воспроизводить себя, способное поддерживать свой суверенитет и способное записывать своё развитие на себя, а не на божественных белых людей из-за границ мира.

Имхо, конечно. Спасибо за внимание.

ПостСкриптум. А сейчас до меня добрались дипломники. Прошу прощения у читателей, но "полторы ставки плюс триста часов" с