Глядя на старую алюминиевую фляжку, я всегда вспоминаю своего отца. Он был из тех, кто любит погорячее, и не признавал полумер. Юношеский максимализм, который сдирает с нас жизнь вместе с получением аттестата зрелости, каким-то удивительным образом сохранился в нем и стал неотъемлемой чертой его характера.
Еще когда мать носила меня, он обещал забрать ее из районной родилки на машине первого секретаря райкома партии, в случае рождения мальчика. В том, что мать разрешится мальчиком, отец был уверен так же, как и в том, что смесью самогона, меда и перца можно излечить любой недуг. Когда подошел срок родов, и памятливые на бахвальство сельчане весьма прозрачно намекнули что пора бы и проставиться – в случае проигрыша отец обещал выкатить 20 литров отменного первача – он сбрил бороду, и отправился в райцентр. Через три дня мать вернулась домой на авто, породив бесчисленное количество сплетен, а из нашего сарая исчез Борька – 50-килограммовый сальный парась.
Вспоминая об этом случае, мать всегда ругалась и говорила, что отец чуть не заморил нас голодной смертью, но при этом в ее глазах читался такой неподдельный восторг, что даже в 12 лет я понимал - она врет.
Читать далее