да, и кстати, я тут посмотрела фотографии одной еврейской девушки с растительной фамилией, и я считаю, это просто неприлично, недопустимо, это возмутительно, и необходимо законодательно запретить одновременно иметь такие сиськи, такую попу и таааааакие лодыжки, да.
- Я точно буду дома к девяти, тем более что в девять как раз придут смотреть квартиру.
............................................
Я закрываю лицо руками, стиральная машинка продолжает монотонно и тихо стирать. Я иду к холодильнику, зажёвываю ещё полплитки шоколада, и смотрю на улицу, во двор, пока ещё не стемнело. Если вдруг повезло, и ещё солнечно, и золотая осень, то во дворе очень красиво, особенно с высоты седьмого этажа. Окна смотрят почти на восток, и полдня в комнате солнечно, и Rainbowmaker отбрасывает радужные блики на стёкла. Под окнами у нас детский сад, а летом там просто гуляют дети, а по ночам орут какие-то алкаши, мы их ненавидим, но сейчас я их почти люблю. Закатное солнце освещает дом напротив, метрах в двухстах пятидесяти от нас, и моя любимая картина - это три полосы разного цвета - низ дома, на котором уже лежит вечерняя тень, верх дома, почти оранжевый от закатного солнца... и тёмно-синие грозовые тучи над ними.
скоро мне нужно будет привыкать жить по другую сторону Невы.
Дима: "Нет, ну как ты переедешь жить в другую страну, как бы ты вообще могла сменить страну, если ты кофейню сменить не можешь, если ты сырки можешь есть только одни и те же". Да, и ещё футболки, я хочу носить одну и ту же футболку всю жизнь, и пальто с бронзовыми пуговицами, и кошелёк, и малиновые трусы, и любимые ботинки, и сумку, и телефон, и чтобы друзья у меня не менялись, не надо, не надо новых, верните старых. И кон лече я пью уже восемь лет, и сигареты уже семь лет одни и те же. Муж вот тоже пока меняться не собирается. Я вообще ничего не хочу менять, я соглашаюсь на новое только когда старое трещит по швам, когда становится неприлично ходить в таком виде... или с таким лицом, когда уже не остаётся ни одного аргумента "За". А здесь же и двор, и золотые листья, и трёхцветный дом, и я так ещё и не ходила фотографировать трамваи, здесь любимый стул между двухконфорочной плитой и самодельной кухней. Мама рядом, магазин напротив, в конце концов. И даже неважно, что гуляя по магазинам, я жалуюсь на тесноту шкафа и давящую тесноту квартиры. Я люблю её, как любила девятиметровку во дворе на Большом П.С., с душем на кухне, как любила большую коммунальную комнату с камином и рынком под окнами, как все места, где была счастлива - так неужели счастье сейчас в том, чтобы уехать отсюда?
А если я так никогда и не захочу детей - зачем тогда уезжать?
Ах да, пальто. Я тут собиралась шить на заказ пальто - точь в точь как старое, и просто перешить на него пуговицы. Но кажется, мне в руки плывёт новое, точно такое же, как раз на размер больше, чем я была на фотографии пятилетней давности, на оранжевом ковре, худая и болезненно счастливая - это когда всё время больно, но всё равно счастье. Я куплю это пальто, я не буду менять пальто, ни пальто, ни фотографию, и они будут со мной, когда я пойду куда скажут.
соблазнитель не красавчик и даже не красавчик-два, а, скорее, петух в винном соусе. Coq au vin, или Kokowääh. новая вариация на тему "раздолбай случайно узнает, что у него есть ребёнок", снятая Швайгером, что, безусловно, всё меняет. сейчас это романтичная, пусть немного драматичная, история, и даже слегка сказка, хотя почти всё, что делает Швайгер - слегка сказка. в этой сказке нет налёта трагичности и истерики, как в "Босиком", нет мрачности, как в "В одну сторону", нет пошлости "Красавчика", которая приобретает феерические масштабы в "Красавчик-2". это просто красивый вкусный фильм, в котором девочка звучит, я уверена, гораздо лучше, чем её озвучили. фильм, который Швайгер сделал для дочери... или, как сказал Костя, о дочери и для себя, а значит, с особой любовью.
мне уже почти две недели как двадцать четыре, а мир вокруг всё тот же, и точно так же в свой день рождения я начинаю обратный отсчёт лета. можно удариться в депрессивную заумь и сказать, что вообще каждый день рождения теперь означает обратный отсчёт жизни, но хоть мальчики и начали уступать место в метро, паспорт всё равно приходится таскать.
про обратный отсчёт жизни я помню особенно хорошо, мой первый лучший друг всегда в моём сердце. в то же время другой мой лучший друг научился говорить по два красивых слова на сеанс, и я люблю его всё больше. в то же самое время ещё один мой лучший друг... да чёрт с ним, ещё недавно я думала - всё, конец, осталась одна метафора - "лучший друг", а это и не друг вовсе. а потом вспомнила как когда-то давно мы вместе говорили - друг это тот, кого я считаю другом, кому я рада быть другом, и всё вернулось. так вот ещё один мой лучший друг прекрасен и бородат, может быть, и слава богу, что он не помнит, что мы когда-то были не друзьями - значит, точно друзья. я работаю над собой, да, пока в голове роятся новые стихи о том, что где-то раз в полгода, когда кажется, что сердечный механизм работает просто по инерции, я прихожу к проверенному часовщику. и пока длятся эти привет-пока объятия, я чувствую, что моё сердце останавливается... переводит дух... и снова работает как надо, даже лучше, чем надо, но точно так, как хочется.
в свои 24 я хочу наконец-то стать девочкой. нет, с наивным взглядом и ужасом перед жизнью всё в порядке, всё ок. хочется стать такой девочкой-женщиной, не бояться носить платья и туфли, научиться причесываться и рисовать стрелочки. вообще хочется, чтобы приготовления к выходу в свет не заканчивались каждый раз истерикой в духе "я урод, я ничего не умею, мне 24 года, а я законсервировалась в своих семнадцати, так жить нельзя, я никуда не пойду". хочется перестать быть женой-дочкой, и чтобы каждый день муж радовался прекрасной женщине рядом с ним, а не просто любимой маленькой Мышке. хочется примирить друг с другом этих двух сумасшедших личностей внутри меня. хочется узнавать себя в зеркале в платье, а не только в синем китайском рабочем комбинезоне и резиновых сапогах.
но на самом деле уже восьмой год как мне семнадцать лет. на семнадцатилетие мне теперь дарят только девочковые подарки - туши, стайлеры, сертификаты в РивГош. я поборола страх и сходила туда одна, и купила себе дорогие тени. и прямо хоть поезжай в Париж, чтобы старшая сестра научила меня краситься и завиваться. я думаю, старость придёт ко мне тогда, когда я не куплю новые малиновые трусы, и поэтому я прошу - подарите мне штук сорок. двадцать - тридцать шестого размера, двадцать - тридцать восьмого, если вдруг я безвозвратно потеряю форму. в крайнем случае сгодятся на прихватки.
приметы осени повсюду. в какой-то момент выясняется, что зонт или плащ не вынимались из сумки уже неделю, что балкон открывается только чтобы снять сухое (если бы!) бельё. утром выходишь на кухню - включаешь свет, вечером приходишь домой - включаешь свет, и ещё все эти колготки-ботинки. самое печальное - собрать все летние вещи и убрать их в сумку в углу шкафа. даже выкидывать два пакета шмоток было не так грустно. сегодня приехали Костины рубашки с длинным рукавом, завтра-послезавтра уберём вентилятор.
и это мы ещё даже из дома не вышли!
зато можно подводить съедобные итоги одного отпуска и развлекаться на занятиях в ожидании другого, можно наконец видеться с друзьями, звать их в гости и даже ездить к ним, что вообще неслыханно. мечтать об оранжевых туфлях, которым, возможно, настанёт черёд следующим летом, и слушать стук сердца. наконец-то снова слышно.
прошу в ларьке сигареты.
продавщица интересуется, есть ли мне 18 лет.
протягиваю паспорт (только что 24).
продавщица даёт сигареты:
- Такая юная девушка, у Вас какой-то особый секрет? Питание?
- Курение!
гроза отражается в каждом окне, в глубоком мраке колодца.
комар пирует на голой спине, вода из крана не льётся.
глаза испуганных диких лисиц сигналят в лесу на встречке.
иссиня белые вспышки зарниц заметны даже на печке.
которую ночь мы не видим звёзд, уже не помним, где север.
мобила ловит возле берёз, в кувшине флоксы и клевер.
неплохо бы было успеть повидать ковши небесных медведиц
и вместе с упавшей звездой загадать - ну мы же ещё приедем...
...но если у дороги гриб
стоит, особенно лисичка....
я дома, здесь непылесошено, но постирано, есть сыр и колбаса, но нет хлеба, в ванной из синего крана льётся холодная вода, из красного - горячая (и вообще, их - два), в туалете есть свет и слив, нет комаров и мышей (кроме меня). и в нём можно прыгать, да. муж сказал мне мурмурмур, муж сказал мне не пугайся, когда придёшь домой, у меня не было времени убираться, муж сказал мне купи, пожалуйста, картошки, в холодильнике есть лисички, приеду к полуночи, сказал мне муж. надо было с Ладожского вокзала ехать к нему, что ли. я бы там посидела, как у (папы) мамы на работе в своё время.
у меня с собой баночка маринованных и баночка из крыжовника, у сестры в сумке ещё сушёные. всё остальное елось на месте, пока нам не опротивело их чистить (следовательно, мы их больше не собирали). за речку так и не ходили в этот раз, но было ещё три направления (на Болото, на Недожат и на Бабье). около дома роют колодец, воду наливают в корыта. стали тратить в три раза больше воды, наверное.
да, если каплет дождь, то бежать закрывать подвал и снимать бельё необязательно, это же город. и люди, люди.
а там мошка, комары, шмели, черноплодка не созрела, шары я так и не подвязала, брусника у мамы, чернику всю съели, я всё же умею готовить селянку. звёзд почти не было, только вчера вечером всё-таки, и в таком тумане, что луна казалась окруженной божественным сиянием.
четыре ночи подряд были грозы, и молнии со всех сторон, и гром, и страшно, и целый день ненастье, и девочки хотят гулять.
в нашей деревне семь домов, четыре жилых. за две недели кроме своей семьи я увидела восемь человек. и мышь, мышь в сенях, она рылась в мусоре и под конец разжирела и обнаглела. и озеро, на котором можно мыться голым, потому что рыбы и стрекозы не интересуются голыми женщинами. мы видели следы волков и лис, мы нашли белый гриб высотой сантиметров 25 и с шляпкой такого же диаметра, я научилась играть в эрудит и вставила в зенит плёнку. испанскую книжку не читала. очень скучала по мужу. собственно, это единственный разумный резон возвращаться.
приходит тут одна, садится на стул в кухне, как будто всю жизнь там сидела, накрывает на стол, как будто это я у неё в гостях, приносит пончики, потому что "она по ним соскучилась" (а на самом деле, я не сомневаюсь, чтобы задобрить моего грозного мужа=)), смотрит на меня так, что кажется - во мне весь смысл её жизни, и я вот немедленно начинаю подозревать, что я в этой жизни не просто "несу пакетик", но тоже что-то хорошее делаю. или вот бегает босиком по кофейне, как будто у себя дома, подпоясывается цветастым шарфиком, и, я надеюсь, верит в любовь, а любовь верит в неё.
смотрю на неё - да вот позавчера - курю, болею, немного смеюсь, но лучше не становится. хотя думается, если бы Катька умела ещё и снимать боль, она была бы либо кошкой, либо божеством. а так Катька просто муза, которая настолько хочет быть с людьми, что даже завела себе день рождения - законный повод испечь очередной торт.
не хотеть идти к любимому под бок -
страшно, будто умереть не в срок,
жизнь на до и после поделить поперёк,
оторвать от себя кусок.
а прийти к любимому под бок -
словно ночью в поле выйти на огонёк,
словно берег в океане, как бы ни был далёк,
словно первый из-под снега цветок.
где бы добрых слов заготовить впрок -
на такой вот денёк?
Брендомания танцует и хлопает в ладоши - даже на бирке из химчистки написано: "свадебное платье, Pierre Cardin".
И мне даже не очень важно то, что Пьер Карден и Пьер Карден - это две большие разницы.
Спустя три года после знаменательного события я таки отволокла платье в химчистку. без особых надежд, если честно - подол был испачкан в каку (хорошо, что не в каке), а спереди присутствовали три больших пятна, происхождение которых нам не удалось установить - то ли вино, то ли кофе, то ли кровь.
Даже страшно было идти забирать. зато, увидев, что все пятна вроде как сошли, честное слово, чуть не плакала.
вот теперь размышляю, что делать с этим счастьем. очень, очень, очень не хочется продавать.
из хорошего - я доперевела мерзлотные процессы и теперь вечерами блаженно туплю.
из плохого - Lingway не платит денег, сука.
как правильно сказал Физик, узнав, что я добила перевод, "Деньги! Сережки, бирюльки, платьишки и прочие шняги!"
дадада
осталось эти деньги получить.
в тяжёлом, мутном, плотном сне,
на стометровой глубине,
ползут улитки по аквариумной стене
и в потолок стучится день,
и призраки других людей -
живущих и ушедших в тень -
беседуют во мне.
там тяжесть взгляда горяча,
там шаль струится по плечам,
и в полминуты проживаешь целый час,
и в полчаса проходит век
под пологом усталых век
в водоворотах бесконечных сонных рек.
ничего не пишу, потому что когда я не занята, я туплю, а когда я не туплю, мои мысли и время занимают уроки вкупе с мерзлотными процессами, пушицей влагалищной и ромашкой ромашковидной, где-то между ними затесался день рождения мужа, а я сижу и пою "go down, mosses". Mosses - мхи.