\
[640x480]

\

[354x472]

\
[640x480]

\
[640x480]

\

[354x472]

\

[283x378]

\
[283x378]

/
[480x640]

\
[700x525]

Недотыкомка и Поелику друзья. Они всегда вместе. У них общая щербатая посуда. Но разные брелки на ключах. Недотыкомка любит лошадей, а Поелику имеет родственников в Кржижаче. И когда один скачет, а другой гостит - они не вместе, но думают друг о друге. Их связывает не общий адрес, но живая любовь..

Крявкин и Капсула стояли на краю пирса и ждали катер . Вернее ещё пять минут назад они его ждали, сейчас же они взахлёб орали друг на друга, тем самым подтверждая горячую взаимную любовь. Крявкин выговорился до упора и устал, Капсула же продолжала вякать. Крявкин сорвал с женского плеча сумочку и сильно кинул в солёное декабрьское море.
- "А-а-а, дурак!! Там косметичка, пудра, карандаши!!! А-а-а!!"
- "Карандаши не тонут" - с выражением сказал Крявкин, и упёршись ботинком в зад Капсуле отправил её вслед за сумочкой.
..держась за скользкий кнехт, Крявкин вытянул Капсулу на сушу. Испуганная и мокрая она потеряно молчала, прижимая сумочку к груди.
Да! Карандаши не тонут... А катера сближают.

Абельфар сидела раздвинув ноги и нюхала. Пахло молоком.
Лигудим же наоборот: вонял потом и перебирал струны.
Они отражались единомоментно в разных витринах и ничего не знали друг о друге.
Даже того, что я написал про них рассказ.
Мне, вообще то, всё равно.
Но они могли быть счастливы вместе.

- Я так мечтала полететь к облакам, а теперь боюсь, боюсь! - говорила
дама, которую подсаживал в каюту аэроплана толстый мужчина в дорожном
пальто.
- Теперь - как по железной дороге, - утешал ее толстяк, - даже лучше:
никаких стрелочников, столкновений, снежных заносов. - За ними неторопливо
протискивался военный с пакетами, с толстым портфелем и с револьвером поверх
шинели.
Долговязый мрачный пассажир с сердитым подозрительным видом осматривал
аппарат со всех сторон, ничего не понимал, но думал, что все же надежнее,
если самому посмотреть.
Он подошел к пилоту, который возился у рулей, и спросил сухим голосом:
- А скажите, в воздухе бывают бури? И эти ямы воздушные? Ведь ночью их
не видать?
Пилот улыбнулся.
- Да и днем их не видно.
- А если провалимся, то?..
- Ну пролетим вниз немного, не беда, - мы высоко полетим.
- Ах, очень высоко? - вмешался молодой человек в синей кепке, тоже
пассажир. - Это очень приятно! - сказал он храбро. Хотел улыбнуться, но
вышло кисло. Долговязый злобно взглянул на него и ушел в каюту, где и уселся
рядом с толстяком.
- Э-эй, обормоты! Не разливай бензина! - крикнул пилот мальчишкам,
которые наполняли из жестянок бензинные баки.
- Ладно, черт! - сказал один из них и ловко вынул из отверстия бака
сетчатый стакан, через который лился и фильтровался от сора бензин.
- Теперя ходче пойдет. Чего зря-то мерзнуть! А засорится мотор - так
тебе, дьяволу, и надо, лайся больше! Сам обормотина! - вполголоса ворчал
мальчишка.
Наконец все было готово, все десять пассажиров сидели по местам. Пора
лететь. Механик еще раз посмотрел, все ли исправно.
- А что ж, меня-то возьмешь? - спросил механика ученик Федорчук.
- Нет, ты тут подлетывай. В большой рейс тебя не рука брать. Лучше
набрать чего-нибудь, повезти продать пуда четыре.
- Так ведь какое тут ученье! Взяли бы - пригодился б, может быть.
- Какая от тебя польза, одно слово - балласт, - отрезал механик.
Но пилоту стало жаль Федорчука.
- Я все равно никакой спекуляции везти не дам, чего там! Пусть учится.
Одевайся - полетишь!
Федорчук бегом пустился в ангар одеваться.
Снялись.
Аппарат набирал высоты, выше и выше, шел к снежным облакам, которые до
горизонта обволокли небо плотным куполом. Там, выше этих облаков, - яркое,
яркое солнце, а внизу ослепительно белая пустыня - те же облака сверху.
Два мотора вертели два винта. За их треском трудно было слушать друг
друга пассажирам, которые сидели в каюте аппарата. Они переписывались на
клочках бумаги. Некоторые, не отрываясь, глядели в окна, другие, наоборот,
старались смотреть в пол, чтобы как-нибудь не увидать, на какой они высоте,
и не испугаться, но они чувствовали, что под ними, и от этого не могли ни о
чем больше думать. Дама достала книжку и, не отрываясь, в нее смотрела, но
ничего не понимала.
- А мы все поднимаемся, - написал на бумажке веселый толстый пассажир,
смотревший в окно, своему обалдевшему соседу.
Тот прочел, махнул раздраженно рукой, натянул еще глубже свою шляпу и
ниже наклонился к полу. Толстый пассажир достал из саквояжа бутерброды и
принялся спокойно есть.
А впереди у управления сидели пилот, механик и ученик. Все были тепло
одеты, в кожаных шлемах. Механик знаками показывал ученику на приборы: на
альтиметр, который показывал высоту, на манометры, показывавшие давление
масла и бензина. Ученик следил за его жестами и писал у себя в книжечке
вопросы корявыми буквами - руки были в огромных теплых перчатках. Альтиметр
показывал 800 метров и шел вверх. Уже близко облака.
- А как в облаках? - писал Федорчук.
- Чепуха, увидишь, - ответил механик.
Ученик не спешил бояться, хоть никогда в облаках не был. Грешным делом,
он все-таки подумывал, что непременно должно выйти что-нибудь вроде
столкновения. Впереди было совсем туманно, но через минуту аппарат попал в
полосу снега, который, казалось, летел не сверху, а прямо навстречу.
Снег залепил окно впереди пилота - внизу ничего не было видно. Пилот
правил по компасу, но все так же забирал выше и выше. Стало темнее.
Механик написал Федорчуку:
- Мы в облаках.
Вокруг них был густой туман и стало темно, как в сумерки. Да и поздно
было - оставалось полчаса до заката.
Но вот стало светлеть, еще и еще, и яркое солнце совсем на горизонте
весело засверкало на залепленных снегом стеклах. Даже пассажиры, что
смотрели в пол, приободрились и ожили. Сильный ветер от хода аппарата сдул
налипший на стекла снег, и стало видно яркую пелену внизу до самого
горизонта, как будто над бесконечной снежной равниной несся аппарат.
Пилот смотрел по часам и высчитывал в уме, где они сейчас должны были
быть. Солнце зашло. Механик включил свет, и оттого в каюте у пассажиров
стало Читать далее...

Пятница: утро. Аркадия. нервяк дикий. Игорь Савельевич Вы мудак. 10:00 заезжаем.
Мотор. Глобус. фен. розовый плюшевый Rover. суета. спать. 22:00 "все свободны"
туда-сюда 04:00 спать...
Суббота: утро. ЦНФ. плёнка. спать. туда-сюда. Саша-камера. вечер. ЮляГовор. Gaudi. Байконур.несужающиеся в свете прожектора зрачки. половина. не спать. едем. стоим. менты. "а мы съёмочная группа, сейчас вас тоже.." нахуй... Infinity. мясные тёлки. R`n`b. мне смешно. девочка прячется от камеры под стол. спать...05:00
Воскресенье: утро. Дмитровка. "Балтика". Подольск. Цветной. спать. кушать. Щёлковская. 100$. пиуууу.. я кефир. музыка. Гоша. Дима. спать. не спать! "Икра" Найк. Руслана. 03:00 спать...
Понедельник: 05:00 подьём. тачка. быстро. "Динамо". спать.. студия Горького. спать.. "Carlsberg". спать пиздец... туда-сюда-туда. везде. Кобзон Иосиф. 01:00 переезд. Чистые пруды. Холодно. Вторник. 07:00 "Всем спасибо. Съёмка окончена" Salamandrа. 09:00 спааатььь...........

1) архитектор Мухина изобрела стеклянный гранёный стакан. в 1927 году
2) Мухину в детстве дразнили Мухой. даже после, на встречах выпусников, однокашники кричали ей: ЭЙ МУХА!
3) у Мухиной был псориаз
4) Мухина жила одна в трёхкомнатной квартире. У неё был стеклянный глаз
5) Мухина была первым пассажиром метро - женщиной. её вещи воняли креозотом
6) иногда она называла внука Ванечкой. хотя он был Кришнодасом, и носил кокошник
7) в день смерти Курта, Мухина одевала клетчатую рубашку и кривляясь перед зеркалом кричала "Rape me"
8) а один раз она разбила колбу и кровью из порезаного пальца написала на стене "Я ЛЮБЛЮ ГРУЗИЮ"
9) после этого случая Сталин подарил ей резиновую шапочку для бассейна
10) в день своей смерти, Мухина гладила меня по щеке и просила бриться чище

*

[300x400]
[500x375]
[500x375]

В колонках играет - Анна Герман

женский голос
ночью
красивый
и простой смысл слов
. взгляд глазами женщины на происходящее
чувства ЕЁ
странно, но меня проняло
понял их

**
[500x375]
[300x400]

*
[500x375]
[500x375]

Влит В Лето Лип Лепет
Лепет Лип Влит В Лето
Лип Влит В Лето Лепет
В Лето Лепет Лип Влит