Могу вам ответствовать, патриарх суть предельный консерватор, но осовремененной политкорректной обертке, позволяющей у «внешних» прослыть не мракобесом, и у «внутренних» не считаться вероотступником. В целом в своих негативностях он опять же олицетворяет как яркий деятель всю болезненность системы. И черты напоминают в нем византийского элитаристского иерарха, не удаляющегося за пределы императорского дворца, представителя клерикального истеблишмента средневековых «ромеев» со знакомыми многим историкам характеристиками. А теперь о жареном. Помните только «человек системы»: о любом из архиереев можно сказать что-то подобное, но без такого величественного масштаба и амбициозности. Пройдемся по главным пунктам. Крупный собственник и бизнесмен, друг олигархов, самый богатый человек РПЦ, о чем при этом говорят совершенно безапелляционно (например, проплаченные статьи, этакий «черный церковный пиар» от господина С. Бычкова и «МК» до сих пор разыгрывает старую карту «сигаретного барона» из 90-х годов; ничего удивительного, если сейчас на чиновников трудно и небезопасно что-то накопать, а тут такая всероссийски значимая фигура), но рядовой люд и без доказательств нечто неосознанно чувствуют (тем паче «народная» молва несет о пухлых конвертиках от миллиардеров-соотечественников, заводиках в Архангельске, непрофильной деятельности ОВЦС). «Стукач», «гэбэшник» со стажем – любопытная тема, которая всплыла в начале 90-х инициативой тогдашней свободной прессы, вызвала здоровый ажиотаж в церковных кругах (например, даже такой ярчайший оппортунист как Кураев призывал к покаянию клириков за временную слабость услужливости безбожному государству, но, вероятно, дело молодости), но быстро отошла и стала достоянием узкоспециализированных историков: сейчас Возрождающая Церковь игнорирует тот момент, что большая часть старейших и авторитетнейших представителей духовенства связана с грехом доносительства. Не говоря уже о том, что ОВЦС изначально был создан силами ГПУ. «Патриот», приверженец теснейших церковно-государственных взаимоотношений, «властный конъюнктурщик», - трудно найти церковного человека, столь заинтересованного в экономических и политических вопросах, столь амбициозного желателя «властных полномочий». И по списку: ценитель очень дорогих тачек, любитель архиерейских сакральных побрякушек, шикарных застолий с дежурными нескольким рюмками; ну и скажите, чем отличен от любого в пространственно-временном континууме иерарха, тем более в российской действительности архиереи привыкли к шикарной жизни. Короче реестр и дальше можно продолжать: за эти годы было накоплено много поклепа на одного человека, причем смутного и бездоказательного. Патриарх все-таки остался с незапятнанной репутацией, подозрение в нечистоте которой вскоре исчезнут под воздействием сакрализующего статуса предстоятеля. Алексей вон тоже не сразу получил звание «молитвенника и старца». Самый большой грех в РПЦ – это не самоубийство, симония, гомосексуализм, а «вынесение сора из избы», опубликование организационных тайн и нестроений, остальные вещи здесь сравнительно терпимы, если опять же они не выйдут на улицу и станут достоянием широкой общественности. Так духовенство РПЦ поставило себя в сложную ситуацию крайнего парадокса; нужно поддерживать чистый статус Церкви, которую они ассоциируют с собой, при этом давая себе существенные послабления, моральный карт-бланш – подобным образом вся жизнь проходит в театрализованной публичности и расслабленной интимности. Вот это бесит в современной Церкви. Патриарх авторитарным вызовом дает понять всем «Я и есть Церковь» и с этим людовикской тезой ничего невозможно поделать; так как критику со стороны не принимают, а изобличение изнутри наказывают молчаливым игнорированием, имплицитным анафематствованием. Как можно критиковать высшего иерарха, если это критика заранее считается дискредитацией самой организации; поэтому здесь доминируют недоговоренности, тройные стандарты, откровенное вранье – единственный инструмент, который поддерживает столь хрупкий баланс. Поэтому современное нелицеприятное наследие, переданное в руки нынешнего патриарха, - коммерциализация Церкви, конформистская политизация духовенства, «гомосексуализация» монашества, фундаментализм образования, - требующая жестких, как раз централистски авторитарных, решений со стороны сильного иерарха, останется не тронутым, не измененным. Будет надета управленческая маска Алексея и поддержан благолепный курс «возрожденческого застоя», пока еще сильна внутрицерковная оппозиция (кстати, если бы прошли общеприходские выборы на подобие демократических государственных, перевес вряд ли был таким явным). Запомните, «византиец», «ученое монашество», «госаппартчик», и старое феодальное наследие, когда иерарх рассматривал епархию как собственный земельный лен, хозяйственный бенефиций с дешевой челядью – попами-крестьянами…

Почтеннейшая публика философского сообщества. Кому уж как не мне представить фигуру 16-го патриарха РПЦ в Лиру. Репрезентировать не с точки зрения идеализаций, которыми скоротечно обволакивается столь высокий, но и без грубой ругани, что обычно расценивают как проявление обиды на бывшего работодателя. Короче, трезвый, «человекоподобный» портрет, без сакрализаций и инсинуаций. Предваряя дескрипцию, поясню, что в большинстве случаев представители иерархии в любой церкви или религии, подобны высокопоставленным государственным служащим, - «от корня» люди системы, «духовные бюрократы». Например, ранняя история христианства лишь подтверждает типично административный перекос в епископском («надзирающем») служении. В том же Православии проникновенным почитанием отличались в основном не «институциональные» (должностные) фигуры, а случайные «харизматики» (те же старцы), не связывающие свой подвиг с клерикальным статусом. Сколько бы ни говорилось об «ответственном и духовном архипастырском служении», сколько бы не было истрачено человеко-часов на аскетично-ригористичное савваитское (РПЦ придерживается самого строгого устава в Православии, не делая границ между мирянами и монашествующими) богослужение, в конечном счете вы всегда будете иметь дело (это если вам вообще представиться столь счастливый случай) с «спиритуальным администратором», клир-менеджером. Эти простецкие вещи нужно помнить при оценке любых высших чинов, хотя и существуют редчайшие исключения. Сам нынешний патриарх, при всей своей амбициозности и одаренности (которая удачно для него контрастирует на фоне весьма скудного на умы «личного состава»), детально разбивается на предсказуемые компоненты неофициальной церковной эстетики. Он отрабатывает старый дореволюционный типаж «ученого монашества» (напомню, в Синодальную эпоху в РПЦ будущие архиереи поднимались по стандартизированной карьерной лестнице: семинария – академия – постриг – инспекторство – ректорство – викариат – епископство – перемещение по наградным кафедрам; причем эта клерикальная система оставалась незыблемой как закаменевшая догма; сейчас же она функционирует с осовремененным компартийным «непотистским» оттенком; естественно, о глубинном монашеском призвании здесь и речи не было, но существовал тщеславный расчет «мантийного администратора»: «послужить Церкви Божьей»). Это были средние богословы (чаще всего, с пухлыми магистерскими за плечами), по статусу тесно взаимодействующие с государством (будучи сами подчиненными министерству и госаппаратному Синоду), жесткие приверженцы централизма власти как на уровне епархии, так и монархии, сухие следователи публичного ритуализма или официальной театральности. Все это очень сходно с ситуацией сегодняшнего первоиерарха с учетом теперешних стандартов медийности, политкорректности, «демократичности». Перечислим соответствия качеств… Образован (а если в сравнении с его почтенными братьями, то «еще как», зато некоторым дореволюционным представителям явно проигрывает), владеет несколькими языками (учитывая, что до 17 года требовалось знание древнегреческого и латыни, современных языков, явные параллели), достаточно поверхностный теолог (но с большими претензиями, выплывающими клишированными словоформами из проповедей и текстов), но по должности «кладезь» исторических фактов (вот бы кто мог пролить свет на кучу церковных несообразностей 80 – 90 гг. в РПЦ, но разве кто-то выставляет себя в этом не лучшем свете?). Часто говорят об ораторской одаренности: да, к сожалению, зычный голос и правильное построение речи (если внимательно присмотреться, там есть и специфические штуковины, - ассимилировано удаленные «г» в «когда, тогда…», раскатистые «а-э» а момент тематических пауз, что, оказывается, привносит, наоборот, положительный эффект в восприятие спича), даже особая риторская «наглость» (иногда даже предательски привлекала его озабоченность «имущественным расслоением общества», но это временное замешательство откликалось впоследствии дружной ухмылкой при осознании действительности), которые затеняют откровенную моноидейность и одномерность тематики его слов: возрождение ПЦ, распространение ее влияния в обществе, религиозное образование (все изреченное абсолютно из одинаковых категорий и абстракций, которые обывателем все равно воспринимаются как в первый раз). Основной посыл; дескать, мы вам еще покажем и вернемся с шумом – с Законом Божьим за школьными партами и православно-патриотической агитацией в университетах, с пресловутым «административным ресурсом». В общем, это вам не книжный оратор, а продвинутый спичмейкер с десятком другим отточенных речей, сдобренных прецедентами из богатой на события жизни. О позитивном свойстве: детально знает богослужебный устав (верующим особенно симпатично чтение Великого канона), в этом смысле оптимального предстоятеля трудно найти, да и вряд ли кому-то уступит по степени церковности. Все неофициальные обвинения в его адрес (экуменизм, реформаторство) со стороны завистливых собратьев беспочвенны, так как основаны на Читать далее...

«Кризис затяжной, системный, и есть все предпосылки для того, чтобы он был достаточно продолжительным», — считает спикер Миронов. По его словам, особенно страдают в настоящее время от негативных событий в мировой экономике сфера строительства и ипотечного кредитования.

Михаил Щелконогов: Не будем лукавить, кризис в сфере строительства пришелся на 2004 год! Именно в этот год прекратился рост инвестиций, т.к. проектный горизонт увеличился до 12 лет, на такой длительный срок вложить средства оказалось мало желающих инвесторов. Что произошло далее? Представители строительного сектора, лишившись финансовых поступлений и будущих прибылей, в «содружестве» с представителями банковской сферы лоббировали «Закон об ипотечном кредитовании», что безусловно «подстегнуло» рынок недвижимости. Однако необходимо учесть «человеческий фактор»! Граждане РФ - совсем неглупые люди, получившие закалку советским и перестроечным временем. Например, вспомним кредиты фермерам. Чем дело закончилось? Основная масса «фермеров» обналичила огромные суммы и растворилась на наших необъятных просторах… С недвижимостью дело обстоит иначе, подумает читатель, и будет не прав. Ибо уже с 2005 года возник кризис неплатежей по ипотеке – 38%, для сравнения, финансисты США, имеющие длительный 300-летний опыт кредитования, посчитали, что превышение 35-процентного барьера грозит катастрофой, социальным бунтом. И в самом деле, как рассуждает российский заемщик, всех не пересадят, у всех квартиры не отнимут, есть государственные гарантии по защите детства и материнства, не так-то и просто выселить неплательщика, а если их количество становится слишком огромным, т.е. 40-50% населения, вспоминаем психологию толпы: не можем мы ВСЕ платить, но бунт устроим!
Напомним, что все войны начинались по экономическим причинам: или нужны деньги, или нечем отдавать долги - война все спишет!

Но спикер убежден, что российская экономика сможет обратить мировой кризис на пользу себе. «У России есть все возможности для того, чтобы использовать этот кризис, например, чтобы изменить структуру своей экономики, как это произошло после 1998 года», — сказал он.

Михаил Щелконогов: Лукавит спикер.
1. Дефолт 1998 года вызвал элементарный развал и разрушил налаженные с 1995 года экономические связи. Ныне можно говорить все, что угодно, т.к. ни статистических данных, ни социологических исследований не проводилось, и мы совершенно не знаем ни последствий дефолта, ни его масштабов.
2. Как РФ планирует международный пожар обратить себе на пользу, не понятно в принципе. Поясним. К деревне подходит цунами, осталось пара дней, и тридцатиметровые волны накроют всех, а при этом вам говорят: ничего страшного, это здорово, ведь наша деревня очистится от неэффективных структур, мы используем цунами себе во благо, и наши улицы после всего будут сверкать чистотой!!!
3. И тишиной, добавим мы…

В интернете появилась книга, которой от Бога суждено стать национальной идеей русского народа.

Автор – правнук Царя Николая II, наследник Престола Российской Империи, Фёдоров Олег Игоревич. Человек, которого многократно пытались уничтожить и российские, и украинские спецслужбы, потому что знали о его происхождении и видели в нём для себя опасность. И человек, которого теперь боятся трогать, потому что в ответ на их деятельность возникало явное Божье противодействие, противодействие мистичное и достаточно наглядное для того, чтобы понять, что это за противодействие и по причине чего оно возникает.

Но они, ныне «правящие бал», ходят не под Богом, и всё равно противятся тому, что от Бога исходит, противятся если не прямо, то окольными методами. Противятся потому, что опасаются потерять власть. Именно поэтому после того, как автор открыто заявил о своём происхождении, неожиданно «нашлись» якобы недостающие останки членов царской семьи, именно поэтому неожиданно и самым нелепым образом в Эрмитаже «нашлась» рубашка Николая II с пятнами якобы его крови (что было использовано для поддельной генетической экспертизы), именно поэтому в качестве «независимых» экспертов выступили специалисты Пентагона, люди служебно подневольные.

«Нет у царской семьи никаких наследников. Править будем только мы. И вообще – дело закрыто. Забудьте.» Как бы не так. Дело только начинается.

Начинается оно с издания книги, в которой раскрыты истины, приходившие автору как представителю царской крови в результате Божественных откровений. Ниже приводится аннотация к этой книге:

«Эта книга является раскрытием духовных знаний автора, имеющего практический опыт взаимодействия с духовными материями. Будучи представителем царского рода и обладая особого рода духовной силой, позволяющей ему находиться в особых отношениях с планетарным пространством духа, автор даёт возможность увидеть происходящее в планетарных процессах с точки зрения высших Божественных сил, даёт представление об основных движущих силах планетарного духовного поля, их взаимоотношениях и борьбе, их истории, истории их проявления в людях и об особенностях взаимоотношений в человеческом обществе в связи с этим, излагает основы духовных знаний, необходимых для практической жизни человека и общества в целом. Эти знания являются не только отражением личной практики автора, но и результатом нисходивших свыше откровений и позволяют всему обществу подняться на новый уровень духовного развития и прийти к жизни в согласии с высшей природой человека и Божьей волей.»

Книга называется «Русская Доктрина», состоит из пяти частей-книг, размещённых на сайте Публикант.Ру (можно набрать в Google слово «публикант.ру», и первая же ссылка будет на этот сайт). А там ведёт – надо только внимательно рассмотреть все кнопки и ссылки на главной странице сайта. Хотя в общем алфавитном списке книги почему-то нет, но она есть в тематическом разделе в рубрике: Наука и образование>Эзотерика (по их алфавитному списку надо смотреть на фамилию автора). Для отображения самого списка разделов там на главной странице слева есть вертикальная надпись-кнопка. Также книга есть у них в поисковой системе (надо ввести в окошко поиска слово «русская доктрина» или «федоров», нажать на кнопку «ПОИСК», и будет показан результат).

Сложно сказать, как долго провисит эта книга у них на сайте, поэтому интересующимся данной тематикой желательно поторопиться – по любым надуманным причинам книгу могут убрать или заблокировать.

С уважением. Автор.

Лучшая критика любого ложного и влиятельного явления – это низведение его патетического нутра до простых, доходчивых объяснений. Здесь необходима требовательная суровая редукция, не предполагающая дальнейших жарких дискуссий. Когда обсуждаешь антинаучность столь популярной в информационный век астрологии (сайты и странички с гороскопами более востребованы своих «научных собратьев»), ставишь себя в заведомо проигрышное положение; сколь долго не отрицай присутствие вменяемых закономерностей в этой «традиционной дисциплине», в ответ застучит бойкий горох от невменяемых шарлатанов с их околонаучный лексикой и, что более грозно, массы хорально возопиют: «минуточку, подождите, но на прошлой недели прогноз сошелся, как с этим быть?». Поэтому большинство, собственно говоря, аморфная «научность» астрологии (ее полное несоответствие стандартам современного сциентизма) не смущает. Но отблеск решения существует; достаточно поверхностного ознакомления с научно-популярными работами по ассириологии, чтобы стряхнуть с себя прилипчивую медиа-пыль «гороскопий и зодиакальных опусов». Для примера возьмем публикацию известного петербургского ассириолога В. Емельянова «Ниппурский календарь и ранняя история Зодиака» (С.-П.: Азбука-классика, Петербургское востоковедение, 1999). Исходя из этого (или подобных ему) издания, изначальная точка астрологии проясняется сквозь множества напластований и искажений. Истоки ее в культовом календаре сакральной столицы шумеров Ниппуре, где выявлялось соответствие между последованием помесячного ритуала и наименованием текущего созвездия, общественным событием и астрономическим феноменом. Это строго регламентированный годичный устав государственного культа, четко прописывающий, а не прогнозирующий, необходимые обрядовые действа. Это и стандартное аграрно-календарное восприятие действительности, указывающее конкретную схему сельскохозяйственных работ (рытье каналов – сев – жатва). Этой календарной системе порядка 5 тысячи лет, ведь первые свидетельства о нем явственны в самых ранних шумерских тестах, и вряд ли кто-нибудь мог предугадать, что осколки мертвой традиции, т. наз. «пустой мифологемы», станут предметом пристального внимания, откровенной коммерческой удачей. Исторический фундамент астрологии – это примитивная сакрализация космических объектов как небесных стоянок (светоносных храмов) шумерского пантеона. «Небесными объектами командовали те же самые боги, которые жили в городских храмах». Довольно рано проявилось мнение о двухчастности мира, разбитого на верх и низ, где естественным порядком вещей первое руководит вторым. Лишь позднее у вавилонян и ассирийцев проявилось примитивная «платоническая» трактовка таких взаимоотношений, по которой земные объекты обладает своими небесными прообразами. И именно у них стал доминирующим момент прогноза событий в изначально нейтральной культовой календарной сетке. Поначалу наблюдали за всеми небесными явлениями, но далее сконцентрировались на движении Солнца и Луны; выяснилось, что в течение года они проходят 12 и 18 созвездий соответственно. Возобладал солнечный зодиак, позаимствовавший названия созвездий из помесячного свода богослужебных ритуалов шумеро-вавилонского календаря. Сначала почитались 12 созвездий, а потом и сами знаки, связанные с ними. И решающая особенность календарь был исключительно ориентирован на личность царя, олицетворяющего государство, на корпоративную личность народа, на страну, и ни в коем случае на отдельного обывателя, конкретного человека. Бытие страны (и ее первого представителя – царя) зависело от правильного следования ритуальным предписаниям (и соответственно от четкого соблюдения календарной основы), отражающим целостный порядок – земной и небесный. Первый индивидуальный гороскоп был составлен в V веке, уже при потере Вавилоном независимости. А уже античность, средневековье, ренессанс здорово поизмывались над этой мертвой религиозной традицией (возраст которой соразмерен самой письменной человеческой цивилизации), преобразовав ее до неузнаваемости, доведя ее до облика мистической идиосинкразии. Трудно понять такой успех астрологии, так как отживших традиций много, но крупный выигрыш сорвала лишь наша подопечная. Вероятно, эта мертвая мифологема сыграла на нижайших инстинктах человечества: если существует стародавняя схема предсказания грядущего, то почему же от нее стоит отнекиваться. Здесь вскрылась классическое свойство любой из мифологем – их принципиальная неопровержимость, устоявшуюся в головах фантазию невозможно отвергнуть, именно по той причине, что ее реально не существует. Так как астрология постоянно культивируется, является чуть ли не устоявшейся лексемой любого обыденного разговора, ее фантасмагоричность скрадывается и она рассматривается как нечто действенное, действительное, жизненное. Откровенно жаль, что работы ассириологов, где и заключена истинная подноготная астрологии, являются объектом узкоспециализированных интересов любителей древности и профессионалов. Их тысячные тиражи, проповедующие Читать далее...

Что можно сказать по поводу работы В. М. Лурье «История Византийской философии» (Лурье, В. М. История Византийской философии. Формативный период. – СПб.: Axiôma, 2006. – XX+553 с.)? Классическая «постмодернистская» (столь странная характеристика для с виду традиционной работы объясниться позже) компиляция по поводу истории теологии, долго собираемая из «лего»-статей специалистом в области мировоззрения Восточных дохалкидонских церквей. Именно такой – неоднородно текстуальный – облик получает любая книга, бывшая обобщающей историософской попыткой узконаправленного специалиста. Такой объемный ресурсоемкий труд облегчен ныне цифровой технологией обработки текстов, поэтому стоит сказать, что подобных книг в будущем даже в теологически отсталой РФ будет все больше и больше. Сразу стоит оговориться, предваряя критический посыл рецензии, что сие произведение обязательно для детального ознакомления всем российским теологам – от студентов «молочной кухни богооткровенных слов» до крупнейших специалистов в области византийской догматики; одни в короткое время приобретут ключевые пункты «картографии» христианской ортодоксии, а другие, заметив в авторе крупную полемическую фигуру, обратятся к насколько интереснейшему, настолько неоднородному и спорному компендию. Начальное впечатление от книги обескураживающе парадоксальное: само название «История Византийской философии», которое как будто пришло со времен советского подпольного богословствования, вводит в заблуждение «профессиональных философов», пришедших за гносеологией, онтологией, и т. п., а получивших в ответ раздутую историю-схолию христиански модифицированных аристотелизмов («природы» и «ипостаси»); первая сотня страниц (вплоть до обсуждения христологических споров V века) вообще прочитывается в недоумении «Кому понадобились консервативно примитивное переложение нескольких умеренных протестантских библеистов, отдельных идей Парижской богословской школы, «бессмертных» для студенческих курсовиков В. Н. Лосского и И. Мейендорфа?»; к тому же общий настрой портит отсутствие адекватных сносок на чужую рефлексию (выявление кантианских антиномизмов в ортодоксальной вероучительной системе, инициированное о. П. Флоренским, мысль католического иезуита-литургиста М. Арранца о принципиальной догматичности первохристианских богослужебных компонентов, суждение В. Н. Лосского о сотериологическом критерии всей догматико-полемической истории, и т. д., - эти и подобные теологообразующие мнения введены в русскую богословскую традицию конкретными людьми, а так как они еще не до конца влились в «абстрактное православное мышление», то и не стоит их распространять как само собой разумеющиеся истины, как очевидности «символьного» порядка, исходящие из уст любого правоверного). Но не спешите выставлять «смертный приговор» за нелепое школярство вводных глав такой классной для «рассейских земель» богословской работе, начиная с обещанной по предисловию пространной «христологической» части о VI веке, выявляются все мастерство и компетентность исследователя. Здесь в отличие от эпигонский рецитаций зачина господствует легкость, полемичность, склонность к здравым обобщениям, правдоподобным историческим реконструкциям, адекватным оценкам, и главное – встречается редкий источниковедческий материал, нащупываются недавно открытые сферы. Да, пусть в данном случае труд является детализированной калькой с фундаментальных исследований Грилльмайера и Co, монографий Мёллера, Лоофса, Брока, Эсбрука; но это поистине органичный, понимающий, продуманный опыт рецепции, когда ученый еще по сути ничего не открыл, но его потенциал огромен и он готов к решающему порыву. Здесь идет схватка на плоскости мировых научных стандартов (все-таки специалистов в области восточно-христианской теологии VI века не так уж и много, их легко идентифицировать). Причем из исследовательских творений выверенный взор автора выделяет крыло консервативнейших представителей католицизма XX века, игнорируя умеренное критиканство римских собратьев или протестантов. Проявляется «консервация» в мелочах; библейские книги Ветхого Завета датируется намеренно более ранними сроками (Священнический кодекс относится к допленному периоду, когда академическим консенсусом он датирован поздним послепленным временем; в действии неписаный принцип «чем древнее, тем духовнее»), официально канонизированные святые «по указке автора» действуют только вдохновенно и рационально (например, неприглядная роль св. Феофила Александрийского в деле Златоуста объясняется более важной церковной икономией по изъятию оригенизма, совершенно неудачные религиозные эдикты императора Юстиниана трактуются в свете неких высших мотивов), везде ощущается «поиск ведьм» и довольно оригинально

Читать далее...

Религиозная система с высоты не заинтересованного наблюдателя весьма примечательна. Начинаясь как профетический прорыв, общественный взрыв, магическое возрождение, и будучи довольно примитивным, не требовательным, в конце концов, локальным (глас Отчий на Иордане у Иисуса, первое «Читай!» в гористых видениях Мухаммада, или опыт неприятия двойных стандартов пр. Амосом) оно в соответствии с наплывом адептов все более распухает и увеличивается в претензиях, амбициях, надеждах. А дальше маховик поглощений раскручивается, да так, что через короткое время христианство – еще недавно конфессия безграмотных бедняков и угнетаемых «агентов рассеяния», предстает стройной догматической системой из диалектически совмещенных, только вчера противоборствующих идей. Теперь Иисус – человек, Божество (разностепенное), мессия, пророк, царь, первосвященник, «ангел», демиург, логос, хотя еще существовал выбор между этими состояниями, проще их совместить, чтобы никому не было обидно. А кем Он был – бедным ли бродячим проповедником (?!), или нет, это ядро вряд ли раскроется под ворохом вероучительных высказываний, даже если бы их не было столь много. Главный персонаж религии, объяв собой всевозможные титулярии и состояния (это достаточно долгий процесс), как бы успокаивается и дает остальным героям порезвиться в сознании людей, почивая на лаврах почетного генерала, он как бы везде обозначает свое присутствие, но такое наличие фрагментарно, условно, незначительно. Я бы сказал, что такое развитие циклично, спиралевидно; Иисус, как реформатор семитского монотеизма, проходя этап личного Господа, вскоре становится брендом более важных «мистерий» (все эти стадии более чем условны; главное показать, как один и тот же субъект, включив в себя абсолютный набор качеств, модифицируется в беспредметный словесный облик и рождает нового героя, который проходит точно такие ступени). Нужно понять одну-единственную истину догматического богословия любой религии; простой ответ раскрывает всю подноготную гиперболично сложной системы вероучения: все альтернативные ответы, вызванные в бытие неким насущным вопросом, сначала противоборствуя и грызясь, впоследствии будут включены в синкретичный, многоэтажный, «гармонизированный» ответ («что бы ты не посчитал нужным включить в личность Иисуса, все будет правильным, чтобы ты не подразумевал под таинством Евхаристии, не тушуйся, называй»). Ранние односторонности обычно называют «ересями», глупое название для того, кто честно еще пытается наделить еле уловимое явление ближайшим наименованием. Но этот этап быстро проходим, потому что сам объект почитания вскоре утрачивает свое существование под наплывом огромного числа схожих имен, названий, которые слепившись погребают своей тушкой «живой лик». Религия готова петь славословия и возносить панегирики, занимать умы мучительной рефлексией облекать в новые свойства, всех и каждого, пока не настанет предела востребованности, насыщения, усталости от застоявшегося имени. Религия может надоесть, от нее можно устать, ее следовало бы возненавидеть за это, но внешне консервативная, трубящая повсюду о характерной стойкости, стабильности, неизменяемости, оказалась до крайности пластичной, даже текучей, и не позволила так неуважительно вести с собой. Нужен был посторонний толчок, и им стал НТП, позволивший отдалить человека от постоянного диалога с религией. Надо было всего лишь чуть обособить человека от той полемики, в которой он всегда проигрывал, от тех несчастий, в которых он был виновником. А потом религия сама совершила судьбоносную оплошность: она решила, отдалившись чуть от человека, что является самоценной, автономной, безусловной. Без тесного слияния с государством, публичным правом, конъюнктурой общественного мнения, адских ужастиков, авторитарной системы дисциплины и этического досмотра, глубинной классификации наказаний и поощрений, религия предстанет в «чистейшим» виде, по-настоящему заинтересует человека, превратит из него нравственного сверхчеловека. Да, это просто чудовищная самонадеянность обернулась полным религиозным крахом, потому что масштабной фильтрации от всего наносного проявилась зияющая пустота. В споре скаредных, бесчестных (почему такие неприглядные прилагательные, да потому, что за любым традиционализмом стоит лоббирование абсолютного прагматизма в образе неуемных хотений нравственности, социальности, государственности, порядка, но никак ни религии) консерваторов и благородных, последовательных, честных либералов, на бессознательном уровне правыми оказались как раз традиционалисты и фундаменталисты. Они как будто «знали», что если тронешь хоть звонок, то рухнет все здание. И вот пожалуйте, незамутненная вера в Иисуса Христа, совмещенная с чистыми идеями догматики и этики, как сложное арт-хаус кино, получило самое минимальное количество ценителей, когда размышления об универсальности «истинного христианства» просто смешны. Андеграунд хорош и ценим в эпоху гонений, а во времена свободного хождения он превращается в занудно снобистскую заумь, Читать далее...

«Почему бы, блять, всем не заткнуться?». Вопрос всплывает ненароком в момент ознакомления с тем, о чем говорят люди в кофейнях, с избытком чувств включают в дневники, переносят как серьезнейший предмет в научное русло. Почему бы просто не передохнуть «на обочине», перевести дыхание, уединиться с собственным безмолвием, короче, взглянуть на мир чистым, беспредметным взором «уставшего животного». Ан, нет же, остановка, промедление, молчание будут рассматриваться как вынужденный выход из игры, признание проигрыша, зачисление столь заботливо опекаемого «Эго» в разряд завзятых аутсайдеров. Опять не всплыла твоя точка зрения на водную гладь публичный взаимоотношений, и ты можешь считать себя официально признанным «утопленником», лишь несуществующим призраком, чьи облик и слова из прошлого будут вспоминать единицы, и то, как удобный повод покрасоваться и представить на обозрение размалеванную личину. Думайте, только гигантские корпорации, чудовищные сверхдержавы, находятся в состоянии перманентной соревновательности за отвлеченный кубок «большеяйцести». Вряд ли мы чем-нибудь отличаемся от этих бездумных монстров (естественно, только масштабами) в своем желании превзойти, высказаться, защитить близкую сердцу «правоту». В ином случае тебя просто не поймут, будут отрицать твое существование. Будь активным, иначе обрящешь себя на самом дне. Именно обыватели, вросшие в «культуру золотого мнения», являются тончайшими выразителями всеобщего устремления «на трандеж». Даже у самой убогой старушки (трижды «мертвой душой» у бесчеловечного правительства) есть тысячи поводов для монологов и бесед: умиляться телевизионным настоящим, ностальгировать о молодецком прошлом, ворчать на пенсионное будущее. Не говоря уже об ультимативном проникновении новой мифологемы «героев», «звезд», «VIP-фигур» в нашу повседневность. Кстати, именно сейчас проходит крупнейшая «селебрити»-тусовка в том месте, где наличие билетов и приглашений в принципе странно, неприемлемо, абсурдно. Много званных, но мало избранных, но тотчас же нас разубедят в этом и объявят всех «избранными», заставят нас прочувствовать свою исключительность, тиражированную уникальность. «Пережитое не должно остаться не высказанным», это некогда примечательное модернистское кредо трансформировалось с изъятием первого члена в постсовременное «все обязано быть высказанным». Наш опыт, «experience» обывателей и незначительных людей, зафиксировался на мертвой точке (если не считать, что вкушаемые нами яблочки после генетических операций стали действительно «моложавыми»). Мы ни продвинулись ни на градус по широте дел и переживаний, но наш «кругозор» монструозно скакнул, а наши знания растеклись по мировой поверхности новостей и интересов. Нас кормят исключительной «духовностью», а мы в ответ должны внимательно реагировать на эту пищу: тщательно регулируя дозировку, следя за «калорийностью» и «питательностью», заботливо разнообразя свой рацион, ощущаешь себя счастливой подопытной мышкой на растворе морфия. Когда так часто созерцаешь вкушающего деликатес, кажется, что практически ты сам, своим желудком его перевариваешь, настолько «пристальный взгляд» срывает все покровы и ликвидирует дистанцию. Шикарные машины, поездки на курорты, циклопические особняки – все это уже не удивляет, и под действием «духовного» изобилия счастье так близко, обыденно, не празднично, что им начинаешь тяготиться как любой привычной штуковине. Разрекламированное психологическими ремесленниками «понижение самооценки» в этом смысле, наоборот, явление позитивное и отрезвляющее, открывающееся в конфликте действительности и телевизионной «духовности». Хотя вряд ли что-то дурное следует искать в самоуспокоенности, ведь все одинаково. Мало для кого будет открытием, то мнение, что самые опасные и аномальные люди в постсовременной вселенной – рациональны и «здравомыслящи». Выявлять в безумии и несправедливости разумные и справедливые закономерности будет человек, способный не моргнув дернуть за тумблер ядерной установки во имя «высшей правды и безусловных ценностей». Поэтому места для серьезной и четко продуманной позиции я не вижу. Если мы ничего не решаем, не можем что-то изменить, имеют ли смысл вычленение трезвомыслящих суждений, достижение вдохновенного состояния правдолюбцев. Все это идет на пользу опять же личному имиджу, публичной роли, компенсаторно требуя чрезмерных усилий, ресурсоемких дум, «нейронного» напряжения. Но по «закону» наименьшего противодействия можно пойти по магистрали легковесных рецензий, масс-культурных обобщений, и здесь стоит добиваться стократного успеха при меньших затратах. Так медленно человеческий разум превращается в узорчатую картинку из анкетных приложений, труднообъяснимых идентификаций, культурных предпочтений. Эпитафия сегодняшнего мертвеца должна заключать пестрый список из интересов толпы: «он слушал Стинга, смотрел Спилберга, играл в «Спору», читал Сорокина, короче умер во всепрощающих удовольствиях хорошего буржуа». Ибо, потому что самое главное и значительное, оно Читать далее...

Ну, вот затрещали?! Любая, уважающая быстрый и надежный заработок (даже самая провинциальнейшая), представительница СМИ возрадовалась и воспела заупокойное Аллилуйя. В предновогодний период, в принципе богатый на скандалы и непотребности, новостные каналы сейчас будут перенасыщены легкодоступной и не затратной информацией: масс-медиа всегда ставила на «черное» смерти и в большинстве конов не прогадывала. А здесь кончина «духовного лидера», «отца православного люда», «главы возрождающейся нравственности» и тому подобное. Как только не поизгаляются консюмеристские писаки над тленной персоной довольно обыкновенного, очень состоятельного, в меру влиятельного, обшитого недугами и болезнями (наследники-злопыхатели ожидали этой смерти на 5 – 7 лет раньше) старца, дедушки. Не нужно быть опытным предсказателем, чтобы не предполагать на будущей неделе в пространствах СМИ следующего прейскуранта. Несколько жестко критиканских пасквилей, смещенных к периферии общественного мнения (критиковать было за что, но прижизненная критика выглядит честнее, последовательнее, актуальнее) и даже публично осужденных, как прилюдное попрание «доброй памяти» авторитетной фигуры. Сотня масштабных исторических экскурсов и параллелей, превращенных институциональный, дисциплинарный предмет гуманитарных наук: перед бурсаками и религиоведами открывается простор для написания стандартизированных трактатов о жизнедеятельности одной авторитетной организации в конце XX века. Тысячи искренних сетований и рыданий со стороны молчаливого плебса, полюбившего знакомый многим образ «телевизионного архипастыря», вероятно, мало схожего с реальным человеком, ныне почившим (жаль, действительно, жаль, но они совершенно не знали человека в куколе). И миллионы строк, гигабайты текстов с формализованными официальными соболезнованиями, ритуально церемониальными причитаниями, луковыми слезотечениями, которые в течение нескольких будущих недель будут отрабатывать гигантские барыши своих носителей и по ходу дела разъедать нам мозг. Даже не знаю, как можно после подобных хреновин включать мерзотный ящик или загружать глючные «окна», но рука так и тянется совершить нечто подобное, чтобы не было смертельно скучно. «Вселенная» (если уж выражаться языком коммерческих игроделов и книгоманов) РПЦ с ее текущим сеттингом о возрождении, поднятии, освобождении, которая мерными дозами мифологизирует наше сознание посредством такого отвратительного медиатора как СМИ, естественно не имеет ничего общего с действительностью происходящего. Лишь редкие аутсайдеры (пример Диомида здесь интересен как недавний) сливают фрагменты настоящего, отрывки утраченной правды, чтобы вскоре померкнуть в безвестности, слиться с общей массой недовольных, и до конца жизни не избавиться от недоброжелательных взглядов своих бывших собратьев, скончавшись с клеймом ренегата. РПЦ – крепкая, централизованная, пирамидальная организация, которая секретами делиться не собирается и довольно жестко защищает права на 3 – 4 % «клиентской» базы (лишь какие-то кардинальные изменения могут этот процент уменьшить или увеличить, но в нынешний сезон «застоя» они вряд ли осуществимы даже перед столь интересной вещью, как Поместны Собор). Мы, простые верующие, пока изъятые из соборного управления можем лишь делать «претенциозное» предположения, погрузившись в ничего не значащие беседы и россказни, а «там» идет жестокая бойня и дележка сытного пирога. Как будто придя из 80-х, нас ожидает закулисная брань двух «К», а в случае, если перевес кого-то из них не будет значительным, то придется возвращаться к известному правилу: «избирайте старого и больного, пока его правление не утихомирит властолюбивый шторм и не приведет к тихой гавани единственного победителя». РПЦ во многих своих качествах по-настоящему остановилась в 70 – 80 годах, когда дружба митры и скипетра была как никогда крепка. Уровень «рациональности» той и другой структуры зашкаливал… И теперь явленное монструозное скопление добропорядочного, эффективного, строгого, исполнительного чиновника пусть и невидимо сопровождает образ образованного, моралистичного, социально активного священника преследует нас повсюду. Да, а за маской таких нравственных красот чаще всего прятались нелицеприятные морды похоти, корыстолюбия, тщеславия, жажды власти. Но маска настолько приклеилась к телу, что действительность как бы и потеряна, с точки зрения статистики и компаративистики она вообще совершенно неправдоподобно. Синдром «публичного человека» дает о себе знать, и мы не желаем свидеться с наличием потаенного, темного, скверно интимного. И вообще ни слова о будущем Поместном соборе: поставят начальника по лекалам единогласных избраний «Единой России» и продолжат осваивать жирнучие остатки нефтедолларов. Реформа, Диомид, скандалы, дебаты останутся за рамками ящика как несуществующие. «Зачем что-то изменять, если все идет замечательно».

Пробыв несколько месяцев в блогерском «community» (правда, весьма поверхностно) я отметил несколько присущих особенностей постов и их авторов. Ни слова о банальностях вроде «интернет отражает реальное, не фиктивно-политическое, положение вещей в обществе, а блогосфера стала зеркалом думающей, дискутирующей части сетевой общественности». Естественно, речь не пойдет о потрясающе «капиталистической» жажде набивания посещений, френдов, ПЧ, о тех хитрейших методиках достижения столь корыстолюбиво-виртуальных целей, и о громадном рекламном потенциале дневников, достигшем невероятных размеров в воображении искусных маркетологов. Интерес зарыт в другой локации. Прежде всего, это выпяченный «патернализм» практически каждого первого блого-мэна, абсолютизация собственного мнения, равнодушно-пренебрежительное отношение к чужим суждениям, не маркированным популярностью и «многофрендностью». Впрочем, то же самое, что в реальной жизни, но в разы помноженное, радикализированное. Какую бы «херню» не написал автор, как бы случайно она ни всплыла в его наэлектризованном мозгу, он будет нудить и все-таки заставит уважать свое мнение, чтобы, успокоившись, защищать новое. Вообще постсовременность потакает таким людям, сглаживает их напряженно-противоречивое состояние: безумие вылезло «на улицы», хотя оно обязано соблюдать некоторые ключевые правила, существенно сужающие их свободы (богатым и знаменитым не станешь), но позволяющие в «строго установленном» месте возвещать свою крутость. «Ты ощущаешь себя сверх-интеллектуалом, провидцем, пророком будущих катастроф? Хорошо! Позволительно даже, чтобы некоторые, небольшое число, поверили в сию «истину». Но будь любезен отказаться и не думать о шикарных наслаждениях, соучастии во власти, и реально оставаться недочеловеком, впрочем, не следует забивать голову этими проективными глупостями». Так постсовременная демократия представляет каждому взамен призрачной человечности в среде «достойных» очень даже симпатичное «королевство на словах». И массы соглашаются: каждый занят своей короной и своим фиктивным «высоким» статусом, ведь он может кричать, чтобы быть не услышанным, а может топнуть ногой, чтобы быть «зевотно» проигнорированным. Ну, а блоги – прекрасная арена для подобного рода опытов. Отличная виртуальная груша президента или начальника. Вперед, разряжай энергетический заряд ненависти и недовольства, «элиты» заботливо представили механизм по избавлению от душевного дискомфорта. Вот, рефлектирующий люд, выкладывая отточенные или небрежные посты с чувством любящего родителя, защищая родное чадо от оскверняющих комментов, погружается в малую емкость «словесной семейственности» и ее скудных почитателей. Нам разрешено лелеять мысли о собственной исключительности, правоте, их можно даже прилюдно артикулировать, правда, с опаской быть осмеянным, но их точно не получиться осуществить. Чужое воспринимается индифферентно, с тонким налетом заносчивости и пренебрежения, часто «праведный гнев» чередуется с политкорректной «теплохладностью», сарказм и горькая ирония высвечиваются с мониторов. Парадоксальное скрещивание одинокой любви к «своему» и едкого неприятия «другого». Совершенно нормальный, с точки зрения социобиологии, принцип приобретает монструозные габариты в сфере виртуального, на страничках дневников. Такая крайность, «чернота сознания», сбивается при соблюдении определенных конвенций и преобразуется в более приемлемое явление – во взаимное любвеобильное «поглаживание» словами. Многочисленные сообщества, будто бы хронически страдающие нехваткой ласки и внимания, культивируют всяческие любезности в чатах и комментах, возвращая нас в какое-то несуществующее «хиппанско-бардовское» прошлое. Единственную «болезнь», которая существенно отличает обитателя блогов от простого обывателя, я бы назвал «синдромом потерянной новизны». С таким запалом, энергетикой, вдохновением, свободно и прозревающе, об одном и том же и множество раз способен вещать только блогер. Неважно, каков индекс интеллекта или как пройден жизненный путь, в этом смысле бесконечные восторженно-девчачьи вопли «какой же он милый!», или жутко критические отзывы на новый фильм, или очередная послеобеденная мысль о жизни, или прикольная фотка ни о чем, расположены на одной горизонтали – плоскости циклических повторений. Что за зуд не оставляет в покое нашего протагониста, но пока пара комментов не очеркнуто, несколько смайлов не отправлено, с десяток гениальных мыслей не выставлено напоказ, бессонница обеспечена. А как эти аналитики паразитируют на текущих новостях – это вообще мастерская уловка иллюзиониста. Утрамбованная пороховая бочка ждет малейшей искорки в известии милицейского беспредела, педофильского износа, президентского указа, чтобы порвать здесь всех в клочья (а если таких бочек поле бескрайнее?). И биться, и биться, и биться, не уставая вбивать своеобразные клейма на шкурки разношерстных событий, набивая «экспу» авторитета и славу человека правдолюбивого и сочувствующего, грубо говоря, борца за права. Профессия Читать далее...

Из всех эпатажных, эксцентричных, пограничных образцов фильмографии, из тех, которые не просто нежно щекочут изощренные нервишки молоденьких буржуа, есть такие, кто поистине отвратительны, невозможны, «ржачны», заставляя натужно хихикать и выдавливать из себя сопливые пузыри смущения, они представляются подлинными культурными «юродами» постсовременности. Речь идет о «Чудаках», кстати, запрещаемых к показам в кинотеатрах России и выходящих только на DVD. Фильм, состоящий из нарезок, фиксирующих придурковатые и первертивные ситуации, анально-садомазохистские гэги-эксперименты, - вроде бы типично коммерческое образование, занявшее свою нишу среди молодежной аудитории, совершенно не подразумевавшее в своем скоморошестве каких-то глубинных смыслов. Ну, что же богатую идейную подоснову придурковатых роликов с гротескными экспериментами над телом и издевками в сторону бюргерской социальности придется выносить на свет кому-то. Сразу оговорюсь, что «Jackass» далеко не лучшие в своей странноватой области, но у них существует одно-единственное преимущество: они – знамениты и посредством этого способны собирать кинозалы с тем контентом, с которым обычно из сетевых границ с ее социальными сервисами никто не выходит. «Jackass» уже стали плевком в массовую культуру, будучи сами из нее рожденными и в ней продолжающими пребывать. В бытии предыдущего традиционного общества всегда существовала тоненькая прослойка странных особей, игнорирующих социальные нормы в обертке, побиваемого «не-смертельными» камнями, аутсайдерства, или пренебрегающих собственной телесностью в образе «платонизирующего пьяницы» (представляете себе такое дикое смешение: античное отвращение к плоти и материальности в целом, совмещенное с непредсказуемостью поведения, свойственное алкоголикам). Были эллинистические киники, программно осуждающие текущий облик цивилизации, играющие на публику, воспроизводя «животный» образ жизни или глумясь над самыми безобидными «табу» социума. Были «черные» сектанты шиваизма, преодолевающие доминирующие формы религиозного ритуала и достигающие мистичности посредством бурных, обезоруживающе плотских обрядов. Были византийские юродивые, публично переворачивающие с ног на голову тонко настроенную социальную иерархию господства и подчинения, практикующие сознательную социопатию и экстатично театральное сумасшествие. Нечто подобное обязано присутствовать и в секулярном настоящем. В XX веке за цивилизационный эпатаж отвечало элитарное искусство: рев дадаистких медведей, эрегирующие ослики короля сюрреалистов, кастрации вперемежку с зашитыми вагинами меланхоличных австрияков интенсифицировали комплексные состояния изумления и отвращения до максимальных высот. Эстетское развлечение «избранных ради избранных» вскоре сменилось эгалитаристским угаром массовой культуры. Да, ритуальные «измывания» над телесным и социальным измельчали и перестали казаться такими экстатичными, но они стали менее осознанными, а значит и более доступными, даже для людей с некрепкими желудками. В большинстве своем они даже скатились в бездну скабрезно натуралистических шуточек, обжившихся на территориях школярства и студенчества. Ковбойски обуздать работающий пожарный брандспойт до открытых ран на заднице, прилюдно нагадить в новый унитаз в отделе сантехники, сожрать рожок аммиачного мороженого, засунуть игрушечную машинку в задний проход и затем делать мину удивления при виде рентгеновского снимка в руках обескураженного врача, поставить себе на ягодицы клеймо в виде голограммы мужского члена, в конце концов, сделать себе пивную клизму… Уровень идиотизма, бестолковости, абсурдности добирается практически до абсолютных отметок. Но там, где присутствует приближение к безусловности, пусть и в негативном значении, не все так просто и однозначно. Здесь они весьма сильно напоминают тех изгоев прошлого, чьи интенции были устремлены в иррациональные глубины через истязание телес и хаотичное осмеяние общественного благосостояния. В нарочном членовредительстве, попрании общественной морали, рвотно-блевотных экспериментах, есть нечто варварское и деструктивное, толи требующее возврата к дикой натуральности, толи вожделеющее новой человечности с «преображенной» плотью. Естественно, в ответ они получают лишь деньги и популярность, потому что они и не предполагали этих мистических глубин. Эта неудачная попытка выброситься из глобального консюмеризма, проигрышный вызов всеобщей вещности, завершающийся молодецким разрушением, вытеснением порядка, стабильности, легитимности. Везде их ждет неуспех, вследствие чего они только поддерживают текущий строй. Но все-таки существует в момент проведения очередного трюка нечто мистичное и аномальное, взрывное и необузданное, примитивнейшее и глубинное. Хотя большинство в поиске смыслов все равно будут обращаться к нарочито интеллектуальному арт-хаусу, декодируя и без того запутанные сюжет, видеоряд, музыку… И последнее. Если вы скептически относитесь к этому около философскому анализу столь странного предмета, просто Читать далее...

Вот, никак не подберу образ – он крутится у меня в голове, я неоднократно встречал его в разных формах в различных произведениях, а сейчас что-то определённое из этих форм не могу вспомнить. Наверное, и не надо. И достаточно ограничиться сутью этого образа, его смыслом. А смысл такой: есть нечто главное, что определяет и судьбы людей, и ход всех окружающих событий, но люди не замечают этого главного, а барахтаются в определяемым этим главным событиях ослеплёнными марионетками, и хотя это главное – вот, перед глазами, простое и понятное, но, увы, суета событий, вселенские страсти, войны, революции, а главного и определяющего это всё – в упор не разглядеть.

Теперь давайте по порядку. Кто определяет события на глобальном уровне? Бог, конечно. Как он их определяет? Или к лучшему, или к худшему – в зависимости от того, чему он хочет дать расцвет как правильному, а от чего он хочет избавиться как от неправильного.

Что же есть правильное и неправильное в его глазах? Мы не будем много говорить об этом, потому что рискуем увязнуть в болоте всевозможных религиозных предписаний, многие из которых (вплоть до ветхозаветных десяти заповедей) или довольно сомнительны, или не вполне корректны. Но есть какие-то вещи базовые, настолько базовые, что они не могут не подразумеваться как очевидные.

Одной из таких базовых вещей, базовых ценностей является доброкачественное продление жизни из поколения в поколение, доброкачественное ращение детей. Это главное.

Если дети растут в здоровой семье в окружении родительской любви и заботы – то получаются люди со здоровой психикой, доброкачественные и угодные Богу люди. Если этого нет – то получаются люди с нездоровой психикой, с комплексами, с потаёнными неврозами, с глубоко засевшими истероидными реакциями и так далее, люди с такой психикой, в которой вольготно приживаться всевозможным бесам. Главным инструментом по созданию и формированию детей является семья – и доброкачественные дети получаются в доброкачественной семье.

Для этого и создаётся семья. А для того, чтобы семья оказалась доброкачественной, есть определённые условия, которые необходимо соблюдать. Условий этих не так уж много, и они хорошо всем известны. А главным условием из них является супружеская верность. Пошли измены – семья начала страдать, а то и вовсе рушиться.

Потому во всех религиях, где есть хоть что-то от Бога, одной из главных заповедей является «не прелюбодействуй». И уж что-что, а эта заповедь действительно от Бога. Нарушая эту заповедь, люди идут против Бога. Совершают преступление против Природы.

А когда это преступление становится общественной нормой, то как должна Природа относиться к таким обществам? Правильно, она сметает их туда, куда и следует смести – к такой-то бабушке. Что нам и продемонстрировала как сама история, так и отобразивший эту историю фильм «Адмирал», уловивший одну из главных причин развала тогдашнего общества.

Беспутство. Вот один из тягчайших грехов тогдашней элиты. Грех, для элиты непростительный. Когда беспутствуют низы, но элита в это не впадает, то общество ещё может быть жизнеспособным, особенно если элита не стесняется, как ей и положено, наводить в низах порядок. Но когда беспутствует элита, то это смерть общества.

А в России получилось даже наоборот: низы, сам народ сохранял в себе доброкачественное начало, а элита его растеряла. В России, наоборот, элита развращала народ. Развращала во всех отношениях – как в образовательной сфере, неся в массы вместо серьёзного взвешенного образования всякую либералистическую чушь, так и в нравственной сфере, заменяя извечные нравственные основы той же либеральной легкомысленностью. И демонстрируя всё собственным примером.

И режиссёр «Адмирала» это блестяще уловил, подведя итог всем вселенским страстям, в фильме показанным – последние слова представителя народа к Колчаку перед расстрелом: «Да сколько у Вас жён-то?» Насмешливые слова. Слова человека, который ему, представителю должной вызывать доверие элиты, не верил.

И этот народ имел право смести такую элиту.

Ну, хорошо. Давайте мы от описания общих дел перейдём конкретно к любовной истории. И мы даже не будем затрагивать тот факт, что в реальности у той любовницы Колчака оставался где-то не только муж, но и сын. Красивая история, красивые люди (во всяком случае, так в фильме показано), ну полюбили друг друга – разве так не бывает? Разве не бывает, что люди просто образовали семьи в своё время, потому что все их образуют, а потом вдруг встретили свой идеал, свою настоящую любовь? Бывает. Но нам сейчас проще об этом судить. У нас многое проще делается (к лучшему ли, другой вопрос). Там же была одна особенность, которая всё представляет в ином свете.

Особенность эта заключается в церковном венчании. Тогда браки по традиции повсеместно заключались через церковь. А это значит…. Это значит, что мы вступаем в область страшных вещей по своей ответственности. Понимаете ли, они ведь перед Богом клялись! Торжественно шли в церковь и клялись Богу быть единой Читать далее...

компетенция базируется на громадной совокупности однородных и конкретных деталей, в которой центральные факты и идеи выявить крайне затруднительно. Компетенция миниатюризируется и тем самым парадоксально растет, она никогда не ответит на вопрос односложно, что называется «с ходу», дискуссионным образом; ее характеристика предполагает огромное количество вторичных условностей, вспомогательных мер, поясняющих уточнений, поэтому ответ превращается в многосложную, чересчур регламентированную, разноуровневую письменную текстуальность, апеллирующую и к общеизвестным фактам, но и учитывающую исключения, аномалии, контроверзы. Поэтому компетенция останется делом локальным и не популярным, а ее сторонящийся эгалитаризма характер будет лишь укрепляться, ведь она заставляет панорамно, целокупно обращаться к предмету в поисках решения проблемы. А хочется чистоты, ясности, односложности, скоротечности… И вот профанирующая постсовременность предоставляет их нам, взамен маргинализируя честнейшую и последовательную компетенцию, укрывая ее в темных коридорах периферии, превращая таковую в объект тяжких, почти «шахтерских», забот тончайшей людской прослойки. Профанирующие тексты и речи облекают нас повсюду, их процентное соотношение с компетенцией стремительно приближается к 99%. Здесь, конечно, наш взор игнорирует обыденные, бытовые, информативные, эмотивные, функциональные стороны коммуникативного акта. Они как бы несут «технический» характер, отвечают за нормальное существование среди людей, короче, помогают в процессе выживания. Нет, нас интересуют «житейские» монологи и диалоги, те мысли и беседы, которые пытаются анализировать, оценивать, обсуждать мир с его обширным компонентным окружением. Оказывается, тексты подобного содержания все более занимают нашего жизненного и мыслительного пространства. Люди вовлекаются в массовую «демократическую» рефлексию, предметом изысканий которой может быть любое событие, маркированное счастливым случаем. Взглянув со стороны на мощный поток дум, дивишься той одномерности и скудости, присущей им, поражаешься «нищете житейской философии». Основная суть вселенского сгустка мнений состоит не в рождении новых точек зрения (постсовременность настаивает на прочувственности и интимности каждого суждения), а в соотношении уже готовых, ставших даже традиционными, предпочтений. Включенный в культуру человек, после продолжительной дрессуры телесности нормализованными навыками и тяжелого входа в дисциплинарность, в зрелом состоянии ума получает несколько положительных бонусов; на каждую житейскую проблему ему представляется несколько ответов, взращенных прошлой историей. Так и проходят разговоры «за жизнь» в бессмысленном потоке «А я считаю, что… (далее скудный выбор из вариантов, как на информационной сетчатке Терминатора)». Обмен суждениями, имевшими совершенно случайный генезис (задумайтесь, о полной не индетерминированности собственной групповой принадлежности и свойственной ей идеологеме), вдруг стал важнейшей словесной процедурой апологии своего «Я», борьбой частностей во имя преобладания. Ты не имеешь права не козырять своим собственным мнением относительно чего-то и обязательно должен его озвучить. «Как можно быть таким равнодушным и безразличным? Неужели тебе нечего сказать по этому поводу? Разве этот прецедент не стоит вашего внимания?». Интересоваться, любопытствовать, «раскрыть карты», вывести из тени всё, стоять на личной точке зрения относительно всего. Кстати, это самый мощный источник питания профанирующих разговоров. Односложность, примитивизм, одномерность, произвольность, общедоступность – все это качества, сопутствующие профанирующему тексту. Они образуют корневище медиа-индустрии. Именно СМИ с их акцентом на скоротечности, доступности, простоте, работают с потребителем в регистре «обратной связи». Их мимикрирующий облик не позволяет продолжительное время рассусоливать одну тему, предоставляя относительно единичного факта стандартизированный набор оценок в максимально короткие сроки (здесь даже не обсуждается мощный идеологический пресс, на выходе до пределов извращающий событие и его трактовке). Их кентаврическое нутро пытается имплантировать в свое информационную телесность разнородный максимум, чтобы накрыть собой то «серое» большинство, которое в действительности состоит из ряда характерных субкультур, доминирующих интересов. Их карнавальный лик настроен на перманентный первобытный «взрыв», варварский эпатаж, общедоступную эксцентрику, зрелище в чистом виде: «реципиента необходимо удивлять, обескураживать, перечеркивать его бытовую укорененность». Их одноклеточное происхождение затрудняет интеллектуальное наполнение, препятствует эволюционному движению; оболочка передаваемого должна напоминать несколько улучшенный вариант примитивной беседы или сообщения, всяческое усложнение ведет к катастрофическим результатам. Требуется быстротечная речь экспромтом на заданную тему (в такой ситуации трудно выйти из круга ассоциативных банальностей). Важнейший показатель: сама природа Читать далее...

Единственно волнительная проблема в сфере «духовного» на текущий момент: как остаться самобытной, оригинальной персоной в эпоху самоперекрывающих повторений, рецитаций? Естественно, успокаивающее самовнушение здесь не помощник. С одной стороны, внешне человеку представилась возможность быть поистине индивидуальным, проявить свое чувство вкуса в плоскости культуры и стать автономным соучастником творческого делания. Но с другой – людям, оказывается, предъявили весьма скудный «суповой набор» идей для приготовления шедевра, оставили блуждать по нескольким произвольным участкам разрастающегося громадного лабиринта. Хоть мы и можем одновременно присутствовать во многих локациях этого «строения», к сожалению, наши способности по его покорению не приложимы, не состоятельны. Мы обречены слоняться в первых попавшихся местностях, размышлять на случайно выбранные темы. Но это еще не беда. Взгляните на собственный фиктивный удел: ваша жизнь насыщенна и разнородна, Вы везде успеваете, ознакомившись с ведущими продуктами медиа-индустрии и параллельно обсудив десятки текущих событий, и Вас овивают приятные ощущения личностной уникальности и самобытности. Всплывает, воплощенная в сегодня, утопичная надежда об античной автаркии или актуализации. Понять механизм обретения индивидуальной единичности через детальное проникновение в массовую культуру трудно и даже невозможно, но работает он отменно. Парадокс явный: постсовременное поколение отождествляет себя с культурными производными заводского, конвейерного происхождения (неважно, с выходной мощностью 10 или 10 миллионов экземпляров, все равно это постиндустриальные продукты, совокупности знакомых компонентов). Идентификация классического «я» редуцируется к изучению информационного реестра, детализированной анкеты из «хоббей» и интересов. «Ты» – это то, каким образом услаждаешь себя знанием, как используешь свое до-смертное время с позиций «качественных» развлечений, претенциозных и легковесных. Внимательней присмотритесь к другим людям, и в них отразится ваша плоть, ваша самобытность. Обыватель склоняется к получению наслаждений, но не готов ради них жертвовать социальностью и безопасностью, поэтому он черпает сладостные ощущения из источников общедоступных и одобренных, не требующих переведения гигантских затрат и отдачи максимальных усилий. Поэтому, как ни прискорбно, многие из нас имеют дело с вещами (идеями) серийными, растиражированными, клишированными (в конце концов, моделей хватает просто-напросто не всем, а, по правде говоря, единицам). Но ни один из разносчиков и поедателей «развлекающего знания толпы» не признает себя овеществленным и омассовленным клоном, питающимся фабричной информацией. Все акцентируют внимание на непохожести, индивидуальности, интимности собственного мнения, образа жизни, набора предпочтений. Уважения требует любое мнение, каждая фраза, произнесенная пусть в биллионный раз, хотя разве это не скрытое потакание человеческой лени и конформизму (вечным спутникам людской жестокости), делающей невозможным существование по-настоящему собственных суждений. Получается, что глубинное, прочувственное слово обывателя оборачивается калькой с шибко затасканной мудрости или, что хуже, воспроизведением пропагандистских идеологем и образов, целенаправленно пущенных в народное обращение. Так мы абсурдистски оказываемся в бытовых беседах и мыслях ретрансляторами чужих сознаний, бесплодными агитаторами «бытийственной рекламной акции» без зарплаты и стажа. Так, марионеточное большинство, телесно к тому не вынуждаемое, ведет многопоточный диалог со слов хозяина, разыскать коего сложновато, да и практически невозможно. Мы расправляем перья, хохлимся друг перед другом, фактически отдавая честь неизвестным призракам прошлого, к которым и восходит то или иное воззрение. (TV ток-шоу интуитивно уразумели, что соседское обсуждение новостей «на злобу дня» будет чудовищно рейтинговым в случае выполнения одного-единственного условия: выразителями житейских банальностей обязаны быть люди узнаваемые, «звезды».) По сути, коммуникация как социализированная передача информации (в первичном значении) перерос в способ «покрасоваться», в монологичное утверждение своего частного мнения, собственной неповторяемой уникальности. «Я слушаю альтернативу, читаю постмодерн, смотрю арт-хаус, созерцаю авангард, и Вы – не чета мне», или «Люблю все массовое и популярное, оно мне нравиться, но я – не запрограммированное животное, а человек, уважайте меня». Суть в том, что с древних времен в человеке мало чего изменилось и он, по-прежнему ощущая себя конкретной особью, неистово борется за право на жизнь. Только этот отбор несколько видоизменился, и к классической категории «естественности» можно смело прибавлять «искусственность». Люди, высиживающие сутками в «Нете», развлекаясь, бранясь, образовываясь, короче, «экзистируя» там, лишь подтверждают тот факт, что мы не изменились, но «аутично» перескочили в иную плоскость, замкнулись в пределах короткой цепи «монитор – глаза – мозг».

"Однажды зашел у меня разговор с близким товарищем о нашем «Я», о душе (мы вместе работали, да и хобби у нас было общее). Он вообще не мог поначалу согласиться, что «Я» - это не тело. Но потом, под аргументами типа «отрезали ноги, отрезали руки и пр. - неужто твое ощущение своего «Я» уменьшилось?!» он сдался.

Но вот с тем, что и мозг - не «Я», он согласиться ну никак не мог. До крика, до выпученных глаз, до… Как я не пытался его убедить, ниче не вышло. Я, конечно, поржал над ним как мог, но легче от этого не стало. ))) На том и разошлись.

В том споре я понял, насколько человек верит в свой мозг. Насколько в наших ощущениях все сводится к мозгу и исходит из него. И насколько у меня – при всем моем знании, что не мозг является центром человека – нет никаких серьезных аргументов обратного…"

Понять, что такое экономика, я пытался ещё в начале 90-х годов. Тогда, с развалом старой системы, бурно начали воспринимать всё западное, в том числе и западное понимание экономики, появилась масса экономической литературы, которую народ взахлёб читал аки детективные романы, и я в этот процесс оказался втянутым тоже. Купил несколько учебников по экономике (из тех, что были признаны как лучшие), начал осваивать.

И знаете ли, довольно быстро оно меня начало смущать – то, что было там изложено. Нет, прямых претензий к нему предъявить нельзя было, но какое-то оно было зачастую неоднозначное, вызывало недоумение – «а почему, собственно, именно так?», смущало специфичностью терминологии, в которую вкладывались понятия несколько скользкие, словно нарочито перетолкованные для их не совсем обычного понимания.

Я бы, может, и продолжал во всё это вникать, но неожиданно всё понял. Во всяком случае, на тот период мне этого понимания оказалось достаточно.

Понять, что такое экономика, мне помог пан Ющенко. Дело было так. Тогда бушевала гиперинфляция, и большинство руководителей предприятий под разными предлогами специально задерживали выплату зарплат, чтобы прокрутить эти деньги в каких-либо финансовых операциях, пока эти деньги хоть чего-то стоили, а потом уже выдавали обесценившиеся деньги в виде зарплат многомесячной давности. Формально закона эти руководители не нарушали, но люди вместо зарплат (росших тогда следом за инфляцией) получали, по сути, воспоминания о прошлых зарплатах, а не реальные деньги. Ющенко был тогда главой нацбанка, и какое-то они там издали постановление (кажется, речь шла о штрафных санкциях), в результате которого руководителям предприятий стало невыгодно задерживать выплату зарплат. Проблема исчезла. И пан Ющенко высказался тогда в таком стиле: вот как мы чисто экономическими методами, без каких-либо специальных законов, изменили ситуацию – и, ай-да мы, экономисты, и вот что значит наука экономика.

Это его высказывание меня сильно тогда зацепило. Да при чём здесь экономика, когда речь следует вести банально о подборе кадров? Суть-то проблемы в том, что в позднее советское время в руководители повыбивались сплошь вот такие мерзавцы, которые, пользуясь возникшими в стране сложностями, тут же начали топтаться по людям в своих шкурных интересах, и по людям, и по стране в целом, а не в том, чтобы искать на этих мерзавцев рычаги влияния через их выгоды. Дело в том, что к управлению людьми в принципе нельзя допускать негодяев, а не в том, чтобы этим негодяям было невыгодно по людям топтаться. Здесь подменяется непосредственное, первичное понимание взаимоотношений между людьми в обществе вторичными методами регуляций таких отношений – и в результате суть дела затушёвывается в интересах этих же негодяев.

Иными словами, дело не в том, чтобы были и волки сыты, и овцы относительно целы, дело в том, что овец в принципе не должна пасти стая волков, для этого нужен пастырь, а не волки, на которых экономисты набросили овечьи шкуры для успокоения овечьего стада.

Далее, рассуждал я уже в критичном настрое, вот, например, сами экономисты говорят: экономика это наполовину психология, а также, экономика это наполовину социология, а также, экономика это наполовину наука пиара, а также… Стоп-стоп-стоп, да мы уже в минуса залезли, а где же, собственно, экономика? Давайте тогда непосредственно и говорить о психологии, о социологии, об умении подать себя обществу, о том же подборе кадров, и о многих вещах ещё, которыми экономика оперирует в своих интересах. Но что тогда останется от самой экономики? Бухгалтерские расчёты? Вот о них и давайте будем говорить. И для этого есть своя наука – бухгалтерское дело. Да, ещё, пожалуй, можно говорить о финансах с кредитами. Ну, так и для этого есть своя наука – банковское дело. А где же тогда сама экономика? Нигде. От неё остаётся пустое место. Так существует ли вообще такая наука, как экономика? Или есть только фикция, которая хитро надумана кем-то в своих хитрых интересах?

Лично меня тогда вполне успокоила мысль, что такой науки, как экономика, нет вообще, а если что-то там и есть, то это скорей псевдонаука, чем наука. И, наверное, я был не прав в своём радикализме. Но давайте мы всё же присмотримся посторонним трезвым взглядом к этой, с позволения сказать, науке. Она действительно смущает.

А в первую очередь смущают сами экономисты. Прислушайтесь, как они говорят. Серьёзные люди, доктора экономических наук, академики экономических дел – но один говорит в одну сторону, другой в прямо противоположную, и каждый говорит вроде аргументировано, вроде доказательно… а практика оказывается вообще какой-либо совершенно иной, к их рассуждениям отношения не имеющей. Это наука?

А главное (главнейшее!!!), насколько честно они говорят. Послушаешь их диспуты, в которых они раскритиковывают друг друга – и действительно, сплошные подтасовки. Нет, не подтасовки самих данных, числовых результатов, а подтасовки смысла этих результатов, неправомерное применение этих Читать далее...

Что-то наши философы совсем заскучали - ушли в философскую задумчивость? Позвольте предложить вам новую тему. На первый взгляд, это просто про жизнь, но настоящий философ поймёт - там та-ка-я философия! А мне будут интересны ваши комментарии. Заранее благодарен.

Эротика – почему это зло

Сразу подчеркну: я не буду говорить о морали, буду говорить только о биоэнергетике данного явления. То есть буду говорить о том, что реально действует на энергетическом уровне, действует явно, отчётливо, зримо (во всяком случае, для тех, кто обладает чувствительностью к восприятию всех этих энергетик).

Понимаете ли, есть любовь и есть похоть – и это не одно и то же. Здесь мы говорим не о любви (надеемся, все и так понимают, что это такое), говорим о похоти. В основе возникновения похоти лежит чувственное сексуальное возбуждение. Когда есть сложившаяся любовь, то это возбуждение, скажем так, находит своего адресата и эту любовь дополняет. Но когда нет любимого человека, с которым образовывалось бы единое целое, то это возбуждение проявляется в холостую и превращается в похоть. А похоть – это не очень хорошо и часто даже совсем плохо.

Почему нормальное естественное явление (сексуальное возбуждение) вдруг становится чем-то плохим? Потому что при этом возбуждении выделяется энергия (из разряда тех самых биоэнергетик, о которых мы здесь говорим), по степени выделения энергии это возбуждение является самым энергетически насыщенным процессом в организме, и когда эта энергия выделяется в холостую, то рано или поздно на неё находятся энергетические паразиты, которые эту энергию потребляют и на ней паразитируют.

Вот в этих паразитах всё дело. Они не только паразитируют на выделяемой сексуальной энергии, но и побуждают человека к её постоянному выделению, к выделению максимально большому – и им это вполне удаётся. И они вводят человека в состояние постоянной сексуальной раскрытости, в состояние постоянного сексуального томления. И вот такой комплекс сексуального томления вкупе с прижившимися в этом томлении паразитами и называется похотью (или определяет похоть, если там делать различение между просто томлением и непосредственно возбуждением). Ну, а сам человек, одержимый этими будящими похоть паразитами, называется похотливым человеком.

Чем эти паразиты опасны? Как и любые энергетические паразиты, они истощают энергетику человека. И данные паразиты истощают не только телесную энергетику, они истощают и энергетику ума, и энергетику, идущую на общее развитие человека, и энергетику, идущую на формирование благоприятной судьбы человека – в общем, приобщаясь к человеку, они ничтожат человека. И это не просто паразиты, это не какая-то там энергетическая мелюзга – это довольно мощные силы планетарного уровня, давно уже приспособившие человечество (или множество людей в этом человечестве) для его постоянной энергетической дойки.

В духоведении данные паразиты хорошо известны, и там их даже разделяют на инкубов – искусителей женщин, и суккубов – искусительниц мужчин. Говорится о том, что эти инкубы и суккубы приходят к одиноким людям по ночам и домогаются их любви. Но эти инкубы и суккубы лишь частный случай проявления такого паразитизма, просто данные проявления паразитических сил, возбуждающих вожделение в человеке ради потребления его, достаточно наглядны – многие люди способны и сами уловить, что это не просто возбуждение, а напасть какая-то, приходит, овладевает, и так просто от неё не отвяжешься, и проявляется всё это так, как типичное внешнее наваждение. Вообще же эти паразитические силы действуют не только по ночам, действуют они везде и повсеместно, и, где только могут и как только могут, побуждают человека к похотливости, к похотливому томлению. Вся эта паразитическая субстанция похоти является самой мощной паразитической силой из тех, что потребляют человека. И вся вместе эта субстанция даже как-то едина, скоординирована, имеет общее сущностное начало и в целом является демоном или божеством (кому как увидится, но божество это тёмное, из дьявольских сил).

Теперь непосредственно об эротике, в смысле об эротических фотографиях и эротических картинках. Безусловно, они призваны к тому, чтобы будить похоть, но там дело обстоит даже глубже. Понимаете ли, вся эта дьявольская субстанция ведь не вчера родилась. У неё давно налажены свои методы воздействия на людей, свои способы приобщения к людям, свои способы поддержания людей в похотливо томящемся состоянии. И она действует не только там, где человек непосредственно находится в состоянии сексуального возбуждения, а везде, что хоть как-то с этой тематикой связано, что хоть какое-либо отношение имеет к похоти, пусть даже отношение косвенное. И действует она не только на сексуальную сферу, но и на саму психику человека. И паразитирует также и на его психике, но так, чтобы при малейшей возможности возбудить похоть. Вот так она действует и во всех этих фото и картинках.

Она приобщена ко всем этим фото и картинкам, и достаточно человеку на таком Читать далее...

Залил на сайт Аудио-лекции Мераба Константиновича. Лекции о Марселе Прусте
Здесь текст лекцие "Психологическая топология пути" 

•  Часть 1 (7,69 мб)
• Часть 2 (6,9 мб)
• Часть 3 (8,2 мб)
• Часть 4 (8,3 мб)
  
• Часть 5 (6,7 мб) 
• Часть 6 (8,1 мб) 
• Часть 7 (6,1 мб) 
• Часть 8 (8 мб) 
• Часть 9 (6,7 мб) 
• Часть 10 (8,1 мб) 
• Часть 11 (8,3 мб)
• Часть 12 (8,3 мб)
• Часть 13 (6,8 мб)
• Часть 14 (7,9 мб) 
• Часть 15 (7 мб)
• Часть 16 (8,1 мб) 
• Часть 17 (6,6 мб) 
• Часть 18 (7,4 мб)
• Часть 19 (6,9 мб)
• Часть 20 (4,9 мб)

  

Решила всё таки сюда написать все свои умные,а может и не умные, зато какието интересные мыслишки) Надеюсь вам понравиться) Вот я бывает сижу по вечерам и думаю: Что есть я? Кто мы? Откуда вся жизнь? Земля? Планета? Галактика! Наэту тему можно размышлять и размышлять...можно даже и фантазировать...Кто знает что есть в нашем мире? Может и фантазии были когда то правдой? А? Так давайте думать и размышлять вместе! =) Ну так вот! Наша планета, а что дальше? Дальше другие планеты...галактика...вселенная! А может есть и другие вселенные? Может...может быть всё! А как всё это получилось? Ведь говорилось ещё в библии что раньше было просто пустое пространство? Ну я нисколечки непонимаю что это пространство? Откуда же оно? Вы тока вдумайтесь и тогда сможете понять меня! А кто он? Тот всевышний, которого мы богом называем? Он есть? Он точно есть? А может нет? А может и есть...Дааа трудно всё это понять моему уму =( А как зародилась вся эта жизнь? Откуда он сам бог? А может есть ещё помимо галактик что то другое? Царство божества....Что нас ждёт после смерти... Ад? Рай? Частилище? А может тёмная бездна и ничего больше? Тысячи вопросов а ответов никаких! А может есть другая цивилазиция людей на другой плнете? Может это они жизнь нашу зародили? А они могут быть намного интересней нас! У них могут быть другие способности! Так интересно) Представьте мы все под наблюдением иных) Не думайте я не дура! Всё может быть! А мы в тоже время так же скоро сможем зародить жизнь на Марсе) И смотреть за развитием жизни там? ОООххх...как всё интересно) А ведь учёные говорят что до нас было пять цивилизаций и всех их убивала планета! Она замедляла оборот вокруг своей оси и наступал ледниковый период! Потом она ускоряла свой оборот и наступала глобальное потепление! Сейчас она то ли скоряет, то ли замедляет своё вращение) Ну делайте выводы сами к чему всё идёт! А ведь это только земля! А там дальше чтото иное, что мы не можем увидеть, услышать и узнать!

Эволюция научного знания представляет собой в основном эволюцию в направлении построения все лучших и лучших теорий, которые всё ближе приближаются к точному описанию действительности, более логичны и непротиворечивы. Решение многих практических проблем требует разработки специальных пробных теорий. Часть теорий, не выдержавших критики при их обсуждении, или не прошедшие практической проверки в эксперименте и опыте, должны отбрасываться, но часто они имеют распространение среди малоразвитых людей. Но даже самые лучшие теории всегда имеют ошибочные, слабые, спорные, логически неточные утверждения и пробелы в описании изучаемых объектов. Некоторые из пробных теорий имеют революционный характер, так как противоречат части давно устоявшихся взглядов. Если они не задевают фундаментальных научных исследований, а опровергают только слабые, спорные, логически неточные утверждения то после длительного критического анализа они могут быть признаны в принципе правильными.

О проекте.
Сама идея создания научной философии довольна проста. Сложно только практическое осуществление данной идеи. Сначала необходимо найти общую форму систематизации для всех объектов природы, математических понятий и человеческого языка. Затем на основе анализа системы человеческого языка создаётся научная философия, резко отличающаяся от всех других философий своей объективностью. То есть первоосновой данного проекта является развитие и объединение систематизации всех объектов природы изложенных в системах Менделеева и Линнея, таблицах физических частиц и астрономических тел. Так как физические частицы, химические элементы, астрономические тела и биологические организмы относятся к объектам природы, в которых явно прослеживается последовательность развития самой природы то между ними должна быть взаимосвязь, неизбежно отражаемая в их последовательной и полной систематизации. Все утверждения любой из наук не бывают абсолютно точными в принципе. Создание чего-либо действительно нового в науке невозможно без выхода за пределы старых устоявшихся взглядов, и ни одну философию, идеологию, религию или отдельные утверждения узкоспециализированной науки невозможно опровергнуть, применяя используемые в них терминологию и методологию.
Полностью понять этот проект может только тот, кто сам попробует объединить системы Менделеева и Линнея, а также таблицы физических частиц и астрономических тел. А затем по этой же форме систематизации произведет пробную систематизацию отражения этих объектов в сознании человека, то есть всех математических понятий и человеческого языка. Данный проект не претендует на что-либо большее, чем выдвижение пробной идеи для анализа данной проблемы соответствующими специалистами и энтузиастами-добровольцами.

Общая форма для комплекса систем.
Естественно, что комплекс систем можно создать только по общей форме систематизации. Эту общую форму для всех систем можно найти только практическим путём подбора такой формы, чтобы все объекты природы находящиеся в системах Менделеева и Линнея, а также в таблицах физических частиц и астрономических тел нашли в ней своё место. Чтобы качественно различные объекты, располагаясь отдельно, друг от друга, всё же имели между собой некую взаимосвязь. Самый лёгкий способ для нахождения общей формы систематизации заключается в преобразовании и логическом завершении системы химических элементов Менделеева. Логическое завершение системы химических элементов означает, что в неё включаются пустые ячейки для ещё неизвестных элементов независимо от возможности их реального существования.
Эта универсальная форма систематизации неизбежно выявляет ошибки присущие отдельным системам, классифицирующим объекты природы изучаемыми специалистами только одной из наук. Именно поэтому человек занимает в данной систематизации, гораздо больше места, чем в системе Линнея, а водород и гелий расположены вместе с физическими частицами и полями, а не с химическими элементами, где они обычно не вписывались в систематизацию остальных химических элементов. Система астрономических тел и скоплений выявляет существование множества Вселенных, поэтому можно утверждать, что внутри любой космической формы мир конечен, а за пределами данной формы мир бесконечен.

Полная систематизация действительности.
Легко догадаться, что для самой полной систематизации действительности к 6 системам всех объектов природы необходимо добавить систематизацию всех математических понятий и понятий человеческого языка по этой же универсальной форме систематизации. То есть в составе комплекса систем должны быть как 6 систем всех объектов природы, так и 2 системы их отражения математическими понятиями и человеческим языком в сознании человека. Структура системы человеческого языка не может быть простой, так как человеческий язык практически систематизируется по несколько преобразованной и логически завершённой форме системы Менделеева. Поэтому в ней есть 4 части, 2 уровня, подуровни, группы и Читать далее...