[345x336]
Вот ты звонишь сегодня, да? Я беру трубку. Ты говоришь и с первых слов я понимаю это ты. Я напряглась. Разговор:
-Привет Анна. Ну что у вас там? (только ты меня называешь Анна, я ненавижу это имя)
-Привет. Да все нормально. Вещи разобрали. Красить надо…
-Что красить? (перебиваешь ты меня)
-Ну, вещи, ой то есть двери. (весь разговор я сбивалась в словах, но голос был ровный)
-А краска?
-Есть нам тетя…(чуть не проговорилась, кто) знакомая отдала.
-А шторы вы постирали.
-Нет. Мам тут машина сломалась.
-А я что сделаю?
-да я так просто.
-Ну ладно. Когда за оставшимися вещами приедете?
-машина будет вот и приедем.
-Ну все давай.
-Ага. Пока
Вот такой разговор у нас состоЯлся с матерью, за три месяца не общения. За три долгих месяца СВОЕЙ жизни. За три гребенных месяца. Я не чувствую к тебе ничего не могу. Ты меня вытрепала, ты как в «Дозоре» выпила мою кровь. Я не могу так больше. Я понимаю, что мы вновь начнем с тобой общаться. Но уже не так. Я раньше на тебя молиться готова была. Ты была единственным человеком, который вытащил меня из той бездны, когда умерла настоящая мама. А потом что пошло не так? Я всегда чувствовала себя не родным ребенком. И этому было много подтверждений, но я ждала, что ты полюбишь. Да ты и сама помнишь, пьяная, на кухне, рыдая, выдала, что ты не умеешь любить, что…. Аааа вообще то уже ничего не важно. И кто читает, поймите это не жалоба, поймите это ЖИСТЬ. Не уметь любить детей – это ЖИСТЬ. Умение скрывать друг от друга вещи, которые, только слепой не увидит, не заметит – это ЖИСТЬ. Ненавидеть друг друга, отталкивать, а потом понимать, что делаешь что-то плохое, мерзкое – это ЖЕСТЬ и ЖИЗНЬ, мамуля.
Вот иногда хочется все так по-простому. Прочла все свои посты, за прошлые года. Удивительно, какой я была. Чес слово – подросток подростком. Да я и сейчас особой сознательностью не отличаюсь. Но тогда одни Любови, мальчики какие то, страх. Вот в данный момент в моей квартире кавардак, содом и гоморра, а я ни хочу делать. Пидорасишь один шкаф по часу, диву даешься, как люди сумели так засрать. Ладно там шкафы отмыли, вещи практически разложили, хоть какой никой уют, но тут красить надо, там клеить, тут штопать, здесь и вот здесь гвоздик вбить. Еще Толстой говорил о пользе физического труда, врал классик. В результате никакого удовольствия, ну нет, только усталость. Но за всем этим такая радость. Такое счастье, что у тебя есть свой дом, именно СВОЙ, свои ключи, своя кровать, своё окно и прочее. Ты не делаешь что-то для кого-то, ты делаешь всё для себя, незабываемые ощущения. Друзья приходят, помогают, поддерживают. Вот только чего это стоило. Если все рассказать, что произошло то – фигня это все. Это все прошло, какие то ситуации воспитали, где-то в грустных местах научилась смеяться. Спасибо Аньке, которая была рядом; спасибо тете Лене – за мудрость; спасибо – тете Ире – за кров, за умение пить водку, за тот САмыЙ случай; спасибо собакам – вы задрали меня там, теперь вас нет, и нет шерсти на моих вещах, нет ваших какашек в коридоре, но нет и преданных любящих глаз, нет ваших веселых обрубков-хвостиков, басявочки; спасибо голому мужику в ванной – я долго смеялась;
[500x500]
[400x499]
порой мне кажется, что всё смешно, и люди, и собаки
порой мне грустно, что никто не может посмеятся
туда где грусть
туда где смех
и ветер, перемены настроения
туда где не могу уснуть
туда где лица, ощущенья
я здесь
зима
снега и смех
он либо грустный, либо он счастливый
и ночью здесь мне не уснуть
мне очень дороги мгновенья
я так люблю снежинок стук, и тихий шелест откровений
и телефонные губки, готово сердцеоборваться,
я так люблю,
я так люблю...
[300x450]