лежу на красном диване в тёмно-синей футболке от tommy hilfiger. смотрю в одно точку. или в две. не могу подобрать слова, чтобы ответить на его бесконечные sms. повторяю "я тебя люблю" в надежде ничего не испытывать от этого слова. но каждый раз- вздрагиваю. ещё одно непрочитанное сообщение.

- :) спасибо за общение и вообще за то, что ты есть...
- пожалуйста. всегда рада предложить свои услуги. расценки прежние.

- если ты не хочешь жить со мной, тогда можно тебя кое о чём попросить?- сказал он, затягиваясь сигаретой. мелкий дождь. я чуть дрожу от холода. мы стоим возле кофейни, где только что завтракали вместе. в помещении курить нельзя.
- конечно.- отвечаю я, безразлично разглядывая автомобильную пробку напротив нас.
- давай видеться чаще. не жить вместе, но хотя бы чаще видеться. пожалуйста.

если бы я не знала п******ва, конечно, ответила бы : «посмотрим», но семь лет стирают смысл любого отказа, потому что от моего ответа всё равно ничего не изменится, а от его просьбы стало чуть теплее. и он знает об этом.
мы попрощались. долгое рукопожатие (кофейня находится между нашими офисами, так что нет ничего удивительного в десятке знакомых лиц на одном квадратном метре. мы работаем в конкурирующих компаниях. к тому же, он достаточно известная фигура в этом городе. лишние слухи и любопытные взгляды только мешают. мне безразлично. я делаю это ради него). всё ещё мысленно нахожусь в такси по дороге из его дома. он сидел впереди и что-то рассказывал, а я сзади. указательным пальцем на запотевшем стекле небрежно вывела : “faire l’amour…?”.

за день до этого: я была на работе, роскошное красное вино- так прощались с д. в его последний рабочий день. было непонятно грустно, что почти ни о чём не говорили, а только опустошали бокалы. собравшись домой, я осталась на ещё одну сигарету, когда на телефоне входящим звонком высветилась аббревиатура п******ва. удивлённо (мы не общались долгое время) и смущённо (д. сидел рядом и смотрел в глаза) сказала «алло», на что мне полутрезвым голосом посыпалось:
- я знаю, я сволочь, идиот и подонок, я очень мерзкий тип, я идиот, но ты можешь ко мне приехать? сегодня.
- может я тоже идиотка, но… я приеду.
- когда?
- через 15 минут.

через полтора часа я стояла около двери его подъезда, отчаянно вспоминая код, и вызывала этого чёртового абонента, что вытащил моё промокшее тело чёрт знает куда. вино отличное. правильно располагается в организме и обволакивает клетки мозга, особенно действенно на пустой желудок.
- почему так получается, что ты звонишь мне в тот момент, когда я хотел позвонить тебе?
- не знаю, мне плевать. я забыла код подъезда.
- а я за твоей спиной.
он улыбался и протягивал руку, чтобы приветственно обнять и поцеловать, но из меня только вырвалось:
- мне нужно в туалет.
- ты хочешь писать?
- не издевайся. мне нужно в туалет.
- неужели по- большому?
- нет. мне нужно в туалет!
- тогда что?
- ничего. проехали.

мы подошли к последнему подъезду, где сидели его приятели. некоторых я видела однажды у него дома, но как всегда не запоминаю имён, так что знакомство (тем более повторное) было бессмысленным и комичным. меня представили как коллегу и старого друга (здесь я пьяно хихикнула), а брюнет с чёрными глазами протянул бутылку пива. я уже изрядно пьяна, но раздражалась на сухость во рту, так что поблагодарила и взяла бутылку, чтобы большими глотками опустошить её на половину.
были какие-то девушки, что постоянно пялились на меня, парни, что держали друг друга за руку и манерно рассказывали «приколы с работы».
я присела на холодной грязной ступеньке- чуть дальше от всей компании, что шумела на скамейке. рядом со мной присела собака, похожая на лайку. справа- тот самый брюнет с красивыми глазами. он начал прикуривать трубку. я проваливалась в сладко- вишнёвый дым его табака:
- ты никогда не хотел стать моряком, ну или что-то подобное связанное с морем?
- ты угадала. я родился в севастополе, но 10 лет назад пришлось переехать сюда.
- здорово. мне нравится как курят трубку. нравится смотреть. и запах…
- я хочу тебя научить.
- обычно говорят: «если хочешь, могу научить»
- а я ХОЧУ тебя научить.
к нам подошла блондинка с длинными прямыми волосами. его гёрлфрэнд. похожа на сафрон из republic’и, что я ей и сказала. она удивились, но согласилась стать брюнеткой. её имя я тоже не запомнила, пусть если даже позже мы обменялись телефонами и теперь в записной книжке у меня есть «ko6ka». забавно, что она не была против такой клички.
болтали о кошках и собаках, прерываясь на трубку из рук брюнета с грустными глазами. я изредка посматривала на п******ва и возвращалась к этой парочке, разрываемая злостью- зачем он позвонил? мы неплохо сидели с д., возможно уже никогда больше не увидимся. что я здесь делаю? незнакомые малоинтересные люди, поздняя ночь в спальном районе, уже не найти даже машины, чтобы уехать к д., который прислал sms: «приезжай сюда! я мудак. твоё положение сказочное в сравнении с моим долбоебизмом». я не нашлась, что ответить ни ему, ни себе и продолжила пить пиво, сидеть рядом с брюнетом в джинсовом костюме, уже мысленно соглашаясь на поцелуй, слушать ответы на свои спонтанно- идиотические вопросы от ko6kи.

все стали расходиться. брюнет с ещё тлеющей трубкой протянул руку и попрощался. мы долго смотрели друг другу в глаза, медленно и нежно отпуская пальцы друг друга, а ko6ka подмигнула мне и попросила своего бойфрэнда проводить её. осталась Читать далее...

вчера позвонила родителям:
- добрый день, мамочка.
- привет. я так рада тебя слышать. что-то случилось?
- нет, всё хорошо.
- я очень рада тебя слышать.
- мама, я очень соскучилась. можно я к вам приеду вечером?
- конечно. папа очень обрадуется. ты правда приедешь?
- конечно. вечером.

мы встретились около очередного нового торгового центра, чтобы сделать покупки к ужину. я была в рубашке брата, где на каждой пуговице светится mexx. мама издалека начала махать рукой и показывать большой палец, а папа, как обычно, сдержано улыбался (на самом деле, я знаю, что его переполняет радость). мама в чёрном костюме, в каких ходит каждый бухгалтер, а папа в сером костюме и белой рубашке, в каких ходит каждый начальник.
я подошла и поцеловала каждого. из маминой сумочки выглядывал уголок коробки конфет (наверно, на работе опять кто-то подарил, чтобы пройти вне очереди).
- мама. ты так хорошо выглядишь. (на самом деле, как обычно)
- ты тоже. у тебя всё в порядке?
- ну. конечно. всё хорошо. (я не думаю, что стоит посвящать тебя во всё моё дерьмо)
- очень заметно. ты такая красивая и счастливая. что-то всё равно случилось…
- мама, я просто захотела увидеть вас с папой. у меня правда всё хорошо. (я уже раскаиваюсь, что позвонила. у вашей дочери лишь приступ меланхолии, который можно было перебороть)

мы бродили по двум этажам отделов, в которых друг на друге громоздятся ненужные вещи разных марок и разных цветов, разных форм, вкусов и разных цен, как и продукты питания, которые на самом деле только травят ваш организм и ваше потребительское чувство (я надеюсь, что сегодня никаких распродаж нет поблизости, иначе мы можем застрять здесь на весь вечер, пока мама не скупит всё ненужное, лишь по той причине, что это со скидкой на жадность и лоховство). на выходе у каждого было по два пакета с покупками. я чуть отстала от них, чтобы купить маме розу. обычная красная роза. но чертовски красивая. мама была рада. она шла впереди нас, улыбалась и чуть плакала. мы с папой поделили пакеты поровну, хоть он и сопротивлялся «нагружать» меня. никто не хотел ни о чём спрашивать. я действительно соскучилась. и очень люблю своих родителей.
такие приступы бывают редко, но действует как подтверждение крепких уз нашей семьи. самые обычные люди, которые необычно счастливы в самые обычные моменты.
пока папа принимал душ, мы приготовили ужин. открыли белое полусладкое мускатное вино, пиво lowenbrau (вино и пиво предоставили выбрать мне), а мама постоянно суетилась и говорила : «я так рада, что ты приехала».
мы разговаривали ни о чём, пили, ели, постоянно каждый отрывался на свой телефон, чтобы ответить на смс или звонок. негласно стол разделился на вегетарианскую половину, где к только я прикасалась к салатам, соевому соусу, обезжиренному сыру, варёной рыбе и соевому салату со свежими шампиньонами, и на другую часть, где была курица- гриль, жареная картошка, фирменные мамины отбивные, салаты под майонезом. папа сделал глоток вина и перешёл на свою любимую перцовку.
затем кофе и кому-то зелёный чай. торт. папа ушёл в большую комнату к телевизору (уже давно шли ежевечерние криминальные сериалы), а мама включила телевизор на кухне (уже давно шли ежевечерние мелодраматические сериалы). я убирала со стола и слушала истории про братьев, про работу, про умирающего дедушку, про новых друзей и прочее. было безразлично, что она говорит. мне просто было уютно находиться на кухне и слушать голос одного из самых близких мне людей в этот вечер и на всю жизнь, потому что- родители.
истории кончились. нельзя задерживаться и находить уютное местечко в этой бюргерской трясине. мы попрощались.
действительно было пора, потому что на другом конце города на пустом балконе с бутылкой розового вина ждал п*******в.

мне захотелось позвонить родителям сразу после того, как ответила ему : «да».

что-то случилочь. и никто ничего не заметил.

«вот невезуха- нет ни голоса, ни слуха,
а кому какое дело- мне бы дали, я бы спела» (с)

напилась. до реальной потери сознания. накурилась до абсолютной потери реальности.
«это была терапия».- так я оговорилась сежес, что сидела рядом со мной в маршрутке по дороге на работу, точно так я отговорилась себе, застирывая капельки блевотины на свежих джинсах.
а сейчас горькая опустошённость, похожая на заботливое соприкосновение с щетиной старого знакомого- смешно, тепло и чуть больно.
последнее время я стала часто теряться в своих желаниях и мыслях. написать письмо и несколько дней ждать ответа, а при получении его- не прочитать и вообще удалить непрочитанным; сказать «привет» или «доброе утро», а затем не обращать внимания на этого человека и раздражаться при каждом его движении. нет, это не критический период. это терапевтический переход из одного несвойственного тебе состояния, в другое? ещё более непривычное? надуманное?
взросление проходит со скоростью цветущего кактуса, а старение будто кольца на срезе дерева. тошнота подкрадывается каждое утро, стоит лишь посмотреть в зеркало и не заметить былого азарта от криво выдавленной разноцветной полоски зубной пасты или лёгкого запаха пригорелого кофе в старой бабушкиной турке.

я боюсь старости как любой, кто говорит, что не обращает на это никакого внимания.
я боюсь самонепонимания как любой, кто однажды поймёт, что всю жизнь занимался не тем, чем хотел. не тем, чем мог.
я боюсь не бояться, ведь иначе придётся ничего не чувствовать.

я ненавижу йогурты. особенно те, что в больших банках. они пахнут беспомощностью. жидкие питательные, как медузы мерзкие. девочка- джанки в автобусе напротив меня, проникаясь в очередную глубинную наркотическую картину, пила такой йогурт. меня тошнило. дедушка парализованный. его кормят таким же йогуртом. меня тошнит.
и никто в этом не виноват.

всё. я на пределе. в отпуск. срочно и без промедлений.
или хотя бы холодный душ и пустая квартира, пустые улицы и пустые окна напротив.
этого загадочного брюнета увидела сегодня обнажённым. полностью. или я фригидна или полуёбнутая мизантропка- мне вдруг стало противно и неинтересно играть с ним взглядами.
я сама себя раздражаю без какой- либо на то причины. меня тошнит от моего тела, от моих мыслей и поступков, которые делаются отдельно от меня, но моими руками, моим языком. я срываюсь на всех и всё, а себе готовлю горький горячий кофе и потуже затягиваю шнурки на кроссовках. стараясь сбежать от одиночества, я заключаю себя в клетку. сны. какие мне снятся сны. я просыпаюсь в холодном поту и разбиваю всё, что попадается под руку. не нарочно, конечно, но с нескрываемым удовольствием, перемешанным в крахмалистой злобе. тошнота подкатывает к горлу, на каждый комплимент даю агрессивный откат, растущая луна скручивает и высушивает. а ещё… утром перед зеркалом расплакалась и расцарапала ноги. я не получаю от этого удовлетворение. я вообще не понимаю, что происходит. сюр, мать его, сюр…
а если откровенно, то просто хочется напиться, чего со мной давно не было.

меня застигло сиреневыми каплями стыда и жалости. ненавижу ни то, ни другое. но сейчас это непреодолимо. мой отец. он очень ждал возвращения младшего брата. в этой семье для него нет никого дороже. я помню, когда первый раз увидела слёзы отца- брата забрали в ментовку, всё потом вырулилось, но эти предыстеричные дни ожидания- худшая пытка для любых родителей.
брат вернулся. любимая девушка. и, разумеется, у молодых всё направлено на построение новой узколобой ячейки общества. это всё понятно. всем всё понятно, но настоящее невозможно скрыть.
я удивлённо беру трубку, когда высвечивается абонент «папа». он редко звонит, как и я. и никогда не звонил, чтобы было «просто так». наша жизнь в большинстве своём складывается из банальностей. одна из них- поиск потерянных отношений. как у одной моей подруги, когда её отец стал замечать, что у него есть дочь лишь в день её восемнадцатилетия- она своими силами поступила в престижный вуз, нашла неплохую работу и тд и тп, что так хотят обнаружить «примерные» родители в «примерных» детях.
дети относительности.
мне жаль отца, что мы уже никогда (по крайней мере, сейчас- точно!) не станем ближе, не будем общаться как изначально не сложилось этого. и мне жаль, что он как слабак пытается найти замену или расставить всё на какие-то будто свои места, когда уже слишком поздно. и мне стыдно, что на подобные мысли у меня находятся доказательства не для кого-то, а для себя.
чёртово воспитание, за которое мне искренне хочется сказать : «спасибо».
без иронии.

я позволила себе кокетливые слабости. вчера. видимо, эти капризы были подарком к моему профессиональному празднику первого июня. да-да, я снова про этого брюнета- музыканта, про которого не хочется говорить: «его недостаток- навязчивость».
в итоге, напилась. с ним. на крыше. а сейчас прихожу в себя- красным глинтвейном. с лимоном. по просьбе- без сахара.
это была всего лишь невинная прогулка: шифровка от коллег на крыше офиса под бесстыдное после мерло пиво лёвенбрау.
утром же мне захотелось удалить номер его телефона и больше никогда не пересекаться. это не то желанная, но ненужная слабость; это не тот случай, когда радуешься потере самодисциплины. это всего лишь флирт девчонки- в- себе- из- прошлого, когда не понимаешься происходящего, а теряешься в грязноватом потоке последних весенних вод.
сама виновата. сама искупляю это упадком хорошо выдержанного лёгкого настроения.
блядство, одним словом. не розыгрыш, а непростительное блядство.

марк ворвался в мою комнату. выдержав минутную паузу, гордо заявил: «я нашёл новый зихер- теперь буду скупать книги у букинистов».
надо заметить, что последний зихер моего старшего брата- спасение плюшевых фриков с прилавков сэконд- хэндов- до сих пор живёт и процветает, заполоняет всю квартиру, особенно там, где спальные места.
из его же заключений: «плюшевый мышак оказался лучше воображаемого друга».

обещала трикстеру рассказать историю недавнего лёгкого флирта. думала, что получится что-то интригующее, а когда, после душа, эмоции чуть остыли- оказался банальный пересказ очередного вечера в начале нового лета.
честно говорю: ничего особенного.
зашёл как-то ко мне в кабинет незнакомый человек. зашёл приветливо и шумно: «я- новенький. а давай пить пиво». я согласилась. а за пиво решилась показать своё любимое место- на крыше нашего офиса. что-то было в нём такое- предрасполагающее. там мы просидели до 4-х утра. к рассвету брутальный вкус пива сменился на лёгкий аромат кофе, наш по-приятельски бессмысленный трёп незаметно превратился в дискуссию. тема: что такое жалость и забота и что из чего проистекает и тд
как я уже привыкла к совпадениям и непреднамеренным, но от случайности точным попаданиям: он- лев по гороскопу, музыкант по специальности и образу жизни, брюнет по волосяному покрову и красавчик по восприятию незнакомцев.
под утро стало прохладно и мы перешли на уютный диван, поближе к чаю с мятой. там незаметно я заснула под его тихий улыбающийся голос. он зачитывал какие-то цитаты из какой-то книги. честно говоря, истории были так неинтересны и так глупы, что меня мало интересовал автор этих бредней и даже его не- в- образ- попавший- декламатор.
наутро мы выкурили по сигарете и на жёлтом обрывке он оставил номер своего телефона, который уже несколько раз сегодня высветился на экране моих входящих звонков.

извини, трикстер, но я правда не думала по отрезвлению впечатлений окажется такая лажа, то есть такое тривиальное кокетство.
по крайней мере, сдержала слово перед тобой. целую ))).

p.s.: а если не оправдываться, то я не могу понять, чем он мне так понравился. можно подумать, что он навязчив. можно предположить, что он трус- эгоист- гений. можно поцеловать его и больше не отвечать на звонки. а можно когда-нибудь, в случайно проснувшемся настроении, хорошо провести вечер на крыше.
но, что самое неприятное, не покидает чувство недосказанности и недоверительной влюблённости. а это уже не так интересно, как новая пластинка настоящего мачо- beck’а, что третий день на повторе засела в моём плеере.

хочу поделиться. для начала хорошей погодой- у тёмно-синего неба всегда есть намёк на грозу, обещали штормовое предупреждение. третий день обещают, но хоть бы хуй. это не мешает нам продолжать пересекаться взглядами. не хочу давать ему имя. просто: брюнет-по-пояс-обнажённый. не курит, слишком подозрительно, что он так много времени проводит на кухне. у него красная кружка. не думаю, что я так взглядом навязчива. или сигареты слишком продолжительные или желание курить слишком огромно для одной сигареты или действительно мне он интересен.
ничего особенного. фраза дня: хоть бы хуй.
приходится скрываться по задворкам, маленьким улочкам, лишь бы не пересекаться с героями сегодняшнего (и завтрашнего, что самое ужасное) дня- день пограничника. чёрный день календаря. обогадительное время для травмпунктов. если кому и случается пробиться сквозь пробки, так это непременно белым фургонам скорой помощи.
в наушниках ремиксы depeche mode. так громко, что задерживаюсь с ответами на sms всем, кто решил со мной пересечься именно сегодня. как ни странно, 90% "желающих"- бывшие любовники. каждый из них- не стоит и минуты потраченной на посиделки-погляделки на роскошном диване за чашкой неумело приготовленного кофе. (хотя, если вдаваться в подробности- один умеет готовить так, что можно простить получасовые монологи о работе и неудовлетворённости от жизни, "когда попробовал всё, а что дальше- не знаю. неинтересно"). пора изобрести функцию самоудаления телефонной трубки.
последнее слово: "я..тебя" так глобоко запало, что уже готова отказаться от маски и этой смешной по-настоящему брутальной футболки.
но не могу.
я боюсь тишины. хотя, по сути, ни разу не пробовала.
хорошо, что депеши выпустили ремиксы на трёх дисках. хватит на весь день, ночь и день завтра...
кружится голова...крутится на ладони пробка от бутылки красного сухого. пью из горла. пью одна. пью по интернет-кафе. такая тема.
бесподобно.
без подробностей.
пойду крутить ещё одну)))
разумеется, сухое!

уже несколько дней: когда выхожу курить на балкон, замечаю в окне напротив- тоже четвёртый этаж- фигуру молодого человека, обнажённую по пояс. как только он ловит мой взгляд- поворачивается спиной и исчезает в оконной темноте- где-то в соседних комнатах- за занавесками. в течение одной сигареты он три раза подходит к своему окну, чтобы налить из чайника воды в кружку, чтобы поймать мой взгляд и снова скрыться. я не подаю никаких знаков, не кокетничаю. напротив: делаю вид, будто блуждаю по сторонам, смотрю на что- попало. не уверена, что он доверяет моей заинтересованности в окружающей нас атмосфере- слишком часто и слишком явно перевожу взгляд на его окно.
сегодня утром я улыбнулась. ему.
хотелось бы и мне, чтобы он хоть раз улыбнулся прежде, чем исчезнуть. мне.

любимая.
мне так не хватает твоих прикосновений. отсутствие тебя покрылось мхом, и я смотрю по сторонам, спотыкаясь о бумажные самолётики, что сыпались когда-то из твоих рук. а сейчас только ветер подгоняет их пепел к моим ладоням.
любимая.
закрой глаза. давно хотела попросить тебя не говорить, что не придёшь. не говорить о том, что будет завтра и чего не будет никогда. мы в засаде. и каждый раз мы получаем всё наоборот. от монитора к монитору я переползаю по периметру, ищу твои следы… наоборот- ты ловишь бабочек в мясном отделе, а смотрю в окно наоборот.
любимая.
не получается не ждать тебя. и размораживать креветок под наш напиток- скучно и холодно в просторной комнате, построив домик тела в районе тёплой батареи. мой дом пустой. наш дом пустой. пустая я. и пусть тебя закроют навсегда огни торонто, я не подпущу к воде твои мечты и поцелую на ночь медведя и щенка. а вещи разложу по именам и подарю в пространство уха, купленного на подъезде к центру.
любимая.
ты знаешь, я никогда не умела жонглировать словами. и мячики собаки отнимали, а ты смеялась, показывая пальцем на меня. и никогда я не могла сказать то, что действительно хотела. а ты всё понимала даже раньше, чем на обратной стороне меняли красный навсегда.

«блядь»- так прыснула я на сежес, что стояла через дорогу и кричала мне что-то по-пивному невнятное. я проскочила между девяткой и серым вольво, бесстыдно плюнув на бампер. в темноте не разобрать. «блядь»- эта работа и это настроение после работы. сежес меня поцеловала и прикурила сигарету мне. и себе. обожглась и сказала: «блядь».
мы стояли на какой-то очередной мелкой площади. трепались о мелочах и мелкими глотками вводили пиво, купленное на мелочь, что было сдачей от покупки новых шмоток. во время её монологов я смотрела на часы, а во время моих она набивала sms.
мелочное счастье. многочисленное и одноразовое, как всё удобное.

сейчас я восхищаюсь своими пьяными днями. когда в роскошно- заблёванном угаре бредёшь по коридору, чтобы найти что-то более-менее-похожее-на-унитаз, и встречаешь незнакомого, но не вызывающего отвращения кого-угодно и впиваешься ему в губы, отрубаешься в гармонии взаимоистязании.
сейчас я завидую своей фригидности по отношению к будущему и настоящему, а прошлое- как яркая глубокая дорожка от указательного пальца на пыльной поверхности. нет расписания, материального предвкушения, зевоты в курилке. нет перенапряжения в конце последнего рабочего дня перед тошнотворной грудой выходных.
сейчас я смакую свои бессвязные словесные потоки, оставленные в ящике письменного стола. оставленные просто так, а не на память и не на совесть самой себя, чтобы оправдаться, чтобы был повод «опомниться», чтобы как-нибудь потом найти суицидальную причину. просто так, а не в «банк хранения жизни, на будущее».
сейчас я оглядываю это всё, прикуривая сигарету и опустошая стакан, и улыбчиво вздыхаю, что сейчас на мне конопляного цвета футболка и джинсы пятилетней давности, а впереди ещё тысячи миллионов ошибок и миллиарды триллионов разочарований ради одного мгновения, которому буду завидовать, которое буду восхищать и смаковать, на которое буду оглядываться лишь однажды. в беспамятстве.

я закончила оклеивать стену в собственной квартире. исключительно чёрно- белые фотографии. только те, что мы делали вместе. ни одного пропущенного кадра. каждый вздох и каждая оговорка получила свою жизнь на этой стене, которую очень удобно приспособить под дротики или под коллекцию финских ножей.
именно так я расстаюсь со своим прошлым- не убираю в большой чемодан далеко на верхние полки, а презентую публичную выставку, за что и получаю уведомления об удалении из списка друзей.
мне понравилось рассматривать свои шрамы перед тем как окунуться с головой в грячую ванну. это приятнее, чем видеть твою смуглую улыбку каждую ночь, но просыпаться и не чувствовать тебя.
что-то случилось с родителями. что-то случилось с братом. что-то случилось с каждым, с кем сейчас не общаюсь.
ни с кем не общаюсь.
или что-то необратимое случилось со мной, отчего погасли окна в твоём доме.

я позволила себе небольшой каприз- остаться наедине с собой и выдать историю, которая поставила точку в моих отношениях с мужчинами.
вчера по телефону приятно знакомый голос пригласил на непринуждённый вечер в компании бутылки бренди и винограда. добила остатки коньяка, позвонила марку, чтобы попросить денег (последнее время с этим оказались непредвиденные проблемы) и согласилась приехать через полчаса.
поболтали, посмотрели фильм, держа друг другу за руку- дань несостоявшейся романтике нашего тинейджерства, посмеялись о прошлом, выкурили по косяку, поспорили о работе и о состоявшемся мировоззрении каждого из нас, легли спать, включили последнюю пластинку tori amos.
утром, когда я уже вышла из душа, он сказал, что хочет проводить меня до остановки. я рассмеялась этому жесту джентльменской щедрости и поцеловала его в губы будто бы в благодарность, на что с меня стащили джинсы и брутальным жестом закинули на кровать…
так выебать себя я позволяла только в теории, но никак не в квартире старого приятеля, в которого была влюблена 6 лет назад. разумеется, я не сопротивлялась. разумеется, после этого, я удалила номер его телефона, а во всех остальных способах связи занесла в игнор…
я пресекаю намёки на любовь в обеих направлениях. наверно, по этой причине сейчас слушаю doors. завтра будет трава и будет нормальное общение.
как говорил энди уорхол: «секс- ничто».
хочется с ним поспорить, но принципы дороже. и потом: «ни слова о работе»!

я ничего не хочу. всё, что могу сейчас- закрыть глаза, зарыться в подушку и расплакаться, но чтобы никто не видел и не слышал и никогда об этом не узнал.
издержки одиночества в неодиночестве, отчего сдерживаешь себя, и это напоминает бесконечно натянутую струну на детской скрипке.
делаю громче doors. ещё громче.
ещё громче, джим!!!