 [300x199]
 [300x199]
Мне бы 
имя твое шептать, но под ребрами 
боль шипит. Как-то некогда больше спать, если некуда дольше пить.
А у нас за окном всё снег, всё танцует, сбивает с ног. И не надо читать Сенек, чтоб 
представить тебя, сынок.
Мне подруги не верят: "как?", пишут "твой? быть не может, твой?". Он 
лежит у меня в руках, как чукотское божество.
Для больших и чужих - Артем. По-домашнему будет Тим. А по отчеству? 
Подрастем и решим. Пока не хотим.
Тень ресниц на его щеках. Он прижался к моей груди. Он лежит у меня в руках, через год он начнет ходить.
А по отчеству - чушь, не суть. Он успеет еще решить. Я сперва за него трясусь, а потом отпускаю жить.
Десять лет на чаше весов. Дождь струится по волосам. Мой 
сынок чересчур высок, и не может ударить сам.
Не стыдись того, что ревел, не ревет неживая тварь. А ударят тебя - не верь, невелик и беззуб январь.
И сначала он ходит в лес, а потом уезжает в Лос-, 
я вдыхаю: "Куда ты влез"? и звоню ему "удалось?"
И когда-то в пустой висок мне ударит ночной звонок. Мой сынок чересчур высок. И 
безвыходно одинок.
Видишь, Тим мой, какая темь, слышишь, Тим мой, часы спешат, Тим, когда убегает тень, я не знаю, чем утешать.
Слышишь, Тим, тишину терпя, выжигаю сердечный гной. 
Как же здорово, что тебя не случилось пока со мной.
Паутину плетет тоска, одиночеством бьет кровать. Видишь, я и себя пока не умею не убивать.
А потом паруса зимы превратятся в горы былья. На пшеничное слово "мы" 
я сменю неживое "я".
Но пока у меня январь, ветер ржавую рвет листву. Я 
прошу тебя, не бывай. Будь же счастлив - 
не существуй.
(с)