Аааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа

[показать]

Все, что осталось у меня от нее - это мятая пачка турецкого парламента с тремя сигаретами внутри, которую я сначала выкинул, а потом вернулся и забрал, и номер ее телефона, который мирно покоится на дне памяти моего мобильного, готовый по легкому велению всплыть на поверхность и указать мне...
...

13
[640x480]

[640x480]

Artem, tot paren uexal tolko 7go, a ona, kak nazlo, segodna. No ne volnuysa!
V Kieve mi uge dogovorilis vstretitsa i vse takoe.

Artem, zdessss xuevoooooooooooo!!!
U mena ot gari krugicca golova i po=tigonku plivet soznanie///
pizdezzz

Сегодня в 4 часа ночи улетаю

Я уже просто мечтаю стать писателем. Одиноким и романтичным.

всё, єта последняя
[500x493]

-
[320x240]

Ух, это было не сложно)
[640x480]

Кроссовые мотоциклы предназначенны для различного рода спортивных состязаний по пересеченной местности. Зачастую они снабжены двухтактными двигателями. Легкий вес, прочная рама, надежная длинноходная подвеска плюс мощный мотор - это кроссовые мотоциклы. Зачастую они не оборудованы светотехническими приборами, заводятся кик-стартером. Мотоциклы подобного класса выпускаются также и в миниатюрных версиях - специально для детей и детских соревнований.

Влетел в канаву. Познал дзен и искусство вытягивания 100 килограмовой железяки из из сухого, крошащегося грунта. Щиток на над передним колесом сыграл в ящик. Ну, хорошо, что он, а не я)
[640x480]
[640x480]

Что такое свобода? Я скажу.
Свобода - это когда по обе стороны от тебя раскинулось поле, лето греет воздух своим теплом, а твой моторчик в байке и моторчик в сердце урчит и не собирается останавливаться. Ноги промокли в грязи, ехать чертовски сложно даже на внедорожнике, но, ебаться в рот, это же и есть счастье.

Кстати, а байк то я через весь город (на дачу) сам перегонял

Купил кроссовер-внедорожниж для дачного пользования.
Цена - 1100 баксов.
Мото, сказать по правде, говно-говном. Ну да ладно...
Для смертника типа меня в самый раз.
[320x240]
[240x320]

Когда полночь выйдет во двор
Калитку наглухо закрою
Тьма прячит в недрах своих зверей
Они костями-когтями могилу мне роют
Не спрячу лица во мгле
Я свету свой лик открою
Лишь карабин в моей руке
Тварей этих отгонит

Вколите мне иньекцию
Только для слабейших
Не надо жалеть такое ничтожество
Как я

Хочу купить себе какого-нибудь из этих двух зайченков
[215x196]
[300x235]

Я такой клевый... и скромный

Байк

Скромная, невзрачно-ветхая, придорожная харчевня, расположенная где-то посреди бесконечного, тоскливого хайвэя, сейчас почти пуста. Меня и мою девушку обслуживает толстая женщина лет сорока, с угрюмым выражением одутловатого лица, в котором угадываются следы дешевого и наспех сделанного макияжа. Меня беспокоит, не помочилась ли она в наш утренний кофе. Скорее нет, потому как, делая осторожный глоток, я понимаю, что кофе чертовски вкусный и приятный.
Я выглядываю в окошко. Через серое, давно немытое стекло, вижу свой байк. Красавец!
Harley-Davidson Ultra Classic FLHTCUSE сияет чистотой и приятно серебрится под нежными лучами солнца. Двигатель Twin Cam 88T способен разогнать моего стального коня до 250ти километров час, но я редко балуюсь подобными скоростями, потому что… потому что… да, нелегко признаваться в том, чего боишься. Но перед собой я могу быть откровенным. Когда отметка спидометра поднимается чуть выше 195ти, во мне пробуждается страх. Слюнявой пастью гиены он вгрызается в глотку орлу моей свободы и смелости, придавливает к земле. Стрелка спидометра безнадежно ползет вниз… 190.. 185… 170… 155… 140.. 100… Быстрота гаснет, как затушенная свеча.
Хотя сейчас мне все безразлично. Потому что ни скорость, ни байк, ни конфигурации цилиндров, ни показатели трансмиссии, ни емкость топливного бака не сравнятся по значимости с человеком, который сидит напротив меня. Моя любовь. Миранда, девушка с восточными корнями, а посему вечно загорелая и черноволосая, смотрит на меня страстными глазами. Мы держим свой путь в Миннесоту к ее родителям. Возможно, там и обвенчаемся. Ее миленький ротик приоткрываются, она обращается ко мне:
- Куда ты дел свой чоппер?
- Я продал его Тому. Три с половиной тысячи баксов нам еще пригодятся.
Она внимательно всматривается в окошко, оценивает взглядом наше новое транспортное средство и произносит:
- Мне больше нравился чоппер.
Я снисходительно смеюсь:
- Чем тебе приглянулась та старая кобыла?
- Когда мы с тобой познакомились, ты сидел именно на чоппере, такой скромный и в то же время воинственный – настоящий стервятник дороги. Харлеи созданы для понтеров. Настоящие романтики райдят чоп.
Да, я вспоминаю тот день, когда я впервые с ней познакомился. Был страшный ураган, крупный дождь угрожающе колотил по моему шлему. Стоял пугающий гул, мне казалось, что вот-вот и нещадный ветер сметет мой байк к обочине. Внезапно свет моих фар поймал в ночной мгле серый силуэт и я ударил по тормозам. Бедняжка, Миранда стояла, ссутулившись, мокрая, запуганная, умоляюще, как на спасителя, смотря мне в глаза, когда я снял шлем. Грязный ублюдок, ее бойфренд, выкинул ее посреди дороги и поехал дальше. Я подобрал ее, одев на ее свою куртку, дав шлем. Через несколько километров мы остановилось в придорожном баре, я заказал ей горячее, обжигающее вино. Оно привело ее в чувство, согрело и она перестала плакать. Там же мы встретили ее парня. Я сломал ему руку в нескольких местах.
Она улыбается и легким движением поправляет свои длинные волосы. Я всем телом тянусь к ней через стол, впиваюсь губами в ее губы, наши языки переплетаются, мой локоть случайно опрокидывает бокал с недопитым кофе. До нас доносится недовольный возглас хозяйки трактира: «Вот же сволочи!»
Но мы не можем остановиться. Через пол минуты мы уже прижимаемся к друг-другу в закрытой кабинке, забытого Богом, тряпкой и моющим средством, туалета. Я включаю вторую передачу – моя рука у нее на груди, я включаю третью передачу – нас уже больше не сдерживают молнии и пуговицы, я включаю четвертую передачу – мы сливаемся воедино. Ее дыхание тяжелеет, на шее проступают капельки пота. Я целю ее, кусаю. Она крепко держит меня за голову. Скорость возрастает. Я выдавливаю педаль газа в упор, перехожу на пятую, последнюю, передачу – мы кончаем.

Дверь харчевни захлопывается за нами, мы идем к байку. Меня снова осеняет и я злюсь:
- Зачем ты забыла свой шлем дома?
- Глупый вопрос, милый.
- Я понимаю, что глупый, но я же тебя предупреждал! На, возьми мой.
- Не хочу. Тебе глаза будет задувать. Да не волнуйся ты так! Я люблю, что бы с ветерком…

У нас, байкеров, это называется «черт в табакерке». Чем лучше байкер, тем быстрее он почувствует, когда этот злой чертик выпрыгнет, и насколько он будет злым, а возможно и летальным. Но даже лучшие из лучших не всегда предчувствовали этот момент, умирали.
Скотина, я ведь понимал, что что-то не то, но не придал этому значения. Уж слишком все было хорошо: ясная погода и руки любимого человека, обхватывающие твой торс… Идиот!
Сейчас я лежу на асфальте, пытаюсь приподняться. Похоже, выходит. Удивительно, точнее, парадоксально, но я даже ничего не сломал. Только в глазах еще немного мутно, но это не страшно – еще пять-шесть секунд и все пройдет. Миранда… Миранда! Нет, только не это!
Кровь, камень и ее голова. Она лежит у обочины, в нескольких метрах от крупного валуна. От него до нее тянется кровавая дорожка, пестро-красный шлейф. Я сглатываю слюну. Мне никогда не было так страшно. Колени Читать далее...