она посмотрела на меня как на дуру - кошки никогда не врут.
Это цитата сообщения Проект_Забриски Оригинальное сообщение
душе
прости меня, моя душа.
я разменяла тебя по мелочам.
рыхлые свойства души склеиваются в цветные памятные подробности. теперь наглые взоры значат больше, чем оголенные нервы в завоеваниях женщин и городов. когда искренность становится болью, мы начинаем сочинять. сегодня мне снятся яркие перья и рваные шерстяные нити. и кружится голова. я напишу сценарий, где мы нас будет трое: ты, я и ты. что толку в электрических лампочках, сверлящих глаза. я надеваю лучшее платье, не съеденное молью. зажигай свечи и не комкай время. я буду нас целовать.
грею идею пещерной прогулки. в силу серьезного страха перед замкнутым пространством приходится бороться с собственной психикой, перебирая все «за», способные прогнать «против». результат пока не ясен.
когда я сдам на права, буду ходить на стрельбу. если из мирного, то при появлении душевных сил режется желание дописать книгу. кто-то рискует быть наказанным чтением.
в исключительных, по новой привычке, встречах в интернете наблюдаю массу плюсов. думаю о людях и все больше ценю человеков. есть что-то приторное в массовости и глобальное до комка в горле – лучше не мыслить о том, что нас много.
в человеке я безумно люблю руки и походку. случайно совпало: с пожатия начинается знакомство, со взглядом вслед приходит прощание, а разве переломное не важнее остального?
сегодня меня предательски бросили одной уминать мозги – самый нелепый день по расписанию текущего семестра именно вторник.
журфак. традиционный избитый ковер, впитавший талые снега с каждого ботинка, так хорошо сворачивается в уголу предбанника каждую зиму, что без него уже не смыслю нескольких скользких шагов до парадной лестницы. в дополнение - особенно трогательны лесбийские сигареты, разбросанные на влажном асфальте вокруг урн.
на лит.редактировании я кусала заусенцы, на философии впитывала труды маркса под запах малинового лака для ногтей AVON, коим восточная девочка красила ногти, успевая пополнять тетрадь мудрыми мыслями.
на остановке в одиночестве дышалось в воротник ровно 11 минут. зато как торжественно подъехал за мной одной автобус номер икс.
скоро будет +7, как жаль луж, когда жажда снега.
во сколько бы я ни ложилась спать, всегда так жадно прячусь в одеяло до критической минуты, когда пора уже летать по квартире, что прихожу к выводу – я не жаворонок и даже не сова. я просто медведь – зима – берлога.
тупое чувство одиночества изгрызает. сердце не успокаивается – та же тревога, то же предчувствие, прежнее беспокойство за идею предательства. не хватает кровности. я всегда была так уверена в том, что я связана, что теперь не знаю, куда деть свободу. в ней нет необходимости. хочется теплого взгляда, ласковых слов. хочется с головой зарыться в любовь. презираю себя за искренность и нежность.
[448x299]дождь.
пятнаем пол растопленной грязью.
ленивые руки.
в озябшей кружке прячется чай.
не кончается дождь.
топкие взгляды без сумрачной скуки
в древесных объятиях нежно молчат.
за стенами дождь.
мы сонные чувства бросаем ворохом,
дымчатый запах влюбляем в небо, в нем - чудеса.
хрипы, гитары, порог в спелых яблоках.
смотри мне в глаза - в них дерзостный дождь.
греет огонь. пора по воде.
капли в восторге бросаются с крыши.
сегодня дождь прослезился. тише.
я ненавижу осень. она всегда так жестоко отнимает самое дорогое, набивая свои ненасытные карманы чужими смыслами жизни. теперь я не знаю, откуда взять новую надежду и как отвязаться от сумасшествия, навеянного хрупкой желтизной. чертово меланхоличное время года, изнеженное душевными потерями. пусть деревья всегда будут зелеными…
Старая Москва достойна объектива. Особенно в преддверии подрыва ее истории. Возможность покопаться в душе города: мы заглянули в каждый двор, посмотрели на крыши, пофантазировали в разбитые окна. Это другой город, с изнанкой стен и потаенными углами.
Журнал «Афиша», смело обворовав http://www.moskultprog.ru, публикует в этом месяце «Маршрут Сретенка». Шли в воскресение.
Встретили таких же придурков – попутчиков с «Афишей» в ладонях, спрятали свою и побрели по собственной мысли.
Под впечатлением: сизых домов номер 5 всех корпусов, спроектированных и построенных немцами, в которых теперь гремят кастрюли и пахнет кошками; дома Берии 1940-х годов и полукруглых сантехнических сооружений второй половины 19 века, где мы представляли жизнь до нас; дворов от сравнения Большого Сухаревского, д.2 и в Последнем пер., который отобразился у юной художницы, сидевшей на трубе; школы на Трубной, где раньше в подвале жил Чехов, беременных кариатид на фасаде бывшего публичного дома (Большой Головин пер.,22) и трафаретных образов из грязи в косых арках. Печатников остался лучшим по насыщенности. Вместе с готишной красавицей в голубой оконной раме.
Повторим и продолжим.
карта [448x336]
После просмотра «Обыкновенного фашизма» и сотен военных фотографий под запах жареных шампиньонов, после холодной воды из-под крана и теплой шапки на голове, после сумасшедших глаз, была прогулка.
Умытая дождями грязь, тусклое солнце, карта в руках, которым доверяю, скользкие дороги, крутые спуски, неожиданные повороты, холмы и впадины, осевшие могилы, белые цветы, сухие еловые ветки по щекам, огромные деревья, просеки, болота и неизменный велосипедный след, похожий на неизбежность игры с психом. Мне понравилось. Мне безумно понравилось. Восторженность и страх. Умопомрачительное сочетание ощущений.
Я уснула на пути к метро. На рюкзаке. Под взглядом.
Сон ночью был беспокойным. Жар. Озноб. Страх. Боль. Во сне я пекла пироги, ломала ветки, кричала и признавала зеленый цвет собственных глаз. Бред. Раскадровка ночи прошла, но я все еще в состоянии сошедшего с ума. И снова восторженность и страх.
11 мая. Одна из моих любимых фотографий.
Искренне:
светлых мыслей
свежих идей
добрых взглядов
приятных волнений
верности
мудрости
любви
трогательных воспоминаний как твое дерево в городе М
[448x298]
Грустно не беспричинно.
Грустно становится от бессилия перед собственной слабостью.
Мечтаю предать нежность и привязанность ради сигарет перед сном, подорвать воплощение женственности, чтобы бредить войнами. И не ждать еще 32 года, как Хелен Миррен, а просто плевать под ноги надеждам. Стать сильнее, очерствев.
Но тогда это буду не я.