Книги Дмитрия Быкова «Как Путин стал президентом США» и «vladimir.vladimirovich TM» Максима Кононенко вышли в свет практически одновременно: первая в питерской «Амфоре», вторая — в московском «КоЛибри». Заподозрить авторов или издателей в согласованных действиях трудно, однако рифмуются книги просто идеально. Во-первых, обе они написаны журналистами; во-вторых, обе представляют собой собрания анекдотов на политические сюжеты; и, наконец, в-третьих, обе составлены из текстов, мягко говоря, неновых — быковские сказочки писались в 1999-2001 годах для журнала «Фас», а кононенковские миниатюры уже три года как публикуются на небезызвестном сайте www.vladimir.vladimirovich.ru.

Однако в книжной ипостаси судьба у этих двух конкурирующих эпосов о президенте оказалась различной. Если «новые русские сказки» Быкова, будучи собраны под одной обложкой, не утратили своей чудесной сказово-народной интонации, но и ничего сверх нее не приобрели, то анекдоты Кононенко при переходе в жанр прозы трансформировались радикально. Циклопический фактологический комментарий, которым издатель сопроводил бумажную версию «vladimir.vladimirovich»’а, лишил кононенковские тексты злободневной юмористической едкости, зато придал им основательности и наукообразности. Тут трудно удержаться от параллели с двумя главными эпосами древних греков — гесиодовским и гомеровским: их письменные версии возникли практически одновременно, однако «Труды и дни» Гесиода так навсегда и остались искусством простонародным, крестьянским, в то время как «Илиада» с «Одиссеей» Гомера обросли бесконечными комментариями и стали поэзией ученой, интеллектуальной — не столько даже поэзией, сколько историей.

Очевидно, именно такая — учено-историческая — роль уготована книге Максима Кононенко: хроника путинского президентства, получившаяся из этих незатейливых историй, на сегодняшний день является не только самой подробной, но и — при всей своей завиральности — единственной. В то же время гораздо более симпатичные сказочки Быкова явно обречены если не на умирание, то уж, во всяком случае, на переход из псевдофольклора в собственно фольклор, воспринимающийся без какой-либо привязки к историческим реалиями. Собственно, уже сейчас, когда многие еще помнят политика Василия Шандыбина, остается не вполне понятным, о чем идет речь в фельетоне «Дремучий Василий». А еще года через три-четыре мало кто объяснит, чем он отличается, скажем, от Идолища Поганого или Чудища Хоботастого русских былин.

Тем не менее если отвлечься от конкретных особенностей книг Быкова и Кононенкова, возникает один немаловажный вопрос: почему именно сегодня эти два давно существующих «президентских эпоса» изданы немаленькими тиражами и пользуются таким спросом у покупателей (а то, что это так, подтверждают рейтинги продаж — по данным Московского Дома книги на Арбате, обе книжки входят в десятку лидеров)? И снова приходит на ум античная аналогия. Кодификация героических мифов, существовавших до этого в устной традиции, и начало их общегреческой популярности ознаменовали de facto завершение героического периода греческой истории. Если аналогия эта верна, то массовая запись всех легенд путинского цикла может означать только одно. Думаю, не надо объяснять, что именно.
http://www.ej.ru/comments/entry/1262

мне приписывают страшное!

LI 3.9.25