Проклятие на весь твой род – вымри и замолчи. Или хотя бы просто закрой свой рот и зубами не стучи. На мой руке сидят грачи и вороны и жаждут короны, но нынче династия правит, больная, давно умерев, и я не знаю, какой я масти – бубен или треф.

Мир – перевязь дней, жизнь – перестук сердец, речь моя – переплёт слов. Ты вечно думаешь о ней, и это конец всех моих снов.

Слышишь, как смеются птицы, садясь на наши плечи? Мы во временной больнице, но время не лечит. Прервем споры, дурак. Что теперь делать – растекаться мыслью по древу? Нет, плести из мыслей узоры, вот так. Как скажете, моя королева.

Привяжи меня к небесам, а сам оставайся внизу, потому что наш рок так решил. Наш рок не дано усыпить голосам, ведь сна у него ни в одном глазу, это он наш сон сокрушил. Это он прервал молчание королей, когда они пили яд, это он шептал: налей, налей, и поставь трупы в ряд.

Это чья была смерть – твоя или наша? Я так и не понял, если честно. Вороны – нет птиц краше, но на моих плечах им тесно. Мне кто-то в кубок вина налил, наверное, черти; и я пью, передавая его своей сестре. Нашу жизнь кто-то продлил до после-смерти, приложив к этому туз треф.

Ну так что, пойдешь со мной пить до дна, гулять по парку и кормить птиц? Из моей глубины луна видна, это будет моим подарком среди страниц. Вороны не клюют трупы, ты спросишь, слегка озадачен. Глупый ты мой, глупый, не путай бесконечность с цифрой восемь, иначе помрёшь. И не смотри на то, что клюв и перья в крови, а остов бумажный, ты будешь жить еще сто и еще сто и выйдешь замуж по любви, остальное неважно.

Обстоятельства – это помеха власти, особенно для королев, поэтому попытки воскреснуть надо оставить, наплевав на издержки. Умерев, ты все равно будешь править, ты же не пешка. Только напиши мне письмо на счастье, свечу рукой не задев, и тогда я подскажу тебе, какой ты масти – бубен или треф.

Наш рок черно-белого цвета, и наш предсказатель бубнит нам – е-два, е-три. Ты хочешь ответов? – тогда не смотри на птиц, не смотри. Они давят на плечи, но кровь не рвет ваших уз. Время не лечит, даже если в рукаве у тебя туз. Перевязь ран – это полезно для наших встреч, ответ дан, осталось вытащить меч.

Сон - перевязь дней? Холод – перестук сердец? Яд – переход искры? Нет, не думай о ней, иначе – конец игры. Я видел много снов, я проспал. Какой счёт? Счёт простой: ноль-ноль. И ты попал в переплёт, переплёт слов, мой король.

Вдохнуть – выдохнуть [видишь, в моем расписании есть вполне обычные вещи]. Улыбнуться, поправить немытые волосы [я не Снейп, я не Снейп]. Все это действительно просто, моя дорогая: они мнимы. Они ненастоящие. Их нет. Просто нет. И твоя любовь к ним, твоя привязанность к ним – иллюзия. Тепла, которого ты жаждешь – нет. Все межличностные процессы адиабатные. Поэтому спи и не жди привилегий.
Где твоя гениальность, спросишь, куда ты зарыла свои таланты, я пойду раскопаю. Куда ты выбросила своё художничество, куда ты выбросила свое танцевательство, куда делись твои скульптурности, что делать осиротевшему стихосложению?..
Я буду играть в эту игру.
Тише, тише, моя одинокая, мы одни на черном свете, это черная клетка шахматной доски. На соседней клетке стоит лопата, протяни руку и ты сможешь выкопать что-нибудь полезное [копайся в себе, копайся]. Смысл в том, что ты можешь раскопать что-то только на своем поле, и никаким образом не на соседнем [ты понимаешь теперь, что значит одиночество?]. Даже если ты и найдешь что-то там, у них, то все равно тебе не владеть этим в полной степени, а найдешь ты там одну лишь печаль. Так зачем тебе это, зачем?
Не высовывай носа из своей клетки. Так безопаснее.
Вдохнуть – выдохнуть. Делай шаги вперед, тебе осталось не так и долго до противоположного края доски, и тогда, моя девочка, ты станешь… станешь…
…?
свалишься вниз?...
упадешь вверх?
Я забыл, кем я там стану. Дайте лопату.

Милая, я не знаю, кто у тебя в образáх – она ли, он ли. Может, дело в том, что я читаю в твоих глазах: for friends only. Может быть, дело в том, что на ладонях снег – в сердце холод. Время совершает бегство голым, наступая на подолы платьев. Я ждал объятий, но в наше время любой процесс – адиабатен. Поверь мне, я знаю, что говорю, хотя с какой стати, если я вечно вру. Может, я просто знаю толк в снежной вате и немного умею вести игру.
Милая, я не знаю, кто смотрит на тебя из углов и кто он. Может быть, он непомерно суров, как школа, которую он прошёл. Подолы его одежд [пальто] касаются пола, особенно в любви. А когда он ищет себе на ночь кров, ты можешь звать его – зови. Причём лучше по имени, так вероятнее, что он придёт. Причём лучше не рвать себя до кровú, хотя он и ждёт со своей зажигалкой, просто не рви себя для него на части, не рви, не найдёшь счастья, и будет жалко.
Милая, не проси меня дать ответ, я не знаю. Меня, как и тебя, теперь нет, прости, родная. В общем, я не знаю, кто у тебя там стоит-висит, наверное, не она – он. Поэтому я прошу тебя: не проси меня рисовать икон.

Это цитата сообщения Laisse Оригинальное сообщение

Вот вы заводите романы с людьми, а я – с городами.
Честное слово, с ними все почти так же, только лучше в тысячу раз, любить мужчину – смешно и больно, остро чувствуешь свое несовершенство, а любить город – благо. Он не изменит, не уйдет с друзьями пить пиво, не увлечется спасением мира и – что самое главное – ответит тебе взаимностью. Ну, при некоторой доле воображения, разумеется.
Любой роман начинается со знакомства. Оказываешься в новом месте, однако тут тоже разные способы есть: можно на спор (как я туда не съезжу?! Завтра же за билетами пойду! Стоп, а где это?), можно приехать погостить к друзьям, которых тысячу лет не видел (где-где вы сейчас живете?), можно поехать с кем-нибудь за компанию, а можно вовсе взять билет и сбежать от всех. Чем дальше, тем лучше.
Он принюхивается к тебе, насторожено: стоит ли пускать чужака, принимать ли за своего, раскрывать ли тайны? Наскоком его тоже не возьмешь, это тебе не крепость, любой город кажется странным и чужим, когда не знаешь, какой выход из метро куда приведет, где лучше всего гулять, где пить кофе, а где знакомиться. Без цели ходишь по улицам, дотрагиваешься изредка до стены, что бы убедиться, что не суррогат. Живой. Дышит.
Покупаешь карту, проникаешь в суть.
Приходит время ехать домой, ты не оглядываешься, идя по перрону, но в последний момент замираешь и шепчешь чуть слышно: «Я вернусь».
Если механизм сработал, то ты прямо с вокзала пойдешь в магазин за книжкой о городе. Я этот этап называю игрой в разведчика, он в любых отношениях есть, но тут интереснее гораздо, чем с людьми. В конце концов, что нового ты узнаешь о мужчине? Смотрит футбол/ненавидит его, умеет готовить/ест пельмени, не смотрит телевизор/идиот, любит читать/безнадежен и так далее, набор качеств стандартен, иногда можно увидев человека один раз, сказать какого цвета была у него погремушка в 5 лет. Скучно, господа.
То ли дело история города! Дебри великие, сказочные, блуждать, да не выбраться.
Естественно, после первого знакомства, будешь туда ездить ещё. В ком-то разочаруешься после 3его раза, в ком-то после 7го, да, я и тут умудряюсь оставаться ветреной. Очень редко бывает, что ты любишь настолько, что не можешь дышать вдали, и скучно, и грустно, и некому руку подать, только и остается, что стреляться, пропадать черт знает где или ещё что похуже. Это значит, что отношения твои с городом требуют продолжения.
Переезд сродни замужеству, ну.
И на то, и на другое решиться ещё надо, квартирный вопрос, опять-таки, и там и там очень остр, страшно даже не привыкнуть, нет, привычка – это превосходство, страшно разочароваться в выборе. Конечно же, и там и там, мы лелеем иллюзию, что это навсегда и больше ничего не надо будет. Конечно же, это всего лишь иллюзия.
И вот однажды выйдешь из поезда ранним утром, когда воздух звенит, а слова будто бы повисают в нем так, что их потом можно разбивать дыханием, расправишь плечи, вздохнешь глубоко, улыбнешься… Мечта теперь в твоем законном распоряжении, но это совсем другая история.
Что было дальше? Почем мне знать, все приличные сказки заканчиваются свадьбой. Угу, вот здесь сверни во двор, к моему новому дому, ага, 47ой. Поможешь донести сумки, накину полтинник, м?

Это цитата сообщения Время Оригинальное сообщение

little space.

мои стихи и ее грехи сложены вместе.
моя беда и ее вода - мокрая лужа.
я поняла, что тебе нужно - песни.
только скажи, - я тишину нарушу.
кажется правдой маленький космос.
круглое небо над головой.
мой иностранный сорванный голос
больше не плачет рядом с тобой.
мои ключи и ее врачи путают двери.
горит пламя свечи и гаснет от ветра.
в моем дому, не пойму, к чему бегают звери.
они делят мои квадратные метры.
кажется правдой маленький космос.
круглое небо над головой.
мой безвозвратный сорванный голос
больше не плачет рядом с тобой. (с)

И я рассказываю обещанное.

Это цитата сообщения Monetki Оригинальное сообщение

Если он даже не помнит имя моего кота, о чем мы можем говорить с ним?

На кого ты похож, только посмотри на себя.

Да ни на кого, в том-то и проблема. Я смотрю на себя, и мне кажется, что я прозрачный.

Хватай меня за руку – и побежали, побежали, побежали скорее, мимо одинаковых лавочек с белыми пакетами, может быть, снег просыпется в меня с небес, и я обрету тяжесть, и я обрету смысл, я стану самым настоящим, мама, просто пока меня нет на земле – я сижу на небе, там, где должна быть луна, и болтаю ногами.

Ты угадала меня до мелочей, самые дальние мои краешки, самые сложные мои узелки, самые тонкие мои струнки. Прошепчи мне на ушко что-нибудь, и я буду спать спокойно, зная, что теперь моей душе есть, где храниться. В голове у меня бардак, по плечам я мальчик, обнимай меня руками сверху, как девушки обнимают мальчиков.

Мы будем жить в Питере [мы будем жить вечно], гулять по улицам [придумывать их, изведывать], я буду сумасшедшим, а ты –моим смотрителем [каждый второй день - наоборот], я буду выть на небо [любииимое] и грызть ногти [голооодный], а ты будешь говорить с воздухом [это твоя работа, для того тебя и нанимали] и переворачивать мир вверх тормашками [панталоны поправь, панталоны!].

Со вполне определенного момента я раздвоился. Есть какая-то часть, которая – для вас, чтобы любить вас, знать вас, понимать вас; она умеет думать, как вы, и даже лучше, она умеет дышать, как вы, и даже глубже [я читаю Сашу Соколова и пишу на заборе: СУМЕРКИ], она умеет смеяться, как вы, и даже горше. Вы же видите, я не настоящий, ты же угадала меня, нарисовала меня до мелочей на бесцветном холсте, прозрачном холсте, хоть ты и уверяешь меня, что он сиреневый [крашеный, деточка, крашеный, две копейки на базаре и пирожок].

Ты скажи ей: ау, старшáя, напои меня, огорченного, текучей собой

Может быть, мир взял-таки меня, или я вытек в него, может быть, я не зря прозрачный, продуваемый ветрами, может быть, всё не зря так задумано, сшито-перешито-разорвано, и я на самом деле предназначен радовать этот мир, радовать, печалить светлой печалью – смейся, девочка, ты угадала, смейся, мальчик, я смешной! – и я не зря исчез, не зря растворился, все так и было придумано нашим спящим богом с темными волосами? Только ты скрывай это от них, скрывай, они не должны знать, что моя пустота – другая, что моя печаль светлее и запахи ярче, что путь мой – по спирали наверх, чтобы красиво, а не лестницей вниз, чтобы трагично. Ты только скажи мне слово одно, слово [оно характеризует то, чем я, как его создание, отличаюсь от прочих творцов и прочих созданий], блажь это – быть глаголом, назови мне прилагательное, мне надоело быть существительным, слышишь меня, разорвана-сшита-порвана-перешита-забыта? Это такое испанское имя взамен Клариссы, ты же должен меня как-нибудь называть, пока я в чистилище, безымянный, бесполый, страждущий, пока мир взял меня и не вернул меня.

Ты скажи мне, действительно ли я так замечателен, правду ли баю я сказочную или сказку правдоподобную, кот я или птица, а может быть, я чернота в зрачках [бойся], песня крылатая [не лови], чувство безымянное [испытай] – неправда всё это, неправда, есть у меня небо, есть у меня имя, пусть и за дальними берегами той, которая любит вас, которая знает вас и может понять вас, я где-то есть там, маленький и озябший, может быть, даже сиреневый, нет, темно-синий, фиолетовый, цвета ночного неба [а это уже натуральные красители], я есть, я живу и дышу глубже, чем вы.
Давай мы все-таки определимся со мной, какой я, умер ли я, жив ли, красив или уродлив, много ли меня или мало, пишу я или рисую, а может быть, я пою и танцую языческие танцы и песни-баллады. Давай мы все-таки узнаем про меня: вода я или огонь, мальчик я или девочка, кричу я или шепчу. Только зачем определяться, у нас тут пляска, у нас тут вечер, у нас тут огоньки горят, и я знаю, что моей душе есть, где храниться, есть, где путешествовать, у меня есть кому вертеть мир и кому сказки баять. Так зачем менять что-то сейчас, танцуем, дракон, танцуем!

На кого я похож? – на луну, с натяжкой до неба, правда?

Пятнадцать тысяч неправд за раз. Это много?..

Пятнашки: это такая игра. Ты опускаешь руку свою в чернила, правую, а потом левую, а потом оставляешь отпечатки ладоней на стенах так, чтобы по ним я мог найти тебя.

Как я хочу умереть?.. Я буду целовать кого-нибудь страстно и долго, и, в конце концов, мне просто не хватит кислорода. Возможно, это будет небо – поцелуй с небом ценою в смерть. Дорого?.. Но на то она и любовь, чтобы платить больше, чем имеешь. Я иду к тебе, любимое, подожди немного, я не буду тебе изменять.

Я иду к тебе, любимое, только оставь мне отпечатки ладоней на стенах где-нибудь, чтобы я мог найти тебя.

Где-е-е-е-е ты? Я иду.

Мне очень страшно, милое моё, чудесное, прекрасное, мне очень страшно жить теперь, когда земля под ногами – штука непрочная, того гляди провалится, а там – что? – пропасть, конечно, чернота зрачков, вечность, и пятнадцать тысяч неправд за раз.

Мне очень страшно писать письма теперь: куда? – в пустоту, конечно, никто не прочтёт, я каждый раз смиряюсь с этим, и если мне кто-нибудь отвечает – так это, конечно, совсем не тот, кому я писал, имя то же, тело похоже, и улыбка одинаковая, только вечность – чернота зрачков – совсем чужая, не твоя, не обманывай меня, пока я тебя люблю, не лги мне.

Как я хочу умереть?.. Я хочу отправиться с этим письмом по проводам, и упасть в пустоту, в черноту зрачков твоих – твоих хотя бы раз, пусть даже в тот самый раз, когда пятнадцать тысяч неправд, я всё стерплю, только поцелуй меня, милое, поцелуй до дна.

Я иду по отпечаткам твоих ладоней на мне.
[698x103]

Это цитата сообщения Seiril Оригинальное сообщение

Где-то там, за гранью смерти, всех нас ждет судьба Шахерезады. Пока тебе есть, что рассказать - оставайся в раю. Нет - катись в ад. Чистилище же создано для того, чтобы сочинять новые истории.

Это цитата сообщения Seiril Оригинальное сообщение

3.11. Direct'ория.

Человек должен сделать три вещи в жизни – не убить, не быть убитым и не сойти с ума.
Мацуо Монро. "Научи меня умирать"

Это цитата сообщения Seiril Оригинальное сообщение

3.12. Аб'сурдоперевод.

Так вслушиваются (в исток
Вслушивается – устье.)
Так внюхиваются в цветок:
Вглубь - до потери чувства!

Так в воздухе, который синь, -
Жажда, которой дна нет.
Так дети, в синеве простынь,
Всматриваются в память.

Так вчувствывается в кровь
Отрок - доселе лотос.
Так влюбливаются в любовь:
Впадываются в пропасть.

Друг! Не кори меня за тот
Взгляд, деловой и тусклый.
Так вглатываются в глоток:
Вглубь - до потери чувства!

Так, в ткань врабатываясь, ткач
Ткет свой последний пропад.
Так дети, вплакиваясь в плач,
Вшептываются в шепот.

Так вплясываются…(Велик
Бог - посему крутитесь?)
Так дети, вкрикиваясъ в крик,
Вмалчиваются в тихость.

Так жалом тронутая кровь
Жалуется - без ядов!
Так вваливаются в любовь:
Впадываются в падать.

Марина Цветаева.

Скроем синяки, принцесса, завтра будет новый город.
Мы с тобой туда поедем и напьемся теплым чаем.
Вниз с осенним листопадом! - я вернусь к тебе нескоро,
Но вернусь, и я хотел бы видеть: ты меня встречаешь,
Ты бежишь ко мне, босая,
и из рук роняешь листья, и кричишь: "Ну наконец-то!
Шёл, должно быть, издалёка?.."
Я возьму тебя за руку и, слов лишних не бросая,
Поцелую тебя в щеку.
Всё же, Боже, молодец ты.

Я вернусь, и город будет
Нам сверкать огнём фонарным,
И с вечерним листопадом
Полетит он к нам по встречной.
Мимо будут падать люди,
И мы тоже благодарно
Будем падать, вечно падать,
Вечно падать вверх беспечно.

Это цитата сообщения Падший_Энинг Оригинальное сообщение

О процессе становления драконом

- Тебе нужно во что-то верить.

- Это предложение?

- Это ультиматум.

***

Мой первый удар приходится Шу примерно в область солнечного сплетения. За спиной, как альтернатива толпы, воет ветер. Смысл всей моей жизни со скучающим видом стоит чуть поодаль. Ну конечно, я тут в игры играю. Это игра, моя милая, всего лишь игра. Ещё секунду и Шу заломает мне руку и со всей дури впечатает лицом в асфальт. Это небо такое звёздное или у меня искры из глаз? Нашёл чем любоваться. Я умею выбирать на редкость приятное времяпрепровождение: плюясь кровью, валяться на асфальте под козырьком крытой стоянки непосредственно рядом с помойкой.

***

- Ты думаешь Бог – абсолютное добро?

Если бы Бог был абсолютным добром, он бы не позволил тебе пинать меня по рёбрам. Всё моё нутро наполняется непоколебимым достоинством и гордостью за мою паскудную гениальность.

- Если верить, - хриплю я, - что всё создано Богом, то получается, что нищету, болезни и преступность тоже создал он. Мы судим…

Адская боль навылет проходит в районе желудка. Открываю рот, чтобы продолжить, и тут же стискиваю зубы.

- Мы судим о людях по их поступкам, - назидательно заканчиваешь ты.

Спасибо. Кровь замечательным узором орошает асфальт. Когда-нибудь тут вырастет одуванчик имени меня.

Шу, да ты охерел совсем.

***

- Придумай своего бога.

Единственное, о чём я сейчас способен думать, так это о том, что будь я на месте своих внутренних органов – давно бы совершил суицид.

- Большой, - выдаю я после некоторых раздумий.

- Дальше…

- Старый…

- Тебе нужен бог, который скоро умрёт?

- Седой, - уточняю.

- Ещё?

- Я не знаю…это сложный вопрос.

Особенно сложный для здесь и сейчас. Я не привык обсуждать свою веру с человеком, надавившим ногой мне на горло.

***

- Ну всё хватит, детский сад. – Смысл моей жизни отпихивает Шу и подаёт мне руку.

- Рыжий, - говорю. – С карими глазами. Замотанный в разноцветный шарф.

Мой бог стоит передо мной.

- Вот это уже больше похоже на правду.

***

Кажется, теперь мой отец должен тебе [Пат] злополучные полцарства?

Так Шу стал драконом.

Десять его минут – это на самом деле полчаса. Десять его минут – это триста моих вечностей. Или даже шестьсот. А может, только две, но чем отличается одна вечность от двух и триста вечностей от шестисот?..

Моё утреннее настроение и мое вечернее – это два совершенно разных мира. Насколько я потенциально счастлив с утра, настолько же я реализованно несчастен вечером. Что делать?.. Построить мост, по которому удалось бы пройти из утра в вечер, из несчастья в счастье – какому великому архитектору это под силу? Просто с утра я не могу понять и поверить в существование вечернего мира – как же можно доводить себя до такого?! – а вечером у меня в голове и в сердце не укладывается само понятия счастья: как же можно быть счастливым, если полдуши твоей сожрала пустота.

Я никак не мог поверить, что февраль наступил. Все-таки наступил. Мне казалось, что январь вечен, как твои чертовы десять минут. Январь – время нашей ненастоящей зимы, и сейчас она тоже ненастоящая, эта зима – всего лишь наша реализованная память о прошлых зимах, воспоминание вещественное, что зимой холодно и падает снег, и потому я так мучительно боюсь коснуться снега и почувствовать на пальцах осенние лужи, как будто все это действительно иллюзия. Наш бог спит и видит всё это во сне. Поэтому я и не верил, что наступит февраль.

Февраль наступил, но он тоже какой-то ненастоящий. Февраль должен был знаменовать прорыв, победу, смену января чем-то еще, а январь – это такая лужа и такой омут, из которого, как мне казалось, выбраться невозможно. Нам только снится, как богу, что февраль наступил, на самом деле мы так и остались в январе.

Я строю коварные планы – освободиться. Мне всё кажется, что мы заперты в январе, и поэтому я объявляю войну спящему богу, чтобы он, наконец, вспомнил, что надо мне, вспомнил, что надо перелистнуть страницу календаря, чтобы наступил настоящий февраль – мой февраль, время подарков, время свободы от темных пучин, серое время, белое время, время снов настоящих и мутных надежд. Я буду забывать имена богов, забывать; я буду думать, как освободиться. Я буду молить этого спящего бога вспомнить о главном, хотя бы вечером или утром. Спящий бог – это, естественно, невыспавшийся студент, который перешел к стадии старческого маразма уже будучи спящим много вечностей подряд, а может быть, десять минут.

Это цитата сообщения ParamOnOff Оригинальное сообщение

lullaby

Успокой меня. Успокой меня пустыми, гулкими подворотнями вокруг своей сказочной башни из бракованного кирпича и ржавой арматуры, ночными шорохами безлюдных  дворов, глухой тишиной бетонной промзоны через дорогу. Мы и наушники, мы одни в темноте, успокой меня.

Встреть меня. Встреть меня пустыми станциями, получасовыми интервалами поездов, встреть серыми колодцами дворов. Встреть стеной неосвещенных окон по бортам улиц. Встреть черными подъездами и тесными лестничными пролетами. Встреть бронированными дверями, телескопическими глазками и сейфовыми засовами. Встреть так, как только ты умеешь.

Убаюкай меня. Убаюкай монотонным гудением машин по эстакаде третьего кольца, убаюкай гулкими шагами за окном. Убаюкай шорохами, скрипами и вздохами твоей проклятой квартиры. Убаюкай так, чтобы не проснуться.

Укутай меня. Укутай в едкий сигаретный дым, укутай в рваную шаль воспоминаний, укутай в липкую тишину ночи, в страшную детскую сказку. Укутай в мутный утренний сон. Укутай в себя.

Я послушный ребенок своего ремени. Опечатать и на полку.

до востребования

Мир - это такая большая дыра, куда всё скатывается. Вопрос, на каком повороте меня занесет и выплюнет, занесет и выплюнет, о! занесет и вы... [плюнь это]

Что будете делать вы в тот момент, когда я буду прыгать с балкона вверх?


Мир - это такая большая игра, в которую никто никогда не может выиграть. Вопрос, на каком ходу вы окончательно проиграете.

[меня занесет и выплюнет, занесет и выплюнет, занесет и вы плю нет]

Хорошо просмоленное, свежепостроенное судно, хорошо пропеченные пирожки с [фа]солью и другими нотами. Не знаю, что я в этом нашёл, но... вкусно.

Мир - это такая большая жопа, которую все порываются поцеловать в губы.

Давай танцевать, и я буду смеяться и плакать, а ты - улыбаться так, как будто всё знаешь. Просто теперь это меня не утешает. Теперь я законченный идиот.

Мир - это такая неудачная попытка какого-нибудь бога увидеть сон про мир.

Только он зачем-то придумал кучу лишних деталей, поэтому его выбросят из курса литературы в общеобразовательных божественных школах, бедный неудачник.

Мир - это такая дыра, в которую все скатывается, так что я жду, на каком же повороте меня занесет и выплюнет, занесет и выплюнет, занесет и выплю...

нет

прости, я не стал держаться за небо
.

Это цитата сообщения sir_Juffin_Hally Оригинальное сообщение

Я ведь знал, что всё этим кончится,
Со всеми случается.
Всему цена - одиночество,
Иначе не получается...

«Мир, любовь и прочее творчество – это не про тебя, дорогой».
Я бы хотел иметь какого-нибудь маленького оболтуса за спиной, чтобы дарить ему образы в своей голове: птиц, подобранных с веток, лепестки сакуры, пойманные в полёте, карандаши, которые я еще не успел исписать.
Просто жаль, некуда всё это девать. Книгу свою я всё равно не пишу, а вы – что с вас взять. «Бесполезное это занятие, ваши самолётики, вовсе даже пустое».
Но книгу я все-таки напишу. Хотя бы просто из принципа. Хотя бы просто потому, что иначе умру [сдохну, как].

Просто был я маленький и лупоглазый, называли меня в белой больнице глазастиком, и мама изредка щекотала мне подбородок, чтобы я улыбнулся. А потом я стал заплетать две косички и ходить в школу, плеваться терминами и цифрами, а потом и вовсе исчез, меня поглотила одна из ваших реальностей, я просто наступил в нее и пропал, как пропадают щенки в схватке с кобелями, да что я себе льщу, как пропадает капля в море, тщетно надеясь выделиться.
И все мои попытки и желания стать великим заранее обречены на провал, так что мне нужна спокойная, вашу мать, жизнь.
Знаешь ли ты, чего хочешь? Нет, не знаю, хотя всегда знал. Мне бы мою детскую уверенность. В детстве я боялся иметь детей, хотел даже пойти в больницу и потребовать на правах глазастика, чтобы мне удалили вот то самое, что нужно удалить, ибо я не должен иметь детей, не должен. Теперь я тоже этого подсознательно боюсь, хотя повода пока не было.
В детстве я знал, что людей на самом деле гораздо меньше, просто они успевают поменяться телами, пока я не вижу, я знал, что зрачки черные, потому что в них живет кусок вечности, который есть в каждом человеке, в детстве я знал, что я не могу умереть и умею летать, в детстве я знал, что я буду великим, спокойным и счастливым, как небо, и все это можно будет вполне удачно совместить,
а теперь,
черт возьми,
я даже не уверен,
что не сдохну в следующий момент,
вдруг Аннушка уже пролила масло.

Да-да, я хочу иметь оболтуса за спиной, чтобы дарить ему всё несбывшееся – он будет неимоверно богат, этот оболтус.

Это цитата сообщения Рыцарь_одиночества Оригинальное сообщение

пару осколков...

***
Цвет важен - пока есть, кому различать,
И тишина останется, если некому будет кричать

Огонь ничто, если нечего будет сжигать.
А правда зачем, если некому станет лгать?

И жизнь уйдёт, если некого будет любить.
И память не нужна, если нечего будет забыть.

Пока есть страх - найдется, во что верить,
Пока есть ключ - ищите к нему двери!