Пункт первый. Я много раз оборачиваюсь и смотрю вспять. Мне кажется, что это некстати – так отчаянно хотеть чего-то. Трудно определиться с желаниями – они всегда действуют несколько «демонически». Никогда не знаешь достоверно, а чего на самом деле пожелал – то ли море счастья, то ли это такая пиеса…

Боюсь, что звезды превратятся

В следы исчезнувших Галактик,

Так счастья капли испарятся,

Не выдержав серьезных практик…

Пункт второй. У меня имеется кот, подпольная кличка присвоена: Арзимарс. Он странно смотрит своими лиловыми глазами – как бы что-то увидел, что-то вон в той точке, кажется… Но трудно человеческому глазу разобрать, а задумываться и вовсе непростительно с точки зрения рассудительного нрава…

Так я, сдержав свое отчаянье,

Смотрю на небо в полной тиши,

Я сердцем вверенного знанья

Угадываю себя лишней…

Пункт последний.

Я никчемное кудрявое создание…

Странно, как иногда придирчива «общепринятость» - ни шагу нельзя ступить без ее одобрения. Как трудно бывает игнорировать голоса, свидетельствующие о всемогуществе «житейского опыта». Это опыты над мышами в какой-нибудь захолустной лаборатории, владельцам и работникам которой абсолютно неведомы современные тенденции на «гуманное отношение к животным». Но не подумайте только, что здесь замес из горечи и других «психически важных» эмоций. Трудно представить себе человека, который не пожалел хоть раз о том, что пренебрег «голосом» добрых людей, т.е. тех, кто очень сильно желает добра этому невнимательному гражданину... Нет, так не пойдет!.. Все же горечь звучит в этих многосложных сравнениях, глупость которых настолько очевидна житейским мудрецам... Никогда не поддавайся влиянию, оставайся самим собой чего бы это не стоило! Ага, легко сказать – да сделать трудно... И вот, убежденный в правильности собственного «холодно разумного» поведения, чуть ли не кичишься тем, что знаешь что-то большее, чем знает Опыт. Ан, нет, как несправедлива мысль человеческая к человеку как таковому! Дает страдания с избытком, а станешь искать утешений – возникают сомнения в собственной «разумности» - ну, в том, что принадлежишь к роду «гомосапиендов»... Ну ладно, захотелось вывернуть наизнанку новую моду на словесную гибридизацию – придумывание неологизмов, кажется... А, несущественно! Трудно, короче, представить такого человека – внимание!, ссылка на аватара)) Это же я, добрый Муся! Как-то так сложилось, что я знаю ВСЕ в тишине – под сурдинку, а потом, да ты, Муся, знаешь!.. Нет??? Ну, ты и удивил!.. А потом я хохочу – да зло еще – над собой!.. Вот так... А злость пока не выветрилась – я еще так «неоперившися молода и неопытна»... Черт, прости, Муся! Опять этот Опыт!..

Вот я сейчас остановлю Вселенную и заговорю свой страх о том, что не такая, не та… Примириться с собой, вызвать собственную тень на дуэль – я более не та, я не та… Вспомню про ложе Прокруста, авось и мне повезет подобрать мерку. А еще тихо поворожить над своим ВНУТРЕННИМ – какое оно, как храм, чудо архитектуры души. Мезери… Дайте мне книгу, я нарисую ее – ту, которая уже не я, просто рука и голос, просто тело, расслаблено возлежащее на Ложе. Не та.

Для нас не иметь невозможного – значит не иметь и возможного.
Ю. Мисима
Какая странная удаленность от обычного мира этой необъяснимой обычностью сна. Мир похож на огромный дом. Впрочем, не такой уж огромный. Множество разнообразных комнат, открывающихся купейными гигантскими, но легкими дверями неопределенного цвета. Впрочем, там – во сне – очень ограничена палитра – грязно-бежевый, мокро-черный, белесый, картонный… И кто-то вечно уходит, а я стараюсь догнать, но постоянно теряю их из виду. Мне интересны и другие комнаты. Некоторые с окнами в никуда – там – мне любопытно – только влажная темнота, а еще вид на пейзажек, который не меняется и ничем не заканчивается. Эти комнаты как бы купейная жизнь, места пустующие, свет, но он ложный, а также иллюзия движения, стука железнодорожных колес… И там, кроме меня, кто-то в шляпе тридцатых прошлого века. Странный попутчик, напоминает мирно сидящее изваяние, но мне любопытен. Странен его лик, молчалив, не играет роли, но его присутствие гораздо сильнее всех возможных его ролей, и не только потому, что мне трудно быть одной в этом сне – я ощущаю, что в этом, на первый взгляд пустующем, доме куча народа – какие-то странные тени, которые также не играют роли. Наоборот, хотя я никого не могу нащупать, но хочется постоянно уединиться. Мир моего сна так похож на… Это когда лепишь из пластилина сначала членов семьи, затем мебель, утварь, комнаты… А потом, когда надоедает, просто скатываешь, сминаешь все это «артефактное» в большущий цветастый ком – и возвращается в исходное то, что стало окрашенным продуктом перегонки черного золота, что пачкает руки, что на вкус безвкусное и ненастоящее, что хочется откинуть и забыть, что это где-то спрятано в темном пыльном дальнем углу сознания…

Есть странная тенденция в некоторых людях – склонность к собственническому отношению ко всему. Это проявляется и в межличностных отношениях и в отношениях к частной собственности, так сказать. Что диктует эта «политика»  такому человеку? Например, если дело касается каких-то вещей, то он уважительно относится к тому, чем владеет, предпочитает даже «отвечать» именно за то, чем владеет в силу принятых в обществе признаков частной собственности. Но взамен такой человек благоговеет к чужой собственности – он никогда не посмеет претендовать на нее «незаконно», чего в ответ непременно ждет и от других.

Теперь же, когда речь заходит о межличностных отношениях, то здесь перед таким человеком возникает некоторая дилемма: а как относиться к другому человеку, с которым он вступает в какие-либо отношения? И как – самое интересное – ему быть, если речь идет о том, чтобы привлечь внимание человека, который вроде бы «принадлежит» другому? Ну, вот тут все просто – отношение к другому человеку как к «своей частной собственности», а также как к «чужой собственности» негуманно в высшей степени. Но особенно трудно говорить о «чужой собственности» - о человеке, который, по принятому всеобщему согласию и даже религии, принадлежит другому? Как поступать благоговеющему перед чужой собственностью человеку, который быстрее откусит себе руку, нежели посягнет на чужую «собственность»?..

Из себя святая осень

Выйдет, листьями кружа,

Ты придешь ко мне на двор

И захочешь вечно ждать меня…

Не ко мне стремится лето,

А весна забыла путь…

Тайна легкою походкой

Будет вечной пусть…

Misty.

Знаю, давно не писала… Просто, многое случилось, но это происходило не за углом, но и не вовне. Думается, все будет в порядке, как двойственность картин Пармиджанино – все могло быть одновременно тонким, прекрасным и с «червоточинкой». А небо все светлее, и время – раннее или позднее, а жизнь – это большая неОхота, странно, как иногда пропадает ощущение, что живешь – но самое страшно – пропадает и желание жить, не так, конечно, трагично. Просто, калокагатия или что там ценили древние греки – это наступает, апатичное и достойное принятие жизни. Как со многим может ужиться человеческое существо…

«На дне старой сумки,

Качаясь в вагоне метро,

Случайно отыщешь забытый пенальчик помады.

И губы накрасишь – усталый вечерний Пьеро,

Которого ждут не дождутся балы-маскарады…»

В. Долина

Старый вальс на крыше Мира –

Тайна Галереи Звезд…

Ты плывешь, ты все забыла,

По памяти воспроизводишь взлет…

Случайным – вдруг –

Вам никогда не казалось, что вы, как и в детстве, играете в игрушки?.. Наверняка, такая мысль посещала многих. Вот странно, в детстве все казалось нужным и важным, оправданным. Как только наступила правда, все действия кажутся бессмысленными – потому что очень хочется не думать о вечном, но оно лезет само. Такова ли субъективность нашей ментальности?.. Что здесь возможно?.. Каково назначение большей части того, что мы делаем?.. Почему-то эти вопросы не дают покоя, они раздражают и становятся камнями преткновения. И только в небе голубом след в виде облачков от далеко гудящего самолета. Там он кажется по-настоящему игрушечным, незначительным, как бумажный змей.

…аспект № 1…

Притворство стало третей крышей. В те давние времена она также тайно властвовала. Но в чем же смысл информационного многообразия, среди которого можно поймать случайно много странного??? Столько мнений, что теряешься в субстанции истинности – она становится не чистым экстрактом, а каким-то растворенным в течение времени добавком… Трудность улавливания заставляет обращаться во внутрь, но и там, как вещают источники, не все так просто. А все до странного может быть просто, но только в проекте, а проект – это уже далеко не та первоначальная чистая идея власти-подчинени-власти-подчинения-власти-пищи…

…аспект № 2…

Как фенечки становятся понтами?.. Странный дискурсный аспект…

…аспект № 3…

Парерга к жизни великого Моцарта… Трамвайная линия и льющий как из ведра дождь. Серое крыльцо с турникетом и маслянистое сияние.… И смерть только все та же…

…аспект № 4…

Мы снимаем сегодня навсегда моральный аспект с нашего рассмотрения…

…аспект № 5…

Живи долго и счастливо СТОРОНА!..

1

*СубСтанция движения*
В бреду, в таинственной усладе
Мне думать трудно о себе,
Когда накрапать на бумаге
Вдруг посвященное тебе…
В круг тонкое запястье станет
И стрелку ногтем начертит…
А сердце биться перестанет,
Кто тот, что это не простит?..
И он, таинственный, украдкой
Вдруг мне зрачком своим сверкнет,
Прошелестит листом тетрадным
И календарный лист сорвет…
И замкнуто закончив путь,
Я прилагаю все усилья
Чтобы его опять вернуть,
Опять включить в свое засилье.

*Субсубстанция движения*
Движением упорным пальцев,
Держа в руках, как меч стальной,
Вожу я грифель по тетради
И чувствую, что он немой.
Что он сказать не может слова,
И звук бессилен он издать,
Лишь молча молится… не богу,
А мне, чтоб бросила писать…


Останется огарок свечки,
И ветка мне в окно стучит…
Камыш клонится к нашей речке…
А он сейчас домой спешит…
Его отчаянная слава –
Не высмеять, не пожалеть…
Речной трамвай причалил справа,
А слева - день – и не успеть…

Это всегда происходит столь неожиданно, почти всегда большой сюрприз. Однажды кто-то возьмет и отправится по вдруг пришедшему в голову адресу. Еще чуть-чуть и неожиданно вспыхнувший экран отобразит субстрат цифровой информации – набор словосочетаний и фраз. Обрывок каждой из них дороже, чем законченный текст здесь. В них не бывает ничего лишнего, столь лишнего, как, к примеру, порой стройная фраза. Ничего примечательного на первый взгляд – но автору этого блока чьей-то информации стоит гордиться: ничего до сих пор не создано равного по силе звучания для каждой отдельно взятой пары ушей. Что-то из мотивов старых фильмов сопровождает строки и вечное многоточие, так как каждый чувствует, что это еще далеко не конец…

(посвящается Тексту Книги Судеб)

Англия

Каждой уходящей фразе,

Мне думается, надо бы и внять,

Но что же делать, если чаще

Мне хочется глухою стать…

Чтоб вереск и оторва-ветер

Кружили вместе хоровод…

И я стояла перед ними

Минуту, день и круглый год…

- Что важнее: его мысли или то, как он ест?

Часто мы многое утаиваем от самих себя. Например, мы иногда думаем, а как с нами свыкнется другой человек. Как вести себя и стоит ли вести себя как-то иначе с ним. Он – это другая вселенная. Эти мысли – мысли о привычках, мешающих нашему представлению идеальных Я такими, какими мы кажемся другим. И что же он? Мы точно знаем, что нам кажется не таким привлекательным – это чистая физиология. Мы защищаемся тем, что представляем на своем месте другого человека. Он ведь подобен нам, не так ли? У него пусть другие, но также весьма странные привычки физиологии. И как нам-то с ним комфортно, а? Это защита или компенсация. Нам необходимо повернуться другим, более привлекательным боком, чтобы он почувствовал себя комфортнее, но не как с самим собой, так как он непрерывно сталкивается со своими собственными привычками физиологии. Не в этом ли “идеализированная” суть спасения от одиночества через другого человека? А ведь самому человеку комфортнее было бы как можно меньше притворяться, надевая чужие маски, более привлекательные для других, чем его собственное лицо. Так все-таки, как быть с чужими привычками физиологии, да так, чтобы не оскорбить чувствительность человека, не поранить его самолюбие? Как сделать его жизнь более комфортной и приятной, чтобы он иногда мог абсолютно расслабиться, но не хотел при этом оставаться в одиночестве? Как быть со своими привычками физиологии? И надо ли быть к чужим более деликатным, чем к своим?

- Дорогой, что мне сегодня надеть на ночь?

Иногда, когда вспоминаешь, что относишься совершенно определенно к самому прекрасному полу на земле, впадаешь в приятную истому к самому себе. Кажешься самой нежной и пленительной, прекрасным цветком с бархатными лепестками. Упиваешься мыслями о своей женственности, которая должна быть присуща любой из нас – имманентна, т.с. Хочется придумать про себя чудесную историю. О том, как он нетерпеливо ждет встречи. Как подергивает галстук и смотрит на часы, совершенно не замечая циферблат. Как стучит его сердце, как разметаются листья и аккуратно стучат каблучки по асфальту. А ты тем временем открываешь платяной шкаф и уже мысленно вспоминаешь, какой ансамбль наиболее выигрышный. Неужели истинная женщина на самом деле так расчетлива… Тебе необходимо позаботиться о чудесном шелковом белье. Бретельки и эластично обтягивающая атласная материя с выделенным соском. Белье: девственно белое, закрытое, но мягкое, или ярких цветов, цвета бордо, с кружевом, откровенно прикрывающим места, о которых обязан мечтать он в этот вечер… Собственно, мне нужно погладить сначала каждую вещь, а затем провести пальцами по груди. Как истинная представительница своего пола, почувствую, в чем я буду именно его, для него… Несомненно, истинная женщина очень расчетлива.

- Я знал, это твои любимые!..

Да. Это самое приятное, интимное, наши пристрастия… Стихия может быть размеренной и спокойной, но страсть способна заставить человека летать. Это его самая древняя – рудиментарная – мечта – мечта о крыльях, о свободе. Только

Узнавание другими о тебе в какой-то мере является спасительным. И здесь даже, скорее всего, не только в одиночестве дело. Что-то другое, чуждое естественной природе вещей, стремится вылиться из человека.  

Ведь видимость не обязательно такова, какой она видится.

Кафка говорит…

- …ведь не сохраняя в нашем разговоре полной независимости, мы стремимся не к цели и не к истине, а только к шуткам и развлечениям.

А волю отпусти – пусть голодает,

А душу заложи – и без нее отрадно

Ступать по миру – мир ее не знает.

А кровь пускай свободно бродит

И горячит пусть бледности покров…

Пусть взгляд свой мир с тебя не сводит

И не желает снять с твоей мечты оков…  

По-кафкиански…

Играет Armik Dancing Shadows…

Какого это – быть свободным от самоконтроля и самокопания?.. Настолько нелепым, чтобы можно было бы забыть свой “узкий круг” обязанностей… Настолько по-детски непосредственным, чтобы представлять себя сразу в разных обличиях и сразу во всех быть по-детски счастливым… Собственно, у нас не принято отвечать на подобную глупость. Человеческое существо должно – и это непреложно – вести себя как ему и полагается – разумно по-человечески. Если же оно настолько забудется, что будет вынуждено оставить свою человечность на

1)     Интересное для меня открытие, заставляет задуматься… Представим следующую ситуацию: два человека, разница в возрасте которых составляет в абсолютном выражении 10 лет. Когда один проживает только свой первый год, второй – 10-й. Отношение их возрастов составляет 10/1=10 раз. Когда младшему исполняется 10 лет, старший достигает 20-ти летнего возраста, тогда это отношение становится равным 2. И так далее, прибавляя каждому по 10 лет, получаем следующие соотношения: 30/20=1,5; 40/30=1,33; 50/40=1,25; 60/50=1,2; 70/60=1,17; 80/70=1,14; 90/80=1,125; 100/90=1,11… Экспоненциально убывает, приближаясь к 1 в бесконечности…

2)     А когда летишь или едешь навстречу “движению” времени – иногда попадаешь в это же самое время, а когда “бежишь” от времени, то время тебя “перегоняет”… Невольно вспомнишь и Льюиса, рассказывающего сказки Алисе.

Alien

Таинственно блестит зрачок,

Его отчаянна отвага –

Посеребренный колпачок

С чернильной лапкой на бумаге.

И сочиненные стихи

Не в приступе былом смятенья,

А смятых листьев черенки –

Следы прошедшего сраженья.

Все повторяется, и вновь

К обеду возвращаться

Быть может, одиночества наедине с собой… Их работа, творческий путь, творения – это спасительное забвение каждого из великих творцов. А боятся они мелочей во всем. Им кажется, мелочи могут их поглотить, их завалит зерновой мелочью. Они как маленькие дети страдают фобиями различных сортов и степеней. Им не хватает простейшего внимания к ним, как потенциальным носителям будущих великих творений… Они никогда неспокойны; покой – единственное, что нельзя им получить от жизни, ибо ценой уюта будет их талант. Только талант не как “курица с золотыми яйцами”, а как “крест и плащаница”…

Счастливы отбывающие. Их следующий вагон и неунывающий взгляд. Тяжелые от груза надежд и пожеланий веселого пути саки. И приезжающие – у них столько “походных” вещей… Глянцевость засмотренных журналов и детективов в дешевых переплетах… Известные и знакомые вещи становятся “качественно” иными, т.к. проделали долгий для них путь. Их забытый странно-тусклый отсвет – на столе, как старая память, еще жив, но в другом намерении… Из воспоминаний о детстве… Страшно и интересно, и удивительно.

Тело закалено – дух в смятении.

Что замыслом рожден, что страхом,

Все проникающая ложь.

Беги за море, тайный знахарь,

Беги, чего же ты здесь ждешь?..

Что миром правит правоверье,

Неловок от артрита жрец.

Что мир, когда живо поверье –

Всему и всем придет конец…

И жизнь не королевой кроет,

Не облако хранит во мгле…

Она озябла и спокойна,

Она потонет в синеве...

Уйдет она… Рожденным горем,

Страданьем век перепадет…

А нынче правят полнокровно,

Слезы утрат до дна пусть пьют…

***

Вели две маски приготовить:

Одну я в мир возьму,

Все заключено, как в медовую начинку, в некую обусловленность, которая отнюдь не идентична с причинностью. Мы можем говорить о наступлении какого либо из условий как о проявлении действия причины, что тоже явилось действием более или менее объективного наступления условия. Так мы живем в мире причинности или обусловленности? Или это все одно и то же? А вдруг эти миры не равны один другому? А вдруг?.. Все дело в непрерывности этих цепочек и их одновременном “массивном” существе. А наши жизни – координаты, точность установления которых от чего-то зависит. От чего? И как?..

Не кажется тебе, о Величайший Глупец, что ты Кем-то отмечен раз и навсегда? Что живешь ты не просто так, а для того, чтобы быть Величайшим Сплетением в этой “золотой” корзине – прекрасным и совершенным?.. Разве тебе так не думается в ночи? Разве не чаешь ты обрести покой Вечного Уюта быть Приближенным? К той вечно юной и бессмертной прозе чудным стихом?..

СВЕЧА

В.Долина

Не гаси меня, свечу,

Я ещё гореть хочу,

Я жива ещё покуда,

Не гаси меня, свечу.

Не протягивай ладонь,

Мой дружок прекрасный,

Я пока храню огонь,

Маленький, но ясный.

А без света нет ночи,

Без ночи нет света,

Без поэта нет свечи,

Без свечи - поэта.

Для бродячих моряков

Каждый из нас должен иметь необходимый для жизни ареал… Если людей ныне живущих на Планете разместить вдоль одной линии, то эта цепь вряд ли обовьет хотя бы раз земной шар… Где тот Абсолют, согласно которому, приобретает смысл оценка?.. Мы все пользуемся какими-то критериями, обоснованность выбора которых весьма натянута – ну да, там всякие ограничения… Так вот, наша проблема не в построении всяких разных прекрасных форм, а в определении базы, на которой эти формы будут нерушимыми… А если мы построили здание культуры нашей, то никто из нас не будет полагаться на оценку Вечности… Ибо как бы чудесна ни была для нас наша звезда, она тоже рано или поздно превратится в свою противоположность, мы же – станем врагами нам самим, а там наш Антипод – плод нашей многовековой наполненной поисками жизни – создание, которое до сей поры под маской прячет свои отвратные и совершенно невозможные для нас черты. Как ландшафт – ровный и глубинный, так там – сплошь пересеченная местность – все буреломы да колеи, оставшиеся от какой-то неопределимой и забытой цивилизации…

Сегодня… или не важно когда, я подумала о том, как мало я значу и, ну что вы хотите, я стою. Меня удивило, насколько отличается то, что ощущаю в себе, от того, что представляю я в глазах окружающих, да и тех, кто меня вовсе не знает – незнакомых… Я попыталась, как в детстве, сжаться в комок, чтобы ощутить себя песчинкой, былинкой через физическое ощущение “в позе зародыша”. Я попыталась представить, как я мала, но у меня не получилось так сразу уменьшить себя. Я подумала, что чем больше мне лет, нет… на самом деле, чем дольше я живу, тем мне все больше и больше хочется самой поверить, действительно поверить в выдуманную и представляемую мною же собственную значительность. И вот тогда и я могу быть божественной…

Играет Armik Остров Солнца…

Мы такие странные, но это еще не все. Так, для нас работа – это и есть наша жизнь, а личная жизнь, как мы ее именуем, как бы хобби, увлечение и больше ничего. Мы работаем, мы многое собой представляем, и многое же от себя ожидаем, в нас верят, на нас полагаются, не предполагая, что есть у нас эта личная жизнь. Те, кто полагается, также имеют этот экзотический элемент для людей особой среды. Для людей, у которых от обыденности вполне логично начинается бессонница и невралгия. Которые ждут от жизни перемен – подстав и предательства, которые могли бы разрушить особую рутинность, коей обвиты все наши безусловные дни и помыслы. Не полагайте, что для тех людей, которые живут праздниками, жизнь избежала рутинности. Так не бывает, но ведь может…

- Схватываешь все на лету…

- А схватываю ли?..

- А все ли схватываю?..

- А все ли схватываю, что на лету?..

- А все ли на лету, что схватываю?..

- А только ли на лету схватываю?..

Что будешь делать ты...

Там, куда тебя я поведу...