наше занятие
[640x480]

Они нас любят-лелеют
Для нас это – серые будни
Они нас любят-жалеют
А нам от этого нудно
Они нам и звезды с неба
Луну и солнце достанут
А нам бы краюху хлеба
И в путь – пока не отстанут

Поздравляем!!! Вы - либеральный демократ

Вы либеральный демократ. [показать] Ваш пра-прадед был способен запросто снести любую коронованную голову, но с тех пор много изменилось. Эра революций кончилась. Теперь каждый гражданин имеет избрать в парламент своего депутата и влиять на принятие законов. Все в государстве идет по закону и по порядку. Каждый может купить, продать и обменять все что хочет и заработать себе на жизнь, если не нарушает законов и не навязывает силой своего мнения. Если при этом одни живут лучше, другие хуже, одним все удается, а другие в нищете, то это результат их собственного выбора. Для нас главное, чтобы все было законно и без насилия.

Пройти тест

Вспомнила все свои падения и посмеялась - ну. как на подбор, для мемуаров в стиле: "это не лошади такие, это я такая")))

Вообще, у меня и опыта-то - кот наплакал. Год в детсткой ШВЕ в 14 лет. И вот уже во взрослом умном возрасте поятнуло на лошадках поездить - 1,5 года как с переменным успехом.

Интересно. что вот в детстве почти не падала, хотя бывали и козлы и носили лошади и что только не было.

Падение 1. Вдумчивое.

Сползла по шее, когда прыгали типа препятствие полметра высотой и тренер перед этим объяснил, что спортсмены иногда ломают ключицу, если падают прям на препятствие. Ну тут мерин мой любимый, Левушка, аккуратно рысью подошел к палочке, резко остановился, голову нагнул и поползла я у него по шее, крепко за оную ногами придерживаясь. А все зачем? Ни в жисть не угадаете - я пока ползла - палочку с колышков снимала, сняла, на землю положила и с чистой совестью приземлилась - мало-ли, ключицу-то жалко!

Падение 2. Не говори ГОП.

Буквально через месяц, на тренировке я гордо сказала, что уже больше года занимаюсь, а так и не упала ни разу - то самое не считается - тогда ж просто встала через голову.
И только я это сказала, как тренер рукой махнул что-то мне показать и Левушка подняшся на красивую вертикальную свечу, а потом его передние ноги призмлились резко и чуть дельше чем поднялись - он так резко развернулся на свечке - я улетела красиво, на спину, аж охнула.

Падение 3. Костюм новый, чистый. Был.

Было мне уже лет этак 22-23, я уже давно не сидела в седле, лет почти 10 как забросила ВЕ. И вдруг в наш спальный район приехали девочки катать на лошадках. И я соблазнилась, натянула только купленый спортивный костюм ,и, прихватив деньги, выскочила на улицу. Ехать нужно было вдоль дома, по тротуару. В сопровождении меня ехала еще одна девочка. Лето, жара. Откуда взялась та глубокая лужа я так и не поняла, но именно в нее я и сползла, потеряв стремя при переходе с галопа в рысь. Я упала в самое глубокое и грязное место лужи своим самым мягким и тогда еще чистым местом. Села, проехала до конца и счастливая пошла домой.

Падение 4. Нога в стремени? Да! Намертво!

Это было год назад, я три месяца как занималась в прокате. Ездили мы той зимой вдоль речки, по песчаной дорожке. Моя любимая кобыль Чая вдруг решила, что нужно срочно свернуть на рыси, тут же встать как вкопаная. Я потеряла равновесие и оперлась ей рукой на шею - она это поняла как команду: "ищи траву" и голову опустила. Я сползла по шее в снег. Просто не хотелось сидеть, устала, легла отдохнуть. Только нога застряла в стремени намертво. Лежу, смотрю в облака - нога высоко, мне хорошо - попа до снега не достает, не мерзну. Хорошо, что Чайка и правда под снегом траву нашла - а то поехала б я кататься на спине. Мою ногу из стремени вынимало два человека. Больше ботинки на тракторе я не одеваю для ВЕ.

Падение 5. Больно голове.

Эт уже весной было. Отзанимались мы с учебной группой и поехали домой. Ярослав, напарник мой, впереди галопом на своей Мальвине скачет, я сзади на Чайке. Харашо - ногами ваще не держусь - лениво мне. В одной руке повод, в другой бутылка с водой. И тут Ярик и Мальвина свернуть решили, а Чайка не успела сообразить ничего, я подавно - и вписались мы в бочину Мальвине и улетела я и ударилась затылком об земь так, что чуть козленочком не стала. Голова потом болела долго и долго я лечила страх, что остался после того падения.

Падение 6. Только мы с конем по песку плывем, только мы с конем...

Решила я подучить технику ВЕ, ибо езжу я не правильно - эт точно. И пошла я заниматься в ШВЕ при вет.академии нашенской. Там периодицски ездила на жеребце-рысаке Локусе. Милое и нежное создание - как кошка ласковый. Но галопом бегает плохо, т.е. быстро. но не устойчиво. НЕ вписались мы в манеже в поворот - ушел из-под меня конь и я, пролетев метра три, занурнула в песок. Лето, жарко, песок теплый. В сапогах песок, во рту песок и глазах песок. Встала,повернулась - конь тоже весь в песке и тож видно глазами загребал - стоит моргает.

Падение 7. Катапультируемся!

Эт недавно было, с месяцок назад. Дали нам в работу попробовать коника - Май зовут. Диагноз - придурок. Но это я потом поняла. Трусливый, но гадости и подлости делает всегда в точку. Раз я на него села - козла дал после галопа. Ниче, сижу. НА второй раз не усидела, но не козел то был, то было похуже. Мы-то в лесу ездим - кругом деревья. И понесло оно меня карьерищем да по снегу, по сугробам, бежит - ищет дерево куда б меня вписать. Гляжу - нашел, бежит, расчитывает как бы лучше вписать, управьения и тормозов нет, смотр - дерево уже близко, и тут я как могла спрыгнула. На ногах не удержалась. Упала спиной и прям на какое-то бревно. Дух вышибло мигом. Потом два дня почти не ходила. Но повод не бросила. Так и лежала - повод в руке, я на бревне. Больше на Мае не езжу.

Падение 8. Вечный чайник.

У нас с Мальвины никто не падает. Даже те, кто вообще ездить не умеют - кобыль бережет человека как может. Чуть что - мягко тормозит, Читать далее...

Очень часто я сталкиваюсь с тем, что люди, не имеющие никакого отношения к около-лошадиной теме, понятия не имеют, что каждый день на мясокомбинатах забивают тысячи лошадей. Для любого конника – это вполне обыденная, хоть и не веселая тема. На самом деле, в рецептуре многих сортов колбас есть конина. И это, на первый взгляд, нормально. Да и на второй тоже. Ведь лошадь – такое же животное, как и свинья, как и корова. Наверное, ужасной эту ситуацию считают те, кто уверен, что лошадь – животное куда как более умное, чем та же корова и свинья. Однако, это не так, свиньи, например, будут поумнее лошадей. Просто как-то веками сложилось отношение к лошади трепетное и возвышенное. Не мне судить, хорошо это или плохо, но это так.

Рассказ о Мае я предварила таким вступлением потому, что могу честно признать, что если его отправят на мясо – я не пророню ни одной слезинки. И даже, наверное, спокойно вздохну.
История этого коня, которому всего-то четыре года от роду, уже достаточно насыщена событиями. Родился он в глухой деревне у человека, который держит нескольких лошадей. Мать Мая и сейчас остается любимой кобылой хозяина. Она регулярно приносит жеребят, и люди говорят, что все ее дети отличаются спокойным и милым нравом. Сама кобыла породы неизвестной, а кто был отцом Мая, я просто не знаю. Будучи жеребенком, Май прожил самые счастливые годы своей жизни – вволю гулял по полям, бегал, пил воду из речки, пасся на хороших пастбищах. Никто не пытался его ни заездить, ни научить чему-либо. Настало время его продавать. Купила его известная в городе дама, которая занимается прокатом лошадей в городе. У дамы участок в центре, с конюшней и маленьким двором, куча девочек-работниц и голов шесть-семь лошадей, регулярно работающих в городе под седлом и в фаэтоне.
Назовем даму Валей. Так вот… Купила Валя Мая, запланировав заездить его для упряжи, т.е. в фаэтон. Май не долго думая, разбил несколько раз фаэтон. Было решено, что пойдет он под седло. Говорят, что не было среди Валиных работниц той, кто бы ни попробовала на себя нрав этого жеребца. Говорят, что он с каждым новым человеком пробовал новые и новые фокусы, стремясь если не сбросить, то покалечить или хотя бы сделать хоть малейшую гадость. Да, такое часто бывает, и таких лошадей можно покорить, лаской ли, угрозами, или даже побоями. Только не Мая. Он упорно делал гадости. Всегда так, что бы застать врасплох, всегда с расчетом на то, что бы человек понял, что он, Май – может и убить. И не было злости в нем ни на грамм, зато было много трусости – никогда Май не делал ничего открыто, честно, а старался поймать момент, когда человек беззащитен. Прожил Маюшка у Вали три месяца, и та его вернула хозяину как абсолютно бесперспективного и в работу не годящегося.
Вторым человеком, который купил Мая, была наша соседка Леся. К тому моменту у нее уже было два жеребца, которым она с трудом давала ладу. Конники – странный народ. Они редко покупают лошадей, повинуясь здравому смыслу. Обычно это спонтанные и совершенно необдуманные решения. Решение Леси купить Мая было необдуманным в десятой степени, потому как та знала, что от коня уже отказалась Валя, которая в принципе никогда не отказывается от лошади, если с ней можно сделать хоть что-то. Леся с подругой вели Мая в руках из той самой деревни, где он родился, а потом оказался после отказа от него Вали. Сначала Леся пыталась ехать верхом, но Май показал пару своих фирменных кульбитов, испугавшись машин, и Леся слезла с него, чем четко закрепила в голове коня сознание собственной непобедимости. Приведя коня на конюшню, девушки обвязали ему шею веревкой, сделав хитрый узел, натянули два недоуздка и привязали покрепче. Май наблюдал за тем, как боятся его люди, и все больше и больше уверовал в то, что он – самый страшный в мире зверь. Пару раз девочки седлали его, выводили, он вел себя вполне прилично, не без выбрыков, но не так что бы очень страшных. Только одно смущало – когда он решал идти куда хочет, то просто шел, не реагируя ни на повод, ни на голос. Девчонки стали боятся его еще больше и оставили в покое, изредка проминая его на корде. Чуть позже его кастрировали, надеясь, что это прибавит ему ума, или хотя бы убавит подлости. Надежды не оправдались.
После Нового Года, Леся решила, что пора бы Маю начинать работать, попросила нас приучить его к учебной группе, т.е. спокойно ходить под клиентами, когда те учатся верховой езде. Маша и Славик нехотя согласились.
Первый выход Мая в лес ознаменовался множеством мелких приключений, особенно понятных тому, кто хоть раз сидел в седле. Выезжали мы втроем – я на Чайке, Славик на Мальвине, Маша на Мае. Машины и люди пугали Мая меньше, чем черная дорога и блестящие трамвайные рельсы, а поэтому, возле людей и машин он просто храпел и пританцовывал, зато возле дорог и рельс становился совсем уже невменяемым, плохо подавался управлению. Только присутствие спокойно идущих кобыл придавало Маю смелости и он, судорожно дыша и задирая голову, все же перешагивал через страшные Читать далее...

Рассказ о нашей четвертой лошади я приберегла напоследок. Наверное, потому, что когда я начала писать эти истории, Паша еще был не совсем наш, и еще, наверное, потому, что он другой. Во-первых, он не лошадь, а пони. А во-вторых, он – это я в лошадином обличии.
Меня давно не зовут по имени, и на Наташу я не отзываюсь. Я просто Пони. Сходу когда-то придуманный ник оказался настолько мне подходящим, что прилип и слился со мной намертво. Чуть позже я познакомилась с Пашей.
И еще, Пашкина история оказалась очередным доказательством истины, которая преследует меня всю жизнь: «Мечтайте осторожнее, а то ваша мечта может сбыться». Почему так, выясниться чуть позже.
Пашу я впервые увидела в начале января прошлого года на центральной площади города. Он стоял, задумавшись, разодетый в праздничную сбрую. И не то что бы я раньше не видела поняшек, видела много раз. И не то что бы раньше они мне не нравились – нравились и очень, но в Пашку я просто влюбилась. Смешная маленькая лошадка, ростом меньше метра, абсолютно рыжая, с пушистой гривой и хвостом. И, конечно, челка, потрясающая челка, а-ля панк.
Славик и Маша, которые тогда для меня были всего лишь хозяевами лошадок, на которых я тренировалась, рассказали, что поехали в пригород покупать большую лошадь. Посмотрели всех, ни одна им не понравилась, а смешной Пашка, пушистый как мамонтенок и с добрыми глазами, очень запал в душу. Посоветовавшись и заняв у друзей деньги, Славик и Маша отправились за Пашкой. Везти его решили на легковой машине, кажется, копейке. Вынув заднее сиденье, Славик и его друг, хозяин транспортного средства, почти час пытались втиснуть обалдевшего поня через заднюю дверь в салон. Тысячная попытка увенчалась успехом, и Пашка отправился на новое место жительства.
Через очень маленький промежуток времени, примерно через неделю, Маша и Славик поняли, что купили отнюдь не игрушечную лошадку, а буйного и норовистого жеребца, который пытался построить всех и вся, при этом сражаясь за свое право главенствовать с яростью дикого зверя.
Однако работа есть работа, и Пашу усмиряли, как могли, чаще всего, давая ему выбегаться и выпустить пар. Приходилось и хлыстом отхаживать, когда понь буянил особенно сильно.
Я же с ним ближе познакомилась только летом, когда выводила лошадей на пастбище. Тогда я, оставленная одна с четырьмя лошадьми и с десятком детей, постоянно обретающимися на конюшне, вынуждена была взять Пашку на пастбище и отпустить пастись со всеми. Он сразу показал себя как вожак табуна, совершенно не смущаясь того, что кобылы не воспринимают его серьезно. Пашка, наплевал на сочную и вкусную траву, бегал как угорелый вокруг кобыл и Черкеса, внимательно высматривал признаки опасности, при этом периодически получая копытами то от Чайки, то от Мальвины и даже иногда от Черкеса. Именно тогда я поняла, что пони – это особый характер, особое видение жизни, именно тогда я поняла, чем я так на него похожа, а он похож на меня. Две самые главные наши общие черты – полное безразличие к тому, что нас не воспринимают серьезно и потрясающее бесстрашие.
Причем, бесстрашие чаще всего, и у него и у меня, граничит с безрассудством, но именно это убеждает окружающих, что даже маленький пони может быть зверем. А еще Пашка совершенно не подозревает, что он маленького роста и, не смущаясь, пытается покрыть больших кобыл. Те отмахиваются от надоедливого и настырного пони, а он, не теряя веры в себя, повторяет попытки еще и еще раз, не догадываясь, что, сколько бы он не пытался, у него все равно ничего не выйдет.
А теперь история о том, как Пашка оказался в центре внимания и стал всеобщим любимцем. История совсем свежая, ей от роду всего-то неделя.
Однажды вечером я увидела сообщение по аське от Славика примерно такого содержания: «Срочно нужны деньги, что бы выкупить Пашку». Оказалось, что деньги занятые год назад на покупку пони, Славик и Маша так и не смогли отдать полностью. Понять, как живут люди, которые держат лошадей, можно только поварившись в этой кухне. Я, уже полтора года, будучи кем-то вроде партнера Славику и Маше, не удивилась тому, что Пашка до сих пор фактически остается не в их собственности, а в собственности тех людей, которые заняли деньги на его покупку. И вот этим людям срочно понадобились деньги. Очень срочно. В течение недели. Был понедельник, и я в полной растерянности сидела за компьютером, мучительно пытаясь найти выход. Продать поняшку можно, даже за вполне приемлемую цену, но это быстро не делается, если продавать его в хорошие и добрые руки. Можно его продать тем, кто занимается прокатом лошадей. Таких не много в нашем городе и можно быть точно уверенным, что буйного поня там будут много и нещадно бить, пытаясь выбить из него буйный норов. И, зная Пашкин характер, я была уверена, что он не сдастся, и будет воевать до последнего вздоха. Мне вдруг стало дико жаль расставаться с этим смешным рыжим сгустком энергии и гонора. И я, пожелав сама себе удачи, обратилась к людям.
На самом крупном городском интрнет-форуме, я разместила Читать далее...

- Славик, а расскажи мне о Черкесе.
- Во дела! С чего бы такой вопрос, ты ж его и так сама прекрасно знаешь.
- А мне хочется о нем написать и хочется увидеть его твоими глазами, причем с того момента, как он родился.
- Хорошо. Ты помнишь, что когда мы купили Чайку, то поставили ее в частный клуб. Мы тогда поняли. Что покупка Мальвины была очень необдуманной затеей, а уж вторая лошадь прибавила и проблем с деньгами и хлопот. Но мы не знали, что это не предел. Вообще, в том клубе лошадям жилось не очень хорошо. Их скудно кормили и много нагружали работой. Да и просто за ними не следили. Чайке и Мальвине было лучше, чем другим, потому что мы работали с Машей в том клубе и старались как могли сделать жизнь наших лошадок более легкой, но…За всем не уследишь, иногда приходилось уезжать в город на работу или просто идти домой – не ночевать же там все время. Так и вышло, что, видимо, кто-то случайно выпустил Спикера, молодого еще жеребца, двухлетку, в загон к кобылам.
- Погоди, а разве жеребенок способен покрыть кобылу? Двухлетка – это же еще жеребенок, правда?
- Правда, но в два года они уже вполне половозрелы. И Спикер это доказал – в тот год от него родили почти все кобылы. Но об этом мы узнали позже. Тогда нам никто не сказал, что в том загоне была и Чайка. И о том, что она жеребая мы не знали. Подозрения появились всего за месяц до родов. И было уже поздно назначать более обильное кормление и снимать ее с работы. Да, месяц она отдохнула и отъелась, но этого было мало, что бы плод нормально развивался.
- А вы не понимали, что она жеребая? А живот, а поведение?
- Понимаешь, у нее конституция такая, что она от беременности не поправилась, и даже живот был такой же, как всегда. А поведение у них не меняется – лошади бегают, так же как и обычно, даже за день до родов.
- Вы были рады, что у вас будет пополнение?
- Нет, ни в коем случае, ведь вырастить жеребенка очень трудно, это сопряжено с большими тратами денег и времени, да и кобыла очень изнашивается, пока носит и кормит. Мы скорее расстроились.
- Ты был рядом с ней когда она рожала?
- Нет, я был дома, когда мне позвонили ночью из клуба и сказали, что у меня родился жеребенок.
- Смешно – у тебя?
- Ну да, Чайка же моя лошадь, моя и Маши.
- Что ты сделал, когда узнал такую новость?
- Я вызвал такси и полетел на конюшню. Зайдя к Чайке, я не увидел ничего, кроме измученной рыжей кобылы. Я решил, что жеребенок умер. Но тут вдруг что-то в углу зашевелилось и оттуда вышло что-то непонятное, слабо похожее на жеребенка большой лошади. Скорее этот скелет на ножках был похож на жеребенка пони, такой он был маленький. Я вообще никогда не видел таких жеребят. Мне стало страшно… Куча мыслей было в голове, главная – как же его выходить.
- Он болел?
- Да. Постоянно кашлял, да и вообще был худой и слабый. К тому же Чайке нужно было работать и приходилось Малыша брать на площадь. Но он умничка – выкарабкался, мы ему помогали как могли.
- Помню, что когда я его первый раз увидела. То вы его называли Малыш. Уже потом он стал Черкесом.
- Ага, ну как его можно было еще называть, если это чудо было такое мелкое и тщедушное.
- А он какой был по характеру? Пугливый?
- Да, поначалу, как и все жеребята, очень боялся людей и убегал, прятался за маму. Если со всем близко к нему подойти – отбивал со всей силы задними ногами. Но мы старались его приручить, и он быстро понял, что люди – это хорошие существа, а пару наказаний отучили его от противной привычки лягаться.
- Действительно, я совсем не боюсь подходить к Чесу сзади, его можно смело тягать за хвост и не бояться, что он ударит. А что было потом?
- а потом мы переехали на свою конюшню и Малыш смог много бегать, вволю пастись. Он рос, но все равно сильно отставал в росте.
- Он и сейчас маленький, правда?
- Угу, для своих почти двух лет он мелкий. Но вполне возможно, что он еще вырастет, особенно когда весной перейдет на свежую траву.
- Славик, скажи, он ведь необыкновенный, правда? Я так мало видела жеребят, но считаю, что Черкес особенный. Он добрый и очень любопытный, а еще ласковый.
- Да, и ты забыла, что он очень умный, быстро учиться, совсем не хитрый, как многие лошади, и искренне любит людей. А теперь ты мне рассказывай, как вы с ним летом занимались, считай, что теперь я беру у тебя интервью.
- Хорошо. Ну, началось все с того, что у меня был отпуск, и я решила провести его почаще бывая на конюшне. Я много читала всякой литературы, набралась знаний и решила применить их на практике, обучая лошадей премудростям. Очень хотелось научить их трюкам, работая с ними на земле, в руках, а не под седлом.
- Получилось?
- Ни да, ни нет.
- Это как?
- Ну, кобылы меня восприняли как неизбежное зло, которое приносит сухари и сахар, но требует делать какие-то глупейшие вещи. С Пашей у нас не сложилось, так как понь норовил мне откусить палец вместе с кусочком сахара, и я решила поберечь пальцы. Зато Черкес… Он меня очень порадовал. Старательно тянул ножку, гнул шейку, кланялся. И делал это с удовольствием, даже Читать далее...

Сволочи, все вокруг сволочи и гады! Я знаю, просто уверена, что они постоянно хотят украсть у меня мое сено или мою любимую кашу из пшеничных отрубей.
Ага, точно, вот, идет эта толстая, Мальвина, уши жмет. Ага, отогнала меня от сена, гадина рыжая. И мелкий еще под ногами крутиться, вечно лезет, лучшие куски пытается урвать.
Ага, хозяин с ведром идет. Поить. Попью вот и ведро специально переверну. А чего он, гад, а? Постоянно мне меньше всех еды кладет.
Кого это выпустили? Пашу? Придурошный понь. Лезет со своими ухаживаниями, недоросток. Ща как врежу ему, что бы знал. Бах! Вот так тебе! Что, больно? И не лезь больше.
Ага, хозяин пошел с ведром в конюшню. Кашу понес. Как всегда мне последней даст, точно моей смерти хочет. Пойду-ка я быстрее зайду.
Ням, какая каша вкусная, жалко, что заканчивается быстро.
А это кто тут у нас? А, Наташа, с уздечкой? Стоит, смотрит. Повернусь-ка я и копытами в ее сторону. Оп! Испугалась? Знай же.
……………………………………………………………………………………………….
- Славиииииииииииик, иди сюда, она на меня задними копытами машет, уши жмет…
- Так конечно, ты ж ее боишься – вот она и рада, что хоть кто-то ее боится, теперь она все время тебя стращать будет.
- Ага, смотри, она вон крысится, зубы показывает…
- Ну правильно, а что ей еще делать, если она нашла хоть кого-то, кто боится ее.
- Одень ей уздечку, а, я боюсь…
- Чайка, а-ну марш на место!
……………………………………………………………………………………………….
Вот ябеда, а….Вечно она ябедничает!
Теперь хозяин пришел и наорал на меня, еще и уздечкой шлепнул по крупу, гад такой. Гады, все гады, сволочи все, смерти моей хотят…
О, поехали опять в лес. Опять придется ходить по дорожкам туда-сюда. Хоть кто-то бы попался. С кем можно поноситься.
Сегодня клиенты все как мухи сонные.
А, наконец-то, Аня пришла. Ну, теперь побегаем. Ну, Анька, держись!

……………………………………………………………………………………………….
- Аня, пошагай ее, смотри, она в мыле вся.
- Так я ж не хотела на ней быстро – она сама рвет вперед, не остановишь ее…
- За дыханием ее смотри – что бы сердце не угробить ей.
- Хорошо…
……………………………………………………………………………………………….

Вот же люди. Вечно они навыдумывают всякого. Сердце, сердце… Побегать не дают. И Мальвина, корова рыжая вечно плетется сзади, отстает. Ого! Ты смотри, она вперед вырывается. Ах она гадина! Обогнать меня хочет! Не дам! А, понятно кто виноват – это девченка эта мелкая на ней! Подгоняет Мальвину, вон как пятками стучит. Щас мы ее догоним…Так, еще чуточку, еще немножко. Есть! Цап!

……………………………………………………………………………………………….
- Слаааааааааааааавик, Маааааааашааааааа, а Чайка меня укусила! За ногу.
- Да? А что случилось? А мы с Мальвиной ее обгонять начали, и она вдруг меня укусила за ногу.
- Ну да, она же не любит, когда ее обгоняют.
- Больно…
- А ты больше не обгоняй Чайку, она и не будет кусаться.
……………………………………………………………………………………………….

Вот ябеда, опять на меня наябедничали. Сил нет никаких уже с этими людьми – вечно все выкладывают хозяевам.
О! Кто это на меня садиться? А, хозяйка…
Наверное, за дровами поедем.
Точно! Ура, хоть чуточку галопа!
Эх, приехали уже…
Вот, хозяйка, смотри – вон целая гора веток. Видишь? Ага, иду, иду, стараюсь. Тут же снега по колено. Стать так? Нет? Вот так? Ага, поняла, стою. Жду.
Подняла ветку? Поехали дальше. Ага, стою, жду, иду, жду, иду…
Все взяла, что хотела? Все, тогда поехали.
Ветки у меня на голове и на крупе и между ног задних что-то щекочется, ничего. Я
потерплю…

……………………………………………………………………………………………….
- Маша, ого сколько вы веток привезли, молодцы.
- Да это Чая умничка, послушная. Надо – стоит, надо везет и не обращает внимания на то, что ей тяжело или неудобно. Потрясающе безотказная лошадь…
……………………………………………………………………………………………….

А история этой рыжей поджарой кобылы началась как у миллионов других таких же. Родилась она в какой-то деревне, хозяин, деревенский мужик, не особо ею занимался, и когда она подросла, то просто кинул седло, сел и поехал. Молодая лошадь решила, что если кто-то сверху, то нужно бежать, чем быстрей, тем лучше. Отговаривать ее хозяин не стал, и ничего объяснять тоже. Только часто и нещадно бил за эту и другие провинности, а иногда просто так, не объясняя даже за что.
А потом он решил, что лошадь ему не нужна и хотел ее продать. Придя в частный клуб, предложил купить у него рыжую кобылу неясного происхождения.
Хозяйка клуба отказалась и мужик заявил, что тогда сдаст ее на мясо. Работники клуба, Маша и Славик, решили глянуть на нее и поехали в деревню. Мужик за лошадь просил не много. Но это были все их сбережения.
На свет вывели забитое худое создание, недоверчиво косящее глазом. Мужик кинул ей на спину одеяло, Машу подсадили, и в следующие две минуты она только и видела, что мелькание справа и слева домов и деревьев. В конце улицы кобыла остановилась сама и развернулась. Обратный путь тоже был быстрым и стремительным. До самого дома.
- Она у вас кроме как галопом, как-то еще умеет?
- Не-а, она так все время бегает, быстро очень.
- Понятно. Ладно, мы ее купим.

Маша и Читать далее...

Ее разбудили скрип снега под подошвами хозяйских ботинок и звяканье замка.
Открылась дверь, свет больно резанул по глазам. Хозяин открыл двери и буркнул, что бы она выходила. Она, с трудом ступая на затекших ногах, побрела в холод. Выпустив остальных, хозяин ушел в дом. Двор был больше чем всегда завален снегом, и сено пришлось откапывать, старательно разгребая копытами холодный снег.
Она стала медленно есть, согревая во рту ледяное сено. И вдруг вспомнила такой же холодный и снежный день пять лет назад.
*************************************************************************
Тогда она жила в деревне и не знала, что она лошадь. С ней вместе жили глупые птицы, свиньи, коза и ее друзья – собаки. Она бегала с ними целый день, играя в догонялки, не понимая, почему собаки с визгом разбегаются в стороны, если она радостно прыгая, задевает их. Первый хозяин души в ней не чаял, холил ее и лелеял, кормил лучшим овсом и душистым сеном, не запирал ее в тесном сарае и разрешал бегать где ей захочется.
И вот, таким же морозным утром она услышала, как хозяин разговаривает с каким-то гостем, да еще и упоминает ее имя.
- Сейчас я ее позову, посмотришь…
Раздался свист, и она радостно помчалась в ту, сторону, откуда свистели.

Из-за дома, поднимая в воздух фонтан снега, выскочил смешной задорный жеребенок. Кобылка. Она резко остановилась перед Славиком и осторожно понюхала руку, которую он протянул к ней. Розовый нос, светлая челка ежиком и озорные глаза – это его лошадь, самая лучшая, самая любимая, Славик это понял сразу.

- Как ее зовут?
- Мальвина…
- Забавное имя для тяжеловоза…
- Не забывай, что отец у нее верховик, бегал так, что никто за ним угнаться не мог.
- Да, только она явно не в него пошла – ножки у нее короткие, пясть широкая…
- Так берешь?
- Беру…
Хозяин одел на нее недоуздок, взял какие-то бумажки из рук гостя и отдал гостю веревку, которая была привязана к недоуздку.
Они шли долго, через поля и вдоль дороги и к вечеру она поняла, что обратно ей уже не вернуться. Поняла она и то, что этот незнакомец рядом с ней – ее новый хозяин.


Славик не предполагал, что это будет так трудно – вести 300 километров по снегу лошадь, которую совсем не знаешь. Но Мальвина быстро поняла, что единственное спасение для нее – этот новый незнакомый ей человек и старалась не отходить от него ни на шаг. Если он привязывал ее и отходил куда-то, то она становилась почти безумной, металась на привязи, ржала, звала его…Он всегда возвращался, мягко успокаивал ее, брал в руку веревку, и они снова шагали, шагали, шагали…
Когда становилось темно, Славик старался найти какую-нибудь деревню, что бы попроситься на ночлег. Иногда, ему никто не открывал на стук, иногда, как в последнюю ночь, находились отзывчивые и сердобольные люди, которые клали его спать, ставили жеребенка в сарай и кормили их, Славика – вкусным борщом, а Мальвину – сеном или овсом.
Через трое суток Славик увидел на горизонте знакомые силуэты спального района родного города. Он сел прямо на снег, не веря, что они уже пришли. Осталось совсем недолго, совсем немного. Защипало в носу, толи от наворачивающихся слез, толи от мороза, который этой ночью усилился…
За эти трое суток маленький рыжий жеребенок со светлой гривой и светлым хвостом понял, что теперь у него есть настоящий хозяин, который не бросит его никогда…
Уже потом Мальвина поняла. Что люди держат лошадей что бы ездить на них верхом. Она узнала, что так чудесно бегать с хозяином на спине по зеленому или снежному лесу, что хозяин – умный и смелый, что он знает много разных мест и много полянок, где растет вкусная трава.
Да вот только лошадиные истории редко бывают счастливыми, а поэтому, Мальвина узнала так же, что есть еще и другие люди, с которыми не так интересно и весело. Эти люди неумелыми руками дергают за уздечку, а железяка больно врезается в рот, эти люди плюхаются по седлу и потом спина долго не заживает…Много чего еще узнала она за эти пять лет….
************************************************************************
Мальвина повернула голову – хозяин шел к ней, держа в одной руке уздечку, а на другой руке лежало седло. Мальвина тяжело вздохнула – опять сегодня предстоит тяжелый день.
Клиенты – они такие скучные, глупые и трусливые, все время боятся ее и неумело пинают по бокам ногами. С ними так скучно шагать туда-сюда по дорожке, на которой знаешь каждый куст и каждое дерево. Что бы себя развлечь, Мальвина отходила подальше, туда, откуда хозяин ее уже не видел, и останавливалась. Сдвинуть ее с места было невозможно – легче сдвинуть с места товарный поезд. Клиент смешно пыхтел сверху, что-то бормотал ей, или начинал кричать на нее, а ей было смешно от этих жалких попыток глупого человека справится с ней. Когда у клиентов кончалось терпение, они жаловались хозяину на нее и все как один говорили, что она ленивая и неповоротливая и, наверное, даже не умеет рысью бегать, не то, что галопом.

Тогда хозяин, разозленный на нее за упрямство, садился на нее и… Как же она Читать далее...

Я, на самом деле, жуть какое деятельное создание. Вечно куда-то спешащее, постоянно мне что-то нужнее, чем всем остальным. Мне не сидится и не спится спокойно…Ой, то есть не сиделось и не спалось. Мне нужны были люди, много людей вокруг, их внимание и мое отражение в их глазах. Мне много чего было нужно, мне вообще было нужно все, максимум, которого нет, но я в него верила, верила беззаветно и страстно, как верят в самое прекрасное чудо на свете.
Куча идей жили в моей голове, ссорясь, друг с другом за право быть воплощенными в жизнь, целое сборище образов толпились в очереди, стараясь протолкнуться к выходу в свет в виде, если повезет, рифмованных строчек. Жизнь кипела во мне… Нет! Я сама была воплощением этой жизни, воплощением всего, что только могло бурно жить. Много как и много чего было, было, было…
Сублимация?
Или как там называется сексуальная энергия, воплощенная в иную? Может, и так, может, может, не может? Или я что-то плохо понимаю в сексологии…
Если мне не хочется двигаться и свет из окна меня тяготит и мне плевать на идеи и образы все тусклые и скучные, то что это? Что?
Секса стало больше, он стал качественнее, чем весь вместе взятый за всю мою прошедшую бурную жизнь. И я стала спокойной, тихой, скучно-мягкой.
Моя кошка, Шу, лежит на диване, прищурив один глаз, и чуть приоткрыв второй… У нее глаза цвета янтаря. У нее шерсть лосниться и чуть потрескивает когда ее гладишь. Она позволяет любоваться ею и принимает восторги как должное. Она – царица. И первый раз за два года моего с ней знакомства я ее не только поняла, я почувствовала ее. Эта странна тяга – быть кошкой, которой хорошо только от того, что есть еда и теплая постель.
Стихами трудно передать ощущение полного безразличия к тому, что вокруг кипит и пенится жизнь. Она чужая, эта жизнь, не моя. И так трудно жить. Выполняя свои прошлые обязательства. Такое чувство, что кто-то мой самый близкий умер, оставив мне все долги и теперь мне приходится, через силу и нехотя раздавать их. А я, всеми последними силами, пытаюсь увильнуть от этой постылой обязанности.
Не кажется ли, что и повествование стало чуть спокойнее и уже не бежит как бурный горный ручей по порогам, а тихо течет как спокойная равнинная река? Говорят, говорят, что я не усижу на месте… Все равно не усижу и все равно начну двигаться и бурлить, нестись вперед, буду жить и добиваться, жить бурно и добивать врагов, все силы вкладывая в последний удар… В самый последний и контрольный…
Пишу о врагах и зажило понемногу и забурлило… Погладила кошку, глянула ей в глаза и успокоилось…
О любви вроде сие повествование, ах да, о любви. Да, да, сейчас, вам же интересно.
А вот и она – самая-самая, в покое, в уверенности, в смелом ожидании завтрашнего, спокойного дня. В том, что мне режет глаза солнечный свет – ведь я неделями не бываю на улице. Любовь в том, что завтра будет тихое утро и не нужно никуда идти. Вот она, такая осязаемая, в тихом таком счастье, глупом-глупом….
Говорят, я начну снова жить как раньше, ведь во мне энергии больше, чем у всех реактивных двигателей…Врут они, врут… Просто не понимают, что это не нужно.
Ведь, бешено жить приходиться только тогда, когда ничего другого не остается и ничто другое не радует. Когда покой – наивысшая ценность, а достигается он только полным истощением…
Может, это похоже на дифирамбы? Нет! Не похоже… Как бы ни было мне хорошо, я готова в любой момент сорваться с тонкой серебряной цепочки, что чуть холодит мне шею, и рвануть вперед, без сожаления разрывая тоненькие звенья так тщательно сплетенные любовью, его любовью, ко мне… Мне не будет жаль, ведь если мне не понравится покой, то есть еще и кипение моей той жизни, такое родное, такое знакомое… И я, как всегда эгоистично, выберу то, что мне сейчас по духу, несмотря на то, что серебряной цепочкой кто-то привязан за сердце… И пусть от моего порыва оно разлетится на кусочки – не моя в том забота, ведь впереди будет …. Будет…
- Я дико хочу курить…
- Кури..
- Так там осталась одна сигарета…
- Кури…
- Да? Точно? Можно? А ты?
- Кури…
Блять, любовь….

- Вы не видели мою крышу?
- А это не она случайно полетела?
- Не знаю…
- Разве она не похожа на вашу?
-Не знаю…
- Как же вы можете что-то искать, даже если не знаете, как оно выглядит…
- Понимаете, сколько я себя помню, у меня не было крыши, но все говорят, что у каждого она должна быть. Вот я и ищу свою…
- А, может, вы без нее и родились, вы не подумали об этом?
- Может быть, может быть..
- Но, вы все-таки ищите, а вдруг найдете…
- Не буду я ее искать!
- Ну вот, эт еще почему?
- Мне, просто, если честно, все равно, что говорят….
- Да, знаете, все-таки действительно искать не стоит – вашей крыши действительно просто нет….

Есть в тридесятом царстве, в тридевятом государстве Большой человек. И большой он не от того, что он широкий, тяжелый или высокий. Большой он просто от того, что прав.
Когда?
Всегда!
В чем?
Да во всем!
Вы спрашиваете почему?
Даже и не спрашивайте!
Просто, если вы поговорите с ним, то все поймете сами. И сомнения станут излишни.
Потому что он Большой!

Жил на свете маленький зверек. Когда он родился, мама назвала его Лу. Что бы детство Лу было безоблачным, мама Лу не говорила ему, что он совсем не похож на других. Его отец, его мать и все его братья и сестры были зверями всем известной породы и только Лу был не похож на других. Он не знал об этом и жил, радуясь солнцу и ветру, гуляя среди зеленого леса и играя в прятки с друзьями в бескрайних полях.
Когда Лу вырос, он стал замечать, что звери из его родной стаи смотрят на него с сочувствием и шепчутся за его спиной. Лу не понимал, почему все замолкают при его появлении, почему родители любят его чуть больше, чем других детей, почему жалеют его. Один раз пойдя к реке, оно посмотрел на свое отражение и понял, что он совсем другой, не такой, как все те, кто окружает его. Он не был похож на своих сестер и братьев, был совсем другой, чем его родители…
И Лу ушел, он решил пойти по свету, что бы узнать, кто же он. Лу мечтал найти зверей одной с ним породы. Долго бродил Лу по свету, разыскивая тех, кто похож на себя, что бы узнать кто же он такой, но не находил никого, кто хоть как-то напоминал бы ему его отражение.
Всех, кто встречался ему на пути, Лу спрашивал, не знают ли они, какой же он породы, но звери не могли ему ничего сказать – они первый раз видели такого диковинного зверя.
Так и бродит до сих пор Лу по свету, разыскивая хоть кого-то, кто скажет ему кто он. От этого Лу грустит. Его теперь так и зовут: Грустный Лу.

Настроение сейчас - гы

Жила-была на свете Девочка. Звали ее Тилли. Как у всех сказочных девочек, у нее была Крестная Фея, которая подарила ей необыкновенный подарок. Что это за подарок, Крестная Фея рассказала, когда Тили исполнилось шестнадцать лет.
- У тебя есть Дар, который позволит тебе нравиться всем мужчинам, которые будут тебя окружать. Только есть одно условие – Дар можно потратить, если применять его часто, он как горсть монет – ты можешь раздать каждому по монетке, а можешь кому-то отдать все, что есть…
Тилли обрадовалась такому подарку и стала пользоваться им в свое удовольствие. И, действительно, ни один мужчина не могу устоять против ее чар. Одно огорчало Тилли – мужчины, которым она нравилась, быстро ей наскучивали. Стоило только им поддаться на ее чары, как они сами теряли для Тилли всякую привлекательность.
Так и жила эта девочка, направо и налево раздавая свой Дар.
Как-то брела она по тенистой дорожке парка, мечтая о большой любви, и встретила Прекрасного Принца. Принц был так красив, так умен и мил, что Тилли сразу полюбила его всей душой. Она приготовилась напустить на него все свои чары, что бы и он полюбил ее, но…Принц остался к ней равнодушен, и даже не ответил ей, когда она заговорила с ним.
Тилли заплакала и стала звать Крестную Фею. Крестная появилась, как только Тили
произнесла ее имя.
- Крестная, почему Принц не обращает на меня внимания? Почему он не полюбил меня сразу, как все остальные мужчины, ведь я его очень люблю, он первый, кого я по-настоящему люблю!
- Тилли, девочка моя, ты помнишь, что я говорила тебе, когда рассказывала о своем подарке? Я тебя предупреждала, что, пользуясь им, ты тратишь его, и говорила, что этот дар не вечен. Ты истратила его весь…

Тилли заплакала пуще прежнего, глядя как удаляется от нее Прекрасный Принц. И ничего не могла сделать.

Настроение сейчас - бэээээ

Жил-был на свете Птицелов. Он очень любил диковинных и птиц. Бывало, поймает в свои силки птицу, полюбуется на нее и отпустит. Была у Птицелова одна мечта – поймать самую красивую птицу на свете и поселить ее у себя дома. Что бы любоваться на ее красоту каждый день. Так и прожил он полжизни, бродя по полям и по лесам в поисках Самой Прекрасной Птицы.
Забрел он как-то зимой в какой-то город и там, в таверне, местные охотники рассказали ему, что в Ближнем Лесу видели они Самую Прекрасную Птицу. Охотники клялись, что перья у птицы цвета солнца, такие яркие, что слепит глаза, что голос ее красивее самой лучшей лютни, что полет ее легок. Охотники называли ее Огненной Птицей.
Птицелов понял, что Огненная Птица – та самая Прекрасная Птица, которую он искал всю свою жизнь. И он отправился на поиски своей мечты.
Зайдя в Ближний Лес, он увидел вдалеке золотое зарево. Подойдя ближе, Птицелов увидел Огненную Птицу, которая летала от куста к кусту. Свет от ее перьев слепил глаза, и от этого света было так тепло, что вокруг нее таял снег.
Птицелов расставил силки и стал ждать. Когда Огненная Птица попалась в них, Птицелов посадил ее в мешок и понес домой.
Вдруг птица заговорила с ним:
- Птицелов, отпусти меня, не приноси меня к себе домой, если я живу в неволе, то жар от моих перьев становиться таким сильным, что сгоришь и ты и твой дом. Мой голос сведет тебя с ума, если я буду петь у тебя дома.
Но Птицелов не слушал ее – ведь сбылась его мечта, мечта всей его жизни. Он пообещал Огненной Птице, что будет заботиться о ней, что она не будет ни в чем нуждаться.
Придя домой, Птицелов посадил Огненную Птицу в золотую клетку, насыпал ей самых лучших зерен, налил в кормушку ключевой воды и стал любоваться на нее.
Птица запела. Птицелов завороженный слушал ее. Он потерял счет времени, рассудок его помутился. Жар от перьев Огненной Птицы становился все жарче и жарче. Когда загорелся дом, Птицелов не заметил этого, ведь он был уже не в себе.
Так и сгорел Птицелов, вместе со своим домом, но даже не почувствовал ничего – он умер счастливым, с улыбкой на устах.
А Огненная Птица улетела – ее перья, цвета солнца, не боятся огня.
Говорят, что она так и живет в Ближнем Лесу, а потом исчезает на несколько дней, и где-то находят сгоревший дом…

Отобрали у меня всесильную…
Подарили в замен ленивую.
Тихо прогнали агрессивную.
Раздразнили во мне шаловливую.

Вот и лежу теперь как диванная
Кошечка с глазками-щелками.
Дни в неделях идут караванами.
А я их как семечки щелкаю.

В миру я теперь созерцателем.
Добровольно уйдя из участников.
Видно, будет тот прорицателем,
Кто сказал: «Впереди жизнь из праздников»

Я недавно смотрела в тои глаза, пряталась там, находя ответы…
Это было совсем недавно, было…
Когда же все изменилось, куда исчезла та прямая линия взгляда?
Кто все эти люди, что мелькают между нами, рядом с нами, мимо нас?
Откуда они взялись и что делают в нашей жизни?
Что они дали тебе? Тебе было нужно то, что они дали?
Почему, когда я хочу спросить что-то для меня важное, я натыкаюсь на чужие глаза?
Почему, когда я ищу защиты, мне мешают чьи-то спины?
Разве утро может быть счастливым, когда в нем так много лишних?
Разве ночью бывает спокойно, когда вокруг смех и чьи-то ожидания?
У тебя много души? Большое сердце и есть лишнее сострадание?
Ты щедро делишься всем этим, я горда…
Только может так случиться, что на меня не хватит.

Клоуном быть странно. И даже иногда противно. Чем больше ешь, тем больше хочется. Самоирония не успевает за самооценкой. И кажется, что еще миг – и сорвешься в пропасть звездной болезни. Это не плохо, если знаешь, что на то есть основания, есть от чего заболеть и окружающие тоже это понимают. Но когда маски с улыбкой кончились, а, одевая те, что остались, вдруг видишь, как все отворачиваются с разочарованием… Они так ждали праздника, нет, ну правда, по какому праву тот, кто всегда дарил им горстями позитив, вдруг насупился и тоскливо просит хоть капельку тепла… Они не привыкли видеть дающего с протянутой рукой. Сами тянут руки, требуя того, к чему так привыкли.
Однако, это ладно, переживется, но близкие, те самые, что кричат громче всех о бескорыстии, любви безусловной, о любви, причин себе не знающей… они куда как жестче поступают - трясут меня нахмуренную, пытаясь сорвать грустную маску, требуют, требуют, требуют… Ждут, не отрываясь глядя в глаза, когда же снова там увидят смех. Не дождавшись, обиженно надувают губы и уходят, не обернувшись. Когда молча, а когда, буркнув: «позовешь, когда попустит…»
И я наблюдаю очередную безразличную спину, удаляющуюся от меня в поисках чего-то лучшего.
Они вернутся, вернутся все, когда узнают, что снова все так, как и было, что можно урвать кусок внимания и хорошего настроения. Они даже скажут спасибо, и будут улыбаться и снова клясться в любви вечной, той, что не корысти ради. Они искренне будут восхищены всем, что я буду делать, если я делаю это для них, они даже пообещают, что в следующий раз никогда не бросят в трудную минуту. Они сами верят в это, и с этой верой снова уйдут, увидев вместо улыбки маску грустного клоуна….

Счастье
Счастье наверное было тогда когда она жила далеко от этих мест, там где было много лугов со стогами сена, был туман он тоже там жил, утром когда ее выпускали он первый встречал ее, а еще был он-ее маленький слабый бог, которого она любила, любила со всеми его слабостями и пороками. Он часто был к ней несправедлив: каждое утро он покидал ее и она оставалась одна, совсем одна в своем темном, сыром жилище, зачем ее закрывали в нем? она этого не знала, но так хотел он, а значит так было нужно.

Она боялась его ослушаться, нет он никкогда ее не наказывал, все дело в его слабостях, да боги тоже бывают слабы, так размышляла маленькая рыжая лошадка с белым хвостом и такойже необычно светлой гривой, да именно слабы, стоило ей играя после очередного курбета случайно приземлиться ему на ногу, нет он не закричал, просто голос задрожал и стал хриплым и он камнем рухнул в траву, как он хрупок и уязвим.

Никто не знает что тогда промелькнуло в голове маленькой лошадки, только с того момента в движениях была видна осторожность. Когда они шли вместе через луг, она также бегала играла с ветром, убегала от своей тени, ей нравилось пугать местных собак, выбигая изза кустов нестись за ними по полю, слышать их лай, и лишь он не принимал участия в ее играх, он был слишком слаб для этого и она оберегала его от ... она не знала от чего, но чувствовала что должна...

Ктото рядом зафыркал. Утро. Какой приятный был сон. Скрип, так рано, наверное сегодня опять буду возить их на себе. Голос, похожий на голос ее бога, но он был чужой хотя и успел стать знакомым за столько лет.
- Я знаю что возможно у них есть мышление, правда не такое как у нас, так считают ученые, но что касаеться снов, нет наврядле они способны видеть сны.
- Но они же спят. И потом кошки, помнишь как беспокойно спит наша Бетти, она наверное ловит во сне маленьких мышек.
- Думаю это просто рефлексы, ну что может сниться лошади.
- Жаль.
- Что? Сколько овса давать? по три гарца, думаю сегодня им хватит.
Бог. Что для нас бог? Но для нее он точно не был ее богом. Ведь так просто богов не меняют, они остаются на всю жизнь, также и ее бог навсегда останется единственным богом в ее снах...

В колонках играет - моя любимая музыка
Настроение сейчас - хнык

Чета зотца наваять про то, что жисть - штука непредсказуемая.
Тока толку? Типа никто этого не знает...
Я до сих пор тупо прозреваю с того, что я тут уже не работаю.
Сегодня не смогла войти в прогу, в котрой выписываю счета. В клиентскую базу тем более. Но я и не пыталась.
Так и почта не пашет. Обидно почему-то до слез.
Вот сижу тут. Делать ничего не нужно. Общаюсьс с народом.
Смотрю на офис. Чуть сзади меня дверь - я ее люблю. Пару раз на день она открывается, что бы впустить кого-то, кто ко мне пришел в гости.
Чуть дальше сидит Олег, который всегда приносил мне пицу. И мне нужно было выходить на улицу. Потом пустой стол - там сидел Серега. Философ такой... Логичный философ. Он уже не работает с
нами месяц.
Еще один пустой стол у окна. Остался от Ольги. Почти год ее нет уже тут. Она живет и работает в Белгороде. Вышла замуж там недавно.
Помню. как мы с ней курить ходили и болтали подолгу по дороге домой...
Вон у окна стоит цветок. Китайская роза. Цветет большими красными цветами. Думаю, что Олег и Саша забудут ее поливать и она погибнет. Жалко.
Шкаф. Там валяется макулатура спамная и стоят программерские книжки. Тумбочка. На ней чайник. А в ней коробочки с чаем: черный, зеленый, мате...а кофе кончился. И сахар кончился. Я не покупаю, потому что не работаю тут. А Саша не покупает потому что забывает. И неделю почти все пьют чай без сахара. И я пью.
Напротив меня стол Саши. Его нет сегодня. Я буду скучать за ним. Хоть он и жуткая зануда. Мы столько с ним ругались когда была революция. Чуть не подрались даже...Зато он добрый.
Вот принтер, который вечно вместо напечатанной странички выдает белый лист с каими-то матюками по-английски.
Эт значит его нужно вкл/выкл.
Мой стол.
Я еще на прошлой неделе увезла двух лошадок керамических, которые стояли на мониторе и черепашек.
Остались лошадка мягкая и заяц с сердечком в лапках.
В колонках играют сейчас Сиртаки...
На столе еще стоит рамочка, а в ней фотография белой лошадки.
Два телефона...
Сзади меня висят календари. Один еще с прошлого года, с революции, еще один с лошадкой. Еще какие-то бумажки висят...
На окнах жалюзи.
Как же мы их просили, когда было солнце и лето.
Вешалка у двери.
Смотрю на монитор - улыбаюсь. На нем нклеены смешные желтые наклейки, которые напоминают о том, что нужно сходить в туалет, посплетничать, обсудить секретаршу, поругать начальство и много еще чего нужно успеть...

все...
полтора года тут. грустно уходить.