ЭТЮД О ПОЭТИЧЕСКОМ СЛУХЕ И ЗРЕНИИ
с привлечением докладов А. Очеретянского, зачитанных в институте Русского Языка
[Москва, 2002 и 2007 г.г.], и элементов локальной полемики с А.О. по поводу синестезии.
Вместо эпиграфа: «Сгусток творческой энергии практически не имеет временной протяженности, он не приписан ни к широте, ни к долготе. Он ночует на розовом клюве секунды, и с каждой секундой он готов упорхнуть, раствориться в противостоящем ему бытии объективности».
( Фрагм. «Сгусток» из статьи М.Б. «ПРОИЗВЕДЕНИЕ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЕГО НЕЗАПИСАННОСТИ»)
М.Б. Карточки из серии «Современная книга»
Момент возникновения нового в искусстве, момент утверждения и конституирования нового всегда чрезвычайно проблематичен. Чтобы сказать новое слово, приходится иногда десятки раз открывть и закрывать рот, уподобившись рыбе, выброшенной на берег. А ведь на выходе может оказаться и пустота. Имеется также и некое мотивационное противоречие, раздирающее мыслящего художника изнутри, а именно: является ли новизна самоцелью, или итог творческого процесса связан-таки с прозрением истины, а результат, конечный продукт, есть нечто второстепенное и не вполне обязательное? Вопрос цепляется за вопрос. Далее, между понятиями «новое» и «хорошее» зачастую стоит не знак равенства, но, скорее, отметка взаимоотрицания (тему можно развить: например, новизна эстетического продукта ни в коей мере не является гарантией его «сделанности», качественности…). Безусловно, существуют законы, предназначенные для описания новизны. Так, к примеру, и эвристика, и педагогика, и эстетика – всяк со своей колокольни – затрагивают тему
Вчера в 17-ом округе Парижа, в зале Корто состоялся концерт под названием "Раствор 2" (что в латинской транскрипции с кириллицы озвучивается как ПАКТ-БОП). Алеаторным джаз-дуэтом выступили наш знакомец Камиль Чалаев (рояль, контрабас) и перкуссионист Владимир Тарасов (известный артист из Вильнюса, игравший с Ганелиным и Чекасиным).
К. Чалаев В.Тарасов
В силу обстоятельств я пришёл на концерт с Данилкой, реакция которого на такого рода музыку (намеренно бессистемную, без мелодических фраз и с произвольным ритмом) показалась мне занимательной. Представившись на контроле журналистами (причём Даня подчеркнул, что его журнал о-очень маленький, в отличие от папиного журнала), прошли в зал. Первые пятнадцать-двадцать минут мальчик деятельно подражал барабанщику, дирижировал с большим пафосом, а потом стал крутиться, зевать без конца, зажимать руками уши.
В.Тарасов
Сатирический, будоражащий характер доносившихся со сцены звучаний поверг ребёнка в состояние сна наяву. Чего, впрочем, и следовало ожидать. Музыкальная эстетика, продемонстрированная Камилем, предполагает за слушателем доскональное знание феномена искусства. В противном случае серъёзный, монотонный смех музыкантов над стилем би-боп теряет всякий смысл.
Случайная форма N°1
Ну, а ребёнок в простодушии своём словно бы оказался в вакууме чужих, непонятных рефлексий. Вот он и скуксился, увял, стал каким-то вяленым... Пришлось нам покинуть зал в конце первого отделения.
После концерта. Улица из окна автомобиля
Тем не менее Даня успел сделать несколько фотографий на цифровую "мыльницу", которую я вручил ему перед концертом...
Улица
Ну вот, побывал я в Питере. Останавливался у друзей, Николая и Нины Ильиных, они приняли также и маму мою, приехавшую с севера.
Коля и Нина
С мамой мы много гуляли по Невскому. Вот здесь, к примеру, возле красной башенки напротив Гостиного Двора пятнадцать лет назад подвизался я в качестве уличного стояльца-лоточника.
Маленький музей восковых фигур теперь есть и на Невском,
однако сам вид этих кукол вызывает у мамы протест.
В Литературном кафе.
А этот снимок, который так и хочется пустить на обложку компакт-диска "Изобретение велосипеда", сделан в Солнечном, во время одной из многочисленных поездок "на шашлыки" к Саше и Але Елсуковым. Это их прежний автомобиль.
Первое выступление состоялось в трактире «Сыт и пьян», что на Малом упроспекте, а затем - совместно с Сашей - в театре "Особняк" (Петроградская сторона, Каменноостровский пр.55), всё Сашей же Елсуковым и организовано... Ситуация была экстренной, поскольку я свалился на Александра, как снег на голову, без предупреждения. И тем не менее, всё устроилось наилучшим образом. Нам удалось реализовать проект тотальной импровизации в рамках дискуссии, предполагающей равноправное участие человека (исполнители-декламаторы) и мультимедиа (в данном случае это были манипулированные короткометражные фильмы из коллекции Сергея Тетерина).
В ночь накануне отъезда из Питера довелось мне беседовать с Юрой Зенько, учёным, который, написав пять полновесных книг (продаются в Доме Книги на Невском), преподаёт психологию батюшкам в Духовной Академии, а вот кусок хлеба да крышу над головой имеет в качестве дворника при Кунсткамере. В данное время Юрий собирает материалы по православной антропологии, составляет и издаёт бесконечные библиографические списки. Я бегло просмотрел некоторые его материалы, в частности, по русскому зарубежью. Кое-чего сразу же, навскидку, не понял. Какое отношение, например, к христианской антропологии имеют книги Татьяны Горичевой "Святые животные" и "Женщина и православие"? Уже сама постановка вопроса кажется анекдотической... Впрочем, Юрий - явление редкостное; он словно бы пожизненно занят уточнением и сверкой понятий, и речь его льётся непрерывно, как ручей, огибающий валуны, упавшие с гор. В частности, он говорил о том, что православного эн-эл-пи нет и в принципе быть не может, и что единственного представителя данной ветви врачевания душ отца Евмения приветствовать с зачином никак нельзя. Третий же участник нашей беседы, Серж Комаров, сидел скромно и ни слова не проронил. То-то удивился бы Юрий, узнав, что сей скромник является монопольным переводчиком едва ли не 80 процентов выпускаемой в Петербурге литературы по эн-эл-пи (то есть по нейролингвистическому программированию, будь оно неладно из-за своей манипуляторской сущности).
[415x657]
С.К.
Чуть подробнее о Комарове. Есть в нём некоторое просветление, вероятно, за счёт того, что принял на себя он страдание телесное, зуд кожи. Почти всё тело его воспалено: грудь, руки, лоб... Скрывая покраснение лба, Серж Комаров носит солдатскую панаму, которая в сочетании с седыми космами придаёт ему сходство то ли с битником, то ли с блаженным.
В студенчестве у нас с Комаровым были разные взгляды на тринитарность мышления (дихотомию мы не признавали как класс, а пентабазис профессора Ганзена - три оси координат плюс время плюс информация - наверное, просто не могли осознать). В качестве трёх первооснов Комаров называл "насилие", "здоровье" и "произвол", а я противопоставлял им свою раскладку: "тело", "храм" и "жилище".
...Наверное, есть всё-таки некий перст судьбы в том, что творческое возвращение моё в Питер произошло в стенах театра, именующегося "Особняк"? Здесь можно усмотреть перекличку с тем давним модусом "жилища", плодом пессимистических рефлексий юного всадника, стремящегося в будущее в обход логики и здравого смысла.
СЛАЙДЫ (фотографировал Павел Литовко)
"Золотой лев" или иллюстрация к Модусу тела: детство и зрелость (на первом плане - Дима Литовко)
Модус храма
Модус жилища ("Цветы и руины")
<object width='448' height='336' classid='clsid:d27cdb6e-ae6d-11cf-96b8-444553540000' codebase='http://fpdownload.macromedia.com/pub/shockwave/cabs/flash/swflash.cab#version=7,0,0,0'><param name='movie' value='http://www.glumbert.com/embed/graphicartists'></param><param name='wmode' value='transparent'></param><param name='allowScriptAccess' value='sameDomain' /><embed src='http://www.glumbert.com/embed/graphicartists' type='application/x-shockwave-flash' wmode='transparent' width='448' height='336'></embed></object><div><a href='http://www.glumbert.com/media/graphicartists'>glumbert.com - When graphic artists get bored</a></div>
В предисловии к своей новой книге «Символогон» наш скандально известный соотечественник д-р Унжин отмечает, что «несознательность народных масс» якобы «подобна вечной тьме» (стр.7). Idem, вопреки всякой логике построения текста, автор скатывается в затяжную полемику с составителями «Малочастотного словаря русского языка» Е.М. Думовой и Н.А.Онуфриевич. Он обсуждает и осуждает недостаток как богословской, так и общей эрудиции у современных филологов и лингвоартистов. «Внешняя тьма, слегка интонированная отблескми вечного огня – вот, пожалуй, единственный эпитет, относящийся к словарным спискам, составленным нашими учеными–малочастотниками!» – восклицает д-р Унжин. И тут, словно бы подтверждая свои слова, он цитирует первый попавшийся под руку материал, что само по себе выглядит скорее симптомом, нежели доказательством. Это начальные строки башкирского народного эпоса:
«Как жили во времена древнее древнего? Тьма, глубокая тьма повсюду. Не видно ни звездочки, ни огонька, лишь только ночь вокруг без конца и без начала, без верха и низа, без четырех сторон света» («Урал-батыр» в прозаическом переложении Айдара Хусаинова(dk@ufanet.ru)).
«Несознательность народных масс я бы сравнил с первобытной тьмой, в которой, гремя костями, разгуливают скелеты ЧЕГО БЫ ТО НИ БЫЛО» – добавляет д-р Унжин (стр.26). На последующих пяти страницах д-р Унжин рассуждает о типах подмены понятий в лозунгах революционного времени.
В пестром и довольно-таки случайном списке подмен лишь два пункта показались нам заслуживающими внимания. 1./ Подмена воли рефлексией: «Вся власть Советам!» «Совещающееся, сомневающееся многоголосье по определению не способно властвовать. Соответственно, Советы – это собирательный образ, нацеленный на формирование массового безразличия к смыслу и содержанию директивной информации»
2./ Подмена информации энергией: «Знание – сила». «Ученье – сила, неученье – слабость, сказал бы ученый-малочастотник, и был бы прав! – саркастически замечает д-р Унжин. – Знание же подобно лучу света, который выхватывает из предлежащей ему тьмы народной несознательности тот или иной самодвижный остов, скелет некоторого смысла. Будучи освещенным, скелет мнгновенно обрастает плотью и кровью. Разум же наш, подобный светочувствительной пластине, регистрирует в этот момент появление СИМВОЛА» (стр. 82).
Сказав сии слова, д-р Унжин сбивается на бессвязный лепет. Он отчаянно жонглирует понятиями, пытаясь осуществить возгонку и ректификацию неуловимой символической субстанции, и даже само заглавие книги: «Символогон» являет собой пример «неразумного действия разума в его попытке начерно отождествиться с освещаемым объектом – светом». На странице 90 мы явственно слышим бездоказательный шелест русских софиологических вольностей. Пространный экскурс в поэзию Блока и прозу Белого в конце концов настолько утомляет автора, что он просто-напросто теряет дар речи.
«Думается, все же, что проницательный и отзывчивый читатель, – пишет он в подстрочном примечании на странице 116, – поймет и простит меня, когда я скажу, что в моменте определения символа мое сознание было словно бы заклинено, заблокировано. Да, да, именно так: на