[I]"Спи, родная. Я, на свою беду, бессмертен. Мне предстоит пережить тебя и затосковать навеки. А пока - ты со мной, и я с тобой. С ума можно сойти от счастья. Ты со мной. Я с тобой. Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут себе, как будто они бессмертны, - смерть иной раз отступает от них. Отступает, ха-ха-ха! А вдруг ты и не умрешь, а превратишься в плющ, да и обовьешься вокруг меня, дурака. Ха-ха-ха! (Плачет.) А я, дурак, обращусь в дуб. Честное слово. С меня это станется. Вот никто и не умрет из нас, и все кончится благополучно. Ха-ха-ха! А ты сердишься. А ты ворчишь на меня. А я вон что придумал. Спи. Проснешься - смотришь, и уже пришло завтра. А все горести были вчера. Спи. Спи, родная". (Е.Шварц. Обыкновенное чудо)[\I]

***
Через несколько месяцев после свадьбы она увидела его с новой стороны. До этого момента, что она знала о нем? Что понимала в его положении в этом мире?
Формальное знание почти ничто. Привычный, любимый, домашний... неизменно ласковый и бесконечно теплый. За ним было уютно. Все вопросы решались сами собой. Он решал все, но Вика никогда не делала акцент сознанием на этом. Это было естественно для нее. Её муж решает, она создает вокруг него дом и любит.
Она не вникала в его работу - слишком сложно понимаемо. Удивлялась сама себе. Всегда любознательная и пытливая девочка, Вика напрочь не интересовалась, чем же занимается этот безумно притягательный, почти светящийся изнутри человек. Что-то было заблокировано в ней самой. Краем сознания она догадывалась, кем заблокировано...
- Это происходит каждый год...
Низкий певучий голос. Вика вспомнила, как муж читал ей стихи на странном, но бесконечно прекрасном языке, к которому так подходит именно этот голос. Его голос. На все вопросы он отвечал, что язык почти мертв и осколки древности остались в стихах; что народ ушёл, затерявшись во времени и пространстве. Про Время он знал все...
- Каждый год, 7 августа собираются группы наблюдателей, - продолжал он, улыбаясь, ловя мысли жены на лету.
Теперь она не могла оторвать взгляда от его губ, размышляя, а придет ли когда-нибудь время, когда они перестанут волновать ее.
- Ты меня отвлекаешь, - он смеялся.
- Прости, - Вика не могла не рассмеяться в ответ. - Так что, 7 числа что-то будет? Почему в твой день рождения?
- Так сложилось, - муж пожал плечами. - Это повод встретиться всем ответственным за регион, решить некоторые вопросы. Я обычно заезжаю в разные точки.
.............................................................
Вначале она ощутила себя неуютно. Некоторое время ее дни протекали только рядом с ним. С ним и его друзьями. По-работе в их доме появлялись немногие. Он все решал в других местах. Даже не в офисе или где-то еще. Это Вика знала точно. Никакого офиса и в помине не было. Муж уезжал, иногда на несколько дней или неделю, или уходил утром, возвращаясь с работы, как все нормальные люди. В этом никогда не было системы. Да и не пыталась она найти её. Он всегда был с ней, всегда. Она знала. Чувствовала почти физически. Как в ту новогоднюю ночь, когда еще не было их семьи, но первые шаги были сделаны...
Страшно выходить из уюта узкого круга под свет софитов. Вика не знала, что это будет настолько публично, но где-то глубоко внутри ощущала. Наверное глаза красноречиво все сказали за нее, потому что муж крепко взял Вику за руку, страх ушёл.
- Ничего не бойся, Викки. Я рядом. Пошли.
И он открыл дверь машины, подал ей руку. А потом она увидела его другим...

..........................................................................

Зал мог вместить человек сто. Все места были заняты. Алекс прошел вперед, как обычно что-то проверить. Верный Алекс, неизменная тень мужа. Её мужа?
Он вел ее за руку по красному паласу. Люди стояли у своих мест. Аплодировали. Все сто человек. Смущенно, Вика улыбалась, потому что так было нужно. Наверное.
Она была спокойна. Даже некоторые оценивающие женские взгляды не цепляли острыми крючками. Почти ощущала, как зависть отскакивает обратно к тому, кто подумал. Муж защитил ее. Она знала.
Усадив их в первом ряду, Алекс пристроился сбоку, дав знак, что можно начинать. Что-то и правда началось, но непонятный блок полностью перекрыл интерес Вики к содержанию. Кажется было что-то про тенденции истории, время, концепции, проблемы. И очень много поздравлений. День рождения её мужа.
Она продолжала ощущать спиной жгучее любопытство толпы. Но не толпа интересовала ее, а он - тёплый, домашний, ласковый...
Во все глаза Вика смотрела на мужа. Кажется, ему дали слово. Спроси кто-нибудь, о чем он говорил, не ответила бы. Абсолютная тишина зала контрастом четко выделяла голос - певуче плавный, глубокий, способный убедить и повести за собой. И все здесь были готовы. На всё. Одно движение его руки.
На несколько секунд Вики показалось, что она совсем не знает этого человека. Почти два года знала кого-то другого, потом жила под одной крышей с .... она не Читать далее...

- Как ты?
Энгвар тщательно затаптывал костер.
- До чего вчера договорились, - пожаловался я. – Всю ночь снился необъяснимый бред. Будто я это не я, а кто-то еще, кого я знаю.
Он не стал комментировать мое высказывание, и мы пошли дальше. С высоты открывался великолепный вид, и я, забыв обо всем, с удовольствием рассматривал местные красоты. Когда еще придется побывать в подобном месте.
Некоторое время мы шли по узкой тропе, даже не тропе, а по небольшим уступам в скале. Но на вершине, там, где должен был начаться спуск, мы столкнулись с неожиданным препятствием. Вертикальная, почти гладкая часть скалы преградила дорогу. Подняться по ней не было никакой возможности. Пройдя вдоль стены из камня, Энгвар осторожно взглянул вниз и вернулся к нам.
- Мы можем перебраться на ту сторону, но это опасно.
- У нас нет выхода, - уверенно сказал я. – Нам надо быть по ту сторону.
- Другого пути нет, - согласилась Алассэттари.
- Значит, спускаемся на уступ, - начал объяснять Энгвар. – Вниз на полроста, потом несколько шагов по уступу, очень узкому и наверх на удобный путь.
Читать далее

Бьется сердце размеренно ровно,
Кто-то скажет: "Как холоден он!"
И эмоции точно условны,
Жестких линий застывший закон.

Говорят, что по венам струится
Не горячая кровь. Серебро.
Очень многим случалось смутиться,
Посмотрев прямо в очи его.

Безупречность отточенных жестов,
И весомость скользящих шагов.
Заполняет пространство и место
Он со статью верховных богов.

И никто не заметит, украдкой,
Как лицо обращая к луне,
Озаряется профиль загадкой
И улыбкой в волнующем сне.

Не заметят, что жесткие тени,
Вдруг уходят, и ясны глаза.
И как-будто забыты потери,
А ланиты омыла слеза.

Никому не откроется тайна,
Как неровно стучится в висок,
Отзвук сердца. Как вспыхнет случайно,
В глубине ясных глаз огонёк.

\2014\

В какой заоблачной дали
Мы повстречались вдруг с тобой
Не видно было там земли
Она исчезла из-под ног

Нам крылья подарили сны
Нам ангел силы подарил
Мы в небе были не одни
Всяк кто мечтает с нами был

\2008\

В опрокинутом небе
Луною прочерчены тропы.
Мы забыли бессмертье
И таем. Мы призраки мифа.
О заброшенный берег
Волна выбивает синкопы.
Разлетелось столетье,
Как белый корабль о рифы.
Мы бредем через Вечность.
Не люди, не тени, не боги.
Серебро наших глаз, потускнев,
Утонуло в печали.
Мы бредем, до основ разбивая дороги.
Забывая маршруты и мы их почти потеряли.
Диск луны освещает озябшие тени.
Руки помнят огонь, серебро и туманы.
Так случилось - стали ближе чужие пороги.
Мы по лунной тропе уходили, а нас не искали.

/2014/

Собирала стих
Из туманной дали,
Что б висок утих
И ушли печали.

Из осколков снов
Собирала смысл.
Вне земных оков
И горяч и быстр.

Насыпала соль
В мировые раны
Разжигая боль,
Как всегда на грани.

Категорий нет
И системы чужды.
Есть на все ответ,
Времена, как Судьбы.

Замирали сны,
Замерзали точки.
Где поток застыл,
Там не жди отсрочки.

Разрубает боль,
Как хирург над всеми.
На часах ноль-ноль,
Провисает Время.

\2014\

Какими странными путями
Ты возвращаешься ко мне.
Опять распишешься стихами,
Мелькнешь задумчиво во сне.

В других тебя узнаю снова,
Глаза солгут, а сердце нет.
Я вновь в огне кружить готова,
Ловя за окнами рассвет.

Твоя мелькнувшая улыбка,
В чужих нечаянных губах
Так невесома, слишком зыбка,
Как поиск истины в словах.

В глазах других тебя увижу,
Пусть так! Привычно и тепло,
Становишься немного ближе...
А образ хрупкий, как стекло.

Ты за спиной стоишь незримый,
Там, у иных, лицом ко мне.
И чужеродный и любимый,
Забравший часть меня себе.

\2014\

Тяжелые брызги осени,
Красное на золотом.
Горечь рябины и памяти -
Все покажется сном

Таяла та, что терять не смел,
Боль, унося в закат.
Горечь рябины оставил себе
Много веков назад.

Воин, а храбрость свою терял,
Перед угасшей звездой.
Она уходила забрав с собой,
То, что ты сам отдал.

Как же без сердца? У вас же сын!
Осень накрыла лес.
Ты бы и сам тогда исчез,
Зелень листвы забыв.

Бьется висками память-игла,
Рябина в ладонях горька.
Осень подкралась, она навсегда.
Сердце опутала мгла.

Считая потери, не верил в них,
Искал надежду во тьме.
Сын улыбался во сне тебе.
Ветер в лесу утих.

Скроешь от всех рану свою,
Память зажмешь в тиски.
Только рябина будет горчить,
Огненный след тоски.

/2014/

Как на греческом Олимпе,
Происходит кавардак -
Боги ихние прознали
Про творящийся бардак.

У людей завелся кто-то,
Кто по-круче тех богов.
Кто прекраснее прекрасных
Сеет свун, что будь здоров!

Собрались в недоуменьи
Боги древние рядить.
Что за дело? Что за смута?
Кто посмел нас обходить?

И решили присмотреться
К тем, кто вольность допустил,
Стать прекрасней Аполлона
(Что-то вдруг он загрустил).

Смотрят боги с гор Парнаса
На творимое внизу.
Что же видят? Что случилось?
Побледнели почему?

В обморок упали девы,
Что прекрасней не сыскать,
И мужи тут затужили.
Слов не могут подыскать.

Там, внизу, в людском уделе,
Средь обыденной толпы,
Не заметить невозможно,
Невозможной красоты.

И откуда, что берется?!
"Двое их!" - вскричал Гермес.
Артемида покраснела,
Проявила интерес.

И смотрели сверху боги,
В сердце завистью скрипя.
"Яду мне! Какие ноги!" -
Гера вышла из себя.

Зевс нахмурился сурово,
Но и тот не устоял.
Кашлянул:"Такие руки,
Точно мастер изваял".

Что ж внизу? Что там творилось?
Не творилось НИ-ЧЕ-ГО.
Двое маялись со скуки
В перерывах меж кино.

Был один, ох, ладно скроен.
Мускул тонкий и живой.
Простыня с точеных бедер
Присползла сама собой.

Глаз горел, душа искрилась,
Весь поджарый, как дракон.
И на шее жилка билась
И ключицы под канон.

А второй, богам на зависть,
С высоты своей взирал.
Тонкость линий в бесконечность.
Все в изящество собрал.

Ноги, что пленили Геру,
И рисунок чутких губ,
Словно росчерком единым
Создан был... Ох, душегуб!

Зарыдали тут же боги:
"Осрамились мы, друзья.
Красотой нам не сравниться,
Только мучаем себя".

Поворчали для порядка,
Но решили, покраснев,
Видом этим НАСЛАЖДАТЬСЯ!
Все приличия презрев.

\2014\

Вот так посмотришь некоторые фильмы, почитаешь книги и понимаешь, что информация - это нечто осязаемое, что можно просто взять. И взять может каждый. И немного обидно, что "знаемое" тобой очень давно, кто-то уже оформил в материальную форму. И ты теперь стоишь перед тупиком повторяемости, ибо кто-то в твоей голове нагло смеется словами: "Ага, так это было у ....". И не важно, что ты "знал" до прочтения книги или просмотра фильма. Информация в воздухе и ее уже кто-то взял до тебя.

Он любил лес. Шепот листвы дарил приятную безмятежность. Пение птиц успокаивало и радовало сердце. И любое место, островок, где можно было прикоснутся к природе, мог стал приютом для его души. Лес помогал думать, искать ответы и работать над образом.
Вот и теперь, он пришел к лесу, чтобы ощутить полноту мира вокруг, принять в себя часть энергии этого мира и выстроить нечто внутри, что необходимо будет показать другим. Он был актером. И это была такая же работа, как любая другая. Преодоление трудностей и маленькие радости побед. Сейчас ему предстояло одержать еще одну победу и он хотел спросить у леса, как сделать свою работу.
Съемки еще не начались и он искал нити образа, собирал мозаику глубин характера. Характера сложного, неоднозначного и нечеловечески ... (он долго подбирал слово внутри собственного сознания)... нечеловечески дивного. Так распорядилась судьба, что играть ему предстояло не человеческое существо, древнее существо...
Взобравшись на холм, поросший лесом, он остановился только, когда оказался почти у самого обрыва. Внизу, мучительно изгибаясь, лежало зеркало реки, начало которой рождал водопад. Сев немного в глубине леса, чтобы одновременно наблюдать и деревья, и бурную воду и камни с шершавой серой кожей времени, он прислонился к прохладному стволу.
Актер искал своего героя. Он смотрел в небо, где размазанные облака медленно плыли по маршруту ветра, подсвеченные солнцем и мраком нарождающегося дождя, внутренне соглашаясь, что в этом есть нечто от его героя. Видел падение воды, разбивающее на осколки пространство у самой поверхности реки, и в этом тоже было что-то от его будущей роли. Стихии окружали его.
И все это было здесь всегда, еще до человека, до первых войн и первых историй. Все это почти не менялось, только хранило память. Он попытался представить, как это - помнить ни день, ни год, а много-много большее, тысячи лет, наполненных самыми разными событиями и чувствами. Внутри ощущалось что-то важное, оно начинало разгораться и заполнять сознание. Он поспешно запоминал памятью тела и души, чтобы потом восстановить, достать из глубины для посторонних глаз. Мучительно и невероятно приятно.
Солнце опускалось ниже и новая тень пролегла от деревьев по правую руку. Не сразу он заметил, что тень двигается, но уловив, медленно повернул голову. Он ощутил на себе взгляд другого живого существа. Кто-то стоял у ствола дерева, немного в тени, которая казалась гуще на фоне заходящего солнца. Внутри почему-то похолодело и, досадливо нахмурившись, мужчина негромко спросил:
- Кто здесь?
Почему-то очень хотелось, чтобы все оказалось иллюзией и никто не ответил на вопрос. Волшебство разрушалось, одиночество оказалось мнимым.
- Ты уже понял, какой он?
Голос неожиданно ударил в самую сердцевину сознания.
- Он...?
Возле дерева стала различима высокая фигура и мужчина поднялся с земли. Кто знает, чего ждать от нарушителя уединения. Страха не было, напротив, актер чувствовал любопытство и немного растерянность, которая так же быстро ушла. Стало спокойно и светло внутри. Очень знакомое чувство откуда-то из детства.
- Да, - голос был глубоким и словно плыл в пространстве. - Тот, о ком ты думал. Ты же уже все понял, - голос утверждал теперь, а не спрашивал.
"Что за мистификация?", - подумал актер. - "Пусть он покажется, наконец!"
- Меня еще и не так называли, - усмехнулся голос. - Но мистификацией, пожалуй, не так часто.
И фигура выдвинулась вперед.
Молодой, слишком молодой для такого голоса. Взгляд слишком глубокий, для такой молодости, и тут же уходящий через пространство. Все в облике незнакомца было не так и все странным образом правильно. Он сделал еще несколько шагов и стало понятно - они почти одного роста. Потертые джинсы и теплая рубашка в красную крупную клетку. Не тривиально красивое лицо, которое трудно забыть, но почти невозможно уловить. И глаза, видевшие время.
Чувство стихии вернулось, налетело, растрепало мысли. Нечто похожее на озарение взорвалось и почти кричало: "Запомни! Вот оно! Это он!" Подступила паника, потому что боялся забыть, потерять нить.
- Не торопись, - улыбка только одной стороной лица.
Тонкий шрам над губой слева дрогнул и замер, вместе с несколькими другими шрамами на острой скуле. Он был поделен на Свет и Тьму, не имея отношения ни к первому, ни ко второму. Он был сам по себе. Это актер понял сразу и без сомнений. И еще он чувствовал, что их словно накрыло прозрачным куполом и весь мир остался там, за пределами и есть только две фигуры над обрывом.
Паника совсем ушла. Мужчина запоминал. Опять же, каким-то шестым или двадцатым чувством, он знал, что все правильно и ему нужно просто взять информацию, которую преподносят таким странным образом.
- Приятно иметь дело с понимающим человеком, - опять полуулыбка и объемный тягучий голос, а в глазах бьются волны времени и все меняется, и словно смотрит он не в реальность или не только в эту реальность.
Образ складывался. Отчего становилось тепло и беспокойно. Хаос информации систематизировался, Читать далее...

"Очень давно я уже чувствовала эту силу. Я знала и видела. И вновь отголосок ее не может не затронуть нечто в глубине. Мой внутренний кристалл отражает свет стихии. Я вижу стихию в движении, во взгляде, в полуулыбке. След его на чужом свечении. След иной силы, над..., вне... нездешность дивная и пугающая. Доля Света и Тьмы, идущего через Время."

Я - король
И корона моя тяжела.
Из кленовой листвы и рябины она.
Ни пред кем не склоню непокорной главы,
Не страшась ни измены, ни черной молвы.

Я - король
И страну свою должен беречь,
Погибая за каждого в мареве сечь.
Кому ведом нелегкий удел королей,
Без сомнений поверит тот клятве моей.

Я - король,
Я пределов Лесных государь.
И летит мой олень по лесам точно лань.
Все вперед, задевая рогами века...
Плачет осень, листвою накрыв ездока.

\2014\

Древнее Древо,
Стихия молчания.
Память о тысячи лет.
Полозом в травах,
В кронах метание.
И не читаем твой след.

Осень оденет
Багрянец и золото,
Вспыхнет рассвет янтарем.
Так уж случилось,
Былое расколото,
Шрамы с лица не сотрем.

Имя тебе -
Подарила Вселенная.
Имя - цветенье весны.
Будет за осенью
Радость нетленная,
Память твоей чистоты.

\2013\

Он видел всё -
Рожденье звезд,
Смерть королей
И глупых грёз.
Падение скал,
Войны накал.
За них наполнен
Был бокал
Бил через край...

Он видел всё -
Столетиям счет
Почти не вел.
Такой учет
Был не к лицу.
Кто на мосту
Из звезд стоит,
Кто древний дух,
Кто память мира...

Он видел всё -
И этот груз
Достойно нёс
Без лишних слёз,
Почти по краю.
Добро и зло
Он наблюдал
Из века в век,
Почти скучая...

\2013\

Дом Мильтона Брукса, двухэтажный с большими окнами, стоял в стороне от шумных торговых рядов, на узкой улочке, где всегда играли дети. Веселый смех отражался от стен домов и, наверное, был слышен на соседних улицах. Увидав профессора, ребятишки радостно запрыгали вокруг него. Он в ответ стал рассказывать им что-то смешное, что доставило детям еще больше радости.
- Здесь живет много эльдар, - сказал Энгвар, указывая на нескольких эльфийских детей. – И полуэльфов.
- Хорошо, что грозный Эглас их не видит, - съязвил я.
А Алассэттари расстроилась и вздохнула. Мой спутник тут же бросился на ее защиту.
- Не говори так. Твои слова ранят Алассэттари, - сдержанно, но довольно жестко попросил Энгвар.
Я осознал, что шутка получилась неудачной, и извинился.
В просторной профессорской гостиной мы расположились в удобных плетеных креслах, пили охлажденный сок и разговаривали. Правда, говорили в основном только я и Брукс.
Сидя в кресле, я расслабился. Путешествие утомило меня, и теперь, подперев голову, я слушал хозяина дома, его общие размышления о городе, думая о чем-то своем и одновременно впитывая информацию.

Читать далее...

lamedhellen.ucoz.ru

Отличный сайт для желающих изучить синдарин.

Песня третьей арфистки эльфийского королевского симфонического оркестра.

Мой король прячет душу
За льдистостью глаз.
Он натянут струной,
Резкий холод от фраз.

Мой король...
Он страданья избыл до конца.
От драконов и орков,
Не пряча лица.

Тонкий профиль
На фоне сияющих звезд.
Никогда не склонится,
Не сникнет от слез.

Мой король...Он так холоден,
Гордость и Лёд.
Только ведомо мне -
Не горчит этот мёд.

Я навеки улыбкой была пронзена
И глазами острее назгула клинка.
И я верю растают весной снег и лед.
И однажды весенний он к трону взойдет.

/2013/

Видела большой космический крейсер, который приближается к земле. Вроде как не первый раз летит и показали карты и поверхность земли в месте будущей посадки (что-то про пустыню). Крейсер показали в разных проекциях, со всех сторон. Огромный.

Глава 16.

Энгвар сидел возле костра и аккуратно подкладывал сосновые лапы в огонь. Приятный аромат хвои немного успокаивал, напоминая о детстве и Новом Годе. Темный воин, уединившись в метрах четырех от нас, сидел на камне.
- Будет больно.
Мальчик склонился надо мной, лежащим на расстеленном плаще, и, ухватившись за стрелу, вытащил ее из моего плеча.
- А-а! Ты кто такой!?
От боли я не мог его разглядеть. Не ответив, он стал стягивать с меня одежду, освобождая рану. Увидев татуировку, улыбнулся, чуть-чуть, краешками губ. Слава Богу, что он не стал бегать вокруг меня, размахивая руками и кричать, что я посланник неизвестных миров. Сейчас бы я этого не вынес.
Молча, положив руки на рану, мальчишка прикрыл глаза, только на секунду, и я ощутил тепло и легкое покалывание в плече, боль ушла. Читать далее