Наконец-то поняла, почему я так часто застреваю в прошлом, выискивая там лакомые кусочки или набившие оскомину. Просто кучка календариков осталась с непонятно каких лохматых годов. Лежат, пылятся, хорошо, хоть не настенные.
И я с ними там в каких-то непонятных датах, в уже несуществующих минувших днях и их дурацких заморочках, которые уже давно можно было бы стереть из памяти, выбросить на помойку.

Обычно, когда в моей душе начинается раздрай, я пытаюсь вычленить из своего окружения кого-нибудь, чтобы мысленно поплакаться. А сегодня что-то и зацепиться не за кого...

Полный расколбас.
Вчера депрессивно. Слезно. Безумно тошно.
Сегодня с утра - бздынь - настроение, силы, подъем.
А сейчас опять - бздынь - то ли завод кончился, то ли маятник качнуло в другую сторону. Лишь бы не слишком сильно - а то будет какой-нибудь хрясь в стену.
Вы не смотрите, что у меня здесь сегодня текст не слишком русский.
Просто матом я не люблю...

Вчера вечером неожиданно позвонила Ленка, мы не общались всего-то 12 дней… и она совсем совсем одна…

Страшно, когда в этом мире ты и первый и последний из своей семьи.
Есть еще надежда на продолжение, но пока ты и первый и последний.
Ушла мама, ушел отец. И ты касаешься темечком неба. Духовного мира. Бесконечности. Нетленной вечности. Которая замыкается в тебе. И давит на тебя, как на атланта.
И если нет продолжения после, трудно дышать. Ты первый и последний. Сжатый в одну секунду пульс. Несущий в себе все тайны своего родословия, ниточки жизни.

Моя подруга (точнее, наверно, единственный человек, кто мог бы быть мне единственно близким, если бы нам нужно было беспрерывное общение) выходит «замуж в Грузию». Именно так она и сказала. Во вчерашнем длинном разговоре она расставляла много точек. Обрисовывая себя и меня. Мы очень похожи. Как две капли росы, скатившиеся с одного листа. Две девочки-женщины. Ждущие сильного мужчину, к которому можно прилепиться. Он взял ее за руку и повел за собой. И она пошла. Не потому, что ее спросили, хочет ли она этого. Но потому, что повел. Они встретились пунктирно. И он, воспитанный в другой среде, смог ее увести. Он младше, но старше внутренне. И я очень надеюсь, что они будут счастливы. Вопреки всему.

Мой друг Ромка родил сына! Процесс был долгоиграющий, срок был поставлен на 1-2 мая, а дотянули аж до сегодня.
Но все замечательно, а я за них безумно рада!

Может, не зря мне на Одноклассниках предложили вступить в группу Декретницы?..
Чуйствуют, что я к этому делу неровно дышу =)

Это цитата сообщения kulverstukkas Оригинальное сообщение

Жалоба

Что же с нами, господи боже, не так-то, если даже самым близким, тем самым, которые действительно знают, кого мы любим и с кем спим, а зачастую вовсе тем самым, которых любим и с кем спим, мы так отчаянно, ожесточенно и прозрачно искренне боимся хоть капельку пожаловаться?
Что за стержень такой воткнули нам куда-то между спинными мышцами и спинным мозгом, который держит теперь эту спину несогбенной даже под обнимающими руками и не дает рухнуть, закинуть локти на родную шею и связать наконец слезами, лучшим естственным проводником, энергопоток обеих душ обратно заново.
Отчего мы, любя так, что в горле заходится и дрожат пальцы, без мысли и сомнений ставя удобство любимых превыше своего, и любя не только по велению вселенной, но и по собственному выбору и одобрению, так ясно уверены внутри, что нас в ответ ТАК - не любят, и не поймут, не простят, не стерпят...
И повторяем разбивающее вдребезги искренность "да все нормально", и улыбаемся в небо подступающим слезам, и подсчитываем скрупулезно крошки доступной жалости, хотя блокаду никто не объявлял.
Что с нами? Почему мы - умные, светлые, добрые, щедро дающие и по собственному выбору искренние - совершенно разучились принимать? Что за страх, обернувшийся гордостью, что целиковых, шариком, с внутренней ямкой, а не только холмиком, оттолкнут, разлюбят и вежливо предложат возвращаться только с улыбкой. Родные предложат, любимые, ради которых...
Куда мы дели умение делить горе и быть честными в несчастье?
Мы, так уставшие от непонимания и почти забывшие, как легко и сладко было в детстве выплакать обиду в понимающее внимание. Неужели мы верим, что бескорыстно любят только детей? Неужели совсем разучились быть слабыми и любимыми, позволять баловать себя, понимать и жалеть?
И где теперь этому учат экстерном

Мне казалось, что с возрастом (да-да, свой возраст я считаю вполне почтенным) время должно замедлиться, почти остановиться, стать неспешным как вода в уснувшем озере.
Но оно течет сквозь пальцы... и в руке остаются мелкие песчинки дней. Конец апреля. 24. Куда все девалось? Куда торопятся эти дни, месяцы, годы?
Вот еще чуть-чуть - и прищурившись я буду оглядываться назад, пытаясь вспомнить, понять, найти...
А будут ли вехи, говорящие о том, что у меня было это время?
А если не будет вех, то что останется после меня? Даже если для меня самой ничего ценного не зафиксируется в этом времени, значит, для других и подавно. Значит, не будет меня, значит, нет меня и теперь.

Удивилась вчера тому, что Крым вспоминается ярче, чем прошлогодняя Прага...

Когда же ненависть к себе перевесит дурацкое цепляние за жизнь?...

Это цитата сообщения WhiteLynx Оригинальное сообщение

(c)тырено

Мужчина, который любит женщину очень сильно, просит ее выйти за него замуж — то есть изменить свое имя, бросить свою работу, рожать и воспитывать его детей, ждать его, когда он приходит с работы, переезжать с ним в другой город, когда он меняет работу. Трудно представить себе, чего бы он потребовал от женщины, которую не любит.

Гейбриелл Бартон

Солнечно и ярко начался февраль-люты.
Скоро совсем перестану узнавать календарь.
Сорвала листы - и все равно хочется, чтобы это был март...
А впрочем, добавим февраль на баланс весны - пусть весны будет больше.

Один взрослый человек доверил мне свою дружбу.
Мне сложно определить точнее.
Неожиданно узрев во мне доброе сердце и сердечное отношение, он решил не оставлять это безнаказанным.
И вот теперь он мне звонит. Достаточно часто для протянувшихся между нами расстояний.
В один момент я даже запереживала: о чем же говорить, если наши жизни никак не пересекаются. Но пока я в роли принимающей и откликающейся стороны - и вроде бы все хорошо.
Вчера был один грустный звонок.
А я сразу включила себя на радость. И тут так… больно. Я уже узнаю его голос – усталый, или грустный, или обыкновенный.
Грустный. Вот такой вот. Я не знаю, что и как говорить в такой ситуации. Телефон - это всего лишь маленькая трубка, в которую можно вздыхать и молчать. Да, это чужая жизнь, но сам этот рассказ тронул меня, и после разговора я разрыдалась.
Мне очень сложно иметь понимающее сердце. Мне очень сложно поверить в то, что я могу быть настоящим другом для такого, совершенно отличного от меня человека. И мне даже отдать ему нечего, даже чего-то маленького, но теплого…

Ненавижу себя и свою зависимость от настроения и отношения ко мне других людей.

У меня сегодня День рождения. Грустный праздник, между прочим. И хуже всего, что с него нельзя сбежать пораньше.

Концерт был 15 декабря. Афиши уже заклеены. Как будто ничего и не было.

А во мне все еще (пусть и затухающих) эмоций масса и от концерта, и от проводов музыкантов, и от последовавшего звонка от Ю.К.
Я то впадаю в блаженное состояние - и улыбка не сходит с лица.
То взбудораженная пересказываю разговоры - и не могу работать 2,5 часа вообще никак. То плачу - вчера засыпала со слезами на глазах.
Как жить?

Как-то погано на душе, хандрю, тьфу на себя...

Зима подкралась неожиданно. И вчерашний выходной был так кстати. Я пронежилась, протомилась весь день, никуда не выходя, и это был по-настоящему хороший отдохновенный день....

С продолжением своего рассказа об отдыхе в Праге я как-то зависла. Потому как это все больше образы и впечатления. А событийно сложно что-то излагать.

Зато когда я случайно наткнулась у почти незнакомого человека на фотографии из тех же Карловых Вар возле гейзера и из Праги возле магазина Newyorker, стало отчего-то приятно...

Быстро промахнули Брест - я только и успела отзвониться сестре. Граница. Остановка на польском приграничье. В продуктовом магазинчике я купила конфет на сувениры, поулыбавшись молодому симпатичному продавцу. Сначала я не очень понимала польский, потом он не очень понимал мой быстрый русский, но язык жестов – это сила в любой стране.
Перекусила в столовой. Пришлось половину порции оставить – мелких девичьих порций у них не подают.
Ночевали в гостинице во Вроцлаве. Наконец-то я узнала, с кем меня поселили. Во Вроцлаве мы делили одну комнату на двоих, а в Праге двухкомнатный номер. Обычная девчонка, на пару лет младше меня, но уже побывавшая замужем.