- Какой у тебя замечательный мобильник!
- Да, мне тоже нравится. Мне его один мужчина подарил. Впрочем, нет, теперь его нельзя так назвать. Какой он сейчас мужчина?! Так, неизвестно что, пустое место! Заболел, с сердцем у него проблемы. Да, а я его любила, но сейчас все в прошлом. Да, ну его.
Она трещит, не переставая, словно заводная, словно маленький веселый колокольчик. О жизни, о любви, о сексе, о себе…
Он в основном молчит, слушает внимательно, с интересом, чуть улыбаясь, иногда поддакивая, иногда переспрашивая…

А в голове его, где-то в подсознании всплывают события трехгодичной давности, тот безукоризненно белый потолок и безумное желание увидеть её, нет, не ту, что сейчас сидит напротив, другую, такую родную и близкую, по которой так болит сердце, так стонет душа. Пусть не увидеть, хотя бы услышать. “Ну, позвони, умоляю тебя, позвони. Ведь это так легко сделать. Вот он телефон, рядом, и у тебя рядом. Нажми одну кнопку, подержи, чуть дольше. Ведь это так не сложно. Сделай меня счастливым. Ты же знаешь где я, знаешь, что я жду…”
И не дождавшись, в тысячный раз протягивает руку и нажимает на кнопку с цифрой 1…, и ждет, бешено разгоняя сердце…, и не слышит привычных длинных гудков, только чужой голос “… вне зоны действия сети”… И опять ждет… Понимая очевидное и не принимая его… Срывается и вновь берет себя в руки… среди бесконечного одиночества…

- Здесь хорошо, да?
- Да.
…
- Может быть, поедем ко мне? Прямо сейчас, а?
- Не сейчас.
- А потом поедем?
- Да.
- Обещаешь?
- Да
- Спасибо, спасибо! Мне было так хорошо с тобой. Можно я к тебе прижмусь?
- Тебе спасибо.
- Ты только не пропадай, ладно?
…

Он стоял один на мосту, холодный ветер бил в лицо. Достал телефон, покрутил в руках, большой палец привычно лег на клавишу.
- Странно, - подумал он, - Все так просто, обыденно, так глупо. И сердце не кипит.
Палец утопил клавишу. На экране появилось знакомое имя. Он смотрел на него, не отрываясь, не понимающим, пустым взглядом…
- Алло, алло, говорите.
Пора отвечать.
Он поднес телефон и прохрипел незнакомым голосом эха:
- Здравствуй, это я…
- Ты,… Но, ты же… Здравствуй! … А я…. Понимаешь… я …
- Извините, я ошибся.
…
Он стоял облокотившись на перила и смотрел на серый лед и черную воду. Нехотя пошел снег. Он падал и таял, не долетая до воды, асфальта, лица.
Зазвонил телефон, забился в руке. Звонил и бился, звонил и бился.
- Да, да, я понял. … Я умер. … Я тебя отпускаю, - он разжал руку и развернулся, поднял, подставил лицо снегу, вздрогнул, услышав всплеск. И пошел среди бесконечного одиночества, туда, где были люди. Глупо улыбаясь.

- Мы победили!
Восторг охватил офис.
- Ты слышишь? Мы победили! Администрация сдалась! Всем двухмесячное выходное пособие! Всем компенсация за отпуск! Всем, увольнение по согласию сторон! Мы победили!
Меня поздравляют, будто не администрация, а я решил всем выплатить выходное пособие.
Это просто эмоциональный срыв, после более чем месячного постепенно усиливающегося давления, когда большинство поддались и написали заявление по собственному желанию, которое требовало администрация.
И вот, это заявление можно порвать и написать другое, по соглашению сторон.
Мне рвать ни чего не нужно.
Я, словно Ленивец, висел где-то наверху, на ветке, над схваткой и получал удовольствие, пережевывая сочные листья. А листьями моего удовольствия служили, Дорогие Друзья, Ваши записи. И за это, я Вам сегодня говорю Спасибо! Огромное СПАСИБО! Всем, кто был в списке моих друзей, постоянных читателей и просто случайно зашедших и оставивших свой след. Вы, сами того не зная, мне очень помогли… и, что-то мне подсказывает, не только мне...

- Послушай, как ты думаешь, мальчик в восемь лет верит в Деда Мороза?
- Почему ты меня об этом спрашиваешь?
- Да, вот, кажется мне, что мой сын меня разводит.
-??
- Заходим с ним в магазин. Он мне показывает на игрушку и говорит: - Папа ты мне её подаришь на Новый год? Мне вообще-то вон та значительно больше нравится. Но она очень дорогая. Я её лучше попрошу у Деда Мороза. А ты мне эту подаришь, ладно?

- Как Вы относитесь, если мы предложим вам должность….
- Пока, ни как не отношусь. Но, Вы продолжайте, я быстро определюсь.
- Это руководство отделом в составе …. Кроме того, ….
- Замечательно, может быть, мы начнем с главных цифр?
- В смысле?
- В смысле денег.
- А, в этом смысле, мы предлагаем …
- Я определился. … До свидания!

Дети растут, и чудеса постепенно уходят из нашей жизни. Я понял это, когда однажды, за сутки до Нового года, на кухню зашли дети, и младшая хорошо поставленным голосом заявила: - “Папа, мы все знаем. Чудес не бывает. Деда Мороза нет. Подарки покупаешь ты с мамой, а потом вы их кладете под елку”.
Я присел и внимательно посмотрел в их глаза, глаза младшей были полны решимости, старшей торжества над поверженными взрослыми
- “Вы так думаете? А мне кажется, он все-таки есть”.
На мгновение младшая растерялась, вмешалась старшая: - “Все папа, теперь мы большие, Вы больше нас не обманите”.
Они развернулись и гордо удалились.
Жена хохотнула, зевнула и словами: - “Сегодня нужно выспаться”, - добила меня окончательно.
Я дважды заходил в детскую, где мгновенно устанавливалась искусственная тишина, немного постояв, выходил, на третий раз тишина была настоящей. Дети заснули.
Что-то заставило меня вытащить из заначек все подарки и разложить их на полу перед елкой. Кучка была приличная. Решение пришло, как чудо. Через двадцать минут все необходимое было сделано.

На следующий день, 31 декабря, часам к пяти вечера, воспользовавшись тем, что я не задействован на кухне, дети взяли меня и начали обыск квартиры. Я, в качестве грубой рабочей силы выполнял все их требования, поднимал диваны, отодвигал легкую мебель, открывал дверцы, выдвигал ящики. Проверенно было все. Шкафы, антресоли, туалет, ванна, коридоры, оба балкона. Все проверки проводились с особой тщательностью, из шкафов порой даже вещи выкладывались. Часа через три, изрядно утомившись, старшая заявила, что это дело она все равно доведет до конца и, хотя подарки найти не удалось, они будут следовать за нами неотступно, и раз уж подарки под елку кладем мы, а в этом они не сомневаются, тут то мы и попадемся. Началась жесткая слежение. Ходить по одиночке запрещалось только под присмотром, в сопровождении. Даже у туалета выставлялся пост.
Пробили куранты двенадцать раз. Глухим выстрелом открылось шампанское.
- “С Новым Годом!”
- “С Новым Годом!”
Зазвенели бокалы…
- “Что сидите?” – спросил я. Старшая растерялась, буквально пять минут назад, она прошла с последней инспекцией по комнатам. Младшая взвизгнула и понеслась к елке.
- “Там ничего” – вернулась растерянная младшая. Старшая ухмыльнулась.
- “Как ничего? А ну пойдем”, – я решительно встал из-за стола.
- “Держи, держи его за руки” – нашлась старшая.
Взявшись за руки, мы пошли к елке. Остальные потянулись следом.
Под елкой подарков не было.
Я сделал удивленное выражение лица, быстренько перевел его в задумчивое. Поднял указательный палец, и, растягивая слова, произнес: - “Так они ж верно за дверью”.
- “Их же могли украсть!” – охнула жена.
Все бросились к двери. Я нагнулся, одно движение, второе, потом бросился вдогонку. Открыли дверь. Там было пусто. У всех, включая взрослых, растерянные лица. Я озорно глянул на детей. У младшей в глазах мелькнул ответный огонек.
- “А вы точно хорошо посмотрели?” – обратился я именно к ней, ведь старшая уже готова была разрыдаться.
Младшая взвизгнула, подпрыгнула и вновь побежала к елке.
- “А-а-а-а, подарки, подарки!” – послышался её восторженный крик.
Все переглянулись и бросились на голос.
Не торопясь, я шел последним. Квартира утонула в криках, визге, восхищении. Сел в кресло. Положил ногу на ногу.
Время от времени ко мне подбегали дети:
- “Смотри, смотри, это … “
- “Ух”, - отвечал я, разглядывая принесенные подарки, выслушивая пояснения, - “Чудо! Чудо! Это просто Чудо! Как же так? Как же так?”
- “Я знаю, я знаю”, - завизжала младшая.
У меня екнуло сердце.
- “Папа, папа, смотри”, - она указала вверх, - “Видишь, форточка открыта? Он пришел оттуда”.
Я подошел к окну.
- “Давайте, скажем ему спасибо?”
И мы хором закричали:
- “Спасибо! Спа-си-бо!”
Мы обнимались, целовались, пели, танцевали…
Праздник удался.

На следующий день, на следующий год, 1 –ого января, я сидел в том же кресле. Еще все спали. Я смотрел на чехол от швейной машинки и улыбался. Он стоял рядом с елкой. Он стоял здесь всегда. Большой черный кожаный чехол и швейная машинка в нем. Иногда машинку вынимали и ставили на специальную подставку. А потом опять убирали в чехол. Он стоял здесь всегда. Не вызывая ни чьего интереса. Я взял швейную машинку с подставки, поднял чехол, поставил машинку, накрыл чехлом. Теперь все в порядке.

- “Хорошо, что у меня девчонки”, - подумал я, откинувшись в кресле. – “Если бы были пацаны, я не смог бы спрятать под чехлом, горный велосипед, доспехи средневекового рыцаря, или, скажем, реактивный гранатомет. Впрочем, с пацанами было бы легче. Пацаны не стали бы учинять обыск, ограничившись наружным наблюдением. А в нужное время, мне стоило лишь сделать безумные глаза, подпрыгнуть и дико заорать. – “Нас предали, враги нас окружают, все на позиции, внимание, каждый держит свой сектор, подпустим ближе и по команде откроем огонь”. А потом, немного потарахтев, крикнуть: - “Прикройте меня, я на связь”. И со словами, очень громко: - “Дуб, Дуб, Читать далее...

Дорогая редакция!
Огромное Вам спасибо, что Вы уделяете Ваше драгоценное внимание и глянец глобальным вопросам взаимоотношению полов, в частности вопросу: “Как мне испытать более интенсивный оргазм?” /январский номер стр.155/
Сексолог Рагозин отвечая на этот вопрос, порекомендовал читателям поместить свой член в тесную полость, дабы испытать то давление и то сжатие, которое позволит испытать более интенсивные чувства. В качестве емкости Вы рекомендуете обратить внимание на маслосборник в машине, любимую команду в минуты разочарования проигрышем и др. Если же подобная роскошь тебе не доступна, - продолжает Рогозин, - следует попробовать упражнение Кегеля.
Я, конечно, мог бы использовать машину соседа или любую другую из стоящих без дела в нашем дворе. Но беда в том, что с трудом нахожу руль, с еще большим – педали. Что же говорить о маслосборнике. Конечно, есть подозрение, что доступ к нему находится где-то под машиной, как и опасение, что будет он непозволительно тесен, и, застряв, придется ждать соседа на холоде. А что он скажет, увидев меня в естественной близости с его дорогой? А если вообще не увидит? Заведет машину и…
Поэтому осталось использовать то самое упражнение Кегеля, о котором Вы уже однажды в далеком мае 2003 года писали и неоднократно возвращались в последующих номерах. Не являясь ранее вашим постоянным подписчиком, не могу посмотреть подшивку старых номеров. Ждать же следующего номера, в котором вы обещали вернуться к упражнению, мне не пристало в силу Новогоднего настроения и пожелания моей любимой немедленно испытать более интенсивный оргазм. Вот и решился я к самостоятельным упражнениям. Будучи человеком сообразительным, которому достаточно порой не слова одного, а просто взгляда, понял, что речь идет совсем не о детских играх в кегли. Поэтому и направил я свои мысли и тело не к Детскому миру, где толпятся юные мамы, а в серьезное увеселительное заведение, название, которого в силу обстоятельств рекламировать считаю не позволительным.
Итак план мой был прост и очевиден, раздобыть кегли. В выбранном заведении, мною планировалось серией подходов с бросанием шара постепенно сократить дистанцию броска до возможности ухватить кегли руками и сделать с ними ноги. Ну а далее все в моих руках и члене. Уж как-нибудь разберусь. Но план рухнул буквально после первого броска, ибо была показана черта, за которую нельзя переступать. На мои протесты, менеджер был глух, апеллируя правилами. Видимо с мая 2003г., как только началась реклама данного упражнения на вашем глянце, множество умников подобно мне заставили пересмотреть правила игры (ранее, правда, я с этой игрой не баловался). Вторая моя попытка подползти к кеглям, прикрывшись ковриком, вдоль бокового углубления также успехом не увенчались. Но правило моего внутреннего распорядка гласит, попыток должно быть три. Вспомнив финальные кадры “Последнего героя”, решил использовать жвачку и собственные, уверяю Вас достаточно большие, подтяжки, в попытке подцепить кегли на жвачку, прилепленную к шару, и вернуть их с помощью обратного хода подтяжек. Но, видимо резина оказалось жестче, в результате шар, не долетев до кегель, вернулся в зал, повалив несколько столов вместе со стульями, отдыхающими и сервировкой. Тут бы мне и остановить свои попытки, и по тихому смыться. Но, отбросив правила трех, рискнул четвертый раз. Воспользовавшись суматохой, добежал и ухватил таки пару кегель. За что был бит ими охраной клуба по самым разным местам.

Теперь я вынужден соблюдать лежачий режим, что к счастью не распространяется на моего дружка, от чего моя подружка в полном восторге. И, наконец-то, мы получаем тот более интенсивный оргазм, о котором ранее так мечтали.
Спасибо Вам дорогая редакция за советы.
Спасибо, за более интенсивный оргазм.
Спасибо, за промежутки между ними, заполненные чтением вслух вашего журнала.

P.S. Разворот на 154-155 страничках, я пока заклеил, потому, как, несмотря на то, что решил стать Вашим постоянным читателем, рекомендацию проделать упражнение Кегеля на электрическом стуле пока исполнить не могу. Будет время, подумаю, позволительно ли заменить электрический стул, не электрокровать. А пока, боюсь, что, прочитав это, моя дорогая усомнится во мне и, пусть даже в мыслях, и будет искать другого. А это для меня невыносимо.

Двадцать носов сработали мгновенно. Они были настроены на это. Им было не важно, чем они занимались до …, сопели в подушку, пялились в потолок, уткнулись в игральные карты, повторяли автоматические движения рук пришивающих, разглаживающих, начищающих. Да мало ли что? В законное свободное время. Они были настроены на три важнейших запаха: еды, спирта и женщины. Настроены именно в такой последовательности. Да, простят меня последние. Просто он был слишком редким и потому таинственным, он прилетал неведомыми путями в письме или редкой посылке. Им старались ни с кем не делиться. Все же остальные запахи сливались в общий фон и жили здесь же рядом не вызывая ни протеста ни особого внимания. Запах пота, гуталина, кирзачей, недосохнувших портянок, смазки, пороха, металла…

Сработав, все двадцать носов мгновенно повернулись в сторону двери, отбросив все занятия. Запах шел оттуда, один из тех, который нельзя спутать, запах еды, запах черного хлеба и горчицы.
- “Дай”, - требовательно рявкнули двадцать глоток.
- “Спокойно, мужики! В умывальнике на всех хватит” – небрежно бросил вошедший..
Двадцать, сорвавшись с мечта, бросились к умывальникам. Не соврал. На полке для принадлежностей стояли два батона черного хлеба и пол-литровая банка щекочущей ноздри горчицы. Нож в буханке, ложка в банке.
…
Быстрым, четким движение отрезаешь толстый ломоть, передаешь нож следующему и торопишь предыдущего: - “Давай, давай, Пальцем размажешь”.
Хватаешь ложку… И раз, два, три… набрасываешь на хлеб полные ложки горчицы… и у тебя уже выхватывают ложку..
Идешь к выходу вдоль дрожащей от нетерпения очереди, расталкиваешь жаждущих, прикрывая обретенное богатство, подрагивая сам от предвкушения. Понимаешь, здесь есть нельзя, нужно уйти подальше. Режут быстро, кладут много, кому-то точно не достанется. А тогда…, тогда закон братства. Поделится с ближайшим, кому не досталось, отдать половину. Нехитрое правило, диктует, не быть ближайшим, и .. максимально быстро уменьшить половину.
Отойдя за угол, кусаешь с жадностью, как можно больше, не пережевав, глотаешь с обильной слюной, утоляя первую страсть. Второй раз кусаешь спокойней, окунаясь в блаженство, жуешь основательней. Затем, как истинный ценитель, берешь паузу, смакуя глубину послевкусия.
- “А горчица то крепка … Ой крепка ...” – приходит изнутри.
На глазах выступают слезы. Аккуратно откладываешь оставшийся небольшой надкусанный кусочек на тумбочку. Распрямляешься. Вдыхаешь, нет, всасываешь со свистом воздух. Полной грудью. Выдыхаешь. Внутри горит. Слезы, бегут уже ручьем, самопроизвольно. Снова всасываешь холодный воздух, это не помогает. И… поняв … бежишь,… бежишь, практически ни чего не видя, бежишь, заливаемый слезами и соплями, бежишь, расталкивая всех, бежишь к воде, к умывальникам, … Залить огонь, бушующий внутри. Влетаешь в умывальню, бросаешься к раковине, натыкаешься на чью-то спину, согнутую жадно ухватившую ртом кран, из которого с силой бьет освежающая струя ледяной воды, разбрызгиваясь и стекая по плечам, спине, ногам на пол… Бросаешься вправо, влево, везде спины. Стараешься силой освободить кран, но, здесь бьются до последнего… А времени нет, у тебя уже просто нет времени. Ты горишь. Разворачиваешься, бросаешься к ногомойке, трубе проложенной вдоль стены с насверленными по всей длине дырками. Трясущимися руками открываешь кран на полную, падаешь на пол, ловя струю ртом. Через мгновение слышишь шлепки падающих рядом тел, слышишь жадные глотки. Уже, не можешь пить, и не можешь отказаться от благодатной прохлады. Кто-то падает на тебя, пытается тебя оттолкнуть. Хрен Вам. Отбрасываешь его ногами и руками. Снова ловишь ртом, потерянную струю…

Через пол часа, двадцать глоток неудержимо гогочут, смакуя, рассказывают свои впечатления. Руки потирают ушибы, выжимают мокрую одежду…
У каждого на тумбочке лежит недоеденный хлеб с остатками горчицы.
И ни с кем не надо делиться.
Теперь можно не торопится.
Этот бутерброд только твой.

Звонок.......
- Алло.
- Привет! С добрым утром! Я уже приехала. Сейчас на вокзале, иду в гостиницу. Все. Пока. Спокойной ночи!
В голове; - “Ага, значит все нормально, дочь уже в Питере”. Роняю голову на подушку.
Непозволительно раннее утро.

- …Зарплата? Ну, как у всех. В основном по-черному. Два года назад мы задумывались о легализации. Налоги? Нет, нам не жалко платить налоги. Но, вот, как только представишь себе, что где-нибудь на Митинском рынке некто покупает диск, в котором все твои координаты – адрес, телефон, имена детей, всех прописанных в квартире родственников и твои доходы… Согласитесь, только из-за этого, такую зарплату лучше не показывать. Безопасность - прежде всего. А налоги, что налоги? Налоги можно было бы и заплатить…

- Смотрите, какой подарок прислала шефу эта мымра?
- Ой, какой малюсенький! Странно, мы же ей отправляли коллекционное вино по 1800.
- Интересно, а что там?
- Сейчас посмотрим. ... Посмотрите, посмотрите, какой малюсенький заварной чайничек, меньше кулачка.
- А внутри там что?
- Чай какой-то!
...
- Девчонки, это не просто чай, это специальный чай из Шри-Ланки. Почище Виагры. Так что, заваришь, принесешь шефу и быстро беги… А то, хлебнет и не успеешь.
- Что не успею?
- Убежать не успеешь.
- Поняла. Тогда нужно пойти, приготовится.

- Алло. Здравствуйте! Я бы хотела заказать у Вас дверь, только не обычную…
…
- Нет не металлическую…
…
Пожалуйста, выслушайте меня. Мне нужна обычная дверь, но со съемными навесными щитами из необработанных досок, толстых …
…

***

Как приятно ложится в руку стальное лезвие ножа, заботливо отточенное до блеска, холодное и твердое. Короткий взмах, бросок. Нож, свистнув, резким ударом входит в дерево, звенит, чуть подрагивает. Отлично. Еще раз. Тренироваться, тренироваться. Силой выдернуть нож и снова на дистанцию. Да, вот так примерно пять метров. Сколько это будет шагов, теперь уже не сосчитать. Не важно. Шагами все равно не успеть. Вот так. Отлично. Еще раз. Тренироваться. Тренироваться.
…
Вот, опять.
- Отходим!
- Давай, давай отходи. Я прикрою.
- Все, я пошел.
Теперь перевернулся на спину, ухватится здоровой рукой за болтающийся, пропитанный кровью рукав, забросить его вместе с рукой на живот, сверху прижать автоматом и, подгребая под себя ногами, сползать вниз по склону. Вначале медленно, потом все быстрее и быстрее. Вместе с камнями. Больно ударится, так, что потемнеет в глазах. Теперь, только не потерять сознание и встать. Обязательно встать. И по тропе, ковылять прихрамывая. Нужно бы смахнуть песок с лица. Ладно, потом. Нужно бы… И, повернув, столкнуться … с его глазами и его стволом, нажать на спуск и ни чего не услышать…, а теперь только нож, только нож… почему же, почему все так медленно… так медленно летит… и ствол… медленно выплевывает огонь…

***

-Привет, а вот и я. Я тебе принесла кассету, такая классная комедия, тебе понравится.
…
- Ну, вот опять! Опять ты истыкал всю дверь. Ты же мне обещал. Ладно, ладно, молчи. Я не сержусь. Вот видишь, я улыбаюсь. Ну, улыбнись. Улыбнись же. Поехали кушать, я такой вкуснятины принесла.
…
- Кушай, я сейчас, на секунду.
…
- Алло. Здравствуйте. Это опять я. Как там мой заказ?

***

- Опять звонила эта чокнутая со своим заказом. Слушай, она меня уже достала. Ну, сделайте вы ей этот заказ.
- Да пошла она…, подождет. У меня вон полно заказов, сам смотри, здесь пять, тут шесть, еще раз пять. А у нее? Одна! Тфу.
- Послушай, послушай меня, ты что, не понимаешь?! Смотри, один пишем, а два – в уме. Это тебе, это мне. Понял? Это выгодный заказ.
- Ну, так бы и сказал сразу. Тогда да, выгодный.

У меня все, как в том анекдоте. - "Нас от шампанского пучит".
А если по порядку, то предстоящие Новогодние обилие, застолья и гуляния, без устали и перерывов в течение официально объявленных 9 дней, плюс не менее того добавленных лично, (ну, не без этого же), меня слегка напрягает. Не всегда это хорошо кончается, ой не всегда.
В прошлом годе поддался очарованию молодости. Они ж нынче такое вытворяют, нам, пожившим, и не снилось. Словом, прошлый Новый год праздновал по-молодецки сдержано с шампанским и ... много там, чё было. Я вообще-то шампань не пью, но праздника ради, да за компанию, да на халяву (раз уж уплачено), понятное дело, грех не пригубить.
А тут еще жвачка - зараза американская, я её, опять же, не особо жую не жалую. Упустил в детстве, да и в юности. Ну, не было такого извра- совра-щения. Нынче молодежь не только жует, а еще и надувает шарики-пузырики, эротично так.
Я ж, понятное дело, жевать еще могу, есть чем, а шарики не..., духу не хватает.
А тут, то ли кровь, то ли дурь взыграла, то ли приятель-друг мой школьный достал своими приколами, мол, вот я умею, а ты - пррррррр..., и так губами шлёпает, будто лошадь торррмозит, слюни летят в разные стороны, только успевай отворачиваться.
Надоело мне все это, и решил, доказать ему, что не хуже я, мол, не слабо.
Вот и стал дуть-надувать, да шампанское попивать. Друг посоветовал, да и сам я раскинул, этими, ну, как их там, а, вот, полушариями, и решил, что так оно точно сподручнее будет, да и духу поболе. Потому и быстрее, и вернее.
Скажу тебе наперед, смесь – жвачка - шампанское, прямо таки, адская, ну, посерьезней чем ЖенЩина получается. Слабым духом, телом, и беременным повторять такого не следует.
Надуть надул, и ... сглотнул, то ли шампанское тому виной, то ли кокнул – йокнул, вспомнил кто, дух перехватило, в голову ударило, не произвольно пошел вдох-ох-ох, а с ним …, я ж для верности целую пачку во рту разжевывал.
Пока продышался, все эти эротичные жвачные шарики, заполненные газиками от шампанского, что должны были на губах лопаться в виде праздничного салюта, оказались, правильно, в том самом месте, в животе моём.
И стали эти шарики, чтоб им худо было, там жить и размножаться, вот клянусь тебе, именно размножаться, сами по себе. Жизнь у них, какая-то своя, личная, возможно даже интимная. Стоит пошевелиться или встряхнуться, повернуться пошустрее или порезвее, у этих, там внутри, отмечается демографический взрыв.
Ходил я тогда и думал: - “Интересно, что будет, когда они заполнят все свободное пространство?”. Впрочем, на ощупь пространство оказалось растяжимым.
Вопрос стоял: - “Доколе?”
При ходьбе, сгибании, потягивании и прочих движениях эти, внутри все это еще и поскрипывало, постанывало и порою даже спивало хором, трущихся друг о дружку сложно ориентированных мальчиков.
.
Из положительного, а было и такое, первоначально ощущалась легкость необыкновенная, не походка, а полет.
Из отрицательного, не перевариваются гады пузатые, оно и понятно резина, и ни назад, ни вперед выходить отказываются. Пробовал все. И тужился, и пальцы в рот. Бесполезно!
Я бы, может, и смирился с такими неудобствами, как повышенную упругость тела, особо заметная в горизонтальном положении при отходе ко сну. Ложишься и колеблешься - заснуть, не заснуть, вверх - вниз, вверх - вниз, туда-сюда. Постепенно затухая лишь к утру. Только уходишь в сон, тут будильник звонит. Новый день - новые колебания.
Я бы, может, и смирился, но трудно с общественным транспортом. Трудно, если честно, уже не мне. Я то сажусь на конечной и сразу стараюсь встать подальше от двери. Понятно же, что при давке, а значит сдавливании, шарики в самый неожиданный момент, как правило, совпадающий с открыванием дверей, распрямляются, автоматически выбрасывают из вагона всех считающихся лишними, ну, тех, кто у дверей. Народ, понятное дело, в шоке. Вагон не берется даже с разбега. Не понимают. Возмущаются. Один, даже драться полез. Нет, ну ты представляешь драку с батутом. Ох, и полетал бедолага. Однако, и я кое-что понял, например то, что лучше придет конец моему терпению, чем того, который в следующий раз может прихватить с собой сдувалку заточенную. Решил, пора самому бороться с этой напастью. Как водится, обратился за советом к другу. Он умный - читает много, проверенный - всегда даст совет, если получится добрый, настойчивый - все свои советы доводит на мне, верный – не было случая, чтоб не откачал.
Так вот, друг, посоветовал мне, проткнуть проглоченные шарики. Либо, значит, спицей их через одно из … естественных телесных отверстий, либо, путем заглатывая рыбных косточек…
От спиц вязальных я сразу отказался, меня ими еще в детстве запугали. Помнишь же сказку - про спящую Царевну?! Укололась и все ... Ладно, она то была красавицей, нашелся целовальщик. А меня то фиг кто поцелует, так и буду лежать нецелованный.
- Нет, - подумал я тогда, - это не для меня.
Потому начал тренироваться рыбой, поначалу, без костей. Привыкал к глотательным движениям. Понятно, резина есть резина, все Читать далее...

Дорогие Друзья, Постоянные Читатели и заглянувшие сюда впервые.

К сожалению, обретая на ближайшее время статус безработного, я лишаюсь практически неограниченного доступа в Интернет, а значит и удовольствия быть всегда рядом с Вами, заглядывать на Ваши странички, читать и размещать комментарии, отвечать на ваши сообщения незамедлительно.
Прошу, не примите эти временные трудности за невнимание.
До встречи.

“Роялл-сайз”, или никаких сомнений /30 сентября 2004г. Проза.ru/

Реклама двигатель…баранов. Я это утверждаю.
Вот, к примеру, мой, как-то, насмотрелся и накупил Виагры. Потом блеял: “Дорогая, срок годности кончался, вот и не сдержался. Хотел тебя удивить”. Себя он порадовать хотел. Принял ударную дозу, что ж халяве пропадать. А халявы той, было не мало. Сработала, как обещали, но с дозировочной переборщил, оттопырило все, что надо, что не надо, и … и руки, и ноги, и прочую мелочь. Оттопырило и закрепило на неделю. При этом обнаружилась хрупкость, любое неосторожное прикосновение и … я про волосы. … Глядя на потери, с остальным торчащим приходилось обращаться бережно, не все ж отрастает. Помню, как сейчас, на спину положишь, мой то не ангел…, крыльев нет, и … кормишь с ложечки, на бок уже не повернуть, руки мешают, на … грудь …, другая помеха. А если вдруг, что понадобилось, ну вступило там…, передвигать приходилось методом кантования, словно шкаф - с ноги на ногу, до тех пор, пока надобность не пропадет. А пропадала она, пропади она пропадом, проявляясь на самом видном месте в самое ненужное время. Внутри то, как я понимаю, тоже все выпрямилось. Ох, и намаялась я с ним тогда.
Но то все были цветочки, ягодки пошли в тот день, когда, открыв дверь, увидела своего на пороге в сильно приподнятом волнении, с блеском в глазах, дымящимся бидоном, представленным сосудом Дьюара. Вслушайтесь только в это название: “Сосуд Дьюара”. Если Вы подумали о французской любви, не торопитесь. Сверток под мышкой рассмотреть толком не дал, прямо с порога: - “Сходи-ка Милая к соседке минут на пятнадцать, вернешься – обрадую”. Любопытно стало так, что вернулась, пятнадцати минут не прошло. Вхожу в спальню, темно. Включаю свет – темно. Первая мысль: “Лампочки вывернул”. Прошла на ощупь, никого. Только у дверей дымится сосуд Дьюара. На сердце у меня сразу стало неспокойно. И тут, вроде как послышалось, что-то сдавленное. Вроде, как зовет меня мой, будто блеет издалека. Я туда- сюда, нигде его нет. Уж совсем было растерялась.
Тут Нинка – соседка, влетела в слезах и воплях. Сбивчивых, но понятных. Мол, мой, и когда же он гад успел, спрятался под её кроватью и вместо того, чтобы лежать не дышать, орет благим матом. А муж то у Нинки, ясно какой. Схватил топор и давай рубить-крошить кровать. В общем, не ясно ни чего, кроме того, что спасать нужно. Влетела наверх, услышала голос своего из-под обломков. Вскипела. Соседа в угол, топор - в другой. И давай обломки раскапывать. Докопалась до паркета, голос стал четче и жалостней, а тела нет. Ну нет тела. Тут у меня вся злость прошла: - “Милый, - кричу - держись, щас я. Да где же ты?” Сосед из угла шипит - “Вот гад, под паркет забился”. Цыкнула, заткнулся. Прислушалась, только стала в контакт входить. Тут, как бабахнет.
Это ж только потом прояснилось, что мой учудил, рекламы насмотревшись, купил надувную кровать, и надувать решил не просто воздухом, а гелием, чтоб не убирать – разбирать ежедневно. Изобретатель хре... Мечтал: “Встал, она взлетела к потолку и слилась с ним, словно так и было”. Выбрал самую большую кровать, “Роялл-сайз” называется, по-нашему, королевский размер, от стены до стены. Отправил меня к соседке, сам расстелил тот Рояль, разделся, улегся в эротическую позу и присоединил к пимпочке сосуд Дьюара, и … открыл кингстоны на полную. Ну и … воспарил со всего размаха…, это тебе не упал – отжался, … об потолок. И видать сильно его там размазало, с пола совсем не видно. Сам цвет кровати подбирал – под потолок. А звукоизоляция у Рояля этого, я Вам рекомендую. Никакие “Эй вы там, на верху” не страшны. Мой то видимо кричал сильно, потом месяц не говорил, голос сорвал. Особенно сильно стал кричать, с того момента, как я свет включила. Про люстру он как-то не подумал. Пятьсот это ж не граммов, это киловатт. Жгло сильно. Первым услышал его сосед. И началось. Как в тех анекдотах, что со слов начинаются: “Возвращается муж из командировки…”, а из-под кровати крик. Представили? Ну, представьте себя на минутку этим кобелем-соседом. Представили? Теперь входите в дом. Вошли? Разулись? Слюну сглотнули? Чуете, запах… ? И вдруг, как из собственной из спальни, кривоногий и хромой, вдруг выходит … Ой, о чем это я? Крики, крики раздаются, из-под любимого полигона. У них кровать, что полигон, сосед полтора года сколачивал, дабы убедить, кого не знаю, в полноценности своей… мужской. Я бы такого и за пол цены… Впрочем, вернемся, как говориться, к нашим баранам. Так вот один баран кричит, а второй услышав, говорит жене: - “Милая, а не изменяешь ли ты мне?” Впрочем, утверждать не буду, не слышала. Ну а дальше, дальше Вы уже все знаете. А хлопок, то прощальный салют. Роялл-сайз он хоть и большой, но не до бесконечности. От лампочки гелий нагревался, кровать раздувалась-раздувалась, резина не выдержала, лопнула.
Долго я своего от штукатурки отмывала. Это Вам не в бильярд сходить поиграть. Как говориться: - Не кончик кия мелком помазать.

Вы корову мою не слушайте. Ей бы только сериалы смотреть, Читать далее...

Что то зачастили наши СМИ с трехминутными прямыми юмористическо - правительственными трансляциями. Устал смеяться. А как тут не смеяться, когда всякий раз нам показывают два десятка членов находящихся в силу обстоятельств в летаргической спячке. Перед ними стоят заботливо отодвинутые портативные компьютеры, дабы случайно кто-нибудь из спящих - сидящих не ткнул чем-нибудь в клавиатуру. А чтоб, проснувшись вдруг (оно ведь и такое бывает), не вскочили они и не кричали, как в том анекдоте: - “И де я!?” и не вносили излишний оптимизм…, на голубом экране компьютеров светится напоминание: “Заседания правительства …”. Вот так проснутся и сразу поймут где, и никаких вопросов, как говорится, сразу в работу, с головой. Рядом, тут же, по двое, как в школе, уже без компьютеров сидят члены рангом ниже, а также ... Только девочек среди них явно маловато. А в прочем, что с них возьмешь, вон, даже на компьютерах экран и тот голубой. Так вот, этим спать нельзя. Эти записывают. Авторучки достали, бумагами обложились. Смотрю на них и думаю, неужели они не знают о современных чудо диктофонах. Я вот, дочери купил MP3 диктофон, плеер, FM-радио, флешка с памятью 256 Мбайт, и все про все, чуть больше ластика. Пользоваться одно удовольствие, рекомендую. Впрочем, вернемся к тем, пишущим, думаю, что они все-таки знают о диктофонах, все ж умные, по лицам видно, что умные. Наверное, по каким то причинам диктофонами пользоваться там не разрешено. А Вы и сами посудите, если я с 30-ти секундного отрепетированного диалога господина Фр со смеху укатываюсь, что будет если широкой общественности дадут послушать все 30-ть минут экспромта. Тут ведь и понять могут. А вот господин Гр говорит, тут сразу видно умница, говорит складно, понятно, с дробями: – “Наши специалисты посчитали…” и сразу легче становится, есть у нас умы, интеллектуалы, не все еще выехали за рубеж. Но господину Фр и другим не понятны эти 6 и 3 десятых процента роста, им подавай удвоение ВВП, как сказа сам ВВП. А Гр не понимает, видать слишком умный, говорит, ну, прямо глупости, что в намеченный срок не получится, а получится с… по… И делает тогда Фр вывод и говорит тем, летаргическим: “Работать надо лучше”.
А я вспоминаю старый анекдот: “Стоит мужик, пальцы на руках растопырил и задумчиво-задумчиво сводит руки до упора растопыренных пальцев и разводит, сводит и разводит. Подходит к нем другой и спрашивает: - Что ты делаешь? – Думаю, - отвечает, - Как ёжики еб… тим делом занимаются.
Вот и наши Фр, Гр и другие вот уже сколь думают? Давно думают: - Как ёжики еб…, ой, извините, как удвоить ВВП? Все придумать не могут. Сидят с мутными взглядами, уставившись в голубой экран с немигающей надписью “Заседание правительства…” и … Вобщем, спокойно граждане, все под контролем, правительство работает.

- Ты где-нибудь свое творчество размещал?
- Да, в Прозе с ру.
- Ой, и я, и я там, … а я еще и в Стихи с ру.
- Молодчина, нужно туда заглянуть, мне твое очень нравится.

Послушай Ань, а хороший у нас с тобой диалог получился, правда?

Кстати, рекомендую, Лисенок или, по л..литрушному (извините поперхнулся), Loss

- Марь Владимировна, в чем дело? На Вас лица нет! Что случилось?
- Да вот, Иванов отказывается от лечения. Я с таким трудом выхлопотала для него лекарство. Договорилась, чтобы ему освободили бокс. А он, эх… Что говорить!
- Колька? Странно. Ведь это шанс? Марь Владимировна, я с ним поговорю. Обещаю, согласится.
- Если он не согласится сегодня к вечеру, завтра лекарство отдадут другому.
***
- Мужики, дело дрянь! Только, что был у Коляна. Он совсем офигел! Пошел в полный отказ. Не понимает, что это его единственный шанс.
- Постой, поясни, что случилось.
- Все просто, до безобразия. Лекарство импортное очень эффективное и очень дорогое поступило с Запада, в качестве благотворительности. Наши, понятное дело, его положили в надежное место, где оно и лежало в ожидании богатых клиентов, готовых заплатить за него. Да не рассчитали, предложение превысило спрос, не смогли все пристроить. Срок годности подошел к концу. Продать уже не продашь, выбрасывать жалко. Ну, и решили облагодетельствовать, остатки передали для немедленного использования. Однако, это же не витамины, абы кому не пропишешь. Лечение сложное, проводят только в изолированных стерильных боксах
- Ну и что дальше?
- А дальше то, что Колян сирота, из близких - единственно тетка старая, которая сама еле ходит. В общем, шансов получить это лекарство у него не было ни какого. Он уж и смирился. Человек то верующий. А тут на тебе свалилось, не ждали. Ему предложили, он согласился, да и куда ему деваться, иначе вывезут вперед ногами. Все чин по чину положили в бокс, провели необходимые обследования. Пора начинать лечение, а он вдруг стал метаться, сомневаться. А сейчас, вообще уперся, что осел. Дрожит весь и говорит, что боится, мол, лечение тяжелое, последствия не предсказуемые, опасно. Я по всякому уговаривал. А на него нашло что-то. Я тут уже год, а такого случая не припомню. Это лекарство за деньги - пожалуйста, а для того у кого их нет – извините и лекарства нет. Помрет Колян.
- Понял. Слушай, а может быть, я помогу? Я здесь недавно, он меня не знает, я ж поступил, когда его в бокс перевели. А за неделю я про него уже столько наслушался, будто жили вместе несколько лет.
- Ни чего у тебя не получится, я пробовал.
- Получится. Уверен. Только мне для этого нужен прикид докторский - белый халат, шапочка, все остальное.
- Это не проблема, а дальше?
- А дальше увидите. Кончай базар, тащите раз не проблема. И еще уговор будете подслушивать, не смеяться.
- Обижаешь. Мы мигом.
***
- Здравствуйте, больной. Как вас зовут?
- Иванов Николай Владимирович.
- Все правильно. Я к вам, Николай Владимирович. Да вы лежите, лежите. Меня зовут Владимир Николаевич, представляете какое совпадение? Я ваш новый доктор. Что же вы, голубчик, довели Марию Владимировну, что она от вас отказалась?
- Я…
- Ладно, ладно, не оправдывайтесь. Все знаю, все знаю.
- А вы новенький?
- Не совсем, просто, я работаю не здесь. В международном фонде. Пришел вас забрать. Вы теперь, голубчик, будете лечиться в Германии.
- Я?
- Да, вы. А что в этом такого. В Германии вас ждет шикарная клиника, отличные врачи, замечательное питание, уход.
- А почему я?
- Резонный вопрос, резонный. Видишь ли, голубчик, если на чистоту, то вы идеальный пациент. Ни каких родственников, а значит ни каких претензий. Методика новая, еще не отработанная. Вот мы и скооперировались с немецкими коллегами. Они, отрабатывая методику, проводят лечение, берут на себя все расходы, а мы представляем пациентов.
- А…
- А вы, голубчик, идеальный пациент. Как мне известно, у вас совсем нет родственников?
- Да. А что?
- А то, что это нам очень подходит. Мало ли что, ну вы понимаете. Сто процентов вам гарантировать не сможет никто. Скажу больше, на этом этапе отработки методики, вероятность положительного исхода примерно 40 %, по простому, трое из пяти умирают. Ну, я думаю, вас то это не пугает? Скажу больше, вы у нас четвертый. Первых трое, к сожалению, ну вы понимаете. Так что ваш шанс железный.
- А почему я.
- Ну, я же уже говорил, ни у кого нет, ни какого желания, попадать в скверные истории с родственниками или правозащитными организациями. Склоки, судебные тяжбы. Потому то всех устраивают такие пациенты, как вы. Все формальности будут решены уже завтра утром. Завтра предстоит перелет в Германию, к обеду, надеюсь, уже будем в клинике. Не волнуйтесь, я буду всегда с вами. Надеюсь, вы понимаете, как вам повезло?
- А мое согласие? Если я не согласен?
- Послушайте, голубчик, какое согласие? Разве вы не понимаете, что это межправительственная программа. Все уже решено на самом верхнем уровне. А здесь от вас уже отказались.
- Как отказались?
- А вот так, взяли и отказались. Сегодня вечером Мария Владимировна напишет официальную бумагу и вы мой. А пока отдыхайте, спите. Все завтра. Ну, что вы такой хмурый, улыбочку, улыбочку. До свидания!
***
- Ааааа, сестра, сестра, позовите Марию Владимировну, позовите Марь Владимру. Я ни куда не поеду. Я хочу лечиться здесь. Я согласен. Согласен.
***
- Привет Коль! Читать далее...

Разве так пишут!? Ну, что это такое? Красная строка? Абзац? Никаких красных строк, никаких абзацев. Вы что, считаете тех, кто будет это читать дураками? Слушайте меня внимательно. Еще раз повторяю, ни каких красных строк, ни каких абзацев, ни каких выделений. Шрифт должен быть простым и однообразным. Достаточно мелким. Толщина везде одинакова. Везде! Ни каких перечислений списком, все только в строчку, через запятые. Запомните, как только вы начали изменять этим простым и понятным правилам, тем самым Вы высказываете сомнение в нормальности читателя, в том, что он может сам разобраться, сам понять, что ему важно и нужно. Не упрощайте текст, позвольте читателю сделать это самому. Еще, затрубите себе на носу золотое правило, высказывая мысль на бумаге, написав, скажем, десять предложений и, посчитав, что Вы все сделали, не обольщайтесь, напишите еще тридцать, или лучше сорок. Если у Вас не получается, возьмите у тех, кто умнее, возьмите в другом месте. И не важно, что там было совсем не о том, о другом, помните, Вас читают не дураки, разберутся. И так пункт за пунктом, пункт за пунктом. А когда все закончили, добавьте еще умных мыслей, сложносоставных слов, вон их сколько. И не важно, что Вы их не понимаете. Читать не чета Вам, поймет. Да, еще, очень важный момент, печатать все это нужно в старых проверенных редакторах, ни в коем случае не в ворде, лучше, что-нибудь попроще, так будет надежней. И не говорите мне, что Вас в сон клонит, после пятой строчки, а после десятой хочется кого-нибудь убить. Запомните, Вы пишите не для себя. Этих так просто не сморить. Они до всего стараются докопаться. Ну, нравится им копаться. Хобби у них такое. Вот пусть и копаются. А вы должны сделать это копание долгим наслаждением. Все ясно? Впрочем, это только введение в специальность, так сказать цветочки. А до ягодок мне Вас еще учить и учить, учить и учить. Вам же писать Законы.

- Игорь, ну ты опять не готов! Давай, давай, быстрей собирайся. У нас же переговоры. Мы не можем опаздывать.
…
- Что ты делаешь?
- Скорпионы.
- Игорь, блин, какие скорпионы? Алло, алло, смотри сюда. Мы где? Мы на Камчатке. Врубаешься? На Камчатке. Здесь нет скорпионов. Сегодня у нас не 80-ый и не 84-ый, 2003-ий. Мы не в Афгане, ты слышишь.
- Точно, скорпионов нет. Я сейчас, я быстро.

На переговорах, голова Игоря так моталась из стороны в сторону, что во избежания её соударения с шикарной поверхностью полированного стола, либо того хуже, мне пришлось просить у партнеров тайм-аут. За дверью Игорю в категорической форме было предложено собраться с силами. В заверении я, встав на цыпочки, с оттяжкой смачно хряпнул Игоря лоб в лоб. У нас так принято.
- Задачу понял?
- Понял.
Переговоры прошли удачно. Мы были очень убедительны и в аргументах, и в скульптурном изваянии Игоря, и в свете вдруг раскрасневшихся лбов.

Вечером после ресторана Игоря понесло. Такое с ним случается, но не часто. А когда случается, я уже знаю, следует слушать и не перебивать.
- … вначале, как положено, гранату, потом заходим, а там, ну ты представляешь, там месиво… Да, я знаю, что тяжело, у всех так в первый раз. Его тошнить, рвать начинает наизнанку. Не помню имя. Фамилия простая – Петров. А имени не помню…
…
- Контузия…
…
- Вытащили его на воздух. Он отдышался и в крик. Фашисты, - кричит, - за что? Я: - Молчать. Рядовой Петров ко мне. Знаешь, чем мы от них отличаемся? И продолжаю: - Мы солдаты. А они воины. У нас приказ, у них ненависть. А знаешь, что тебе приказано? Знаешь? Тебе приказано выжить. …
…
- А ему убить тебя. Тебя, как учили? Последний патрон для себя. А его? Все для тебя, включая последний. Понял? … А он так нельзя, так нельзя. Заладил. ….
…
- Не понял меня Петров, понимаешь, не понял. Зашел, потом, думал старики, дети, женщины… И получил свой последний патрон.
…
- Вот я сижу тут и думаю, а он, наверное, святой, этот Петров. Как ты думаешь? Святой.
- Святой.
- То-то, святой. А мы?

- Я сейчас тебе девчонку приведу.
- Какую девчонку, не надо девчонку, я на ногах то не стою.

- Так девочки, быстренько, проводим кастинг, меня интересует смех и щебетание. Не понял, что тут не ясно, по тарифу за всю ночь, всю ночь щебетать и смеяться колокольчиком. Пробуем. Теперь ты. Ты.

- Ну, ты как? Отлегло?
- Ты знаешь, такая замечательная девчонка! Она мне всю жизнь свою рассказала. А как она смеется! Ты знаешь, я ей тут подарил…, ну, сходил вниз в ресторан…, что было, то и подарил.
- Ладно, давай одевайся, нет времени.
…
- Ну, что ты делаешь?
- Скорпионы.

С персональными компьютерами я столкнулся впервые в начале 93-его, когда стал работать в коммерческой структуре. То были лежащие 386-е со светящейся на передней панели цифрой 8, обозначающей частоту в мегагерцах, и даже один 486-ой тауэр с циферкой 33, что по тем временам было просто супер. Компов было мало, стояли они не в каждой комнате, и, как правило, на отдельных столах, обеспечивающих возможность свободного доступа. Свобода эта большинству наших спецов мила не была, и по причине этой, чудо машины с потухшими экранами в основном интеллектуально украшали интерьер. В соседней комнате стоял один такой 386-ой. На нем время от времени колдовал наш технический гений по фамилии Бутин. В возрасте, немногословный, с едким, колючим юмором, он жил, какой-то своей неведомой жизнью, делал на компьютере что-то, абсолютно непонятное большинству, и явно не располагал к общению.

Получив разрешение у руководства, я зашел в комнату гения, поздоровался, чуть потоптался, поздоровался еще раз, и поймав взгляд, ткнул пальцем в сторону компа:
- Поработать могу?
- Что тебе нужно?
- Напечатать письмо на компьютере.
- Работай, - недовольно буркнул Бутин и углубился в свои бумаги.
Слегка волнуясь и подрагивая, я подсел к этому чуду.
- Включите, пожалуйста, - попросил я.
Бутин быстрым шагом подошел, провел какие-то непонятно загадочные манипуляции.
- Работай.
Передо мной на экране загадочно светился Лексикон.
Три первых строчки дались мне мучительно, глаза слезились, пальцы болели, голова гудела. Минут через сорок, я понял, что самоистязание достигло критического уровня.
- Ты скоро? – очень кстати пришел на помощь Бутин.
- А завтра можно продолжить?
- Конечно. Иди я сохраню под твоим именем.
Я встал, облегченно выдохнул: - Спасибо! До свидания.

На следующий день, я вновь был у Бутина, поздоровался, чуть потоптался, еще раз поздоровался.
- Работай.
Уверенным шагом я подошел к компьютеру, отодвинул стул, сел. Распрямил спину. коснулся пальцами клавиатуры. Пальцы слегка заныли. Посидел минуту, вторую, на третьей черный экран стал слегка раздражать. Бутин не обращал на меня ни какого внимания.
- Включите компьютер, пожалуйста, - нарушил я тишину.
Бутин выскочил из-за своего стола словно пробка.
- Послушайте уважаемый. Вам здесь не детский сад. Вас здесь никто учить не будет. Включаю последний раз. И больше ко мне с такими просьбами, с вопросами не обращайтесь. Я понятно говорю?
Да, очень даже понятно. Спасибо!

Вечером я пошел в книжный магазин, купил все книги по компьютерам, которые тогда были в продаже. Это были четыре книжки в тонком переплете, напечатанные на серой бумаге, написанные коряво, но…

Через пол года я купил все необходимое и собрал свой первый 486-ой с цифрой 66. И это было круто.
Спасибо тебе, Бутин.