столько всего, столько всего... видела как плачут мальчики и как смеются девочки. мои гендерные стереотипы сьёжились-скукожились, а я что? а я осталась.
"....не научили тебя любить, так и не трать напрасно нервы...." зимой я так ужасно попсею, что даже научилась этого не бояться.

а вообще
Марк, где ты, чорт подери, шляешься?
Дорогой Марк, надеюсь, в этом году мы таки встретимся. Может быть, ты тоже знаешь, что когда-нибудь встретишь ту самую Настю, но я в факте твоего сущестования ни капли не сомневаюсь. Мне не снятся твои голубые глаза и мелкие забавные кудряшки, но разве это важно? Марк, нам совсем скоро ехать в Швецию, а ты всё так и не нашёлся. Знаешь, я думаю, когда уезжаешь куда-то насовсем, стоит быть уверенным в человеке, который с тобой, не так ли? Нам стоит встретиться пораньше и столько всего обсудить.
Вчера я снова думала про нашу квартиру. Она очень милая, особенно этот тёмный паркет. Я люблю разбежаться немного и вжжжжжж! проехаться пару метров на своих белых шерстяных коньках. На подоконнике под голубой вазой я как обычно оставила письма - нашла их в почте. Кажется, твои родители прислали фотографии - такой толстый конверт. Мне нравится видеть эти жёлтые прямоугольнички с завитушками почерка твоей мамы. Моя мне совсем не пишет, разве что иногда я найду е-мейл из пары строк в своём старом ящике. Она просто очень занята, я знаю. Зато мне часто пишет Анна, жена моего брата. Мы виделись с ней всего один раз, на их свадьбе, и почему-то сразу подружились. Я даже каким-то фантастическим образом вспомнила немецкий и через час мы болтали как старые подружки.
Я всегда думала, как это мы с братом получились такими разными. Полюбил - женился. А я? Бегаю, бегаю, сомневаюсь, прячусь, почти не плачу и ничего не чувствую... С тобой по-другому. Спокойно и совсем не хочется бегать. Спасибо тебе, дорогой Марк. А может, это я вдруг выросла.

 

а советник-совестник знаете что говорит?
взывая к разуму не говори о двусмысленности.
ох. до чего же умный мужчина.

расскажи мне,
тебе тяжело
видеть меня с другими?
смотреть, как они обнимают меня
как целуют мне плечи
как я вешаюсь им на руки?
думать о том,
как я играю в русалок
опутанная волосами на дне чужих ванн
как считаю в ожидании кафельные плитки
от одной стены к другой и
до потолка?

не тяжело.
да и мне как-то.
хочется думать и вдумываться
понимать и знать
как обычно хочется чувствовать.
а в итоге -
девочке тошно.
никуда не годится.
декабрь - такой однотипный месяц.

а я знаю, что айподы нано четвёртого поколения, когда владелец благополучно заснёт в маршрутке под просмотр чудо-фильма, будут самостоятельно ставить себя на паузу и тихонечко уползать в кармашек.
так и будет, я вам точно говорю! +)

...let it be, let it die... моя голова полна ромашек, крутятся как дурочки, а листики на месте. какие-то ущербные ущербности. ...let it be, let it die... кто-то должен принимать решения, а кто-то должен их решать. один решает, другой принимает. приём-приём. вы не говорить мне алло, а я не говорить вам привет. ...let it be, let it die... вы не понимать, и я не понимать.  ...let it be, let it die... кто-нибудь подарит мне цветов?
ха! мне подарят отрывной календарь.

иногда вот так и раз! становится недостаточно того, что ты просто любишь. нужны общие дела, общие мысли и общие цели. а не только общее прошлое, каким бы оно не было.
взрослые такие, с ума сойти. жестокие.
сидели, говорили. смеялись. над индианкой и над "тоже мне ловелас".
такое чувство, что мы разводимся. после лет так 20 брака.
и любим, и понимаем, но вместе - уже не то.
мне плакать не хотелось. мне же всегда весело, когда не надо.
доброе утро, я истеричка.

я, может быть, уже ничерта не понимаю из всего происходящего в ваших душеньках. не могу "чувствовать моментов" и находить нужные слова в нужный момент. слишком в себе и давно не думаю "глубоко". мне страшно туда думать. в это самое глубоко. я думаю о шарфах-сапогах, новой музыке, теориях забивания людей в маршрутки и всяческой поебени. простите, это мой дневник.
фрюлинг прошла. мы и правда андерн зайн. такая вот штука, этот цвай таузенд зибен.
а жизнь, между прочим, только начинается.
кто сегодня дежурный?

даже не думай это трактовать. мне просто горько. солёно и сопливо. но я тебя люблю. это уже априори.

последнее время Сонный почтальон работает как надо и каждый вечер доставляет к моему правому уху целую стопку свежих снов от лучших Dream-maker'ов. Утром они помятые и изрезаные в тонкие ленты валяются у моего левого уха; можно подумать, по ночам я работаю шредером для снов.

Что делает ваша мама завтра утром? Часов так в 10? Моя как обычно выделилась и завтра в 10 выходит замуж. Я за неё рада. Примерно очень. Она тоже рада. Хоть и бухтит, что самое главное - два её шикарных платья (она до сих пор не знает, какое будет на ней в момент Х, и я её прекрасно понимаю), и делает вид, что ей совершенно всё равно на лежащий рядом свадебный букетик и перспективу его бросать (великодушные мысли вроде "пусть Катя ловит" бродят полуночными табунами in my head и стараются громко не топать).
Моя голова полна матримониальных мыслей и я себя боюсь.

...а вообще забавно: вчера мы танцевали на столе в красном баре, а сегодня он мне брюзжит в областной библиотеке "девушка, вас тут не стояло"....

...когда-нибудь я влюблюсь. по-настоящему. и это не будет похоже на взрыв банки с тушёнкой...

"у меня было видение. через два года она выйдет замуж, а через пять - будет жить в другой стране".
каким там годом датировано твоё письмо, душа моя?

мой руки не пахнут мятным шоколадом, но изрядное количество money поступило в фонд вкусных запахов.
слабо похоже на благотворительность. но благотворно.
разбегаемся по делам
два маленьких синяка, скопище запятых, скобок и прочих закорючек.
наверное, это значит, что все хорошо.
девочка с горьким лицом. её вполне могли бы звать горчицей.
кто тогда корица?
с укором лица?
а если я скажу, что у нее горькая внешность
вам вкусно её целовать?
ойой
кто-то был очень пьян.
школа резидентов, ага.
утром мне снились пустые библиотеки.

А теперь он пишет мне по ночам и спрашивает, не сплю ли я. Наверное, его очень волнует моё здоровье.

***

Если страшно быть наивной и неловкой, это не даёт права автоматически думать, что лучше не быть вообще.

я хотела, очень хотела рассказать тебе все свои истории, которые обычно так легко получаются у моих пальцев и у моих мыслей, которым стоит только добраться до нащупаного глазами силуэта девочки, которая ест булку, пока горит красный свет светофора, и вот она, история про её руки и её ноги, которые чуть не попали в Париж, - выносить под чужие взгляды тонкие ткани в хорошие дни и под чужие вилки омаров в не самые лучшие, - но вместо этого раскинулись во все стороны подальше от булочки посреди дороги города К. и смешили прохожих судорогами; автобус ехал дальше вместе со мной и девочка оказывалась спасена, вместе, разумеется, со своей булочкой.
я пыталась, я честно пыталась быть собой, только никак не могла вспомнить, кто же она такая, эта Я, о чём она думает и что хочет, для чего живёт и зачем изо всех сил пытается выискать место, откуда пропала в неизвестно куда, за каким кроликом гналась и каким на вкус был последний обед.

раз, примерно, месяцев в семь я пишу про то, как потерялась.

ты знаешь, они часто меня не замечают. Входят и выходят, включают этот свой электрический свет почём зря - я его так не люблю, так не люблю. Ещё они со мной часто не здороваются, а я забываю отвечать на их вопросы, но в сравнении с жутким электрическим светом это совершеннейшие пустяки.
мне часто хочется говорить и я иду искать телефон, но натыкаюсь на какую-нибудь книжку и просыпаюсь где-то между её страниц. По-моему, у меня серьёзное расстройство внимания. Об этом мне тоже хочется поговорить, но я не могу сконцентрироваться на этом желании. У меня совсем мало желаний, к тому же я их тут же забываю.
Это гораздо страшней, чем ты можешь себе представить: мечта складывается из желаний, понимаешь? У меня нет мечты и мне нечем измерять достижения и неудачи.
Я вчера шла домой по мокрому снегу и не менее мокрым лужам. И промокла ногами. Но я не об этом. Между всей этой дрянью лежат осенний листик. Совершенно непонятный и неуместный. Думала о символизме и прочей фигне. Всё забыла.

решила я уйти в отпуск, коль уж появилась возможность отправиться в шикарнейший круиз - не кругосветный, но достопримечательностей - на каждом углу. Собственно, это письмо в бутылке я пишу вам, находясь в пути к очередной точке нашего маршрута - областной больнице. Да, мои милые, этот чудо-круиз предполагает посещение великого множества лечебных заведений города Калининграда. Минералкой, правда, не поят, но словами поддерживают. Да ещё какими.
Кстати, записки путешественника: в травматологии, что по улице Александра Невского, бабушка-регистраторша - самый лучший адвокат (это по самоотчёту), травматологи - умницы и пяткофетишисты (сбежались смотреть на мою зачарованую пятку гурьбой), в поликлинике №1, что напротив травмотологии, регистратор работает первый день и выдаёт счастливые карточки - мой номер 77777 7.

ps:
-вы по дождю ходили?
-ходила, но...
-значит, промокли и переохладись.
-нет, я не промокла и была тепло одета.
-значит, у вас была неудобная обувь и вы много ходили.
-нет, у меня удобная обувь, но ходила я и правда много.
-вот видите, я же говорю: ходили под дождём и переохладились! значит так...

[300x400]

...и приобрела кучу забавных вещиц в маленьких неупорядоченных дырочках

(дата оторвана и съедена) о господи, сегодня я поняла Наоми Кемпбелл, которая настучала по какой-то дуре телефоном. Прости, Лера, я настучала телефоном по Францу. Нет, Лера, я долго держала себя в руках. Что ты, Лера, я всего лишь кричала "аааа", когда чудовище, весело перебирая лапками, тащило в зубах айпод (слава корпорации, на дисплее ни царапинки!) Знаешь, Лера, я сказала всего лишь "о, привет", когда Францик встретил меня весёлой белой горсткой ошмётков моего блокнота.Что ты, Лера, я всего лишь тихо поминала собакину маму, когда вытащила у него же изо рта свои наушники, которые стоят всего-то как полцарства. Чудовище в этот момент яростно ковыряло диван, куда закатился кусок наушников - надо сказать, Франц очень целеустремлённый. Что ты, Лера, я всего лишь собралась поплакать, когда чудовище, выставленное после всего за дверь, радостно вбежало в комнату и с разбега вцепилось мне в волосы всеми своими молочными зубами. Конечно, ничего не стоит оставлять на полу, а уж себя тем более.
Но, Лера, я как раз набирала тебе смску, что мы в порядке и Француша умничка-деточка-как-там-ваше-сафари, когда он решил попробовать корейской пластмассы в лице моего телефона и человеческой кожи в руке моей руки (кстати, вчера он прокусил мне линию жизни и я теперь переживаю. очень-очень). Я нажала "отправить", а потом ... да, потом я захлопнула телефон и настучала им по Францу. Мне стыдно, Лера, мне очень стыдно.

погода хоть и прекрасна по самым началосентябрьским меркам - как и всё естественное, - и дождь хорош, и листья радостно-пестры, мне решительно лень выходить из дома и в очередной раз совершенно случайно встречать мистера Х.. Махать с окна страницами упущенным возможностям. Или не упущенным.

у меня совершенно ужасная сумка - кого угодно об этом спросите, хоть проверяльщицу билетов в "Заре". а у Тани Родиной совершенно волшебный шарф - именно такой я искала всю жизнь, да-да )

под ногами скрипел новенький паркет в мыльных разводах, пока мы подходили к окнами, в которые непременно надо посмотреть, будто за ними что-то изменилось от появления лакированых досочек ёлочкой на полу и перекрашивания стен, проводили рукой по этим самым стенам, крутили ключи в замках и говорили "ого!"
Она сидела напротив меня: хвасталась, рассказывала, смеялась, шутила, спрашивала, слушала, говорила, говорила, говорила...а потом сказала:
-Плачь.
Одно слово.
И я заплакала. Послушно, как дурочка. Потом кусала губы, пытаясь сдержаться на секунду. В её глазах, в ЕЁ, такой значимой в моей жизни, в ЕЁ, сосредоточенно щетинившейся на меня ресницами в светлой туши, в её глазах тоже стояли слёзы. Она смотрела на меня, а я плакала совсем не теми слезами, которые уходят от пары глубоких вдохов.
Я пыталась вернуться обратно, в эти просто хождения и огоканья, отшутиться от ужаса, расползавшегося по мыслям, и она, вроде бы сдавшись, уходила обратно, раз за разом незаметно возвращая меня в то, что похоже на атомную бомбу на детской площадке - точка-точка-запятая, цветными мелками, вышла рожица кривая, такой забавной стала штучка, вокруг которой мы водим хороводы.
-Теперь ты понимаешь?
Я шарила рукой по огромной сумке, тщетно пытаясь найти хоть одну упаковку платочков, шмыгала носом и ненавидела себя за красные глаза и эту проклятую слабость прилюдных слёз.
...
-...и я не знаю, что будет завтра.
-А ты и не должна знать. Ты должна радоваться этому.
-Я радуюсь. Но... зачем?
***
под ногами проносились щербинки асфальта.
-Ты какая-то убитая.
-Нет, я просто... Я просто. Всё в порядке.

Я просто не снимаю очки до самой своей комнаты и перепачкала шарф помадой: делегатом лица распухший нос и всхлипы на "здравствуйте".

Суббота, 25 августа, утро
«…поля вечной охоты…»
сколько же поэзии вьётся вокруг смерти. Блевать от отвращения и плакать от стыда.

Воскресенье, 26 августа, утро
Вы дарите мне чудеса и воспоминания в красивых баночках, где на привязанных к горлышку коричневых бумажках написано "падшие печеньки" или "колбасный оргазм". Утром я знала, как выглядит капитанша космического корабля и считала город миражом, за которым спряталось море. Такое небо гораздо больше идёт ему, а не рыжим многоэтажкам.
«В 06:66 я вышла из "Амнезии" и…»
у меня нет капель, граммов и затяжек. Фантастический бред сам приходит в мою голову. Тук-тук!

Воскресенье, 26 августа, вечер
Если бы мы разбились, подпевая «о жизнь, ты прекрасна, о жизнь, ты прекрасна вполне», это было бы даже красиво. Бываешь немного опасна, ооуее...
море&небо хороши.

Понедельник, 27 августа
Я живу среди миражей, виражей, нелепиц и пустяков, пропущенных звонков и непрочитанных сообщений. Мне постоянно мерещишься ты, да, именно ты, кудрявый мальчик, хотя я совершенно не понимаю почему, и …я не знаю, как тебя назвать. Тебя нет. Нет на моём диване, нет под моим столом, нет в городе. Тебя нельзя потрогать. Теперь. Это всего лишь набор безусловных рефлексов.

ты ныряешь в клубы чужого дыма, оставаясь на месте
выныриваешь,
поморщившись. ничего не изменилось. всё те же клубы чужого дыма. ты дышишь чужими желаниями, детка.
ты перебираешь маленькие разноцветные листочки с маячками каких-то дней. Номера телефонов, по которым не звонила, да и не позвонишь, хранишь бездумно, сама бездомна. Привязываешь себя покрепче стопками шарфов, проводами и обувными коробками - суть не меняется.
Тебе нужны чистые листы и чёрная ручка. Всё остальное поместится в огромную сумку из началаконцаденег.

на этой неделе меня зовут Агнешка - наивная девочка с огромной сумкой.