Я тебе помогу отыскать предлог, чтоб забыть без труда, что мы были близки...

Небывалый мороз заставил мою маленькую внутреннюю "ТЭЦ" работать в экстремальном режиме...
В дни, когда все нормальные люди мечтают о тёплом пледе, книжке и бокальчике коньяка, моё буйное сознание заставляет меня кипеть изнутри, рваться куда-то, хотеть, любить...
Во мне происходит непрерывный процесс образования энергии...в голове постоянно что-то взрывается...шипит...искрит.....
Даже тело начинает гореть и я по привычке хватаю термометр...
Но температуры нет!
Захлёбываясь собой изнутри, я ищу кого-то, кому смогу отдать эту дьявольское, горящее счастье, кипящую нежность и нескончаемый поток тепла...
А они не понимают, и спешат к обогревателям и батареям, кутаются в пледы и меха...включают печки...
Жалкие, никчёмные людишки!
Глупые, пустые манекены, променявшие солнце на лампочку...
Слабые, вымерзшие изнутри существа!!!
Мне жаль вас, потому что вы - НЕ ТО!!!
И зачем вам обогреватели, если вы давно уже отморозили все органы чувств?! В том числе и сердце!

Жили были Трупа и Текила.
Жили...дружили...иногда бухали и танцевали себе потихоньку в атлантиде скромные лесби танцы... :о)
Но однажды Трупа завела себе мужика с большой буквы "М"!!!
И забыла про свою депрессивно-маниакальную подругу.
И всё бы ничего, если бы Текила успела передать ей любовно купленные спальные трусики на завязках в комплекте с прозрачной маечкой...
Я понимаю, что с мужиком с большой буквы "М" девушка Трупа вряд ли будет спать в трусах, но всё же!!!
Пусть лучше они каждую ночь небрежно валяются у Трупиной кровати, а не в пакете, на полке Текилкиного шкапчика))))

Я несу ее нежно, мою страшную тайну,
Пеленаю и прячу глубоко под ключицу.
У тебя будет много настоящего в смерти,
Предстоящего в жизни, только лучшее лучших.

Я несу ее нежно, мою страшную тайну
От звонка до звонка, от порога к порогу.
Если нам повезет, мы не встретимся больше,
Не расстанемся на расстоянье в два дюйма......

(Н. С.)

Иван Иванович Бабаёбов был, по сути, несчастным человеком. Как известно, он очень любил женский пол, и этот самый пол отвечал ему взаимностью. Несчастье же состояло в том, что женщин у Ивана Ивановича было ну ооочень много. Настолько много, что Бабаёбов просто физически не успевал покрыть весь свой гарем, и в тайне жалел, что в сутках всего 24 часа. И хотя гарем у Ивана Ивановича был, на удивление, терпеливым, каждая его единица нет-нет, да и требовала реального общения и реального, физического удовлетворения.
Бабаёбов это прекрасно понимал, и старался выделить каждой своей бабе по оргазму хотя бы раз в квартал.
Вот и в этот раз Иван Иванович заглянул в свой специальный календарь, и обнаружил, что квартал то уже заканчивается, а коротко стриженая брюнетка Марина так и не получила своей порции счастья. И, несмотря на то, что времени у Бабаёбова на неё ну вовсе не было, он всё-таки выкроил для неё короткий отрезок времени в своём плотном графике.
Иван Иванович вызвал к себе девушку. И как только она зашла в его квартиру, тут же набрал номер такси. «Пока я буду её драть, как раз и такси приедет» - рационализировал для себя Бабаёбов и приступил к исполнению долга. Как только Марина получила положенный ей, ежеквартальный оргазм, Иван Иванович вскочил и закричал – «Быстрее! Быстрее одевайся! Такси уже у подъезда»: и зажёг спичку. Коротко стриженая брюнетка Марина никогда не служила в армии, потому за 40 секунд одеться не успела, и Бабаёбов обжёг палец.
Пока девушка обувалась, Иван Иванович прочесал квартиру на предмет, волос, ногтей, протезов груди, вставной челюсти, и других предметов, которые она могла оставить после себя. Его тренированный глаз тут же зафиксировал на полу три чёрных волоса. Бабаёбов достал пинцет, ловко подцепил вещ. док., и выбросил на лестничную площадку.
Если бы Иван Иванович не выбрасывал волосы в подъезд, а собирал бы их в какую-либо ёмкость, то через пару лет он смог бы наладить производство противорадикулитных поясов из бабьей шерсти. Но он не был настолько дальновидным человеком. Зато очень даже дальновидной была тётенька, которая мыла площадку перед дверью Ивана Ивановича. Уборщица была в душе бесконечно благодарна этому щедрому человеку, благодаря которому все её дети и внуки круглогодично были обеспечены носками и варежками из шерсти Бабаёбовских дам.
Заметя следы, Иван Иванович прокипятил постельное бельё, вымыл полы с хлоркой и продезинфицировал бокал, из которого пила девушка. Надо ли говорить, что по знаку зодиака он был девой, которые, как известно, очень педантичны.
Помимо педантичности у Бабаёбова была ещё одна положительная черта: он был невероятно галантен. Потому, вырвавшись из подъезда, он вольной ланью бросился к такси и совсем позабыл про замешкавшуюся на скольком пороге девушку. Тут, коротко стриженая брюнетка Марина, обутая в тонкие шпильки, взмолилась о помощи. Иван Иванович вспомнил про свою зодиакальную галантность, вернулся и всё-таки подал ей руку.
Сидя в машине, Бабаёбов мысленно пролистал свой специальный календарь – «Фууух…кажется, никого не обидел. Всех отъёб. Некоторых даже, кажется, по два раза.» Иван Иванович улыбнулся, облегчённо вздохнул и прикрыл глаза. План в этом квартале он выполнил, а местами даже перевыполнил.
И только, коротко стриженая брюнетка Марина так и не поняла, для чего она собиралась, целый час дозванивалась в такси, а потом 30 минут ехала к Бабаёбову? Нет, 60 секунд, проведённые с Иваном Ивановичем – полубогом – получеловеком, кумиром всего женского населения маленького города, были, конечно, сказкой. Но больно уж каким-то коротким, сокращённым вариантом сказки. А ещё у этой сказки, почему-то, не было Хэппи Энда… А, может, у сокращённой сказки его вовсе и не должно быть?

Снял он обувь - стал пониже,
Снял пальто и стал худее.
Без костюма - лоск пожиже,
Без очков - на вид глупее.
Шапку скинул - плешь наружу,
Без перчаток - руки-крюки.
Без жилета грудь поуже,
Зубы вынул - хуже звуки.
Без портфеля вид попроще,
Без мобильника - как нищий.
Скинул майку - вовсе тощий,
Сбрил усы - такой носище!
Посмотрела - засмеялась!
Как важна вещей опека!
Снять трусы ему осталось -
И не будет человека.

Иван Иванович Бабаёбов жил в маленьком городе, представляющим из себя два забора, три двора, миллион аптек и один ночной клуб, который Иван Иванович любовно называл ДК. ДК было особенным местом в жизни мужского населения маленького города, почти священным. Священным примерно как Саргасово море для угрей. Ведь, как известно из достоверных источников, этот самый угорь может жить себе преспокойно в разных водоёмах, но плодится он исключительно в Саргасовом море. В период спаривания все угри приплывают в это самое море, разбиваются по парам, и мужская половина оплодотворяет женскую. Так было и в том городе, где проживал Бабаёбов: его мужская часть, повинуясь основному инстинкту ближе к выходным гребла в ДК, туда же приплывала и женская. Там они встречались, влюблялись на одну ночь, ну и, кто знает, наверное бежали по утру…кто к мужу, кто к жене, кто в КВД, и уж редко кто в ЗАГС.
Иван Иванович не был исключением, и как порядочный племенной угорь в самом расцвете сил, тоже плыл вместе со всеми в ДК за рыбой. Вот и в этот раз он, уже по традиции, подгрёб в клуб, и пустился на поиски. Он посидел, постоял, походил и не обнаружил подходящей партии на ночь.
Нет, вообще рыбы в ДК было много, но стоило Бабаёбову присмотреться, как огонь в его глазах тут же угасал. «Таааак…эту я ёб, и эту я ёб, и эту, и вот ту рыжую у стойки бара.»- грустно констатировал для себя Иван Иванович: «О! А вот эту кажется нет! Или да?». Бабаёбов пригляделся, напряг память, и улыбка окончательно исчезла с его лица: «И эту тоже ёб! Да точно! В прошлую пятницу…или субботу. А вот ту в белой кофточке не ёб сто пудов!" оживился он: "Чёрт, но она ж страшная как моя жизнь!» Иван Иванович разбадяжил виски с колой и выпил целый стакан залпом, ещё раз присмотрелся, но девушка в белой кофточке красивее не стала, и он мысленно вычеркнул её из списка претенденток на его «тендер».
Бабаёбов кружил по ДК, как угорь по Саргасову морю, как стервятник в поисках падали. Он постоянно курсировал от одного бара к другому, попеременно занимая выгодные места для обзора, обозревал, не находил ничего и опять бежал в бар, выпивал виски, опять присматривался, но картина не менялась: большинство баб, проводивших вечер в ДК он уже имел, тех, что не имел, иметь было просто страшно. В конце концов, Иван Иванович плюнул на всё, выбежал из ДК, сел в такси и поехал домой. Сидя в машине Бабаёбов задумался о своей тяжёлой судьбе: «Ну ё моё!» - думал он: «живу в какой-то деревне! Всех баб переебал! Даже скучно! Вот возьму и уеду в Китай! Уж там то я развернусь! Там этих баб как грязи! Не, ну они, конечно, одинаковые все, узкоглазые! И задницы у китаянок так себе. Но ведь дело совсем не в этом! Главное, что бы каждую ночь – новая! Вот оно счастье и смысл жизни!»
Иван Иванович зашёл домой, разделся, выпил феназепам, и двинулся к кровати. По пути он выключил свет и, пробираясь в темноте, задел, стоящую в прихожей, стремянку.
Стремянка вовсе не была каким-то продуманным предметом интерьера в его квартире. Её Бабаёбов использовал в тех случаях, когда приводил к себе очень высоких девушек. А так как девушек, в том числе и высоких, он приводил очень часто, то убирать стремянку далеко не было смысла. Стремянка навеяла ему несколько ностальгических воспоминаний.
Иван Иванович грустно вздохнул, потёр ушибленное место и лёг в кровать. Феназепам начинал действовать, и мысли Бабаёбова стали рассеиваться. «Нет! Не поеду я в Китай!» - решил Иван Иванович, засыпая: «У ихних баб имена – язык сломаешь. У наших то всё просто: Катя, Маша, Наташа. А таааааааам… Какая-нибудь Дайпиздюнь или Хуйсуньвынь. Я наших то баб половина не помню, как зовут… А тех – не то что запомнить, выговорить страшно!»
С этой мыслью Бабаёбов и заснул. Ему снилось ДК, там было много женщин, каждую он помнил по имени, и ни одну из них он ЕЩЁ не ебал. Иван Иванович был счастлив в объятиях Морфея, (или феназепама). Во сне он улыбался беззаботной улыбкой младенца, там он чувствовал себя угрём, доплывшим, наконец, до Саргасова моря, ТАМ у него было почти всё, что составляло смысл его жизни, к чему он стремился, на что каждый день тратил уйму сил и времени – новые, новые и новые бабы!

Всё в нашей жизни происходит не случайно…
Даже если ты купила ещё одни сапоги, даже если ты в первый раз в жизни купила сапоги без каблуков, даже если ты едешь на них по скользкому тротуару (а ведь каблуками всегда можно было зацепиться! А тут НЕЧЕМ!)…
Так вот…ты едешь себе тихонько так по тротуару, как будто ты всю жизнь занималась лыжным спортом, и ощущаешь себя попеременно то Юлией Чепаловой, то каким-нибудь Алексеем Прокуроровым, а то и тем и другим сразу, инстинктивно хватая руками воздух в поисках лыжных палок, и беззвучно открывая рот в немом крике: «Лыжню, товарищи! Уступите лыжнююююю!».
И вот, почти попрощавшись с жизнью, с целостью своих рук и ног, ты в неловком падении, изобразив беременную Елену Бережную исполняющую тройной тулуп, вспомнив весь свой скудный запас матерных слов и выражений, хватаешь кого-то за капюшон куртки и остаёшься в стоячем положении.
Счастье переполняет тебя изнутри и ты уже готова расцеловать этот капюшон и всё, что к нему прилагается, как вдруг «капюшон» начинает сам целовать тебя: «Светка! Светка! Как давно я тебя не видел! Похорошела чертовка! Такая вся женственная стала… Ты чего со спины подкрадываешься? Я испугался!»
«С…сссс….серёга?! С..с.сссерёгаааа, пп….ппппривеет!» - выдыхаешь ты, вспомнив того самого мальчика, с которым когда-то училась в одной школе…
«Тттты….тттоже….ттого….в смысле….это…..ну блин…похоро…женсвеннел! То есть возмужал…дддда возмужаааал!» - глупо отвечаешь ты, пытаясь справиться с дыханием, которое сбилось после «лыжной поездки»… «а я это…еее...еду…..ну то есть…иду, значит….и чуть не упала…вввоот…»
«Так кто же тебя без сопровождения в гололёд то отпускает? Садись что ли…подвезу тебя куда-нибудь…» - не нарадуется Серёга. «Дык, я ж это…в дддети сссууу…. солнца иду…» - офигеваешь ты от такого неожиданного предложения.
«Да забей ты, Светк! Поехали кататься со мной! Столько времени тебя не видел! Скучал!»: и смелый, далеко не скромный мальчик, за которым бегало целое стадо разномастных лицейских девочек от 8 до одиннадцатого класса, вдруг краснеет и отводит глаза…
«Уууууу……» - думаешь ты и начинаешь медленно скользить к автомобилю, робко взяв его под руку…………….. «ууууууу…..ааааааа…нет ну надо же……нннууууууу наааадо жееее….» Ну и больше ты в тот момент, собственно, ничего и не думаешь…
Ведь всё в нашей жизни происходит не случайно…
Правда???
Судьба – изворотливая сука, она сломает все твои моральные принципы и стереотипы, засунет твою совесть куда подальше, заставит купить ещё одни сапоги, пойти по сколькому тротуару…….
И эта сука точно знает, КОГО тебе нужно схватить за капюшон!!!

Отчего такая тоска
Ранним утром в субботу?
Обронила два липестка
Крыльев, - меньше заботы...

Только пусто и холодно мне
На Земле без их одеяла.
Потускнело окно в огне,
Огонь в окне, и не стало
меня..........

(с)

Я хочу повеситься!!!!!!
Луна.............верёвка............лестница!!!!!
Буду висеть!!! Молчать и любить!!!!!!!!

(Z)

Как-то раз Иван Иванович Бабаёбов загрустил, сидя в своей перманентно холостяцкой квартире. Вообще Иван Иванович грустил крайне редко, примерно раз в месяц. На большее ему просто не хватало времени, он был жутко занятым человеком: во-первых Бабаёбов немного работал, во-вторых он был связан разного рода семейными и не семейными узами, в-третьих у него было любимое хобби – он коллекционировал женщин.
Как любое хобби, женщины отнимали у него чёртову кучу времени, потому что бабы – это не марки, которые наклеил в альбом, и они никуда больше не денутся, бабы периодически требовали к себе внимания. И если они этого внимания не получали, то могли уйти из коллекции. К тому же, Иван Иванович, как порядочный коллекционер, всегда старался пополнить свой список, и большая часть его личного времени была посвящена обхаживанию новых экземпляров.
К своему великому сожалению, Бабоёбов не мог раздвоиться и расстроиться, что бы уделить каждой своей бабе достаточно времени, посему он усердно пользовал телефон, и тем самым поддерживал память о себе посредством телефонных звонков и смс-сообщений. Но проще не стало, и Бабоёбов, будучи смекалистым мужичком, приобрёл себе ещё один телефон. «Так то оно эффективнее» - думал радостный Иван Иванович: «По одному я буду говорить с одной девушкой, а по другому писать смс другой» Но время шло, коллекция разрасталась и Иван Иванович научился общаться сразу с тремя женщинами одновременно, искусно набивая на ноут буке сладкие послания пальцами правой ноги, и отсылая их через интернет.
Однако, в этот вечер фортуна покинула Бабаёбова, и все три женщины, намеченные на этот короткий отрезок времени в его плотном графике, отказались к нему приехать: у одной были месячные, другая уехала из города, а третьей он просто не смог дозвониться. Посему Ивану Ивановичу, как человеку тонкой душевной организации, вдруг взгрустнулось.
Погрустив минут примерно пять-шесть, он встрепенулся, выбрал из своего длинного коллекционного списка десять случайных номеров и отправил по ним сообщения с предложением скрасить досуг. Первой ответила девушка под порядковым номером 2764.
Бабаёбов напряг память: «кто же такая эта 2764??? Маша, Марина, Ирина…как её зовут то?» - Иван Иванович заметался: «Марина, Ирина! Чёрт бы побрал этих баб!!! Назовутся ведь разными именами!!! Кажется Марина! Да точно! Марина!»
обрадовался Иван Иванович – «Длинноволосая блондинка с хорошей задницей! Ага точняк! И всё таки задница в бабе - главное»: мечтательно подумал он и погладил живот, в сладостном предвкушении отыметь блондинку с задницей.
Бабоёбов пригласил даму к себе и стал ждать. Налил себе пива, надел на себя золотые кольца и толстую цепь. У Ивана Ивановича было двое дорогих часов, поэтому одни он одел на одну руку, а другие – на другую, метнулся к зеркалу: «Слишком вычурно!» - мелькнуло у него в голове. И действительно, у тех мужчин с обложек глянцевых журналов, которые Бабоёбов регулярно читал, не было толстых золотых цепей на шее. И Иван Иванович снял с себя драгоценности и часы. Потом походил по комнате, подумал, и переложил всё это на видное место.
В дверь позвонили. Бабоёбов открыл и опешил – перед ним стояла вовсе не длинноволосая блондинка, а коротко стриженная брюнетка. «Склероз!» - пронеслось у него в голове: «Пора начинать вести записи!» Иван Иванович провел девушку в комнату, показал ей кольца, цепи и часы, которые лежали на видном месте, потом расстегнул брюки и показал остальные достопримечательности. После всего увиденного коротко стриженная брюнетка Марина сдалась в его объятия. Во время секса Иван Иванович никогда не называл женщин по имени, не потому что не был сентиментальным, он элементарно боялся ошибиться, забыть или перепутать. И вот в этот раз, Бабоёбов так же молча лежал на бабе и совершал поступательные движения. И вдруг в его голову неожиданно для него самого пришла рационализаторская идея: «А что если бы на женщинах где-нибудь на лбу было написано имя и прочие данные, как на машинах сзади! И вообще! Лучше бы их всех звали одним именем! Они ведь бабы – все одинаковые! О-ДИ-НА-КО-ВЫ-Е! А отличаются только именами! Тут Бабоёбов пришёл в экстаз от осознания собственной гениальности, улыбнулся себе где-то в глубине души и закинул женские ноги себе на плечи. «Звали бы их всех Дашами! Или Машами…! Всё было бы куда проще.» - подумал Иван Иванович и закрыл глаза. Наступало время оргазма – те единственные 5 секунд, ради которых Бабоёбов вызывал к себе Марину - длинноволосую блондинку с хорошей задницей, точнее коротко стриженную брюнетку…да какая разница!!!

И влажный овал её облака ночи не станет светлее в квадрате любви.............................
[434x597]

Я хочу поскорее отсюда уйти.
Мне не верится в то, что ты можешь пропасть.
Мне так трудно привыкнуть беречь козыри,
Мне так трудно подкидывать каждому в масть.

Я хочу поскорее отсюда уйти.
Ты забудешь меня, как только выключишь свет,
Похоронишь в сиреневых мыслях покой,
И вернешься в постель своих новых побед........

(Н. С.)

С восторгом наблюдаю за шествием сериала «Не родись красивой, а родись дебильной…тормозной девочкой»…
Носи юбки и жакеты, доставшиеся тебе в наследство от прабабушки, заплетай свои волосы в две жиденькие крысиные косички, носи оптикуляры и постоянно сжимай губы трубочкой и выпучивай глаза: «А я мышка. Кааааакаю!»
И тогда нормальные, адекватные тётки, у которых попросту есть вкус и они знают, что такое макияж, маникюр и парикмахер…тогда они будут издеваться над тобой, смеяться и злобно подъёбывать. Пауза… Мои слёзы капают на клавиатуру…
Как нельзя в тему и саундтрэк к этому сериалу, который крутят по радио стоооолько раз в день, что я уже начинаю задаваться вопросом: «Скока денег отбашлял Максимка Фадеев за раскрутку данной песни?.»
«Не смотри ты по сторонам» - жалобно подвывает Юля Савичева, которой тоже не довелось родиться красивой…
И действительно! Чё уж там смотреть то по сторонам? Лучше уж зеркало посмотреться хотя бы разок в жизни!!!
«Оставайся такой как есть! Оставайся сама собой!»
И правда!!! Оставайся, девочка такой как есть. Носи побитые молью шмотки в стиле «Молодые годы Наденьки Крупской», и даже не думай менять причёску!
«Целый мир освещают твои глаза, если в сердце живёт любовь»
Я рыдаю! Если уж глаза этой девочки хоть что-то там освещают, то пусть идёт в шахтёры! И ей даже не придётся носить в шахте эту…ну такую каску с фонариком. Или пусть приезжает к нам в город. А то, ей богу, столько улиц ночами без освещения…
Тока за бабушкиными очками вряд ли видно любовь, свет и прочие там прелести её души.

Поэтому периодически я задаюсь вопросом: «дяденьки продюсеры, сценаристы, режиссёры, а в чём мораль то ваще? Что как всегда? Его обижали…обижали, а он взял вырос, собрал все свои комплексы в кучю и накрутил всем писи?» :о)
Сколько можно уже клонировать образ обиженного всеми, дескриминируемого гадкого утёнка!

Жила-была птица. Птица с сильными крыльями, со сверкающим разноцветным оперением. Существо, созданное для вольного полета в поднебесье, рожденное, чтобы радовать глаз тех, кто следит за ней с земли.

Однажды женщина увидела ее и полюбила. Сердце ее колотилось, глаза блестели от волнения, когда с открытым в изумлении ртом, смотрела она, как летит эта птица. И та позвала ее лететь с нею вместе — и отправились они по синему небу в полном ладу друг с другом. Женщина восхищалась птицей, почитала и славила ее.

Но как-то раз пришло ей в голову — да ведь птица эта наверняка когда-нибудь захочет улететь в дальние дали, к неведомым горам. И женщина испугалась — испугалась, что с другой птицей никогда не сможет испытать ничего подобного. И позавидовала — позавидовала врожденному дару полета.

И еще — испугалась одиночества.

И подумала: «Расставлю-ка я силки. В следующий раз птица прилетит — а улететь не сможет».

А птица, тоже любившая эту женщину, на следующий день прилетела, попала в силки, а потом посажена была в клетку.

Целыми днями женщина любовалась птицей, показывала предмет своей страсти подругам, а те говорили: «Теперь у тебя есть все». Но странные дела стали твориться в душе этой женщины: птицу она заполучила, приманивать ее и приручать больше не было нужды и мало-помалу угасал интерес к ней. Птица же, лишившись возможности летать — а в этом и только в этом заключался смысл ее бытия, — облиняла и утратила свой блеск, стала уродлива, и женщина вообще перестала обращать на нее внимание: только следила, чтобы корму было вдоволь да чтоб клетка чистилась.

И в один прекрасный день птица взяла да и умерла. Женщина очень опечалилась, только о ней и думала и вспоминала ее днем и ночью, но только не то, как та томилась в клетке, а как увидела в первый раз ее вольный полет под облаками.

А загляни она себе в душу — поняла бы, что пленилась не красотой ее, а свободой и мощью ее расправленных крыльев.

Лишившись птицы, лишилась ее жизнь и смысла. И постучалась к ней в дверь смерть. «Ты зачем пришла?» — спросила ее женщина.

«Затем, чтобы ты снова смогла летать со своей птицей по небу, — отвечала смерть. — Если бы позволила ей покидать тебя и неизменно возвращаться, ты любила бы ее и восхищалась бы ею пуще прежнего. А вот теперь, чтобы тебе снова увидеть ее — без меня дело никак не обойдется».

(с) Пауло Коэльо (Одиннадцать минут)

Листья жгут.....жгут мою надежду....

«Света, по Фрейду сигарета – это фаллический символ…фаллический! Ты какого одну за другой куришь?! Это в тебе неудовлетворённая женщина говорит! Ты вообще фаллос когда-нибудь видела?!» - возмущалась Катька Корнеева с таким гордым видом, как будто видела за все свои тогдашние 17 лет членов больше, чем врач уролог.
Помнится, прониклись мы на первом курсе Фрейдом, и фаллосы нам виделись даже в самых, казалось бы, безобидных предметах…
А Катьку особенно впечатляла моя любовь ко всякой дряни типа чупа-чупсов, эскимо, а моя привычка водить пальцем по краю стакана приводила её в экстаз, и она с диким энтузиазмом бросалась доказывать мне, что я есть постоянно неудовлетворённое существо женского полу…
«А вот бабу надо было этому Зигмунду! БА-БУ! Чтоб всякая фаллическая хуйня в сигаретах не мерещилась!» - возмущалась я… «У меня, можт, зависимость никотиновая! Во! А ты сразу...фаллос…символ…Фрейд…»
Катрин давно свалила из этого города...но до сих пор, закуривая сигарету, я вспоминаю: "Света, по Фрейду сигарета - это фаллический символ...фаллический... Ты - недотраханное животное! Давай уже бросай курить и начинай вести нормальную половую жизнь!" :о)

P.S. Катрин...очень по ней скучаю...........

Моё сердце расплавилось, вытекло тёплое олово. Это пятно до сих пор я скрываю от света...

(сплин)

Красный - мой любимый цвет...где-то читала "красный означает страсть"...
Хмм...хрен с ней...со страстью...просто этот цвет люблю...
[511x768]