Песнь моряков, записанная Эареном эльфом во время путешествия по морю.

Красным солнцем горит вода,

Льется песня с далеких звезд,

А над морем летит волна,

Отрекаясь от мира грез.

Мы не плачем и смех не зовем,

И не жаждем ни ада, ни рая.

Только, "Море возьми нас к себе", -

Просим мы у него, умирая...

Небо серое молит дождем:

"Возвратитесь ко мне мои дети!"

Но мы крепко руки сожмем

И молчанием небу ответим.

Птица вдруг устремиться ввысь,

И в деревьях завоет ветер,

Наши лица исчезнут во тьме.

"Мир прощай!"

Но зовет нас ветер...

К морю бросимся мы на рассвете,

И склонив перед ним колени,

Долго будем смотреть, как играют

Со священной водой наши тени.

И утонет во тьме день последний,

И мы умирая

Крикнем:

"Море возьми нас к себе!

Быть с тобою всегда, мы желаем!"

(еще один отрывок из дневника Эарена)

...Я вижу всю грязь, всю глупость их размышлений, их споров, их истин и потому мне иногда кажется, что, возможно, я ослеп, что та, грязь – это бельмо на моих глазах, и я пытаюсь смотреть сквозь него. Не о людях я. О синдарах – сумеречных эльфах. Когда я узнал, что неподалеку есть их селение, я стал ходить туда, в надежде, среди своих обрести покой, удовлетворение, отдых. Но их глупость возмутила меня еще больше, чем невежество людей. На своих собраниях они часто начинали говорить о цветах, о птицах, о небе, но разговор в итоге сводили к вопросам веры. Пошлость слышалась в их словах об Эру и Валарах, и я не мог слушать. Они любили посмеяться над неразумностью адан и похвалиться своими “истинными” знаниями. Возмущение кипело во мне. Не знаю, почему, но, несмотря на это,  я продолжал ходить к ним, словно получал удовольствие от боли, что они причиняли мне, истине и Арде. Каждое мое негодование заглушалось внутренним голосом и возможно моей нерешительностью: “Да, кто я, чтоб решать, что истинно, а что нет. О, великий Эру! Кто я? Творение твое?! Дитя твое?! Не во власти ли я своих иллюзий, как и они. Но их иллюзия нежна и добра как мать, хочется отдаться ей, расслабиться. Она будто снимает тяжелый груз с плеч. Дает ответы на все вопросы. Решает за тебя, что правильно, а что нет, определяет путь жизни. Дает легкость безответственности”.

Благотворным действием своей иллюзии, они подтверждали ее истинность. Глупцы! Слепота и опьянение могут притупить боль и страдание, это хорошие средства. Но считать их правдой, поклоняться им, следовать за ними, как за вождями, это верх невежества.

В рассуждениях они опирались на свои древние книги. Словно древность доказывала их правоту. От этих книг разило плесенью и ветхостью. Тогда я вздумал подарить им огонь, чтобы он сжег все мертвое, все изжившее себя в их fёa. Я стал говорить к ним, но они бросали в ответ меткие слова из своих книг, смыкая мне уста. Когда их “мудрецы” не могли привести разумных доводов, они ссылались на веру и на неисповедимость путей Эру.

“Красота!” – также кричали они – “Красота Арды, каждого цветка, ручья, дерева. Разве они не доказывают существование их создателя, разве они не подтверждают нашу веру. Посмотри, красота говорит сама за себя”.

На это я отвечал им.

            - Красота мира это создание нашего разума. Только мы и никто другой являемся творцами нашего понятия о красоте. Животные, птицы, люди, да и каждый среди нас отличаются в своих суждениях о прекрасном. Она создана нами для нас самих, чтобы жизнь не казалась пустой, чтобы сердце трепетало каждый миг до ухода в чертоги Мандоса, а возможно и после. Мы творцы! И не нужно сей подвиг, эту иллюзию приписывать Илуватару. Но вы похожи на глупых мастеров, что создают прекрасные дворцы и не знают, что эти шедевры искусства дела их рук, их воли, терпения и полета сердца.  

 - Но ведь мы не создавали рек и озер, птиц, и вечнозеленых лесов. Разве имеем право, считать себя творцами прекрасного?

Melmё

- Что ты ценишь больше всего в живых существах? – аскет пристально всматривался в лицо эльфа.

- Силу.

- Что ты понимаешь под силой? – адан скривился в усмешке. – Когда дикий взбешенный медведь набрасывается на маленького волчонка, чтобы растерзать его? Чего ж здесь ценного?

- Сила это когда обреченный волчонок перестает убегать и поворачивается к медведю. Сила в его глазах. Сила это когда мы умеем отказаться от своих убеждений и верований. Сила это когда мы, зная, что в мире много страдания не плачем и, покорно ожидая смерти, придумываем себе рай, а когда мы стараемся сделать его лучше, хотя знаем, что это невозможно. Вообще в стремлении сотворить невозможное много силы. Сила это когда мы одиноки наедине с собой и одиноки вдвоем. Сила это когда при всей нашей чувствительности к боли и страху, мы создаем себе идеи, чтобы побороть боль и страх. Сила в терпении, но не в смиренном, как у раба, а в терпении орла, выжидающего добычу. Сила в упрямстве и еще больше силы в отказе от него. Много силы и в способности  создавать могучие и прекрасные иллюзии. И также много силы в отказе от них, – Эарен смотрел куда-то сквозь собеседника.

Аскет заметил это и проследил за его взглядом, но не увидел ничего кроме каменной стены.

- Твое описание силы можно применить ко многому. Неужели в мире так много силы? Неужели все презирающие смерть, все борющиеся за невоплатимые идеи, все твердолобые упрямцы или наоборот те, кто с легкостью отказываются от своих убеждений, все одинокие преисполнены силы. В твоих рассуждениях нет смысла.

Эарен усмехнулся.

- Ты хотел, чтобы я тебе дал описание силы, формулу по которой ты мог бы определить ее наличие или отсутствие. Это сделать невозможно. Нет определенных формул и описаний. Два существа могут делать одно и тоже, но для одного это может быть проявлением силы, а для другого нет.

- Ты поклоняешься силе?

- Я считаю, что нужно иметь много силы, чтобы никому не поклоняться.

Аскет встал и, проповеднически выставив руки, сказал:

- А как же Эру? Ему ты тоже не хочешь служить.

- А разве Эру нужно, чтобы ему служили? Если да, то такого бога я не считаю Богом. Если нет, то, не поклоняясь ему, я не делаю ничего предосудительного.

- Но ведь только в Едином спасение и поклоняясь ему, мы спасаем себя. Ради нас самих мы должны служить ему, - возмущенно выпалил адан.

- А от чего нас спасать? – эльф был непреклонен как

(из дневника Эарена)

Я не перестаю удивляться неразумию людей. Их истина рождается из пользы или из страха. То чего они бояться отвергают, то, что им приносит пользу, считается у них истинным. Так они выступают против убийства, кражи, лжи. Они бояться, что это может случиться с ними, бояться быть убитыми, обкраденными или обманутыми, и потому создают себе глупые законы. Но несправедливости, убийств, лжи становится только больше. Потому что вся их истина рождена страхом и пользой, а они плохие советчики. Они слепы в своей правде. Я хотел их учить о красоте, но и в ней они нашли свои страхи и погнали меня прочь. Тогда я подумал, что, рассказав им об их страхах, найду путь к их сердцу. «Люди! – сказал я. – И я боюсь того, чего боитесь вы. Страх не чужд мне. Но я знаю, что мой страх не должен рождать ни одной мысли, ни одной истинны, ведь все его творения слепы и гниющи. Истина вне страха, хотя она вне нас, она также и внутри нас. И создавая ее надо руководствоваться, силой и любовью - самым светлым, что есть в нас, но не страхом, как делаете вы».

Но, говоря так, я задел их гордость, и они отвернулись от меня и стали глухи к моим словам.  Тогда я ушел из поселения, потому что не мог стерпеть человеческую тупость. И сидел я на холме, смотря, как заходит солнце. Тогда пришел ко мне юноша и сказал так: «Мудры были твои слова, но глупо ты поступал, неся мудрость не желающим слушать ее». И говорил я с ним, и столько истины было в его речах, что не каждому эльфу дано было понять ее. Что же такое эти люди? Они невежественны, неразумны, грубы, но среди них рождаются такие, что затмевают собой всю глупость человеческого рода. Величие их мыслей и дел превосходит  все содеянное нами - эльфами. Я глянул мальчику в глаза и увидел там заходящее солнце, увидел дождь, услышал песню ветра, и еще там была боль, такая могучая и печальная, что не понять даже самому Манве. Так вот откуда ты черпаешь мудрость свою!

Здравствуйте Tumnistimar!

Я долго плутал по окрестным кладбищам, прежде чем нашел вас.

И вот я один пред вами склоняю голову свою.

Примите мою кровь и подарите мне капли своей крови.

Не вечной жизни я желаю и не вечной смерти. Все это уже есть у меня.

Но через вашу кровь я хочу познать свою.

Ибо тысячи демонов живут в крови моей, и этих демонов я подарю тем, кто попросит их у меня.

Я в вашей власти. Примите мое черное сердце!

Много лет я шел к вам, множество людей, богов, поклонников дьявола, эльфов, гномов и ужасных духов видел я на своем пути.

Каждый из них подарил мне что-то, и каждому я дал напиться из сердца своего.

Подарите мне кровь вашу. Примите в дом черной луны, и я, возможно, дам вам нечто большее, нежели вечная жизнь, которой вы обладаете.

Ответьте мне Tumnistimar! Я Indilhin отдаю вам свое сердце!

Я не ищу вечности, потому что каждое создание вечно. Крови вашей жажду я, которая есть ваши желания, ваши мечты, печали и радости.

Moristimar

(Познавший тьму)

Врата.

Впереди были огромные врата. Что скрывалось за ними? Неизвестность. Он чувствовал в себе достаточно сил и отваги, чтобы пройти через них. Мотнув головой, словно стряхивая пелену сна, он сделал шаг вперед, и тут же почувствовал, как что-то потянуло его обратно. Тысячи веревок, тонких, словно нити и прочных подобно канатам, опутывали его. Подле врат он увидел могучий меч. Широкое безупречное лезвие с золотой рукоятью, говорили о том, что это оружие не для обычного человека. Не сомневаясь, он схватил его и обрушил на свои оковы. И когда последняя веревка была сброшена, и словно мертвая змея валялась у его ног, он почувствовал себя свободным. Ни что больше не удерживало его. Сжимая меч, полный решимости, он шагнул в черную пустоту врат...

Тьма встретила его как сына.

***

...Путешествуя по степям, Moristimar забрел в небольшое селение. Напоив лошадь, он собирался отправиться дальше, но путь преградил мужчина. И просил он, чтобы исцелил брата его - Хагара.

- Почему ты обратился ко мне? – спрашивал путник.

- Я узнал тебя, – отвечал селянин. – Ты тот, кого люди называют Moristimar. Говорят ты колдун и все болезни бегут от тебя, лишь только ты коснешься больного.

Улыбнувшись в ответ, путник последовал за мужчиной.

Когда он вошел в дом, где лежал Хагар, он увидел, что тот был огромен. Селянин сказал, что до болезни его брат был кузнецом  и слыл самым искусным мастером в округе.

Тогда Moristimar попросил всех выйти и, коснувшись Хагара,  сказал:

 - Я вижу усталость в твоих глазах.

 - Я устал от болезни, – отвечал кузнец.

- Нет. Ты болен, потому что устал, ибо рядом с усталостью я вижу огонь. Пламя, которое ты пытался затушить, спрятать поглубже в себя. Ты устал бороться с собой, со своей тьмой.

Случилось так, что в Царстве Проклятых появился незнакомец. Никто не знал откуда он пришел, но все полюбили его, так как он щедро расточал комплименты. Незнакомец писал красивые поэмы и Moristimar всегда приходил послушать его. Но в этом поэте чувствовалась некое презрение и самохвальство. Он бросал свои песни вампирам, словно крохи со своего стола и потому, не выдержав, Moristimar встретился с ним ночью. Незнакомец ждал, что тот начнет восхвалять его таланты и попросит что-нибудь прочесть, но Moristimar сказал:

- Должен признать, ты пишешь красивые стихи. Но замечательные творения испошляет сам творец. Ты как петух, украсился своей поэзией, словно перьями. "Поглядите-ка, какой я важный, какой красивый"! Слишком много напыщенности! Слишком много тщеславия! Очень часто слишком высокое мнение о себе, не дает нам увидеть какими убогими, мы кажемся окружающими. Будь бдителен! Ты бросаешь свои творения: "Нате, ловите", словно объедки собакам, и не имеет гордости тот, кто их смиренно подбирает. В твоей поэзии слишком много красования собой. Каким же большим зеркалом представляется тебе город. Словно девица ты крутишься около него, поправляя прическу. Будь той тьмой, что живет в твоей поэзии, даже здесь, где так много нищих духом. Сейчас тебя возможно прославляют, но у стада есть склонность распинать своих царей! Беги от них! Беги не потому что они могут убить тебя, а потому что можешь стать таким как они. Взлетай на свои холодные высоты и свей себе там гнездо, чтобы только те, кто достоин могли подняться к тебе. Не суди себя по своим творениям, а тем более по мнению окружающих о твоей поэзии, потому что так очень легко будет превратиться в раба их мнения. Как только ты что-то создал и выпустил на волю, с этих самых пор ты и твое творение не одно и то же. Дети могут намного превосходить своих родителей. У этой маленькой истины есть и обратная сторона. Удачи тебе поэт! И пусть сила ветра будет с тобой, его не видно, но море и деревья повинуются ему!

***

Зимой, когда Moristimar грелся у камина, слушая, как местный мастер играет на скрипке, к нему подошел один из его друзей и тихо сказал:

- Мы уже давно с тобой. Ты стал нашим другом, и мы любим тебя всем сердцем. Но меня удивляет, что ты никогда не говорил о любви. Многие считают, что любовь спасет мир. А как думаешь ты?

Moristimar пригласил друга сесть рядом и обернувшись к нему заговорил:

- Да. Любовь спасает мир, мой друг. Но она также и губит его. Любовь - это, как и все остальное, лишь пустой кусок полотна. Каждый рисует на нем то, что может, то, что хочет, рисует себя. Один изображает цветы, другой картины насилия, а кто-то оставляет его пустым. Так что все может спасти мир, даже самый ничтожный червь. И все может его уничтожить. Кто-то спасает мир любовью, кто-то ненавистью. Но правильней было бы сказать, что не любовь и не вера спасает мир. Спасают его те, кто верят и любят и что удивительно даже те, кто ненавидят.

                                     TIЁ

Я не даю вам законов, но лишь заповеди. И самая первая моя заповедь такова: превзойдите заповеди мои, станьте выше их и тогда вы придете ко мне, Дети Ночи.

Не ограничивайте себя законами, если это не нужно вам. Ограничьте себя законами, если это укрепит вас.

Цените жизнь, ибо это великий дар. Цените смерть, ибо она освобождение от жизни.

Отвергайте, сражайтесь, дарите, если это вам нужно, но помните, что это вы делаете только для себя.

Создавайте богов и разрушайте их, ибо они ваши творения.

Любите ночь, потому что в ней скрыто много тайн и желаний. Бойтесь ночи, потому что в ней полно ужасов.

Продайте свою душу себе и любите ее как ребенка. Подарите ей игрушки, которые суть ваши боги и демоны, ваши желания, ваши мечты и враги, дабы ей не было скучно. Играйте, но не становитесь рабами игры.

Изучайте себя, чтобы познать свои истинные желания, потому что они часто приходят к вам, прячась за спину морали или под маской, скрывающей их сущность. Не бойтесь того, что увидите, а идите навстречу.

Освободитесь от добра и зла.

Не бойтесь плясать на могилах ваших богов и святынь и смеяться над ними, потому что танец и смех удел ваш.

Если кто-то скажет вам: “Свободен я. А вы свободны?”. Улыбнитесь в ответ, потому что свобода это всего лишь слово, и каждый вкладывают в него свой смысл.

Не доверяйте словам и истинам других, а если хотите следовать за ними, то помните, что, уча, каждый говорит о себе. И все их боги и демоны, ад и рай – это они сами. Не доверяйте и мне.

Не живите только разумом, но и сердцем, ибо разум только часть вашей сущности.

Не сковывайте вашу тьму, не прячьте ваших демонов, не топчите ваши инстинкты, потому что их ущемление пробудит Зверя, и он погубит вас и тех, кого вы любите. Выпускайте погулять их ночью, это

                                               (диалог-зарисовка 4)

Действующие лица:

Сатана: дьявол.

Азатот: демон, лучший друг сатаны.

Форум вампиров. Indilhin о чем-то оживленно разговаривает с молодой вампиршей. Она подмигивает ему, а тот не замечая этого, продолжает философствовать.

Азатот и сатана наблюдают за ними.

Азатот Сатане: Ну почему Indi не подмигнул в ответ? Ведь она может подумать, что он ее не понял. Может мне сделать это вместо него? Она то не отличит меня от Indi.

Сатана: Ты что рехнулся? Черта здесь только не хватало! Indi несомненно растяпа, но могу заверить, что он все понял, просто забыл это показать. Да и не любит наш приятель лишних слов.

Азатот смеясь: Ага, поэтому он такой болтливый! Что ни тема, так выдает целый Талмуд! Не любит лишних слов! Ха! Indi очень любит слова, поэтому иногда, как любящий отец шлепает их по попке. Ну, ты босс рассмешил! Кто как не Indi знает, что лишние слова могут быть совсем не лишними!

Сатана: Полно тебе! Хватит над ним смеяться.

Азатот не прекращая смеяться, начинает танцевать.

Сатана озабоченно: Браток, у тебя что, крыша поехала?

Азатот:

На днях я просматривал свои старые работы и нашел маленький рассказ-притчу «Восхождение». Он был написан в первые годы моего студенчества, в пору идеализма, когда я стоял на грани между Ошо Раджнишем и Фридрихом Ницше. Признаюсь мне было весело читать его. Много наивности и слабость языка нашли отражение в этом произведении. Но все же таков был я сам в то время, и стирать часть своего прошлого я не собираюсь. Потому решил опубликовать этот рассказ в своем дневнике. Пусть все знают каким был Indilhin… и каким он стал.

            Приятного прочтения. Надеюсь «Восхождение» повеселит вас также как и меня.  

                                                                 "Восхождение" 

         Я поднимаюсь вверх. Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я подступил к подножию этой горы, моей мечты, моей страсти, моей цели. Может быть, несколько суток, а может и месяцев длится мое восхождение. Время для меня теперь не имеет значения, я оставил мысли о нем так же, как и свою жену, своих друзей, родителей. Они знали, что я не вернусь, знали, что мое восхождение к моей мечте, к моей идее будет также восхождением к смерти. Помню, как последний раз видел мою любимую жену, помню ее умоляющий взгляд. Она хотела, чтобы я остался. Как только узнала о моем намерении, закатила скандал, ругала меня и угрожала, говорила, что я эгоист, что думаю только о себе и своих мечтах. Я понимал ее и чуть было не бросил свою затею, но я также знал, что не смогу жить дальше, не смогу уважать себя и любить все близкое мне, если теперь откажусь от своей мечты, от своего восхождения. Я понимал, что мне лучше встретить смерть рядом со своей идеей, чем остаться здесь, превратившись в живого мертвеца, потому что я чувствую, как умирает мое утомленное голодом сердце. Теперь я знаю, чего жаждет оно.

            Раньше я заблуждался, думая, что любовь и семейное счастье может напитать мое сердце, и потому старел; будучи живым, начал разлагаться, словно труп. Но теперь, с каждым преодоленным уступом я становлюсь все более сытым, каждый сантиметр, преодоленный в моем восхождении, питает меня.

            Не обращая внимания на ругань любимой, я собирал сумки. Билет в Непал я купил еще за неделю до моего ухода, но никому не показывал его. Все принадлежности, необходимые альпинисту, лежали в отдельном мешке. Я взял с собой немного пищи, чтобы не отягчать свое восхождение, и теплую одежду, чтобы не замерзнуть. Жена, поняв, что мои намерения серьезны и бранью от меня ничего не добиться, вдруг бросилась ко мне на шею, плача и умоляя остаться. В моих глазах предательски защипало, я еле сдерживался, чтобы самому не заплакать. Зачем я нашел тебя? Зачем женился? Зачем любил? Неужели для того, чтобы теперь бросить?… Почему я не подумал об этом раньше? Потому что не мог, не зная желаний своего сердца.

            Мне было жалко любимую.

Однажды вместе с положенной долей помоев, мне привели еще кого-то. Когда тюремщик ушел, мне показалось, что в моей темнице кто-то плачет. В начале я подумал, что это сон, и ущипнул себя, чтобы проснуться, но плач продолжался.

- Кто здесь? – осторожно спросил я.

- Кто здесь? – услышал я в ответ.

            - Я. – нелепо проговорил я. – Ты квенди?

            - Да, – услышал я всхлипывающий голос. – А ты?

            - Я тоже.

            Я подполз к моему сокамернику. За время моего заточения, я научился хорошо видеть в темноте, потому оказавшись ближе, я смог разглядеть моего собеседника. Он оказался женщиной. Головка с длинными грязными волосами испуганно ворочалась из стороны в сторону. Она не видела меня. Тогда тихо, чтобы не напугать ее, я сказал:

            - Не бойся.

            Я погладил ее волосы своей огрубевшей ладонью.

            - Мне страшно.

            - Мне тоже, - шепотом ответил я.

            - Что с нами будет? Кто они? – вопросительно выкрикнула она и вновь зарыдала.

            Я обнял ее плечи и прислонил к себе.

            - Не бойся. Не бойся, – говорил я, а самому было страшно.

            Она плакала долго, и я, не выдержав, рыдал вместе с ней. Наш дуэт был похож на дуэт красавицы и чудовища. И я был счастлив, что рыдаю не один.

            С тех пор мы жили вместе. Каждое пробуждение было полно надежды и каждое погружение в сон плакало от отчаяния. Но мы были не одни. Нашу боль, наши страдания, мы делили друг с другом. Постепенно я стал забывать, что когда-то ел крыс, что когда-то был безумным. Мы любили вспоминать края, откуда были родом, хоть это и навевало тоску.

                                                                      (сон)

- Смотри, солнце поднимается из-за гор! Это начало нового дня, новой жизни. Оно очистит небо от крови и боли. Умойся росой и ступай к нему навстречу. Оно ослепляет тебя, но ты не бойся в слепоте больше силы, чем в зрячести.

             - Что это за голос? Я сплю? Да, это сон. Это просто сон.

             -  Разве это имеет значение?

             - Что?

             - Сон это или нет.

             - Сон – это иллюзия.

             - Реальность тоже иллюзия. Ты создаешь ее сам, как и свои сновидения.

             - Зачем ты это говоришь мне?

             - Потому что ты не хочешь сказать себе это сам. Иди к солнцу.

             - Зачем? Что меня там ожидает?

             - Разве ты хочешь это знать?

             - Нет.

             - Тогда иди...

             Я встал на колени и

            Сегодня я встретил ее. В юной адан не было ничего достойного внимания эльфа: большие черные глаза, прямые каштановые волосы ложатся на стройные плечи, видны кончики слегка оттопыренных ушек. Нежная улыбка не сходит с лица. Сама невысока. Таких хочется больше жалеть, чем любить. Любая эльифийка превзойдет ее в красоте. Высокие властные и в тоже время нежные эльдарки совершенны в своей красе. Когда их миндалевидные глаза обращаются к тебе, хочется слагать стихи и петь, хочется благодарить весь мир за то, что живешь.  А женщины людей лишь жалкие отражения их красоты, тень, яркий пример несовершенства мира. Они подвержены различным болезням, которые доедают остатки того, чем они могли бы похвалиться. Мы же не знаем болезни. Мы прекрасны. Мы рождаемся совершенными, совершенными и уходим, когда приходит время. Людей же время точит как червь. К концу своей жизни они приобретают жалкий вид: полностью изрытые морщинами, беззубые, часто глухие или слепые, они даже не могут ходить без посторонней помощи. Я бы на их месте предпочел смерть, такому жалкому существованию. Но что могу говорить я о смерти и старости, ведь я эльф.

            - Мастер Эарен возьмите, – мягкий голос вырвал меня из плена мыслей.

            Девушка робко протягивала мне венок из васильков. Это была она.

            - Почему вы дарите его мне? – я не скрывал удивления.

            Праздник весны был в разгаре. Вся молодежь собралась у костров: кто плясал, кто пел, кто дарил венки своим возлюбленным. Я же устроился в тени, чтобы никто не видел меня.

            - Почему ты не подаришь венок кому-нибудь из адан? Он у тебя только один.

            - Я хочу подарить его вам. Возьмите! – ее большие глаза умоляюще смотрели на меня.

            «Зачем ты делаешь это со мной? Пожалуйста, не надо!».

            Я протянул руку, ожидая, что она отдаст его мне и уйдет, но она засмеялась, будто я сотворил какую-то глупость, и сказала:

            - Наклонитесь, девушка должна сама одеть венок.

            Я покраснел от смущения, чем еще больше развеселил аданку.

            - Наклонитесь, мастер Эарен. – повторила она.

Все началось с того, что ко мне в гости заглянул сам большой босс. В это время я мирно отдыхал вдали от костров, закинув на стул ноги и наслаждаясь приятным холодком. Перед тем, как войти он негромко постучал.

            - Войдите,- деловым тоном сказал я. Но, как только увидел босса, вся моя деловитость пропала, и я быстро убрал ноги со стула. Негоже вести себя так перед самим сатаной.

            - Приветствую тебя, Савл,- пробасил он. Я невольно поморщился.

            - Ах, да, я забыл, что ты просил больше не называть тебя так.

            - Да, уж больно много святости в этом имени, аж противно.

            Вопреки распространенному мнению, у сатаны не было рогов и козлиной бородки, к тому же он был совсем не ужасен. Чтобы соблазнить весь мир, нужно быть чертовски привлекательным, каким и являлся наш босс. Хоть он и умел изменять свой облик, но все же вид мужчины в расцвете сил ему нравился больше. Конечно, зачем себя уродовать, он ведь дьявол, а не какой-нибудь извращенец. Наш босс всегда носил изысканную одежду, в его отношениях была некая аристократическая учтивость. Ну, как же можно не пасть перед таким обаянием.

            Сатана был как всегда излишне тактичным и начал издалека. Он расспрашивал меня, как идут мои дела, как чувствуют себя грешники. У меня было свое поместье, где я с удовольствием проводил каждый божий день. Еще в конце первого века прошлого тысячелетия, по людскому летоисчислению, я покинул пост заместителя сатаны и ушел на пенсию. Теперь я занимался тем, что следил, чтобы у наших гостей не успевали остывать пятки, и чтобы черти не бастялись где попало, а занимались делом. Это ведь, в конце концов, ад, а не дом удовольствий.

            Когда официальная часть закончилась, босс перешел к делу.

            - Знаешь, Са... Ой, Азатот, - он виновато развел руками. – У меня есть небольшое дельце для тебя.

            - Да, и какое же? - удивился я.

            - Понимаешь, времена нынче трудные, непорочных людей становится все меньше и меньше, а план на пятилетку урезать нельзя. Скоро нужно составлять отчет, а у нас для завершения плана не хватает одного грешника. А ты ведь знаешь Бородатого, не уложимся, сократит к чертовой матери. Останемся без работы. Зачем Богу держать нас бездельников? Не справились, будтье

                                             (диалоги-зарисовки)

                                                 (зарисовка 1)

Действующие лица:

Букер: обитатель форума.

Лестат: модератор, владыка клана вампиров.

Сатана: дьявол.

Азатот: один из демонов, близкий друг сатаны.

Форум вампиров, обычный осенний день. Indilhin восхищаясь Букером, называет его "прикольным кексом". Что же дальше:

Лестат скривившись: Прикольный кекс?! Лично мне это режет слух.

Букер: Можно было сказать и покрасивее, но все же это комплимент.

Лестат, ехидно ухмыляясь: Что ж... Я бы воспринял это не как комплимент, а как сравнение с некой булочкой.

Букер: Все выражаются по-разному.

Букер и Лестат уходят.

Входит сатана с Азатотом.

Сатана о Лестате: Ты слышишь приятель, Indi назвал Букера "прикольным кексом", а Лестату это режет слух.

Азатот: А причем здесь Лестат?

Сатана ухмыляясь: Наверно это режет ему слух, потому что так назвали не его?!

Азатот, закрывая сатане рот рукой: Тише босс, Лестат рядом и может услышать.

Сатана: Ну и пусть! Я ведь сатана и могу говорить, что хочу.

Азатот: Indi и вправду был немного груб, сказав так. И Лестата зря он называл инверзированным, хотя почтенный Владыка клана и не читал старину Фрейда, но может знать что это такое.

Сатана: Груб, груб! Разве сказать: "Мое почтение", по-Лестатовски склонив голову на бок, это выражение чувств? Ха, мы в аду не марионетки и не сковываем себя в выражении эмоций. Согласен, что для Indi такие выражения не характерны, но мне нравится его раскованность. Ведь что может быть веселее этакого вывертистого словосочетания. У нас в аду смеются даже грешники. Бросит какой-нибудь черт меткое словечко и все заливаются от хохота. Тогда и огонь не так жарок и грех не так тяжек. Вот это жизнь! Иногда к нам даже заходит Бородатый со своим сыном - Иисусом. Устают, понимаете ли. Праведники нынче пошли без чувства юмора, так что Иегова поначалу грыз себе локти со скуки, пока не забежал к нам на огонек. Вот! Так что не стоит пудрить голову.

Азатот: Ну, ладно вам босс кипетиться. Лестат во многом прав.

Сатана вскипая еще больше: А кто вообще в этом мире прав, а кто виноват?!

Азатот неуклонно: Само собой,