"Вот ты как думаешь, Человек - он по натуре добрый или злой? Как хуже он хочет или как лучше? Я многих спрашиваю. Простой вопрос, а мнения могут быть разные. Наверное, не так уж и просто ответить. А может быть, люди затрудняются сказать коротко и без оговорок из-за важности вопроса? Ты попробуй других поспрашивать - прикольно, мне нравится. Большинство обязательно скажет: люди разные. Кто-то хороший, а кто-то плохой. Но ведь можно спросить - а почему он плохой, зачем ему это? Как он вообще докатился? Может быть, ты спрашиваешь Иванова о Петрове и о Сидорове, а Петров ему просто больше нравится.. Чьи-то предпочтения не делают человека хуже или лучше. Я заметил - если кто-то, вот ты например, покажешь на кого-то: вот он точно козлина, то уже после двух-трех вопросов сам же признаешься, что не уверен. Нет, нельзя судить о людях по их поступкам. Мы же не знаем всей правды о чужих делах. Кто-то поступил нехорошо, допустим. А вдруг он был вынужден? Чтобы доказать, что он так сделал обдуманно и со спокойной совестью, надо прокрутить ситуацию в других условиях. Там, где мы бы не зависели ни от чего и были сильнее обстоятельств. На всех бы хватало всяческих благ и жизненного пространства. Вот тогда можно по поступкам судить. Где такое возможно? Только в раю каком-нибудь..
Человек может быть морально слабым, но слабость - это ведь не злость, а обычный недостаток. У многих есть. Вот у меня - тоже", - и Вадик в ответ на мою усмешку лукаво улыбнулся и погладил себя по воображаемому животу, словно именно там содержались корни его моральной слабости.
Вадимом зовут. Никакие мы с ним не друзья, вот еще!.. Знал его раньше: в училище военном вместе учились - он окончил, а я нет. Да и то, в училище мы общались еще реже чем теперь, когда он поселился где-то здесь в околотке: видимся раз в квартал на автобусной остановке.
Пекло в своем зените.
Сидим пьем пиво общаемся.
Вернее это я сижу, плавлюсь как в жаровне под зонтом летнего кафе; через силу, содрогаясь всем телом, пью тошнотворную теплую жижу; слушаю.
Вадим и раньше любил поговорить, а тут совсем увлекся. Рассуждает о чем-то отвлеченном. Пиво не пьет в принципе: он что-то у себя бережет, то ли печень, то ли почки. Жестикулирует. Стоит на ногах. Раскачивается, привычка у него такая. Голос громкий - неужели не видит, что его уже слушают все присутствующие?
Неадекватен человек, отравленный испарениями топленого асфальта.
***
А собственно, Вадик правильно делает, что не садится. Стулья совсем пластмассовые, а он крупноват.. Смотрю на него, немного завидую - переносит зной лучше меня.
"..Нет, справедливый подход - это говорить не о делах, а о качествах и о чертах характера. Давай под таким углом посмотрим. Что скажешь?.."
Говорит убежденно, увлеченно и веско. Отдельные мысли он считает особенно удачными, и произнеся одну такую, он вглядывается в меня попристальнее, ищет признаки произведенного эффекта. Не думаю, что он что-то находит. Под столом приходит в себя рука после дружеского рукопожатия.
Зато Вадим при разговоре оживлен. У него своя манера. Говорит он медленно и не очень внятно, больше делает жесты руками; вместе с ними двигаются плечи, а все тело ходит ходуном; сидя говорить он не может, как не может и стоять без движения. Переминается с ноги на ногу, делает коротенькие пружинистые шажки вправо и влево, а чаще ко мне. Водит головой из стороны в сторону, и только внимательный взгляд направлен на меня, не мигая. Мимика отсутствует; неизменное улыбающееся выражение его лица при разговоре не меняется, как будто оно какое-то нарисованное.
Фразеологию и пунктуацию Вадим выдерживает. Главные мысли он подчеркивает, правда не интонацией, а тычками большого пальца в мою сторону. Другой рукой он расставляет знаки препинания, легонько шлепая ладонью по столу. Столик, однако, при этом подпрыгивает, а все расставленное на нем, сохраняя строй, потихоньку смещается к краю.
Думаю, со стороны и не похоже, что мы обсуждаем вещи столь абстрактные.
Не дождавшись моего ответа, Вадик рассуждает дальше.
"Есть три мнения..
Одни думают, средний человек слишком хитер и про него нельзя определенно ничего сказать. Не черный, не белый, а где-то посредине. Мне хочется возразить: тут надо еще подумать. Никто не спорит: ангелов между нами нет. Даже Христа на его крест добрые люди водрузили. Побоялись заступиться и сделали вид будто так и надо. Через пару дней все дружно начали раскаиваться. До сих пор себе простить не могут.
Серость - это не ответ. Там еще какой-то главный священник был, который приказ отдавал, и даже он считал себя правым, просто работа у него дурацкая и ответственности много"..
Французская щетина на лице у француза. У русского Вадика - на всей голове, похожей на глобус, благодаря параллелям и меридианам белых шрамов. Прикреплена к туловищу шарнирами мясистых складок.
Подозреваю - я не первый, кто выслушивает этот рассказ.
"Вторая версия - человек по натуре злой"..
Улыбка слетела с лица Вадима, а голос стал глуше. Я догадался, что вторую
Читать далее...