Это цитата сообщения
White_Night Оригинальное сообщениеВ Дни Осады
Мы вышли
Из блокадных дней
Суровей, строже, суше.
Сердца ж не стали холодней,
Черствей не стали души.
Юрий Воронов
Тишина в полях вокруг Ленинграда. Кое-где еще среди трав выглядывает разрушенный колпак дота, куски ржавой проволоки, обвалившиеся окопы; кое-где еще стоят остатки больших руин, бурьян на месте некогда цветущих селений. В этих полях, на берегах Невы, вольно стремящей свои воды среди мирных поселков, в перелесках, на развилке дорог - одинокие могилы, братские могилы бойцов, павших за свободу Ленинграда.
Они лежат, наши товарищи, честные солдаты. Герои незабываемых сражений. Они умерли с возгласом: «За Родину! За Ленинград!». Они умерли, зная сто победа будет наша, что они, родившееся на этой священной земле, не отдадут ее никому. Они спят последним сном, но они не молчат. Они говорят: «Мы свой долг выполнили, мы не пустили врага в Ленинград».
Среди них лежат писатели и поэты. Другие писатели и поэты нашли свой конец в волнах Балтики или на боевых кораблях. Мы помним их имена, их труды, их боевые подвиги.
Нам не забыть первый прорыв блокады, когда в снежных вихрях через широкую Неву промчались атакующие, чтобы прорвать железное кольцо вокруг города, и они его разорвали. Нам не забыть жестокие битвы в болотах Синявина, у высот, где легли перемолотые свежие вражеские дивизии летом и осенью сорок четвертого года, когда автоматчики шли во весь рост, а артиллеристы на руках перекатывали орудия, когда танкисты окружали разбитые фашистские полки и превращали их в прах.
Писатели и поэты воспели славных ленинградцев, падавших с ног у своих станков, как солдаты в окопе с оружием в руках, ленинградцев, которые в самом страдании черпали новое мужество, в огне испытаний закаляли свою душу; воспели мастерство и изобретателей, неутомимых тружеников, скромных русских людей, под непрерывными бомбежками и обстрелами стоявших на своих постах. О них еще не раз можно рассказывать такое, от чего забьется сердце гордостью и радостью за советского человека.
В упорстве великих большевиков прошлого, в упорстве героев Великой Отечественной войны черпали они нравственную силу для своих подвигов, в истории одного города находили пример для борьбы. Они презирали хитрости врага и ненавидели его лютой ненавистью за его издевательства и зверства, чинимые над советскими людьми.
Ленинградские женщины, перед вами в неоплатном долгу мастера нашей литературы и искусства, вы – строившие укрепления, работавшие, не зная усталости, не разгибая спины на заводах и фабриках, на полях и огородах, ходившие в атаку, спасавшие раненых, пригревавшие сирот, защищавшие город от бомб и пожаров, заготовлявшие топливо, стоявшие по колено в ледяной воде, в глубоком снегу и в коричневой жиже торфяных болот; вы – водившие трамваи и грузовики, бывшие слесарями и регулировщиками, кузнецами и матросами, грузчиками и инженерами, врачами и артистками, под огнем веселившими бойцов; вы – ободрявшие усталых, вдохновлявшие героев, вы – женщины Ленинграда – достойны славы и почести как лучшие из лучших дочерей нашей великой Родины!
В те дни перо действительно было приравнено к штыку. Боевое слово писателей и поэтов раздавалось и среди валунов Ханко, и в болотных лесах Ханко, и на огненном рубеже Пулкова, и на берегу Финского залива, на кораблях и в фортах, в холодных залах города, на заводах и в госпиталях…
Переживания тех дней нельзя забыть. Если подробно описывать все, совершавшееся тогда, то это будет книга величиной с Библию.
Стоял ноябрь сорок первого года. Враг угрожал Москве. На всех фронтах было мрачно. Положение войск Ленинградского фронта и трудящихся Ленинграда в блокированным с суши городе было исключительно тяжелым. Начался голод. Продовольствие и топливо не подвозились. Оставшиеся запасы таяли с каждым днем. Трамваи перестали ходить из-за недостатка электроэнергии. Среди сугробов стояли вмерзшие в снег машины, троллейбусы, трамваи; водопровод не действовал. Не стало ни света, ни воды, ни дров, ни еды. Постепенно на город как будто бы спускалась какая-то доисторическая тьма. В ней смутно рисовались здания, как будто вырубленные из холмов окаменевшего пепла. Казалось, они вот-вот обрушатся. Иные из них уже лежали в развалинах. В этих развалинах сверху вниз мелькали острые огоньки. Они казались таинственными, исчезающими и снова возникающими во мраке. Они то спешили куда-то, то останавливались и дрожали на месте. Ничего таинственного в них, однако, не было. Днем бомбежка разрушила дом, и теперь специальные команды, вооруженные фонариками, откапывают заваленных. Люди работают молча, сосредоточенно, в темноте плохо видно, усиливать огонь нельзя, так как на свет сразу заработает вражеская артиллерия и направит снаряды в это место.
Люди походили на сказочных гномов, упорно ищущих какое-то сокровище в каменной горе. Огоньки освещали суровые, исхудалые, мужественные лица мужчин и женщин. Иногда появлялись светлые полоски. Это спускали в провал носилки, чтобы положить на них раненого. Холодный ветер
Читать далее...