Вообще, если кто еще не уловил из тонких здешних намеков - я увлеклась кухней. В смысле кулинарией, едой, посудой, скатертями и фартуками. По контрасту, вероятно, с 26-ю предыдущими годами, когда количество самостоятельно приготовленных блюд (включая макароны и вареную картошку) вряд ли дотянет до 30.
Поэтому у меня есть альтер эго на жж на кулинарную тему. Пока еще очень вяленькое такое, без фотографий почти, но я работаю в этом направлении.
Кому интересно, милости прошу.

А "Дым", между тем, хоть и не считается лучшим тургеневским романом - очень показателен и даже актуален. Актуальность, его, впрочем, грустная - 150 лет прошло, а ничего, ничегошеньки не изменилось.
И Потугин, хоть и хорош в своих западнических рассуждениях (отчасти тургеневских), но уж никак не положительный герой - ведь сам-то он слаб и так же лишен воли, сам готов быть в подчинении - характерный такой русский интеллигент.
История Ирины и Литвинова - классическое тургеневское "испытание любовью", но уже с куда более предсказуемым финалом, поскольку налицо не менее классическая история любви порядочного человека к красавице-стерве - и уж это актуально было, есть и будет, пока существует человек и нынешний тип морали.

"«Да, да,- начал он снова, с особым, ему свойственным, не болезненным, но унылым юмором,- это все очень, странно-с. И вот еще что прошу заметить. Сойдется, например, десять англичан, они тотчас заговорят о подводном телеграфе, о налоге на бумагу, о способе выделывать, крысьи шкуры, то есть о чем-нибудь положительном, определенном; сойдется десять немцев, ну, тут, разумеется, Шлезвиг-Гольштейн и единство Германии явятся на сцену; десять французов сойдется, беседа неизбежно коснется "клубнички", как они там ни виляй; а сойдется десять русских, мгновенно возникает вопрос,- вы имели случай сегодня в том убедиться,- вопрос о значении, о будущности России, да в таких общих чертах, от яиц Леды, бездоказательно, безвыходно. Жуют, жуют они этот несчастный вопрос, словно дети кусок гуммиластика: ни соку, ни толку. Ну, и конечно, тут же, кстати, достанется и гнилому Западу. Экая притча, подумаешь! Бьет он нас на всех пунктах, этот Запад,- а гнил! И хоть бы мы действительно его презирали,- продолжал Потугин,- а то ведь это все фраза и ложь. Ругать-то мы его ругаем, а только его мнением и дорожим, то есть, в сущности, мнением парижских лоботрясов. <...>
Скажите, пожалуйста,- спросил Литвинов,- чему вы приписываете несомненное влияние Губарева на всех его окружающих? Не дарованиям, не способностям же его?
- Нет-с, нет-с; у него этого ничего не имеется...
- Так характеру, что ли?
- И этого нет-с, а у него много воли-с. Мы, славяне, вообще, как известно, этим добром не богаты и перед ним пасуем. Господин Губарев захотел быть начальником, и все его начальником признали. Что прикажете делать?! Правительство освободило нас от крепостной зависимости, спасибо ему; но привычки рабства слишком глубоко в нас внедрились; не скоро мы от них отделаемся. Нам во всем и всюду нужен барин; барином этим бывает большею частью живой субъект, иногда какое-нибудь так называемое направление над
нами власть возымеет... теперь, например, мы все к естественным наукам в кабалу записались... Почему, в силу каких резонов мы записываемся в кабалу, это дело темное; такая уж, видно, наша натура. Но главное дело, чтоб был у нас барин. Ну, вот он и есть у нас; это, значит, наш, а на все остальное мы наплевать! Чисто холопы! И гордость холопская, и холопское уничижение. Новый барин народился - старого долой! То был Яков, а теперь Сидор; в ухо Якова, в ноги Сидору! Вспомните, какие в этом роде происходили у нас проделки! Мы толкуем об отрицании как об отличительном нашем свойстве; но и отрицаем-то мы не так, как свободный человек, разящий шпагой, а как лакей, лупящий кулаком, да еще, пожалуй, и лупит-то он по господскому приказу. Ну-с, а народ мы тоже мягкий; в руки нас взять не мудрено. Вот таким-то образом и господин Губарев попал в барья; долбил-долбил в одну точку и продолбился . Видят люди: большого мнения о себе человек, верит в себя, приказывает - главное, приказывает; стало быть, он прав и слушаться его надо. Все наши расколы, наши Онуфриевщины да Акулиновщины именно так и основались. Кто палку взял, тот и капрал» .

Читаю "Дым" Тургенева, купила Дорис Лессинг "Golden Notebook" и Ивлин Во, "Brideshead revisited" - на английском.
Ждут окончания "Дыма"

К слову сказать, я прочла "Маленьких женщин". Слегка не по возрасту, конечно - книжка-то детская - зато на английском. Текст, кстати, странный - язык 19-го века, полно незнакомых слов, но смысл угадывается легко из-за простого и предсказуемого сюжета.
Наивно, простодушно, но при этом с американской философией (свобода воли, протестантизм, честный труд ради достижения цели и пр.) - и душевно, в конечном счете.

Сюжет простой: год из жизни четырех сестер-подростков в период Гражданской войны, на которую ушел их отец. История взросления, преодоления себялюбия и поиска счастья, радости и истины в изложении для детей.

Я опять на социально-политические темы.
Вчера читала результаты опроса ВЦИОМа. Интернетом в нашей стране еженедельно пользуется порядка 20%. Это просто факт - для верящих во всемогущество интернета.
И второй факт, который я бы с большим удовольствием посчитала сфабрикованным, если бы не знала, где я живу: более 40% населения России и пользователей Интернета выступают за запрещение сайтов оппозиционных партийных организаций.
Что сказать-то на это, что сказать? "К чему стадам дары свободы? Их должно резать или стричь" - как вы были правы, Александр Сергеевич, двести лет тому назад. А что изменилось?

Мое вчерашняя попытка ответить на вопрос о статусе церкви в советское время снова навела на мысли о тотальном вранье и ханжестве.
Всегда церковь была повязана с государством, и никуда от этого не деться. И не надо надевать мученические венцы, ибо - вранье.
Те 10%, которые готовы были за веру пострадать, тех уничтожили в 30-х, а те, кто выжили, да еще и посты высокие занимали - смогли договориться. А иначе ерунда какая-то получается - Сталин уничтожал сотни тысяч только по подозрению в возможной нелояльности, а тут почему-то дал церкви жить. Про сегодняшний день вообще молчу - про шикарные резиденции, про машины, про лобызания с чиновниками.
Фу, мерзко как.

Граждание местные обитатели!

Прием заявок на открытки заканчивается - потому как уже пора рассылать!
Никто не забыл отметиться?

Сегодня за завтраком случайно попала на передачу, посвященную патриарху. Показывали старые съемки служб еще советского времени.
И задумалась: а на какие средства жила церковь в годы советской власти? Частной собственности нет, предпринимательства тоже, меценатам взяться неоткуда (все, у кого есть серьезные деньги, не будут рисковать связью с церковью) - неужели жили на доходы от продажи свечей, пожертвования прихожан (а их тоже было не так уж и много) и оплату треб?
РПЦ при советской власти - странная организация. Чтобы она могла существовать, она должна была с властью дружить. Не так, конечно, как сейчас, но какая-то форма сотрудничества должна была присутствовать...
Одним словом, много неясностей...

UPD: поискала в сети, почитала - опять вранье, или как минимум полуправда.

Удовольствие от спектаклей бывает эмоциональное и интеллектуальное. Как правило, и то, и другое, конечно, но что-то доминирует.
"Захудалый род" - это строгий, стройный, сложный и почему-то хочется сказать - честный спектакль. Но 4 часа - не в тягость, когда наслаждаешься театром - и лицами, и текстом, и игрой, и иронией, и нарядами.
Я все любовалась на прекрасную Марию Шашлову: русые волосы, убранные согласно эпохе, черные платья на стройной фигуре, глубокий голос, скулы, красивый рот - прекрасный славянский тип. Играет искренне, убедительно, без того нередко свойственного актрисам ломания, которое я ненавижу. Роль у нее огромная, она почти весь спектакль на сцене. Молодая актриса, но ей, играющей героиню старше себя, веришь безоговорочно, без состаривающего грима и седого парика, этих атрибутов творческого бессилия...
Я люблю и жанр, в котором поставлен спектакль - этюдное чтение по ролям, когда авторский текст о герое читает сам герой. (Так, например, поставлены великолепные "Рассказы..." и "Когда я умирала" Карбаускиса).
И тема несовременная - хроника русского дворянства, его нравственных исканий, богоискательства.
"Студия..." Женовача - модный, но специфический театр, потому что моден среди определенной аудитории, понимающей. В фойе перед спектаклем ходит сам Женовач, публика самая разная - и пенсионеры, и молодежь, много явно приглашенных гостей, хотя далеко уже не премьера.

Погода, с одной стороны, мерзкая, с другой - вполне себе медитативная. Именно в такую погоду можно безнаказанно долго спать по выходным, долго возиться на кухне, варить глинтвейн (неправильно, кстати, его ж не варят), никуда не торопиться, валяться с книжкой под пледом, разговаривать в дневных сумерках, сидя на диване.
Мы, кстати, так умеем - усесться и просто разговаривать.

Елки в бесснежной Москве смотрятся необычно, впрочем, это уже не первый год. Я радуюсь - у меня нет новых зимних сапог, поэтому пусть пока не холодает.

Ко мне записываются какие-то люди, молчат, потом отписываются или остаются... А комментируют все те же.
Давайте же знакомиться, что ли, те, кто пришел и остался - у меня же ПЧ видна только часть дневника, многое скрыто для друзей и избранных...